Рай

 







                Рай.

                (новелла).   



               

               
               









                «Секрет свободы в том, чтобы просвещать               
                людей, так же как секрет тирании в том,
                чтобы держать их в неведении»
                М. Робеспьер.               







                Пролог.


      До чего же удивительно устроена человеческая память. Отбрасывая всё, плохое, что случалось с нами в жизни, она, подобно калейдоскопу, с помощью мелочей способна создать прекрасную картину, которую мы готовы оберегать от любых посягательств со стороны, не жалея сил, позабыв, что это всего лишь иллюзия, выстроенная нашим сознанием. Но стоит, набравшись смелости, взглянуть правде в глаза, и становится страшно от осознания того, как много украло прошлое у будущего, сговорившись с человеческой памятью.


                Глава первая.

Кроме меня в вагоне ехали ещё двое: рядом со мной у окна, сидел долговязый парень, лет восемнадцати. Одет он был в джинсовую куртку, штаны камуфляжной расцветки, на ногах его были кеды какого-то ядовито-зелёного цвета. Его круглое, доброе лицо с длинным орлиным носом, было сплошь покрыто прыщами. В ногах у него стояла большая спортивная сумка, из которой, торчал серый тубус. Взгляд его больших, зелёных глаз был устремлён в окно, за которым проплывали унылые уральские пейзажи. Временами, он, отрываясь от окна, оглядывался, словно удивляясь как он здесь оказался.  Во время одного из таких «возвращений» мы познакомились.
    Алексей (так звали парня) оказался студентом – аграрием. Он учился в одном из крупных ВУЗов, и теперь возвращался в свою альма-матер после выходных.
   На противоположном сидении сидел старик, глядя на него я, сам не знаю почему, заключил, что это житель одного из посёлков, которые во множестве разбросаны по всему нашему краю.
 Одет старик был в старый серый пиджак, под которым виднелся чёрный в нескольких местах заштопанный шерстяной свитер, форменные брюки, заправленные в кирзовые сапоги. У его ног стоял коричневый чемодан, перевязанный видимо для надёжности бечёвкой.
Обветренная кожа его, некогда красивого, лица, была покрыта сеткой тонких морщин. На довольно высокий лоб, который пресечённый тремя глубокими морщинами, ниспадали, похожие на клочья тумана, волосы. Пронзительно-голубые глаза смотрели внимательно из-под густых бровей. Венчала образ длинная, белесая борода.
    Как это часто бывает в пути, обмены незначительными полу фразами, касающимися в основном состояния вагона и погоды, незаметно переросли в довольно обстоятельную беседу, которая, свелась мало по малу к тому, какой была жизнь при советской власти. Алексей, предпочёл устраниться от участия в беседе, сославшись на то, что ему нечего сказать по данному вопросу в силу юного возраста, когда я попросил его высказать мнение, по вопросу, который уже не вспомню за давностью лет. Я же напротив, как большой любитель истории, принял в беседе самое живое участие.


   Иван Иванович Шлыков, (так звали старика) не жалея сил убеждал меня в том, что, то время, на которые пришлись его детские и молодые годы, жизнь простого человека вполне можно было бы назвать не иначе как райской. 
   В моменты, когда к его пылким речам добавлялись энергичные и широкие жесты руками, он был прекрасен. Глядя на него, я думал о том, что так, наверное, мог бы выглядеть народный трибун эпохи римской республики. Впрочем, истины ради замечу, что в содержательной части, его пламенная речь не несла в себе ничего особенно нового, во всяком случае для меня. По большей части она состояла из избитых штампов памятных мне ещё с детских лет про самое заботливое государство в мире, которое  развалили злые реформаторы с подачи запада, про интернационализм и тому подобное,  и дерзких лозунгов, ведущих своё происхождение с тех далёких времён, когда чьи-то натруженные, мозолистые руки старательно выводили на полотнищах флагов и транспарантов разного рода нелепицы,
  Произнося очередной панегирик во славу государства трудящихся, Иван Иванович так увлёкся, что, так не бывает, но мне даже показалось, что я услышал тихий свист, когда его сухая ладонь в очередной раз рассекла кислород перед моим лицом.
   Когда с сухих тонких губ слетал очередной лозунг или штамп его густые седые брови сдвигались к переносице, лицо его имело серьёзное, я бы даже сказал суровое выражение. В такие моменты глядя на этого раскрасневшегося от возбуждения человека, я снова и снова задавался вопросом: «и откуда только в этой с виду тщедушной породе, берётся столько энергии, когда речь заходит о вещах для них самых принципиальных?»
Изредка, когда старик в качестве подтверждения очередного штампа приводил пример из своей жизни, на его губах появлялась счастливая улыбка.

