Первая машина

       Надо сказать, что я никогда не растворялась в Германе полностью. Моя активная и независимая натура требовала постоянно деятельности и чего-то нового. Любила все рукотворное: шить, рисовать, готовить, создавать интерьер и принимать гостей. А еще - любила учиться, овладевая разными умениями, и часто даже скрывала сам процесс обучения, оберегая себя от критики и сомнений (ранимая барышня!), пока не добьюсь нужного результата. Так, например, было с машиной. После операции на позвоночнике поняла, что моя жизнь, ограниченная в физических возможностях,  будет зависеть от помощи других.  Помимо эффективных упражнений, мне нужен был особый постоянный  помощник, обеспечивающий свободу передвижения и возможность не носить тяжести, - машина. Давняя мечта стала необходимостью. Однако сначала решила проверить, смогу ли я теперь вообще водить машину: была проблема со стопой правой ноги – стоя на пятке, не поднималась, а это действие необходимо при обращении с педалями хода и тормоза (об автоматической передаче тогда и не слышали!). Приспособилась – справилась! 
       Сдала экзамены по вождению и правилам.  И, когда приехавшему с гастролей Герману молча положила на стол новенькие права, он без удивления спросил: «Сколько стоит?» - «Я научилась водить машину и сдала все экзамены сама!» - «Да-а-а?!». И, счастливая, с радостью долгие годы ездила за рулем каждой из наших машин.
       Особенно, как первая любовь, запомнилась первая машина. Купили в комиссионном магазине, где тогда продавались разные подержанные иномарки, лишь бы на своем ходу.   
       Это был небольшой фургончик песочного цвета для восьми человек, непременно худых и легко одетых. Корпус машины из тонкого металла, местами без внутренней обшивки, представлял строгий, незамысловатый коробок с тремя небольшими окошками по бокам и тремя дверями: две – для водительского отсека, а третья сзади, при  откидной лестнице, - для пассажиров  и  багажа. Детали корпуса машины и салона: два сиденья спереди, шесть маленьких  жестких откидных стульчиков по бокам, ручки, крючки – все было сделано с применением  одинаковой железной трубы, изогнутой по форме и ничем не  декорированной.  Современный дизайн поразил нас смелой простотой и аскетизмом – никаких «прибамбасов»! А необычный цвет машины –        песочный с солнечными бликами - привносил ощущение радости и довольства жизнью. Цена же была ниже многих иномарок. 
       Герман был в восторге и отказывался от настойчивых предложений продавца рассмотреть  другие варианты: «Спасибо. Выбор сделан! Верю своей интуиции! Вот (жест в мою сторону) – женился на первой попавшейся – увидел в метро - и не жалею!». А мне запомнился сочувствующий взгляд продавца…
       Машина, действительно, выделялась в унылом  однообразии  привычных отечественных марок. Особое внимание нам уделили в ГАИ при постановке на учет. В документах – порядок, а в поисках знака производителя обыскали всю машину, пока не открыли поддон. Тут удивлению не было предела. Рядом с запасным колесом, на золотистом песке, лежали засушенные фантастические … насекомые, приближенно похожие на наших: мухи, жуки, тараканы, гусеницы, пауки, только невиданного размера и яркого окраса. После первого шока  осторожно переселили явно заморских гостей в коробку. Нашли и фирменный знак машины, где среди полустертых иностранных слов более четко читались (в переводе, конечно): «Спецзаказ для Африки». Что тут началось! Все смешалось: шум, гам, хохот  до слез, возгласы удивления и восторга; кто-то с поздравлением пожимал руки  Герману и похлопывал его по плечу: «Молодец! Герой! Где будешь ездить на ней? В Африке? А-а… - в Москве-е… Ну, давай-давай, только зад свой не отморозь!». И снова безудержный хохот и недвусмысленные намеки...
       Мы ездили на «Африке» со смехом и радостью все лето, но хлопот с ней было много: все время боялись за ее… сохранность. Уж очень она привлекала внимание: чуть  оставишь на несколько минут – вокруг  сразу любопытные. А ведь, вчетвером, без труда, можно было поднять ее, поставить на грузовик и – прощай, «Африка»! Днем  оставляли ее в людных местах, соединив и опутав педали с рулем железной цепью с замком, а на ночь - прятали в съемный гараж. В общем, забот  - как с малым ребенком! Зато… радость владения и сам процесс вождения возобладали над всеми проблемами … до зимы. Не знаю, как там у них, в Африке, и от чего именно погибли в машине фантастические насекомые, но мы, точно, погибли бы от русского мороза!
       Никакие ухищрения Германа не могли победить промозглый холод металла. В последнем испытании приняли участие две новые  электрические грелки, положенные на два передних кресла. При первой же поездке опыт провалился …без потерь, слава богу. На сиденье водителя, под Германом, грелка … почти загорелась(!) – уже шел дым… Эксперименты на живых людях пришлось прекратить. Прощай, «Африка»!

  Послесловие
       Машину водила до 90 лет, пока не поняла, что проблема с сетчаткой глаз чревата… А вождение машины всегда было отрадой души и отдыхом, а сама машина – рядовым членом семьи.
       С трудом примирилась с утратой общения с моей любимой «Мотей» (ласковое от слова «бегемот», чей облик она напоминала).
       Это была наша с Германом последняя машина – Хонда-Элемент, выпуска 2003-его, купленная в 2006-ом и стойко прослужившая нам еще 16 лет. Машина замечательная! Не слишком большая, высокая посадка, хороший обзор и надежная проходимость. Легко и просто изменялся размер салона при всех вариантах использования. Удобная и просторная (говорили: спецзаказ для толстых американцев; похоже – так!).  Перевозили гору вещей, нашу крупную овчарку и кота. Размещался и весь «Каданс»: шесть музыкантов с инструментами.
       Еще совсем недавно, проходя мимо одиноко стоящей Моти ее «дружок», грузовой «Соболь», был уже продан), иногда грустно-шутливо спрашивала свою заботливую и гиперответственную Анюту, ездившую на ней: «Если буду хорошо себя вести, дашь прокатиться по деревне до сельпо?»
       С «Мотей» связана наша жизнь в доме недалеко от  Москвы, в Николо-Черкизово, сложная, бурная,  интересная, счастливая и драматичная… Но это – уже другая история.