Назойливый

На нет

Блистало утро летней сушью,
стояла ясная жара.
На всё смотрел я равнодушно,
мне помогала в том заря.

Её свечение за лесом,
в овраге солнечного дня.
Смотрел я с новым интересом.
И забавляла чудь меня –

вся неустойчивость пространства
с движеньем в небе облаков,
их жемчуговое убранство,
росистых в поле клеверов,

цветущих алой с синью охрой.
Расплывчатою дымкой свет,
что лился между сосен прошвой –
сводил жару в лесу на нет.


К обрыву гонит

Жизнь пожилого человека
до безобразия трудна,
как апогей печали Мекка,
ему мерещится во всём вина,

винится даже за погоду,
конца дождям уж не видать,
покрылась пеленой свобода
и покосилась малость стать.

Становится ходить уж тяжко,
забыл про бег давным-давно.
Стучит колено словно фляжка,
хотя давно не пью вино.

Забыл и водки вкус и градус.
Хожу пока без костыля,
но ветер наполняет парус,
к обрыву гонит ветр меня.


Назойливый

Организацию Владимир
взвалил на плечи на свои.
Дороги в Павловск, а не к Риму
ведут.
            Все помыслы мои
о презентации поэмы
и книги, где нашёл приют
ваш Председатель,
                пред дилеммой:
Поэт я или всё же шут?!
Назойливый, как тот зануда,
мол, прицепился словно клещ,
но признают его всё ж люди,
немаловажная то вещь.
Признателен тебе, Владимир,
за всё тебя благодарю.
Пройдут, даст Бог, мои смотрины…
…в глазах
                признания зарю,
быть может,
                я увижу вскоре.
И с нетерпеньем встречу жду,
как будто поднимаюсь
                в гору,
зажечь стихами чтоб звезду.