Хмельное лето. Глава 18

Таисия Абакумова

Глава 18.
Надя спала долго, просыпалась, пила воду, что стояла на столике возле дивана. Она так и спала в платье, как пришла с работы, и поссорившись снова с Павлом, прилегла на диван, да так и уснула. И никто её не тревожил, лишь кто-то укрыл её пледом. Сквозь сон она слышала, как входил сын, приоткрыв глаза, видела, как он подвинул столик и поставил большой бокал с водой. Но сил у неё не было, чтобы что-то сказать, глаза снова закрылись и она уснула. Спала, но временами просыпалась и пила воду и сразу снова засыпала. И так спала до полного пробуждения. Пока организм сам не проснулся, а она почувствовала бодрость и радостное настроение. После потягивания и растягивания всех мышц и суставчиков, побежала в душ.

После душа, одеваясь, ей бросилось в глаза её колечко на пальце. Которое она не снимала с шестнадцати лет. И этим кольцом интересовался Павел, спрашивал, кто подарил. Надя посмотрела на него и досадливо поморщилась.
Она знала по снам и воспоминаниям, что это кольцо ей дарил Дирамий при венчании. И как искусно оно было замаскировано мороком или ещё чем, под колечко подаренное братом. И она решила заменить кольцо на пальце.
Осмотрев свои украшения, она нашла колечко, которое подарила бабушка. Но снять с пальца прежнее кольцо она не смогла. Палец, как будто бы распух, и кольцо не сдвигалось ни на миллиметр.

– Странно! Произнесла Надя. Почему не снимается?
Она осмотрела пальцы, сравнила палец с пальцем другой руки, всё было одинаковым, но кольцо не снималось, что только Надя не делала, и чем  только не смазывала. В конце концов, палец ей стало больно, он покраснел и она раздумала менять, и колечко с тремя камушками граната надела на безымянный палец другой руки.
Посмотрела, полюбовалась и решила оставить его на пальце.
Это кольцо ей дарили давно, но она его почти совсем не носила. Надя была равнодушна к украшениям. А сейчас решила его надеть. Сменила платье, надела другое, что подходило к кольцу, а само кольцо надела на тот же палец, где было кольцо Дирамия, но кольцо Дирамия повернула камнем вниз. И каст с тремя камешками граната легко лёг на витиеватое основание прежнего кольца. И это соединение смотрелось красиво. Повернув ладонью вверх, посмотрела на камень прежнего кольца, произнесла.

– А ты оставайся в тени, раз не захотел сниматься.
Полюбовавшись своим творением, и убирая украшения, произнесла.
– Надо посмотреть все украшения, да выбрать на подарок Лидуске. Ведь скоро у неё свадьба. Или Гриша пусть сам выберет, что ей подарить. Ладно, вот приедут, тогда и подумаем. Да и Даньке, что-то надо уделить. А то все украшения у меня. Как-то не почестному получается.
Произнесла она и вышла из комнаты. В доме тишина и настроение у Нади было замечательное. Внутри неё всё пело, она чувствовала себя словно девочка, и ей так захотелось пробежаться вприпрыжку. И она предоставила себе такое удовольствие. Пробежала по коридору вприпрыжку, выбежала на крыльцо и там продолжала подтанцовывать, пока закрывала дверь. Добежала до калитки и вот уже из калитки вышла степенно, вспомнив всё же о своих годах, она рассмеялась.

– Но мне же ещё не пятьдесят и внуков нет, так, что можно и подурачится. Сегодня она пришла на работу чуть ли на час раньше. Думала, она будет самой первой и ей надо перед приёмом больных в кабинете, пройти осмотр больных в стационаре. Но вошла в кабинет, удивилась, в кабинете уже была Лида. И она была в подавленном состоянии. Откинув голову назад, она смотрела в потолок.

– Тебе помочь, Лид? Что это у тебя глаза закатились? Наверняка прям за черепную коробку скатываются. Что тебя так удивило.
– Надька? Удивлённо спросила Лида.
– Я. А ты кого хотела увидеть? Гришку, что ли? Так не приехал он ещё.
– Нет, Надь, его я только сейчас видела.
– Да? И где? Сон эротический смотрела?
– Нет, Надь. По видеосвязи. Лида печально вздохнула и продолжила со слезами. Надь, какой он красавец!
– Что старый хрыч тебе снова звонил?
– Ты, что Надя, Гриша молодой, он выглядит моложе твоего рэкетира. Он такой, такой.... Лида, задохнувшись от переизбытка чувств, снова закатила глаза, лицо её стало трагическим, из глаз потекли слёзы, горестно вздохнула, она продолжила
– Он такой, что я выгляжу на его фоне старухой и дурнушкой. Как будто снова между нас девятнадцать лет разницы, но теперь не он старше, а я. Что мне делать, Надь? Мне срочно нужны косметические процедуры. Надь, куда обратиться?
– Ну, ты глаза-то не закатывай, а то провалятся вовнутрь, и не вытащить их.
Смеялась Надя.

– Вот ты смеёшься. Тебе-то что? Ты вон, как молодо выглядишь. Как вы, Тумановы, можете молодо выглядеть?
– Откуда я знаю. И мы не все Тумановы. Только я и Гриша. У бабушки другая фамилия. У мамы и Даньки фамилия Анатолия Афанасьевича, Аверины они. И нормально мы выглядим. Наверное, природой заложено. Всё же в голове у каждого, что хочет получить человек от природы, то и получает, но и не следует забывать, авансы-то вычитываются.
– Ну, да, конечно, получает. Что-то в нашем селе только вы одни молодо выглядите.
– Ну не только мы, есть и ещё. И таких не так уж мало. конечно не как бабушка, так ведь она сколько трудов вложила в себя. Сама знаешь, как она занималась собой. И медитации, и йога, и другие разные очищения. Да, ты сама выглядишь тоже моложе. Может далеко до меня, но всё в руках человека. И потом, кто в этом виноват? Если, кто-то хочет заполучить от природы не естественным путём. То приходится платить.
– Как это не естественным?

– На обычном языке будет, не законным, обманным с виртуозной ложью. Природа чувствует ложь очень чутко, и если нет никаких заслуг, ранее приобретённых, то соответственно и получает по счёту. Человеку давно пора понять, что за всё надо платить. Набрал для себя благ, ограбил соседа, касса пред тобой предстанет всегда. А уж чем платить будет человек, добром, битьём или вообще жизнью. А вообще-то человек всегда что-то может. Сколько людей, столько и талантов. Кто-то в меньшей степени, кто-то в большей. У каждого свои таланты. Это сложно объяснить теории мутации потоков энергетических тел человека. Когда-то такая эволюция помогла выжить человечеству в глобальных катастрофах. Человеческое тело получило взаимосвязь с природой, и если кто-то потерял эту связь, так кто же ему виноват. Есть люди, управляют эфиром, даже мировым эфиром на глубоком уровне. Именно это взаимодействие каким-то образом реализуется в различные умения. Не у всех конечно геном эволюционировал, опять же у каждого в разной степени

– Откуда ты такое знаешь?
– Не могу ответить на этот вопрос. Знаю и всё. Может быть, во сне что-то было мне, может ещё, как открылось мне. И у нас есть люди с прекрасными талантами. Кто открыл, кто не открыл, а кто знает, да не умеет владеть. Есть люди у нас и стихиями управляют. Тот же Фёдор Кириллович.
– Да ладно, тебе, он болеет, наверное, чаще всех у нас в селе.
Поэтому и болеет, что не верно распределяет свои жизненные ресурсы. У него столько вампиров, вся родня.
– В каком смысле вампиров?
– Энергетических. Мы с тобой потом поговорим, если тебе интересно будет. Но думаю, зачем тебе? Скоро Гриша приедет. Не до этого будет. А хочешь?
Надя лукаво улыбнулась. Хочешь, до него развлечься, не теряй времени.
– С банкиром, что ли твоим? И банкира гонишь от себя. Почему? Надь? Он что стар для тебя или в постели плох?

