Э. Дикинсон. В тенИ 348

Боялась Робина сперва,
Теперь - он стал ручной,
Привыкла к взрослости его, -
Хоть он и баловной.

Была способна жить, пока
Крик первый не звучал,
Не каждый инструмент в лесу
Той силой обладал.

Встречать нарцисс не смела я,
Боясь, что мой наряд
Пронзил бы модою меня,
Одетой невпопад.

Хотелось торопить траву,
Чтоб, выпрямясь, она,
С теченьем времени смотреть
В моё лицо смогла.

Мне вынести прибытье пчёл -
Волнительно вдвойне,
В тех тусклых странах, где живут:
Что скажут обо мне?

Однако они - здесь; никто
Не предал, не ушёл,
К Голгофы Королеве - мне -
Почтенье взгляд прочёл.

Приветствуют меня, придя,
В плюмаже детском я
Взлетаю, в знак признания
Их бубнов без ума.


IN SHADOW

IDREADED that first robin so,
But he is mastered now,
And I'm accustomed to him grown, —
He hurts a little, though.

I thought if I could only live
Till that first shout got by,
Not all pianos in the woods
Had power to mangle me.

I dared not meet the daffodils,
For fear their yellow gown
Would pierce me with a fashion
So foreign to my own.

I wished the grass would hurry,
So when 't was time to see,
He'd be too tall, the tallest one
Could stretch to look at me.

I could not bear the bees should come,
I wished they'd stay away
In those dim countries where they go:
What word had they for me?

They're here, though; not a creature failed,
No blossom stayed away
In gentle deference to me,
The Queen of Calvary.

Each one salutes me as he goes,
And I my childish plumes
Lift, in bereaved acknowledgment
Of their unthinking drums.