 
  Наконец, старик замолчал, глубоко вздохнул, и откинувшись на спинку сидения закрыл глаза. Так прошло несколько минут.  Когда я было уже решил, что он задремал, он, медленно открыв глаза, произнёс тихим голосом:
 -Да ребятки, что бы кто ни говорил, а жизнь в то время была такой, о какой вам сейчас только мечтать приходится. Вот времена - то были. Для рабочего человека это был сущий рай. Он снова закрыл глаза, и произнёс
 -Рай!
 Прошло ещё несколько минут, заполненных только перестуком колёс. 
 -Иван Иванович, а не могли бы вы поподробнее рассказать, что именно в то время было хорошего?
-Что тогда было хорошего, говорите молодой человек, - произнёс старик, медленно поднимая веки, и устремляя на меня свои небесно-голубые глаза. Да если я сейчас вам ребятки, начну перечислять все плюсы той жизни, у меня, дорогие мои, пальцев на обеих руках не хватит.
-Ничего, - ответил я, - воспользуетесь моими. В крайнем случае одолжим у молодёжи, - с этими словами я подмигнул Алексею. - А можно сделать и ещё лучше. Давайте просто составим список памятных вам благ, которые были доступны простому советскому труженику, слово «гражданин я с вашего позволения аккуратно обогну, ибо граждане, и вы Иван Иванович не дадите мне соврать, и в советское время были ох какие разные, и, не всякий гражданин подпадал под определение «труженик». А после мы к каждому пункту присмотримся более внимательно. Договорились?
   Всё вышесказанное я произнёс тихим, и даже не побоюсь сказать, вкрадчивым голосом. Во-первых; мне не хотелось спугнуть старика, (как никак, человек не просто видевший ту жизнь своими глазами, но и сохранивший о ней самые благостные впечатление). А во-вторых, осторожность моя была продиктована ещё и тем обстоятельством, что мне уже не раз до этого приходилось беседовать с защитниками советского прошлого, которые в пылу спора часто показывали себя людьми нетерпимыми к чужому мнению, а, порою, даже, агрессивными.
-Ну что, Иван Иванович, согласны?
Старик, судя по выражению лица, прибывал в замешательстве. Наконец, махнув рукой он произнёс:
-Согласен.
 -Прекрасно, - сказал я, - Алексей, у вас не найдётся бумаги и ручки или простого карандаша? - обратился я к студенту. Коротко кивнув, тот склонился к своей сумке, и порывшись в ней с минуту, извлёк на свет шариковую ручку и толстую общую тетрадь, на обложке которой улыбающийся темнокожий мальчишка, подмигивая и белозубо улыбаясь, предлагал на английском языке «быть». Кем именно «быть», мальчишка не уточнял.
-Я сам буду записывать, - сказал Алексей, расположив раскрытую тетрадь у себя на коленях.
-Хорошо, -ответил я, и посмотрел на старика.
-Хм… С чего бы начать, - старик театрально закатил глаза, и сложил руки на груди, словно перед ним возвышалась, переливаясь остроумными оборотами и несокрушимыми доводами огромная груда примеров, и ему, и ему словно гурману, восседающему за столом, уставленным изысканными яствами, предстояло решить с какого из них начать.
 -Ну, во-первых,- старик поднял свою высохшую левую пятерню и старательно загнул на ней большой палец, - в то время, молодой человек, государство заботилось о своих гражданах, да и люди, были другими.
Я поднял руку, - Алексей, прошу вас не записывайте это.  Иван Иванович, - обратился я к старику, - давайте по конкретнее. Без общих слов. В чём конкретно, по-вашему, выражалась тогда забота государства о гражданах, если угодно, что именно делало их отличными от нас, сегодняшних. Какие, так сказать, обстоятельства жизни влияли на их природу. Вы меня понимаете? Если нет, дайте мне понять это каким-нибудь, удобным для вас, способом, и я перефразирую свой вопрос.
Всё это я произнёс всё тем же спокойным голосом.
  Старик движением руки дал понять, что мой вопрос ему понятен.
  - И всё же, сначала, если вы молодые люди не против, я немного скажу про людей, - сказал он, переводя взгляд с меня на Алексея.
 Я не был против, о чём тут же сказал ему.
Возможно, мне это только показалось, но, когда он говорил, у него из голоса пропала какая-то нота. Да и вид его очень изменился. Теперь напротив меня сидел уже не народный трибун, громовержец, сотрясатель масс, защитник интересов народа, устами которого говорит история, а обыкновенный, и даже немного растерявшийся, старик.
   - Мы, молодые люди, - говорил он вновь окрепшим голосом, - в наше время были народом, а не населением, как вы сегодня. Взять хотя бы человеческое общение. Мы ходили в гости друг к другу. А праздники мы такие закатывали, - он закатил глаза, - что гуляла вся улица, а не просиживали как нынешняя молодёжь часами в кафе, слегка подшофе. 
 - Иван Иванович, - прервал я старика жестом руки, - давайте начнём с прозы жизни, а о духовных аспектах, поговорим позже. Сказав это, я бросил короткий взгляд на Алексея, тот кивнул мне, давая понять, что готов писать. В этот самый момент объявили остановку, и мы условились не на долго приостановить нашу беседу.


                Глава вторая.