– Не выдумывай того, чего не знаешь. Во-первых, банкир мне нужен, как соседской Найде пятая нога. Одним словом никак и никогда. Второе, что ты зациклилась на постели. Не было у меня с ним ничего.
Надя сжала кулаки, сгруппировалась, боясь выпустить свой негатив, на слова Лиды, задержав дыхание, стояла и мысленно медленно считала, стараясь, успокоится. В ладонях она чувствовала нестерпимый жар и ей казалось, что ладони её задымились, и она продолжала медленно считать, попробовала соединить ладони и когда ей удалось, она нажала пальцем на дубовую веточку и погладила её. Она выдохнула, чувствуя, как по телу идёт расслабление.  Дверь открылась, и из коридора спросили.
– Войти можно?
Лида, почувствовала, что с Надей, что-то не ладное, тут же резко ответила.
– Нет! Вы можете минутку подождать? Даже время приёма не наступило. Если мы пришли раньше времени, это не значит сразу начинать приём.
Дверь закрылась, а Лида продолжала.  У нас и свои ещё дела, одной писанины сколько.
И обратилась к Наде.
Надь прости, вырвалось. Прости меня, дуру. Больше никогда не упомяну.

– Я спокойна. Вдохнула и выдыхая воздух, ответила Надя. Просто это мне так надоело. Твои постоянные подколки, вопросы. В третьих, возьми его себе, сама всё испробуй, пока Гришки нет.
В четвёртых, видеосвязь может искажать, и Гришка в своём возрасте.  А в пятых....
Она замолчала, думая,  «Зачем я-то вру? С весны не видела Гришу, но знаю, он молодо выглядит, и Миша это подтверждал. У нас в семье почему-то всё не так, как у людей».
Она вздохнула, напряжение снова стало нарастать и стараясь успокоиться, держась за край стола, села за стол. От её напряжения стало подрагивать и стол.
И что за магия злости? Думала Надя, успокаивала себя.

– Что в пятых? Надь?
– А в пятых. Надя снова замолчала, снова свела ладони вместе, указательным пальцем другой руки гладила знак на ладони. И молчала.
– Что в пятых? Надь?
– Узнать, как обезвредить магию злости.
– Что за магия? Надь? Ты, с появлением этого банкира какая-то не такая стала. И Марина говорила, видела тебя в огне. Прям, горела пламенем.
– Марине показалось. Ничего не было. Начинаем приём, зови, кто там первый? И кофе мне, пожалуйста, сделай, а то я снова взвою.
– Что опять война была?
– Нет, не было никакой войны, это я сейчас взвинтилась. Я спокойно спала двое суток.
– Двое суток? А что случилось?
– Просто устала за эти дни и решила восполнить энергию сном, а проснулась, его не было в доме. И теперь у меня свобода. Ты знаешь, сколько я оттенков свободы ощутила. И теперь жду не дождусь, приезда родных. Я так соскучилась.

Надя потянулась к бутылке воды, стоявшей на столе, а Лида воскликнула.

– О, Надь, у тебя кольцо новое?
– Как, сказать? Не новое, бабушкино. Решила сегодня, почему-то надеть
Лида взяла Надю за руку и, рассматривая кольцо, произнесла.
– Гранат. Кристалл любви. Говорят, три камушка, трое детей будет.
– Нахальное враньё, у меня же, один ребёнок, Лид.
– Но ещё не вечер. И возможно, всё ещё впереди.
– Ой, брось чушь молоть. Что там впереди? Уж явно детей не предвидится. Хоть и молодо выгляжу, но возраст-то, есть возраст. Да и от кого.
– Что ты о возрасте. А я хочу детей. Хоть бы парочку.
– Будут у тебя дети, Лид, будут. Я тебе точно говорю. Я их даже увидела. Мальчик и девочка. Ладно, интерлюдии закончились, надо начинать приём.
Лида встала, пошла к двери, и произнесла.
– Знаешь, Надь, в тебе прослеживается не только молодость, но и ещё что-то мистическое.
– Ага, выдумывай больше. Ты это умеешь.
– Заходите. Пригласила Лида, а Наде ответила. Ну, знаешь ли, ты с детства этим фонила. Только раньше я не могла понять, что это. Поэтому я и стала читать разную фантастику и мистику. Ты там точно была.
– Где была? Удивлённо спросила Надя.
– В моих книгах, которые я читала. Ты знаешь, какой только героиней ты у меня не была? Да, да. Вот там, подружка моя, была ты. Продолжала говорить Лида и смотрела в удивлённые глаза Нади. Вот для себя у меня нет такого виртуозного воображения, а для тебя, пожалуйста. Придумаю, что душе угодно. И ещё один трюк проверну.
– Какой?
– Пока не скажу. А то не интересно мне будет, а ты можешь не согласиться.
– По тебе заметно. Рассмеялась Надя. Проворачивай, и поживем, увидим.
– Я на минутку выйду, мне позвонить надо.
– Грише, что ли? Иди. Тогда и кофе мне принеси.

В кабинет вошёл посетитель, и день пошёл по обычному сценарию. Перед самым концом рабочего дня Лиде позвонили. Она взяла телефон и хотела уже выйти из кабинета, Надя остановила.

– Гришка, что ли? Привет ему от меня. Оставайся, я домой пойду, разговаривайте. Гриша, часто стал звонить тебе. Улыбнулась Надя и сняла халат, взяв сумку, вышла из кабинета.
И уже она шла по дороге, улыбалась, настроении её было даже сверх отличное. Она посмотрела на стаю птиц в небе, а навстречу Наде на большой скорости проехала машина. Надя в этот момент смотрела в небо и не видела, что за машина проехала. Её лишь обжало силой и вихрем, что создала машина.
– И что за лихач по нашему селу так ездит? А если дети?
Она оглянулась. И так, как она совсем не далеко отошла от больницы, увидела машину Павла, он вышел из неё и пошёл к зданию.
– Интересно! Что ему понадобилось в больнице? В удивлении произнесла она. Заболел, что ли? Вряд ли он может заболеть. А тогда что? За мной? Но он проехал мимо меня, должен видеть. Я же не невидимка. А ну его!

