Не дождавшись аргумента...

В трубы дуют трубадуры...
Вдоль дороги...вдоль реки
Брызги...крики...гуси...куры...
Малышня и старики...

Возвращались из похода
Седоусые полки...
Бабы...девки...нет прохода...
Разноцветные платки...

Генерал у белой церкви
Слез с коня...в пыли скула...
На плече гусарском беркут
Распростер свои крыла...

Благочинные встречают
На подрясах Крест Христов
Хлебом-солью привечают
От монашеских даров...

Бигудями жены вились...
Передушен декольте...
Гимназистки закружились
С зеркалами в фуэте...

Отпускалось из лед-плена
По графинам мед-вино...
И летела в небо пена
У цирюльника в окно...

...Оборвалась кинолента...
Обезлюдил кинозал...
Не дождавшись аргумента,
Я последним с кресла встал...

Вдоль дороги и у реки раздавались радостные возгласы, шум и смех. И дети, и старики — одни с искренним восторгом, другие с теплым уважением — встречали и провожали возвращающиеся из похода русские полки, которые проезжали мимо. Женщины в ярких платках махали им вслед.
Генерал спешился у белой церкви, и на его плече расправил крылья беркут. Благочинные встречали его с крестом Христовым на груди, а монахи приветствовали хлебом-солью. Жены прихорашивались, надевали бигуди и перешивали декольте. Гимназистки кружились с зеркалами в руках, исполняя фуэте. Вино освобождалось от ледяного плена и разливалось по графинам. И пена, словно выпущенная на волю, летела в небо через окно цирюльника.
Кинолента оборвалась и кинозал пустел под свист и улюлюканье недовольных зрителей. Я покинул его последним, так и не дождавшись продолжения фильма от уснувшего пьяного киномеханика....