  - Начать я хочу с главного, - сказал старик, когда электричка, грохоча на недосыпах понеслась дальше, -Жильё. Нам, простым рабочим государство предоставляло бесплатные квартиры. А сейчас только ипотека. Да ещё банки, пользуясь кризисом цены взвинтили до небес. И, замечу, мужья, не страшась прописывали в эти квартиры своих жён, а жёны, мужей.  Потому что люди были честными. А сейчас что? Люди боятся к себе прописывать. Вот, например, - он прищурился, как и все прагматичные и основательные люди, когда речь касается их самих, - мой внук сошёлся с бабой. Сделали они ребёнка. Так она его до сих пор к себе не прописала, хотя живут вместе уже три года. Бомжей в советское время не было совсем, а сейчас их на каждом вокзале и в любом подвале полно. Нет ребятки, вы, как хотите, а в наше время люди были не такими чёрствыми как сейчас. Более честными, чуткими были люди, более человечными, что ли. Но, - он воздел к потолку указательный палец, - при этом размазнями мы тоже не были. Каждый советский гражданин имел чувство собственного достоинства и честность, которые в нём воспитывалось с раннего детства. Да и других плюсов было много.
 -Иван Иванович,- сказал я, подняв левую ладонь, - мы же условились с вами. Без общих слов.  По конкретнее пожалуйста. Каких именно плюсов?  Слово «плюс» знаете ли хоть и является знаком положительным, однако его в карман не положишь и желудок им не набьёшь.
-Ну хорошо, хорошо, - старик, вновь прищурив глаза, потер, покрытий щетиной, подбородок, - вы хотите конкретных плюсов? Пожалуйста. Бесплатными в то время были: образование, отдых, медицина. Да что там говорить, почти всё было бесплатным, ну, либо стоило копейки. От продуктов, до бытовых товаров. А всё потому, что работой были все обеспечены. Страна работала как один большой и слаженный механизм. Колхозники производили продукты питания, горняки добывали металлы и другие полезные ископаемые, учёные двигали науку, деятели культуры следили за нравственным состоянием человека. Даже алкоголики и те трудились на благо общества. Зарплаты на всё хватало, и, что не маловажно, зарплату никому не задерживали. Я краем глаза глянул на Алексея. Тот старательно, аккуратным почерком записывал в свою тетрадь пункт за пунктом всё, что перечислял старик, при этом на губах его блуждала загадочная полу улыбка.
   А теперь, как я и обещал, – сказал я, когда старик закончил. – давайте к каждому пункту из нашего списка присмотримся повнимательней. Договорились?
 -Пожалуйста, - пожал плечами старик.
 -Алексей, - обратился я к студенту, - не сочтите за труд, огласите пожалуйста первый пункт в нашем списке.
  -Бесплатное жильё, - сказал Алексей, закрыв тетрадь, устремил на меня свои добрые и большие, как у страха, глаза.
- Итак, - сказал я, - речь у нас пойдёт о бесплатном советском жилье. Но сначала я предложил бы вам уважаемый Иван Иванович, повнимательней всмотреться в действительность, которая нас с вами окружает. Молодые семьи, в числе которых и семья вашего внука, и в правду сегодня находятся в непростой ситуации с жилищной точки зрения. С этим трудно спорить. Многие из них вынуждены брать ипотеку и выплачивать её много лет. Наверное, и даже скорее всего, это обстоятельство вносит не мало суеты в их дни. А кто сказал, что семья, это легко? И потом, возможно Иван Иванович я слишком старомоден и окончательно испорчен классической литературой, но с моей точки зрения, семья, это не когда жена делает всё возможное, чтобы мужу было хорошо, и не когда муж старается для жены. Семья, это когда отец и мать вместе стараются для будущего их детей. Согласны? Старик кивнул, я перевёл взгляд на Алексея, тот тоже подтвердил мою правоту кивком.
 - И разве не следует нам с вами, будучи людьми честными, считать более комфортным и радостным детство ребёнка, если оно протекает не на съёмных квартирах, когда малышу всякий раз приходится с каждой сменой жилья менять и круг общения, а в собственной комнате, пусть и при более усталых родителях.
 - И сколько же лет вы прикажете выплачивать, за эту квартиру молодой семье, пока она не перейдёт в их собственность, - ехидно прищурившись спросил старик.
 - Сколько бы ни пришлось выплачивать за свою квартиру, за съёмную выплачивать придётся гораздо дольше, уважаемый Иван Иванович. Просто эта квартира будет твоей честно заработанной, а не украденной у государства как те квартиры, которые приватизировали советские граждане, едва только им представилась такая возможность, но об этом после.
Кроме того, ипотека приучает людей более ответственно относится к планированию семейного бюджета, ведь, в конце концов, не так важно сколько ты зарабатываешь, важно, какая у тебя норма сбережения. Вы только представьте, какая у вас освободиться сумма, когда ипотека будет выплачена. И потом, очень уж часто те, кто получил квартиру при советской власти, считают её настолько своей что даже порой забывают оплачивать коммунальные услуги.   Может всё дело в том, что у них нет страха её потерять, а? А её нет по причине того, что нет ответственности. Вот если бы они копили на эту квартиру лет по десять, то и страха потерять было бы больше. Вам так не кажется? Старик ничего не ответил, и продолжал смотреть на меня в упор.