Надя повернулась и пошла домой и старалась отогнать от себя эту картинку, как Павел проезжает мимо и идёт в больницу, мелькали и другие картинки, совсем новые, ни разу не возникавшие в её видениях. И уже вошла в свою калитку, ей вдруг пришла мысль, и она озвучила её.

– Похоже, моё будущее совсем не определено, что вычленить мелькание образов причинно-следственной связи невозможно.
Она вошла в дом, и не переодеваясь, вошла на кухню. Постояла немного посередине кухни и решила, что-нибудь приготовить на ужин. Открыла холодильник, посмотрела содержимое и закрыла. С минуту постояла у окна, она вышла из дома и пошла к реке.
– Что-то меня не отпускают вопросы и видения, надо как-то постараться абстрагироваться от всех видений, в том числе и вопросов. Пусть всё идёт, как идёт. А там решу, что для меня лучше.
 
Подойдя к реке, она села в шезлонг и просто сидела на тёплом прогретом солнцем шезлонге, подставляя лицо заходящему солнцу и ждала. А чего ждала, она ещё не осознавала. Перед глазами много мелькало картинок, но они пролетали не задерживаясь. Главного видения ещё не было. И будет ли оно и какое оно будет, она не знала.

– Ещё одно испытание? Подумала Надя.
Возможно. Что говорить, к своему невезения в счастье я привыкла и давно свыклась с ним. Никогда мне счастья не видать. Продолжала думать.
А закат был красивым, и Наде хотелось навсегда его запечатлеть в памяти.
– Никогда я ещё не видела такого красивого заката. Нет, вру. Видела. Где? Так в мире Двулуния. Вот только в настоящем или в иллюзорном, не помню.
Продолжала смотреть, провожая солнечный диск за горизонт. Когда на горизонте остался лишь отблески солнца, Надя встала и подошла к дубу.
– А кто сказал, что люди одинаковы? И будут ли? Нет, не будут. Причём здесь люди? Здесь, что-то касается именно меня, а ответ не идёт.
И снова мысль посетила её совсем другая, не та которую ждала.
«И людям надо дать шанс».
– А я? Мой шанс есть? Или мне придётся снова пройти синхронизацию всего мира и даже вселенной своей жизнью? Повторить всё снова, если уже знаю конец? Как оно будет? Узнаю ли?
 
«Знаешь то, что вот в этой жизни тебе не быть счастливой?»
Прозвучал вопрос где-то в глубине Нади.
Надя молчала, она даже не поняла, растерялась ли она от этого вопроса или не осознала его ещё. Помолчав она ответила, себе или тому, кто внутри неё задал ей этот вопрос. Ответила вопросом.

– А мне привыкать? Нет, не привыкать. Всё-таки я короткое счастье познала, зато материнское счастье познала, и сыном я могу гордиться. Вероятно, мы и прибыли для этого, в мир Земли, для его синхронизации и для вселенной. Возможно, когда-нибудь, возможно в сотой после этой жизни будет и у меня счастье. А счастье-то одномоментно, что тут понимать. И у каждого оно своё. И у меня есть счастье, только оно своё. Моё! И пусть крутится голубой шар, и как безумный летит, и жизнь ещё не закончилась. И что мне примерять, что-то к своей жизни чужое, когда у меня своё есть. И не стоит печалиться, всё у меня впереди. А главного я не дождалась. А чего я ждала?
Спросила Надя у себя, и ответила.

Не знаю. Но сердце моё чувствует, что-то случится. И не хотелось бы, как не давно видела я в своих видениях.
Произнесла Надя, поднялась и пошла по берегу к дубу тихо запела.
– Ах, судьба моя, судьба, ах, судьба. Ах, судьба моя, скажи, почему. Ах, судьба моя, разлука - судьба. Я ответ найти никак не могу.
Ну почему? Правда, почему? Ответ мне не приходит:
Произнесла она уже не песней, а словами, подходя к дубу. И уже подошла, как услышала знакомые голоса. Быстро спряталась за свой любимый дуб, даже не осознавая зачем.
И, о! Это хорошо!
То, что увидели её глаза, её очень удивило, если не сказать, что её привело это в шок. Перед её глазами предстала знакомая пара. Она чуть ли не задохнулась от увиденного и чуть ли не в голос вскрикнула, но вовремя зажала себе рот.

– Лида? Моя лучшая подруга? И мой, а кто мой? Как назвать? Любимый? Возможно. Но ведь и не муж, а так, неизвестно кто.
От увиденного её затрясло, её глаза мгновенно наполнились слезами, увидев, как он её придерживает, обнимая за талию. Они шли не спешно и пока её не заметили. Лида, что-то говорила ему, заглядывая ему в глаза, смеялась. Слов Надя не услышала, так как в ушах у неё появился какой-то шум, и почувствовала, что там внутри неё всё умирает. По мере того, как они проходили, Надя отступала и пряталась за дубом.

– Боже мой! Прошептала Надя. А что ты, Надька, хочешь? Сама говорила ей развлечься с ним. И я не ревнивая. Или ревнивая? Вот этого я не знаю. У меня не было больше мужчины никогда. Только лишь Дирамий. И не могла следить или не следить, ревновать или нет. А в отношениях, когда нет доверия, это гадко. Вот и пришёл ответ тебе, Надька. Главное тебе не только в видениях показалось, но и на яву.
Ну, а что ты хочешь? Ты же сама его отталкивала.
Да отталкивала. Ответила Надя на своё же высказывание. От него я могла ожидать всё, что угодно. И мало ли было у него женщин помимо меня. Но здесь подруга. И он.... Он  знает, что Гриша женится на ней. А она? Моя лучшая подруга, она всегда мне была сестрой. Как она могла?
Надя  просто брезгливо поморщилась.
И что ты ворчишь, Надежда? Строго спросила она себя. Сама только, что на работе говорила ей, развлекись, пока Гришки нет. Вот и получай.
Фуу!  Касаться мужчины, который был с другой? Ну, уж нет.

– Мы скоро увидим? Услышала Надя голос Лиды.
– Скоро, скоро. Все будет хорошо и, как же хорошо, ты рядом.
Ответил он, а у Нади сжалось сердце.
Они прошли мимо, а Надя сползла спиной по стволу дерева и сидела, не шевелясь, словно её прибили.
– Да прибили. И итог остался прежним. Меня снова предали. Что же, видно судьба моя такая, любить мужчин, которые не прочь гульнуть налево.
Прошептала Надя.
А, что ты хотела? В этом случае ты его отталкивала.
Да отталкивала. Эта ложь его мне не давала покоя. То он Павел, то он Дирамий. Вот подикась, разберись. Для чего было надо морочить мне голову?

