Город выстоял, живет

Двадцать седьмое января,
Блокады день в прорыве,
Мы вспомним всех, те дни, друзья,
Кто это пережили.

Людей голодных, смерть, мороз,
И звуки взрывов, бомбы,
Кого-то голод вновь унес,
Людей бредущих сонмы.
          
Жил Ленинград судьбой войны,
В кольце блокадном, стоя,
Там люди были рождены,
Убиты громом боя.

Из детских саночек обоз,
В нем трупы, бой грохочет,
Люд, тихо плачущий без слез,
Все ноги чуть волочат.

Идет старик, он изможден,
Ему бы съесть чуть хлеба,
В сугроб упал, он побежден,
Смерть шла за ним… о, небо!

И снова вой сирен, лучи
Прожекторов по небу,
В дверях оставлены ключи,
А дома-то и нету.

Вновь звук сирен, и днем, в ночи,
И нет тех дней кончины,
Мысль бьет - кусочек бы с печи,
Горбушки… руки стынут.

Сто двадцать пять грамм, сила, боль,
Кусочек… в шепот… тихо,    
С муки ржаной, овсяной, соль,
Чуть солода и жмыха.

Извечный бой, с войною спор,
Где голод и разруха,
И взрывов беспрерывный хор,
Борьба со смерть-старухой.

Но все ж пришел победы день,
Закончилась блокада,
Фашизма накрывала тень,
Разбили немца - гада.

И город выстоял, живет,
Восстали из руин мы,
К нам мира вновь пришел черед,
Народ непобедимый.

И вновь фашизм за грань сведем,
Он пусть свобод не рушит,   
Бой до победы доведем,
Где враг над миром кружит.