Я продолжал: - Чтобы осветить такой щекотливый вопрос, как ответственность наших граждан по отношению к кредитам, то есть к деньгам других таких же граждан, которые доверили свои деньги на время банкам, я расскажу вам одну историю из своей жизни, а пока я буду рассказывать, вы Иван Иванович пожалуйста подготовьте мне ответ, на вопрос: в чём, на ваш взгляд заключается принципиальная разница, между кооперативными квартирами, которые строились при благословенном и «всёбесплатном» советском строе, и современной ипотекой? Договорились?
 -Старик коротко кивнул.
 - Итак: случилось мне много лет назад работать в одной организации, где вместе со мной трудилось очень много молодёжи.  Частенько, когда речь заходила о жилье, я слышал с их стороны, что, дескать, проклятые банки за ипотеку дерут непомерные проценты и пользуются любым кризисом, чтобы задрать ставку ещё выше. И ни разу я не слышал, чтобы кто-то заступился за банки (при том, что у многих из тех, кто присутствовал при этих беседах, имелись банковские вклады). Мне это показалось несправедливым, и я решил заступится за банки.  Для начала я спросил у одного из молодых людей, который, как мне показалось, был наиболее последовательным в своих претензиях, а как, по его мнению, должна была бы быть устроена кредитная система в целом и ипотечная в частности, в нашей стране? На что он без долгих размышлений ответил "Сколько взял, столько и отдал " на что я ему заметил, "Молодой человек, будь я банкиром, и услышь я от вас такое предложение, я не сказал бы вам «Нет», я сказал бы, "Давайте обсудим условия контракта». А условия были бы следующие: Я согласен дать вам на ваших условиях кредит на жильё и на всё, что пожелаете, но с условием, что и вы в свою очередь будете последовательны в своём стремлении сделать жизнь справедливой. За сколько купили за столько же и продадите, и уж конечно, не приведи Бог вас начать сдавать квартиру. В этом случае вы вряд ли мне сможете объяснить вразумительно, чем вы отличаетесь от того же банка. Тьфу! Какого, к чёрту, банка? У банка, к вашему сведению, очень ограниченный инструментарий для взыскания долга. А цивилизованный форфейтинг так и не заработал в России на мой взгляд. Банк не имеет права выбросить на улицу женщину с детьми, посреди зимы, а вот как это запросто делают бабушки не получившие вовремя ренты за полученную некогда бесплатно квартиру с несчастных девчонок, которые, приехав из загибающихся деревень, и устроившись продавцами в универмаги, на улицу, я своими глазами видел. И этих старушек нисколько не смущало что выкидывают они вместе с мамами и грудных малышей. Правда, когда эти же девушки ловят старушек в магазине за кражей продуктов, те, начинают слёзно голосить про маленькие пенсии и прочую спекулятивную чушь приглашая последних проникнуться жалостью и пониманием.   Вы превращаетесь в таких хищников, в сравнении с которыми самое жестокое коллекторское агентство выглядит благотворительной организацией.
 Я напомнил ему, про громкий случай, произошедший несколько лет назад в одном из городов на   южном Урале, когда бабушка вырвала из рук девушки, снимающей у неё квартиру последние гроши, не взирая на то, что у той на руках осталось двое грудных детей. Кончилось тем, что девочка повесилась, перед этим умертвив своих малышей.
-И потом, вот вы Иван Иванович говорите, что банки пользуясь кризисом и падением курса рубля, поднимают проценты ну, во-первых, они их поднять не в силах, это им запрещает закон. Единственное, что они могут (и делают) они корректируют ставку под изменение курса. (скажем, вы вчера получали сто рублей, и вам этих денег вполне хватало на месяц, а если завтра цены взлетят в двое, ваших ста рублей вам уже не будет хватать, вы ведь наверняка будете требовать повышение зарплаты, или хотя бы бубнить об этом в курилке. Или нет?  Но давайте представим на секундочку, что вы взяли кредит в иностранной валюте, и что курс этой валюты внезапно упал. Скажите, положа руку на сердце, вы бы добровольно доплатили банку то, о чём он с вами договаривался или потирая ручки воспользовались бы ситуацией? Больше тот молодой человек разговоров на тему банковских кредитов в моём присутствии не заводил, но зато стоило мне оказаться в его компании, как я начинал ощущать на себе чей-то недобрый взгляд. С чего бы это? Вы не знаете случайно, а, Иван Иванович?
Старик молчал и не мигая смотрел в окно, за которым проносился мимо угрюмый уральский лес.
-Вот и мне так же кажется, -сказал я. -Теперь поговорим о бомжах, которых якобы при советской власти не было, а сейчас появились. Во-первых то, что вы их не видели на улицах, не говорит о том, что их совсем не было, а во вторых; если их не было то спрашивается зачем тогда в советском уголовном кодексе имелась статья осуждающая за бродяжничество