И так просидев не известно сколько, даже ни о чём не думая, всё из головы вылетело, но всё же пришла в себя, поднялась, посмотрела в сторону своего пляжа, они сидели на скамье возле столика и о чём-то весело разговаривали. Надя отползла дальше за дуб, поднялась и направилась домой окольным путём. Пройдя по берегу дальше, вышла на проулок и пошла по нему к выходу на свою улицу. Она медленно шла по улице по направлению своего дома. Сначала её мозг был пустым, затем появились мысли и Надя их, как будто читала.
Из миллиона людей каждый стремиться найти своего человека. Свой человек определяется тем, с ним хорошо, одним своим присутствием он создаёт в твоей жизни радость и ты чувствуешь себя красивой счастливой, защищённой и окрылённой.
Надежда, но ведь так и было у тебя. Раздалось внутри неё печально.
Но, что теперь? Это всё уже не важно. Надо смотреть на своё состояние рядом с мужчиной. А состояние моё было очень даже нестабильным. И, кажется, я нашла выход. Быть подальше от него. Да, так и есть. Надо быть дальше от него. И мне надо сделать решительный шаг. Надо уволиться, и уехать. Да. Уехать отсюда навсегда. На Север? Или к бабушке в Петербург?
Да хоть куда. Средства у меня есть. Хватит надолго, а там может, и работу какую-нибудь найду. Всё! Завтра еду и подаю заявление, может можно будет и без отработки. На кой мне выходное пособие и без него обойдусь.
Подходя к своему дому, Надя увидела машину Павла возле дома.
И когда успел? Аааа! Он сначала поставил машину, а потом уже пошли на реку, возможно тоже через проулок.  Ой, хватит об этом думать.
 Подумала Надя и вошла в дом и сразу же встретилась с Павлом. Откуда он вышел, она не заметила, так, как он уже стоял в коридоре.

– Наденька, добрый вечер.
– И вам не хворать. Ответила Надя и прошла мимо него.
– Наденька, может быть, поговорим?
– Может быть. Но когда это может быть, наступит, я не знаю. Пока нам и не о чем разговаривать.
Павел шёл за ней, чуть обогнал её, взял за руку.
– У вас так и осталась привычка хватать меня за руки?
– Могу за талию. Павел весело улыбался, и другой рукой притянул её к себе за талию, Надя упёрлась в его грудь обеими руками.
– Да пошёл ты, хватальщик. И так посмотрела на него, что в глазах её вспыхнул огонь, и он отпустил её талию, но за руку держал, а она добавила.
Для себя я уже всё решила.
– И что решила наша несравненная Наденька?
– Издеваешься?
– Нет, хочу знать, что решила Наденька.
– Быть свободной и я ею стала. И ничто меня в этом не переубедит. И вообще я уезжаю и могу даже продать вам свою долю в доме.
– Куда? Интересно, знать? И далеко ли собралась наша Наденька накануне свадьбы братьев?

Со сложившейся сегодняшней ситуацией, Надя забыла о свадьбах братьев и что на днях приедут все родные.

– Свадьбы я отгуляю, повеселюсь вволю, на радость себе и братьям. Спляшу, и станцую, и спою. А потом уеду.
– И как далеко?
– Вам-то какое дело?
– Как же? Я должен знать, куда поедет моя супруга.
– Чееегооо? Какая ещё супруга? Белены, что ли съел, вместо своей экзотики?
– А она у вас произрастает? Что-то не видел.
– Естественно на огороде мне она без надобности. Дайте пройти в комнату.
Павел отступил, Надя вошла в комнату, и вдруг услышала под дверью тихое пение Павла.
– Ну, вот и всё, ну вот и всё, ну вот и всё, я ухожу из твоей жизни, любимая.
– Мерзавец! Он ещё и поёт красиво.

Произнесла Надя, опускаясь на диван. Песня смолкла. Или он ушёл, а Надя какое-то время сидела и молчала, не в силах о чём-то думать. Затем возникла мысль. Спектакль!

– Спектакль? Спросила Надя. Кому спектакль? Что за спектакль?
Для тебя, Надежда, для тебя. Прозвучало у неё где-то глубоко внутри.
Зачем? Снова спросила она пространство и задумалась, и жаркий всплеск в голове осветил ей снова всю картину, начиная от выхода её из  больницы, вихрем пролетела машина Павла, за тем река, он с Лидой.
Мерзавец! Ведь это он нарочно такое сделал. Он ведь знал, что я его видела, как он ехал к больнице. Видел. И знал, что во мне стало, знал мою печаль, знал, что к реке пойду и что я за дубом, тоже знал. Уууу! Ззааараза! Это чтобы вызвать ревность? А я ревную?
Не знаю. Ответила она, и погрузилась в молчание, через какое время ответила себе.
Может нет, не ревную. А может и ревную. Но это не имеет значение. Для чего теперь-то? Он и сам сказал, что уходит из моей жизни.

Зазвонил телефон. Звонок звучал мелодией, что стоит на звонке от Лиды.

– А ей-то что ещё надо?
Подумала Надя, звонок продолжал звонить, после третьего звонка зазвучала песня. Голосом Лиды,
«Я люблю тебя, моя подружка»
Когда-то давно они сами сочинили слова, подобрали мелодию и поставили себе на телефоны.
Надя нехотя дотянулась до сумки, вытащила телефон. И отчего-то, себе на удивление,  спокойным голосом, произнесла.
– Да. Слушаю. Лид, что случилось?
– Надь, Гриша приезжает.
– И что? Он и должен приехать.
– Да, но у меня ничего нет, и даже платье себе не присмотрела.
– Что об этом волноваться, поедем и купим. Свадьба будет не в этот же день. Успеем подготовиться.
– Я волнуюсь, Надь. Давай завтра в город съездим.
– А работа?
– Ну, сделаем короткий день, да и поедем. У нас в стационаре всего двое и тех уже выписывать пора.
– Надо узнать, сможет нас отвезти Мишенька.
– А если не сможет, то попроси Павла.
– Нет, если хочешь, проси сама и езжай с ним сама.
– Что так плохо всё?
– Ни плохо, ни хорошо, просто всё прошло, мы чужие люди и просить его не стоит, хотя, как хочешь, но я с ним не поеду.

– А ты сама не сможешь, на своей машине. На той красивой.
– На Зимке? Нет, Зимку, эту красоту оставим для загса. На ней две пары молодых поедут, а я за рулём. Представь себе какая красота? Машина раритет, с открытым верхом. И в ней две обворожительные невесты фата развивается, цветы. Ооо! Все в восторге будут. А на девятке я смогу, поедем на девятке. А что не хочешь подождать Гришу? Он бы и купил.
– Нет. Ты что? Жених не должен видеть платье до свадьбы.
– Предрассудки какие-то. И ты веришь в это?
– Надь, ну причём тут, веришь, не веришь, я хочу сама и с тобой. Я уже не молоденькая.
– Да, уж. Нам с тобой не тридцать, но и не пятьдесят.
– Надька, мне бы хоть раз выйти бы замуж. Мне сорок шесть уже стукнуло.
– Что ты о возрасте ноешь? Ты забыла? Твой возраст уже упразднён. Ты помнишь, что сказал тебе твой крестник? Тальмира тогда ещё была.
– Кто его может упразднить? Всё равно уже сорок шесть.
– Кому надо, те и упразднили. И года здесь не причём. Хоть сто лет тебе будет, ты останешься молодой.
– Фантазёрка.
– Ага. Мне тоже сорок шесть скоро будет, я же не страдаю. И я не против твоего замужества, выходи. Ты-то выйдешь, а я останусь. Эх, Лидка! А я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано. Иииеейих! Пропела Надя.
– Ты, что Надь? Что с тобой?
– Не волнуйся, Лид. Всё в порядке. Эту частушку пела Метелиха. Помнишь её. Ещё вечной девственницей её называли. Только жениха так и не нашла.
– Бабку Метелиху? Помню, говорили, она так и померла девственницей. А я так не хочу. Я замуж хочу. Надькааа. Тонко завыла Лида.
– Да выйдешь ты замуж, выйдешь. Лид, что выть-то? Выйдешь, гарантирую. Можешь потерпеть несколько дней? Только, что там хорошего? В этом замужестве? Не понимаю.

– Ну, ты-то была счастливой.
– Я? Когда? Из нашей семьи только мама и была и есть счастливой. Да может, вот  братьям повезёт.
– Что ты там каркаешь?
– Да повезёт, повезет моим братьям, Гришке, придурку престарелому с тобой тоже, вернее тебе повезло. Наконец-то он сподобился, паразит. Столько за нос тебя водить, прибила бы. Ладно, Лид, мне от твоего волнения смешно, и мне так хочется хохотать. И ещё есть хочу.
– Надь, а твой сосед будет на свадьбе?
– Да, откуда же я знаю? Если он друг Гриши, то вероятно будет, что это тебя так волнует? Всё я отключаюсь, а ты ромашку с мелиссой выпей.

Надя выключила телефон, кинув его на диван, пошла на кухню, подумала.

«Интересно, о чём Лидуська разговаривала с банкиром?
Да, какая теперь разница. Он сам сказал, что уходит из моей жизни. Нда! А меня оказывается, и не задевает уже. Даже смешно как-то стало. И что я разнылась на речке? Да, тфу на него! Мне даже весело стало. Я свободна и нет у меня никакой зацепки. Сама не ожидала. Думала, страдать буду. А нет, фигушки, мне радостно».

– Мне весело, мне радостно. Ура, ура, ураааа!
Пропела Надя, заходя на кухню. Там она застала сына и Павла они сидели за столом и о чём-то беседовали. Миша повернулся и спросил.
– О чём ура? Мама? Ты такая весёлая.
– А отчего мне плакать? У меня всё прекрасно. Наши все приезжают, завтра поедем Лидуське платье покупать, а может, закажем.
– Мама, я не смогу вас отвезти.
– И не надо, я сама поведу машину. С девяткой я слажу. Она в порядке?
– В порядке, мама. Только заправить её надо. Я сейчас съезжу на ней и заправлю.

Надя села за стол, н осмотрела, что на столе, наложила себе в тарелку, что ей захотелось, и спокойно начала есть. А Миша пожелал ей приятного аппетита, вышел. Павел остался. Какое-то время было молчание, затем Павел произнёс.

– Я не могу купить любовь, но я очень дорого за неё заплатил. Душа моя устала мучиться.

Надя продолжала молчать, лишь чуть пожав плечами, продолжала трапезу. Так и не проронив ни слова, она встала из-за стола, взяла свою посуду и посуду, из которой ел Миша, подошла к раковине. Очистила от пищевых отходов, вымыла, поставила в сушилку и направилась к выходу, но взглянув на открытую полку буфета, где стояла ваза с фруктами, подошла, взяла два фрукта, она так и не спросила их названия.

«К чему? Подумала она. Разговаривать я с ним больше не стану»
И вышла из кухни.

И так прошло всё остальное время. С Павлом она больше не разговаривала и не отвечала на его реплики и пожелания доброго утра или вечера. Ждали приезда родственников. А с Лидой?
С Лидой у них получилось целое приключение.
Конечно они съездили в город, и уехали почти с утра. На их счастье больных почти не было на приёме. Процедуры и уколы быстро провели и уехали, оставили санитарку при аптеке, на случай кому понадобятся лекарства.
В городе посетили несколько магазинов и свадебных салонов и нашли платье,  такое, что обеим сразу понравилось. Белый шёлк с сочетанием шифона, было по фигуре Лиды. Не пышное, но с множеством летящих юбок с красивой вышивкой, было обворожительное.

– Лидуська! Ты красавица! Ты сразу на двадцать лет помолодела. Ты просто обворожительная. А ещё причёску сделаем тебе, да классный макияж. Попросим Майданову вне очереди принять тебя, мы её предупредим накануне. Гришка увидит, упадёт, не встанет.
– Мне не надо, чтобы он падал, да ещё не поднялся. Надь.
– Не боись, реанимируем. Что не сможем, что ли? Один твой поцелуй и ему вообще кранты. Хохотала Надя.
– Надька! Ты меня нарочно дразнишь. Издеваешься? Что хохочешь?
– Я радуюсь, Лид, радуюсь. Моя подруга наконец-то первый раз замуж выходит. Жениха, правда, не мешало бы вздуть, за то, что так долго тянул со свадьбой. Приедет, я ему покажу кузькину мать.
– Что правда, что ли бить его будешь?
– Ааа, не дрейфь, я его морально помучаю. Вот у Данилки какая невеста будет, неизвестно. На фото только видела и всё.
– Красивая?
– Красивая, чем-то на Светланку Маришкину похожа. Я ещё смеялась, дядя с племянником под стать себе невест подобрали и таких похожих.
– А я? Подхожу?
– Лидка! Ты вне конкуренции. Они молоденькие, а ты.... Ты, как крепкое вино. Такое, что только от взгляда на тебя захмелеешь.
Смеялась Надя. Они уже шли со всеми покупками к машине и укладывали их. Купили всё, что намеривались. И Лида, печально улыбаясь, сказала.

–  Ну, да, с выдержкой.
–  Главное ты нашему Грихутанчику подходишь. Это главное, и вы любите друг друга. Правда любовь у вас как-то заочно протекала. Но стала сильней.
– А любить можно даже не видясь. Ответила Лида. Есть такое стихотворение, оно запало мне в душу. Я его часто читаю, оно согревает мне душу.
– Какое? Спросила Надя. Прочти.
– Что прям здесь? На улице?
– Ты же не будешь вещать во всё горло.
– Можно и прочесть, я его читаю всегда, когда мне грустно. Его написала женщина. Может тоже вот так любит. Катерина какая-то, фамилию её не запомнила, зато весь стих помню.
– Неважно, читай.
– А любить можно, даже не видясь, не встречаясь под белой луной.
Лида запнулась.
– Ну, а дальше? Попросила Надя, закрывая багажник.
– А любить можно даже так просто, ни за что-то, душой прикипеть. Потому лишь, что этот вот кто-то, образует с тобой одну нить. А любить можно сильно и крепко, даже если далёк человек. Ведь любовь не зависит от метров, когда есть притяженье сердец.
– Садимся, продолжай. Красивый стих, у меня прям, мурашки бегут. Прям до слёз. Дальше.
– А любить можно, даже не слыша голос близко, что шепчет «Люблю». И не чувствуя вкус поцелуя, что подарит всю сладость свою. А любить.....