 -А теперь мне бы хотелось услышать ваш ответ на мой вопрос относительно принципиальной разницы между кооперативным жильём, которое строилось в советское время и ипотечным? Старик, насупившись продолжал молчать.
 - Тогда, с вашего позволения, я попробую предложить свой вариант ответа, - сказал я, - приложив правую ладонь к груди, - ипотеку сегодня может взять любой трудящийся, а в кооперативное строительство мог вступить человек, с достатком выше того, который имел простой советский гражданин. Одним словом, для того, чтобы приобрести в советские времена в собственность жильё, и не только приобрести, но и успеть в нём пожить, а не доживать остатки дней, с завистью глядя в окно на то, как протекают чужие жизни, надо было быть уже не очень советским человеком. Если вы понимаете, о чём я. Вот и вся разница.
Какое-то время мы ехали молча. Старик снова устремил взгляд в окно, словно там вот-вот должен был появится кто-то кто подскажет ему, как бы половчей «умыть» этого заносчивого сопляка. Молчал и Алексей.
 -Вот в начале нашей с вами беседы, - сказал я, - вы уважаемый Иван Иванович упомянули о том, что ваш внук живёт у жены, которая до сих пор не соизволила прописать его в своей квартире, тогда как в ваше время, люди, получив от государства бесплатные квартиры, не задумываясь прописывали к себе своих жён, мужей и прочих родственников. Но и у этого есть вполне прозаическое объяснение.  Поскольку жильё, в основном было государственным, Предвидя ваши возражения, я напомню что жильё тогда было настолько  «вашим», что вы не имели права его не только продать, но  даже и сдать,  именно этим и объясняется та лёгкость, с которой люди, видимо подсознательно это чувствуя, прописывали к себе, ибо прописать мужа или жену на свою жил площадь было так же выгодно, как сегодня снять квартиру с мебелью и бытовой техникой. Да и оплачивать съёмную квартиру гораздо легче. Думаю, что на этом нет более нужды задерживаться.
   Теперь поговорим о том, что в ваше время люди не сидели по домам, а ходили друг к другу в гости. Помнится об этом вы тоже упоминали, - я глянул на Алексея, тот согласно кивнул. -Скажите, Иван Иванович, а почему тогда само понятие «сосед» в местах более тесного проживания советских граждан, например, в коммуналках, в общежитиях, или казармах, было, чуть ли не повсеместно, синонимом слова «враг». Старик хотел было что-то сказать, но я остановил его, подняв руку, давая понять, что ещё не кончил.
 - И вообще о каком человеческом отношении к гражданам со стороны государства, может идти речь если это государство предлагает в качестве жилья своим гражданам, иногда на долгие годы, комнаты в рабочих общежитиях, где эти рабочие жили иногда аж вшестером в одной комнате, или углы в проклятых ещё Булгаковым «коммуналках», в которых война между соседями прерывалась только на время совместной войны с тараканами и клопами, где и о семье то задумаешься разве, что под рюмку? А ведь самое справедливое государство, кроме того, тебя не забудет обложить дополнительным оброком «За бездетность». Вот и наслаждался коллективной жизнью простой советский труженик, в то время как руководители «самого справедливого» государства на планете с семьями «мучились» в тишине огромных, многокомнатных хором с каминами и бильярдами, или на загородных дачах с бассейнами и теннисными кортами, к которым простому смертному нельзя было приближаться на выстрел. А как, судя по всему, должны были, благодарить судьбу многодетные семьи, вроде семьи в которой родился ваш покорный слуга, которые ютились в барачных каморках. Не усматриваете ли вы, дорогой Иван Иванович, в подобном положении вещей некоторое противоречие? Но и на этом забота со стороны государства не заканчивалась, ибо, когда, подарив общежитиям свои лучшие годы, трудящиеся наконец получали вожделенные и выстраданные ключи и ордера на отдельную жил. площадь, им часто приходилось вкладывать не мало собственных денег и усилий для того, чтобы привести свои крохотные «хрущёвки» и «брежневки» в более-менее приличный вид.
   Кстати, дорогой Иван Иванович, вы случайно не знаете откуда была взята норма проживания советского гражданина? Те самые пресловутые девять квадратных метров? Старик не удостоил и на этот раз меня своим ответом, продолжая буравить меня взглядом, лишь изредка переводя взгляд на моего соседа, словно ещё надеясь обрести в его лице союзника. 
- А я вот случайно знаю. – сказал я, - Взята, она была, держитесь крепче и не падайте, из норм проживания римского раба. Думается мне, что после того, что я вам только что сообщил, словосочетание «человеческое отношение государства к своим гражданам» в контексте советского строя, звучит так же двусмысленно, как и человеколюбие к заблудившимся туристам со стороны преследующих их каннибалов. Ну в самом деле, Иван Иванович, о каком достоинстве, может говорить человек, живущий по стандартам римского раба.  В конце концов, если бы в древнем Риме рабы заговорили о достоинстве, это была бы, я полагаю, шутка дня. Раб не должен иметь достоинства, ну или во всяком случае не должен его открыто проявлять. Раб имеет только цену, срок годности и призван приносить пользу своему хозяину. В иных иллюзиях по поводу своей персоны рабу находиться крайне чревато. Что, кстати советская история не раз наглядно демонстрировала.
  - Молодой человек, - прошипел старик, вперившись в меня ненавидящим взглядом, - вот вы всё упрекаете советских вождей в том, что они расселялись в шикарных, многокомнатных квартирах, а как по-вашему в условиях общежития или коммуналки они могли сосредоточенно думать о серьёзных делах, а?
  Я заметил, как на левом виске старика забилась крохотная голубая венка. Мне следовал быть осторожнее, вполне могло статься, что это первая предвестница грядущей бури, но тут на мою удачу, снова объявили остановку.