И в это время к ним подбежал мальчик, лет десяти или двенадцати, ударился о переднее крыло и закричал.

– Тётеньки, тётеньки, купите ангелочка.
Надя и Лида вскрикнули одновременно.
– Ох, Боже!
– Осторожней мальчик, так и под машину можно попасть и распрощаться с жизнью. Ты так напугал меня. А если бы я уже поехала? Боже, чтобы было.
Простонала Надя. Но мальчик не обращал внимания на их причитания, продолжал, упрашивал и при этом улыбался очаровательной улыбкой.
– Купите, тётеньки, купите.
– Что купить? Спросила Надя.
– Вам нужен ангел, я это точно знаю.

Надя улыбнулась мальчику. Ей уже чем-то понравился этот сорванец с искрящими синими глазами. У него были белокурые волнистые волосы и самые длинные  ресницы, От него исходила такая благодать, что Надя подумала,
«Какой небесный мальчик, словно ангел, да ещё и ангелов предлагает».
– И зачем он мне? Спросила Надя.
– Каждому человеку нужен ангел. Ответил мальчик, и глаза его заискрились ещё сильней.
– Ангел? Полагаю, ангел есть у каждого человека.
– Да, есть. Ответил мальчик, но это особый ангел.
– Да, ты, что?
– Вот, смотрите, какие  ангелочки. Они вам очень нужны. Вам обеим.
Отвечал мальчик, открывая коробку. И он продолжал весело с детской непосредственностью говорить.
– Вы посмотрите. Мне сам ангелочек сказал, что вам он нужен, тётенька.
Обратился он к Наде и вытащил из коробки прозрачную фигурку ангела, с расправленными крыльями, которые светились золотистым свечением.
Вам он нужен больше всех. Он мне сам сказал.
– Ангел? Тебе сказал ангел?
– Да. Ответил мальчик и ещё кивнул головой, в знак согласия, так что белые его кудряшки взлетели вверх и опускались медленно и по-отдельности каждым волоском, освещая всё пространство вокруг.
– Купите, он поможет вам в трудную минуту.
– Нда! Ты молодец мальчик. Так красиво мне ещё никто не впаривал.
– Что, вы, тётенька я не впариваю, вам это очень и очень нужно. Купите.
– Сколько? Спросила Надя, мальчик ей очень понравился и подумала, «Отчего не помочь ребёнку?»
А мальчик посмотрел на Лиду и сказал.
– А вам тётенька, он тоже нужен. Вам вот этот.
И мальчик показал такого же ангелочка, но с радужным свечением.
Лида и Надя рассмеялись. И Надя снова спросила
– Сколько?
– Тыща.
– Не тыща, а тысяча поправила Надя. Говорить надо правильно.
– Я и говорю, тысяча с вас и пятьсот с неё.
– А почему с меня больше? Удивилась Надя.
– Потому, что вам нужнее.
– Дааа? Тогда получай.
И Надя открыла кошелёк, вынула  и подала мальчику двухтысячную купюру. Мальчик взял и растерянно посмотрел на неё, а Надя добавила.
– Сдачи не надо, это за двух ангелочков.
– Благодарность, вам, тётенька. Но за другого ангела той тётеньке самой заплатить надо, а у меня сдачи нет.
– Возьми мальчик, у меня нет пятисотки, возьми тысячу и без сдачи. Пусть будет у тебя хорошая прибыль, а мы от этого не обедняем. Наоборот и нам прибудет. Тебя, как зовут?
– Гаврилка. Ох и благодарность вам, тётеньки. Прибудет, ещё, как прибудет.

И склонив голову в знак благодарности, а его кудряшки снова взметнули столб света, и как показалось им обеим, золотистыми искрами осыпались на машину. Мальчик спрятал деньги во внутренний карман своей курточки. И подал коробочку с ангелами в руки Нади, произнёс.
– Вы правильно сделали, тётеньки. Я вас не обманул.
– А ты, где живёшь? Гаврилка? Родители-то есть? Спросила Лида.
– Везде. Мальчик развел руками. И родители есть, они там.
Он снова взмахнул руками, указывая на небо, и снова столб света опустился в этом пространстве, да так, что всё, что находилось здесь, сделалось ярче.
– А живёшь-то, ты с кем? Снова спросила Лида.
– С родителями и живу, я с ними не расстаюсь. Ну, всё мне пора, а вы теперь будите счастливыми. Только счастье своё держите, лелейте, крепите любовью своей и не упускайте. А любовь она такая, а она всё сделает для счастья. И мальчик улыбнулся обворожительной улыбкой.
– Ты понимаешь в любви? Спросила Лида.
– А кто же в ней не понимает? Даже с железными сердцами хотят, чтобы их любили. Любили их, а надо, чтобы и они любили.
– Какой мудрый мальчик. Надь, а ведь он чем-то похож на нашего Мишаньку в детстве. Произнесла Лида.
– Есть такое. Улыбнулась Надя. Тот тоже ангелочком родился.
– Спасибо тебе, Гаврилка. Ответили хором Надя и Лида.
– Благодарим тебя…
 Начала говорить Надя, но мальчик исчез, словно ветерок пролетел. Словно и не было его

– Что это было? Спросила Лида, она взяла из коробки и держала игрушку, похожую и как бы, не похожую на ёлочное украшение. Ангелок в её руках действительно светился и переливался радужным светом.
– Хороший знак. Мальчик вроде не похож на уличного мальчишку. Весь такой домашний, даже аромат от него ванильных булочек был.
– А волосы его. Ты заметила? Надь, какие у него волосы? От них шёл свет, как рисуют на иконах. У Мишаньки в детстве были такие кудряшки.
– Заметила. Вот и говорю. Хороший нам знак. Может действительно к нам ангел опускался с небес?
– А такое бывает? Удивлённо спросила Лида.
– Ой, Лид, в жизни, да в нашем мире, чего только не бывает. Иной раз думаешь, вроде такого ну, никак не может быть, а оно есть.

Ответила Надя, выезжая с парковки на дорогу. И уже проехали по городу, а на выезде из города они увидели страшную аварию. Объезд был уже в стороне, но они не поехали, а остановились с другой стороны, как раз перед ними инспектор гибдд взмахнул своим жезлом.

– Ой, Лидка! Ой, Надька! Произнесли они в унисон.
– Пойдем, посмотрим? Может помощь нужна. Произнесла Лида.
– Нет, я не пойду. Скорые уже есть. Вон видишь? А смотреть на такое не хочу. Лучше поедем отсюда, чтобы не мешать машинам скорой помощи.
– Страх-то какой! Надька! Там куча мала из машин.
– Кто-то спешил, наверное, а нас Гаврилка спас. Ведь по времени мы должны, как раз попасть в этот ад.
Боже мой! Благодарю тебя боже, и Гаврилку тоже. Слушай Лид! Это, что же получается? К нам сам Гавриил, что ли приходил?
– Какой Гавриил? Спросила Лида.
В это время инспектор постучал по стеклу жезлом и Надя, ответила.
– Уезжаем, уезжаем. Извините, скажите, смертельные жертвы есть?
– Есть. Ещё не всех вытащили. Уезжайте, освободите место, сейчас ещё будут подъезжать спасатели и скорые.
– Да, да. Ответила Надя и сдала назад, выруливая на объезд.
Какое-то время ехали молча, затем Лида спросила.
– Надь, а какой Гавриил? Ангел что ли?
– Архангел. Возможно его ипостась, мальчиком объявился нам. Боже мой! Лидка меня трясёт всю. Ехать не могу.
– Меня тоже трясёт, Надь, я вот держу ангела в ладони и во мне, как-то всё успокаивается, спокойно делается.
– Да? Ну-ка, я тоже возьму.

Город заканчивался, но дома ещё были, но уже частный сектор. Надя повернула к какому-то дому, и остановилась поодаль возле забора. Взяла из коробки ангела и слегка зажала в ладони. И действительно. Какие-то токи пошли в ладони и распространились по всему телу. Внутри Нади затихла дрожь, сердце стало биться спокойно, и наступила полная благодать.
– Жаль, конечно, людей, и кто там прав, и кто виноват, рассудят на небесах.
Произнесла Надя.
– Детей очень жалко, а если там дети были, они-то, в чем виноваты?
– Лид, не нам это судить. Мы же не знаем ни чьих жизней. В своих-то не разберёмся никак. А кому остаться в живых, тот останется жив, а у кого срок пребывания закончен здесь, уйдут. Всё равно уйдут.
– Ох, но не в мясорубке же, Надь.
– Я этого не знаю. У меня иной раз идут воспоминания своих прошлых жизней, так чего я там только не перенесла. Ой, Лид не будем говорить, давай успокоимся и поедем. Солнце уже садиться.

В это время зазвонил у Нади телефон. Она его быстро взяла со словами.

– Мишенька звонит. Да, Мишенька, с нами всё хорошо. Мы едем уже назад. Да, да, всё купили, что хотели. Я и себе платье купила. Нет. Зачем свадебное. У меня и жениха нет. Просто праздничное. Как подружке невесты. Всё, всё, Мишенька, мы едем.
– Что волнуется?
– Да, волнуется. Я же давно за рулём сама не ездила. И ещё, мы ведь всегда в течение дня созваниваемся, где бы Миша не был.
И они поехали дальше. Какое-то время молчали, но Лида не выдержала, спросила.
– Надь, ты сказала Мишаньке, жениха нет. А твой Дирамий?
– Аааа! Забудем. Нет его. Растворился на просторах вселенной.
– Лид, ну а Павел. Я же вижу, он любит тебя. И всё делает для тебя.
– Не надо мне ничего. Ты думаешь, я не догадалась, что ты хотела, чтобы я заревновала, ты же ему сама позвонила, а сослалась на Гришу. Думала, меня  вывести на ревность? Ну, так вот, я не ревнивая. Что он тебе наговорил?
– Ничего, кроме того, как любит тебя, мы больше о Грише разговаривали. И ещё он сказал, что ты была за дубом, я правда не заметила, а он заметил.
– Не заметил он меня, а просто видел через пространство и знал, что я буду там. Кто из вас предложил на пляж идти?

– Он и предложил. А как он мог знать?
– Как, как. Через пространство, через тонкий план, внутренним зрением, чутьём. Передай ему, его уловка не удалась. Нет сначала, я обалдела, как увидела, как он тебя обнимает. Это не передавай.
– Ничего я не буду передавать я и так вижу, что ничего не получилось. Ты по-прежнему на него не хочешь обратить внимания. Что совсем, совсем не нравится? Надь?
– Дело не в этом. Нравится он мне или нет, дело в другом.
– А в чём? Расскажи.
– Лид, ты извини меня, но пока рассказать не могу. Не хочу перед таким праздником себе и тем более тебе, настроения портить. И так после того, что мы увидели, настроение упало. Ладно, хоть вспомнишь Гаврилку, так настроение поднимается.
– А у меня тоже так.
– Вечером наши прилетают, к ночи приедут. И вообще я хочу веселиться.
– Я вот и не знаю, ведь очередь в Загсе. И не спросила у Гриши, отпуск у него большой? Успеем ли?
– Деньги всё сделают. Миша говорил, что всё уже готово. Крестничек твой обо всём позаботился. Осталось ваши паспорта вписать. Уж вам-то выдержка подумать и вовсе не нужна. И так двадцать лет с лишком, ждали, да думали.
Надя рассмеялась, посмотрела на Лиду, а Лида сказала.
– Ты на дорогу смотри. А то меня дрожь берёт, как ты отвлекаешься.
– Не боись, Лидусь. Всё будет хорошо, с нами же ангелы.
И Надя рассмеялась.
– Смеётся она. А у нас все сроки прошли. Ребёнка бы успеть родить.
– Что ты боишься. Твой климакс ещё не скоро наступит. А может и никогда  не наступит. Если сама только призовёшь его.

И Надя снова расхохоталась.

– Откуда ты знаешь? А твой?
– Знаю и всё. Не могу тебе объяснить. И мой тоже. Сама же в тот день на работе говорила, что во мне мистика есть.
– Есть, и её видно.
– Интересно как?
– По разговорам, по твоему облику. У тебя же крылья за спиной.
– Ага, ага, вот ещё рассмешила. Тебе ангелочек твой нашептал?
– Нет, я сама увидела.
– И как они там машут? Ты их видишь?
– Нет, не вижу, чувствую.
– Ооо! Это что-то новое. Гришка по видеосвязи тебе передал такое? Здорово? И как? Машину нам не снесут? А то сейчас взлетим.
– Дура, ты Надька. Чего смеёшься?
– Лидуська, ну отчего же не посмеяться, и не порадоваться? Мы живы, в мясорубку ту не попали, к нам пришёл сам Архангел Гавриил, жизни наши сохранил, благо подарил, и напутствие подарил.

– Какое напутствие?
– Любить, счастье любовью оберегать. Это самое главное в жизни. Ну, вот мы и дома. Благодарим тебя боже и тебя благодарим, Гаврилка.
Произнесла Надя, поворачивая уже в своё село.
– Всё-таки, как хорошо, мы живём близко от города. Меня сразу домой.
Попросила Лида.
– А может к нам? Возможно Гриша скоро прибудет. Время подходит.
– Нет, нет. Надь я не могу.
– Как это ты не можешь? Что раздумала уже замуж идти?
– Ты, что? Я очень, очень хочу. Но как-то при всех с ним встретится после долгой разлуки.... Мне не по себе.
– Ладно, понимаю тебя. Конечно, тебе домой надо. А Гришка сам прибежит к тебе. Откроешься ночью-то?
– Надь, зачем спрашиваешь? Уж у меня войны не будет.
– А жаль, надо бы ему подарить аплодисменты по щекам. Я бы подарила за долгое отсутствие его признания и объяснения в любви.