                Глава третья.

   Пока поезд стоял я глядел в окно. Это была маленькая станция с каким-то диковинным не то татарским, не то вогульским названием, из тех, что сколько не заучивай, всё равно не запомнишь. Вид за окном, произвёл на меня гнетущее впечатление. Дощатый перрон, судя по во множестве разбросанным окуркам и пивным пробкам не знал метлы уже несколько дней. Честно говоря, мне не хотелось, чтобы кто-нибудь вошёл сейчас в наш вагон и нарушил ту атмосферу, которая к тому времени сложилась между нами, и потому когда двери закрылись и поезд тронулся, я испытал облегчение.
   - Иван Иванович, - сказал я, когда поезд тронулся, - давайте вернёмся к вашему вопросу. Вы спросили меня, как советские вожди в условиях общежитий и коммуналок должны были сосредоточенно думать о серьёзных делах.  Отвечу честно, я понятия не имею как в условиях коммуналки или общежития можно думать о серьёзных делах, да и вообще, как в таких условиях можно думать о чём, либо. Но, во-первых, жильё, к вашему сведению, это не место работы, это место для отдыха после работы. Все эти, вами так уважаемые «ворошиловы и кагановичи», что, по-вашему, не имели для работы отдельных, рабочих кабинетов? Имели. Да ещё какие. В отдельных квартирах, предоставленных им государством, жили их жёны с детьми, и сами они отдыхали, (правда мне лично не совсем понятно, от чего отдыхал тот же Клим Ворошилов), но почему-то все они полгали что советский рабочий должен научится отдыхать в условиях перманентного шума и вони несущейся из засорённых туалетов и подвалов. Ну, положим, что для коммунистических лидеров, прошедших гром революции и грохот гражданской войны, шум в общежитском коридоре, или на кухне в коммунальной квартире, мог казаться ерундой, не стоящей внимания в сравнении с пьянящим восторгом, который дарит возможность совместного проживания под одной крышей совершенно разных, по своему темпераменту и взглядам, людей. Пусть так. Ну так они тогда уж хотя бы отпуска свои проводили бы в общежитиях, и коммуналках. Вот на очередном съезде народных депутатов, какой-нибудь Иван Иванович Шлыков бы поднялся на трибуну, повернулся бы к тем, к сидящим за его спиной ровной шеренгой руководителям, и во весь голос сказал бы: «Милости просим, дорогие наши руководители, к нам в коммуналку, или в общежитие на месячишко, отдохнуть и нервишки поправить после трудового года. Что такое? Не хотите? Как же так? Вы же так много говорили о равенстве, так извольте соответствовать. Как говорится, автора на сцену, и потом, как можно браться за улучшение жизни народа, если сами понятия не имеете как живёт народ? Ну в самом деле, разве можно что-то изменить, не зная сам предмет, который собираешься подвергнуть изменениям?
А что, Иван Иванович, как вам такая идейка, а?!  Вы только представьте себе эту картину: все лидеры самого справедливого государства в мире раз в год на месяц-другой вместе с семьями берут и переселяются в какое-нибудь заводское общежитие. Вот был бы почин! Во истину народ и партия, едины, пусть даже и только на время отпуска.  Однако они почему- то предпочитали проводить свои отпуска на отдельных дачах, и в спец санаториях, к которым за версту простому смертному было не подобраться.
 Поезд проносился мимо очередной деревни.
   Угрюмые дома, стояли словно склепы, хоронящие в своих недрах какие-то древние тайны, на покосившихся заборах висели давным-давно прохудившиеся вёдра и горшки.
 - Я хочу ещё кое-что добавить, по поводу, гостеприимства советских граждан,- нарушил я затянувшуюся паузу, - насколько я знаю, в советское время, приглашали в гости, как правило, в те квартиры, где прятать особо было нечего. В те квартиры, где было что прятать, туда особо не приглашали, ни до советской власти, ни во время оной, ни уж тем более после. Часто ли вам самому уважаемый Иван Иванович доводилось гостить в квартирах советской элиты?  Старик, что-то пробурчал себе под нос, несмотря на то, что последний мой вопрос был сугубо риторическим.
Я решил развивать наступление.
-Знаете, Иван Иванович, чтобы молодому поколению, было понятно, что представляло из себя советское равенство, - с этими словами я подмигнул внимательно слушающему нашу беседу Алексею, который тут же ответил мне широкой улыбкой,- я расскажу один случай из моего детства. Не возражаете? Старик, сложив руки на груди, пожал плечами. Я посмотрел не Алексея, тот кивком головы дал понять, что не возражает.
 - Время моего детства пришлось на конец семидесятых начало восьмидесятых.