– Ты со своим Дирамием разберись.
– Как я могу разобраться, если его нет? А о банкире молчи. И рот закрой. И не напоминай мне больше о нём. У меня голова теперь другим будет занята.
– Это ещё кем? Удивлённо спросила Лида.
– Где мне фельдшера искать? Такой, как ты, нет больше.
– Фууу! Я думала, кто ещё у тебя на примете, мужчина какой-нибудь. А ты....
– Какой-нибудь мне не нужен. Выметайся.
Произнесла Надя, останавливая машину возле калитки Лиды.
– Пожалуйста. Только мне коробки занести помоги.
– Куда же я денусь? Помогу. И как я буду без любимой подруги жить? Может, Гришку уговорим остаться здесь?
– Да разве я против? Надь. Только, что он здесь будет делать? С его-то профессией.

Подъехав к дому, Надя не успела остановить машину, как ворота открылись и въезжая, увидела Павла.

«Все продолжает своё ухаживание демонстрировать. Ну-ну!»
Подумала Надя. Во дворе на стоянке стояла только машина Павла, Мишиной машины не было. И пока Павел закрывал ворота, Надя хотела выйти из машины и быстренько убежать в дом. Она взяла коробочку с ангелом, он был один. Поставила коробку на сиденье рядом с собой.

«Ну, правильно, Лида ведь своего ангела, как взяла, так из рук е выпускала всю дорогу»
Подумала Надя и взяла в руки ангела, да и забыла, что надо было убегать. Смотрела на фигурку, погладила крылья, они засветились, а ей вдруг ни с того, ни сего вспомнились слова. Или не вспомнились, а пришли сами и ожили в её мыслях и она их озвучила. Тихо шептала, смотрела на фигурку.

– Не зови, я слышу горы за хребтом, плеск океана волной. Не земного света видится столбом. Я была там и возможно буду ещё там. Расскажи мне, ангел мой, кем я буду, здесь и там. Сохрани меня навеки, ангел мой. Я бросаю мир в сумраке ночном, и иду тебе навстречу, забывая обо всём. Сохрани меня на веки Ангел мой.

Надя замолчала, сидела и не шевелилась, смотрела на ангела и вспоминала мальчика Гаврилку, светлого с лучезарной улыбкой, с искринками в глазах, и на фоне его глаз, тот ад мясорубки из столкнувшихся машин постепенно растворялся, и на сердце Нади становилось светло.

– Спасибо тебе ангел мой. Прошептала она, положила ангела в коробку, взяла коробку в руки, но продолжала сидеть. Она и не заметила, что дверца машины открыта и рядом стоит Павел, протягивая руку, спросил.
– Наденька, что-то случилось?
– А? И прижимая коробку с ангелом к своей груди, она даже сама не заметила, как подала Павлу руку и опираясь на неё, вышла из машины, спросила.
– Ты что-то спросил?
– Я спросил, что-то случилось?
– Ааа, нет ничего. Аварию видели на дороге. Страшную.

Надя содрогнулась, а Павел прижал её к себе, Надя даже не заметила этого. Как будто так и должно быть. Он погладил её по волосам, произнёс.

– Это уже прошлое. Наденька. Постарайся не принимать себе в сердце. Сколько всего в мире, сердце может и не выдержать.
– Ты понимаешь, вот эта фигурка ангелочка спасла нас. Если мальчик не задержал нас, упрашивая купить ангелочков, мы были бы там. По времени совпадало.

У Нади потекли слёзы, запоздалая реакция на истерику началась. И она заплакала, зарыдала в голос. Павел подхватил её на руки и понёс в дом. В её комнате он посадил на диван, а сам хотел идти за водой, коробка падает на пол, фигурка отлетела к столу, а Надя протянула свою руку и сквозь слёзы произнесла, другой рукой ухватилась за руку Павла.

– Не бросай меня, мой ангел, не бросай.
– Я не брошу, никогда тебя не брошу, всегда буду рядом с тобой. Наденька, воды тебе принесу. Я здесь, только в ванную зайду, вот возьми, держи ангелочка. А я сейчас.
 
Он быстро вышел, но не в ванную, чтобы набрать воды, а на кухню. Вскоре он принёс ей не воду, а успокоительный чай. А Надя так и сидела, обеими руками держала ангелочка и смотрела в одну точку.

– Наденька выпей, это тебе поможет. Выпей пока тёплый.
Надя пила мелкими глотками и постепенно успокаивалась, а как выпила, спросила.
– Как тебе удалось так быстро заварить и остудить чай?
– Миша перед отъездом сделал этот чай и просил тебя им напоить. Он поехал в аэропорт. Софья, бабушка твоя, прилетает раньше. Тебе надо успокоиться.
– Мальчик, мой, сыночек. Он знал, он видел, наверное.
И Надя снова вздрогнула.
– Наденька, успокойся. Наденька. Мы оба видели.
– Боже, как же, наверное, трудно так жить, когда наперёд всё знаешь и видишь, что происходит и будет происходить.

– Трудно тем, кому неожиданно такое открывается. Сын наш знал это с рождения. Он привык. И ты привыкнешь. Тебе ведь тоже стало открываться понемногу?
– Сколько людей сразу погибло, представить не возможно.
– Много, Наденька, много. В туристическом автобусе почти все погибли. А он был полон, все места были заняты.
– И что, нельзя было ничего сделать?
– Можно и сделали, поэтому не все погибли. И дети остались живы, не все, но из их количества, большинство.
– Ты там был?
– Нет, меня там не должно быть, там другие были. Каждый занимается своим делом. У меня другое направление.
– А если бы мы с Лидой попали туда, мы погибли?
– Для чего об этом думать? Наденька. Сама всё поняла, вас не должно там быть. Вас и не было. Там оказались люди, которым нужен был урок и ещё те, чей путь закончился в этом мире.
– Гаврилка.
– Что?
– Того мальчика зовут Гаврилка, который нам продавал ангелочков. Так он нам назвался. И он напоминает Мишеньку в детстве. Тоже синие глаза, и белокурые вьющие, с золотинкой, волосы и даже ресницы такие же длинные, как у Мишеньки. Когда Мишенька родился, его все, кто был в родовой, сразу назвали ангелочком. Он так осматривался,  не кричал, не плакал. И даже обиделся, когда заставили его закричать. А потом я уснула, а во сне мне Дирамий снился.
Павел с нежностью обнял её и поцеловал. В этом поцелуе была нежность, и только нежность, ещё ласка и внимательность. Павел боялся ранить Надю, её и так ранимое сердце. Он чувствовал, как трепещет её душа, и не углублял поцелуй. Она ещё и так не отошла от поездки и следы истерики ещё были в ней. Но с ласковым поцелуем она расслабилась, и после поцелуя сама обняла его, и произнесла, тихо, но твёрдо.

– Прошу тебя, не настаивай. Я ещё не разобралась в себе. Мне надо увидеть в Павле Дирамия.
– Хорошо, любимая, я буду ждать. Не волнуйся. Ты отдохнуть хочешь? Или покушать? Или подождём всех гостей?
– Подождём гостей. Я в душ хочу, смыть с себя всё. И мне бы ещё чая такого. Можно?
Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.