Учась в третьем классе, я случайно стал свидетелем одного разговора. В тот день последним уроком у нас была математика. После занятий учительница попросила меня подмести кабинет. Надо бы сразу сказать, что в этом кабинете, кроме математики проводились ещё и уроки физики, и в комнате, где хранились различные приборы и наглядные пособия, кажется, такая комната называется «лаборантской», учителя часто собирались попить чайку и поболтать о том о сём.
 В тот день к моей учительнице в гости пришла её подруга, тоже учительница, но из другой школы. То, что она рассказала за чаем своей подруге, я запомнил на всю жизнь. Из её рассказа следовало, что в той школе. где она работала, в одном из классов училась дочка какого-то партийного начальника областного уровня. Когда наступал день рождения у кого-нибудь из одноклассников, виновник торжества, как часто бывает у детей, приглашал к себе в гости весь класс. Приходила со всеми вместе и та девочка. Однако, сама она никогда и никого из своих одноклассников не приглашала к себе не только на день рождения, но и вообще в гости. По её словам, приглашать кого бы то ни было в их дом, ей строго настрого запретили родители. В школу эту девочку каждое утро привозили на чёрной «Волге», за рулём которой, сидел, как вы, наверное, догадываетесь отнюдь не её папа. И вот однажды, когда учительница, рассказывала детям о завоеваниях Великого октября, она среди прочего простодушно заметила, и то, что в советской стране все люди равны не то, что при проклятом царизме, когда одни побирались и голодали, в то время как другие ни в чём себе ни отказывали.  А один из мальчишек возьми, да и спроси её, «Марья Ивановна, а если в нашей стране все равны, как вы говорите, почему Олю», с этими словами он указал на ту самую дочь партийного работника, «по утрам возят на автомобиле в школу, а нас мамы водят пешком и в снег, и в дождь?» Учительница не нашлась, что ответить тому мальчишке. И в самом деле, что тут скажешь? Вместо этого она попросила Олю задать этот вопрос её папе. На следующий день учительница пригласила Олю к доске и попросила её рассказать, что ответил её папа.
-Папа сказал, - ответила девчушка, - что к коммунизму рано или поздно придут все, но наша семья к нему пришла чуть раньше остальных. Каково, а? Нет, вы скажите Иван Иванович, как вам это нравится?  Большевистские вожди, едва ухватили власть, стали вести себя точно так же, как те, с кем они боролись. Напомню для справки: едва ли в СССР был хоть один крупный партийный функционер, чью семью не обслуживал целый штат вышколенной прислуги. Конечно, вы можете на это возразить, что это была не прислуга, а специальные сотрудники, но, полагаю, вы согласитесь, что если не играть словами, то суть дела это не меняет. По факту, все эти высокопоставленные госпо… товарищи преспокойно и с удовольствием использовали чужой труд, который оплачивали вы Иван Иванович, и миллионы таких как вы. И не говорите мне про то, что у таких занятых людей нет времени заниматься хозяйством. У всех у них были жены, которые не только могли, но и должны были вести домашнее хозяйство, что, собственно, испокон веков делали все жёны со времён Евы тем более, что чаще всего у жён этих людей была одна единственная работа - числится жёнами. Однако их высокопоставленные мужья предпочитали освободить своих благоверных от ведения домашнего хозяйства, переложив заботу о своих стареющих телах на плечи прислуги. Как мы с вами видим преимущества своего положения они понимали вполне однозначно, и извлекали из него пользу по полной программе. Чтобы не быть голословным я напомню вам слова жены Фёдора Раскольникова, которая, едва её муж занял ответственную должность, тут же завела себе прислугу, которую ужасно любила бить по щекам по поводу и без повода. Когда же её упрекнули в барских замашках, это существо ответило, "А что здесь такого? Любой, кто добивается власти так поступает». Как вам Иван Иванович такое «равенство»? Возьмём пример ближе к нам, если не возражаете.  Куда отдавали учится своих детей советские чиновники? В МГИМО. Вы не догадываетесь с чем связан такой выбор? Старик не ответил, лишь снова пожал плечами.
- Я поделюсь своей догадкой на сей счёт. Они, на словах обожавшие советское государство, всей душой желали, чтобы их дети имели выезд за границу. И совсем не потому, что там вкусно кормили, а здесь нет. Просто в глубине души, у каждого из них была абсолютная уверенность в том, что тот образ жизни лучше. Это здесь пусть быдло живёт, и мы для них покривляемся, а наши детки, это совсем другое дело. Наши дети, это святое, и они не потратят свои жизни в построении эфемерного коммунизма, в котором будет хорошо, они просто будут жить хорошо, и мы сделаем для этого всё от нас зависящее. Как вам такое равенство Иван Иванович?



                Глава четвёртая.

Какое-то время мы ехали молча. Я смотрел на старика и мне всё казалось, ещё немного, и он бросится на меня с кулаками. С такой ненавистью он смотрел на меня из-под своих густых ресниц.
  -Однажды, - нарушил я молчание, - я спросил одного моего знакомого, страстного поклонника коммунизма. Правда стоит отметить две пикантные детали. Первое: этот юный коммунист родился спустя аж пятнадцать лет после краха союза, а второе: он сам как-то рассказывал мне, как его родители для обработки огорода предпочитают нанимать бомжей, по причине их дешевизны, «Скажите уважаемый, если советский союз был страной всеобщего равенства и изобилия почему все эти товарищи едва пришли к власти тут же заняли многокомнатные квартиры и особняки? Почему они на манер буржуев, с которыми они боролись тут же обзавелись личными водителями? Почему в конце концов, тот кто забирается «на верх» какими бы лозунгами он не прикрывался изначально тут же получает всё, за что он ненавидел своих вчерашних врагов?» На это я услышал ответ " Ты говоришь всё правильно, но ты максималист, и потому стремясь к идеалу, упускаешь из вида важные детали. Вот, например, в данном случае ты забыл включить в своё уравнение одну составляющую, именно поэтому оно у тебя в голове и не решается.  А деталь эта заветная друг мой, заключается в том, что все блага, что ты перечислил, получает в конце концов только тот, кто когда-то встал вовремя. Проще говоря, что можно Юпитеру, то нельзя быку".
 Как вы считаете Иван Иванович, сильно ли я ошибся, сделав тогда из его слов вывод что, большевики просто сумели воплотить в жизнь свои личные интересы, посредством одурачивания большинства? Ну проще говоря тех самых «быков»? И, считаете ли вы, что они поступили правильно,


 -Я не спорю, -сказал старик, - были разные нехорошие проявления на местах, но с ними советская власть нещадно боролась. И это правда. Сколько было привлечено в советской системе за растрату и хищения, а?
-И сколько же было привлечено в советское время за хищения Иван Иванович? - спросил я, - поделитесь статистикой пожалуйста. Мне лично очень интересно узнать.
 -Много, молодой человек, очень много, - ответил старик, откинувшись на спинку сидения, - в советское время, к вашему сведению, существовала такая организация – ОБХСС, которая, к слову, и была создана как раз для борьбы с этими явлениями.
-Иван Иванович, -улыбнулся я.- мы же с вами не договаривались подыгрывать друг другу.
 -Чем же я вам подыграл?
  -Ну ведь оторопь берёт от мысли о том, как же должны были обстоять дела в стране, если для борьбы с этими явлениями нужно было создавать целую организацию? А ведь те, с кем боролась эта организация, были отнюдь не простыми обывателями, с теми милиция справлялась, это были члены партии. И потом, всегда ли партия боролась так с «этими явлениями» как вы описали?
-Всегда, - отрезал старик, при этом снова зло прищурившись.
-На этот счёт, у меня имеется альтернативная точка зрения, - возразил я,- и сейчас я поделюсь ею с вами. Заодно я ещё раз наглядно продемонстрирую вам, уважаемый Иван Иванович, что такое равенство по-советски.   История, которую я вам собираюсь поведать, произошла во время Великой отечественной войны, на одном из крупных заводов Урала. Чем была та война для нашей многострадально родины, думаю нет нужды рассказывать. Итак. На том заводе, в столовой, трудилась одна девушка – комсомолка. Однажды она написала в Москву, в политбюро, письмо, в котором гневно поведала о том, что творится на её предприятии. А на её предприятии творилось следующее: в то время как на фронтах лилась кровь, а в Ленинграде люди тысячами умирали от голода, на её заводе начальство закатило банкет. Дальше следовал список того, что стояло на столах. В списке были продукты, которые не снились ни солдатам в окопах, ни, уж конечно, жителям голодающего Ленинграда. Знаете, уважаемый Иван Иванович, какой последовал ответ из Москвы? Внимание! "Партийному руководству завода объявить выговор, с занесением в личное дело, остальному начальствующему составу поставить на вид.» И всё!!!" Так что, как говорится, уважаемый Иван Иванович, «Ворон ворону глаз не выклюет.


 -Вы, - молодой человек, - сказал старик, который за всё время пока я говорил не повернул ко мне лица и смотрел в окно, - я смотрю, очень большое внимание уделяете материальному достатку руководителей нашей страны. А почему вы ничего не говорите про те достижения, которых мы достигли благодаря им?

 - Ну, во-первых, уважаемый Иван Иванович, -ответил я, - уделяя, как вы изволили выразится, большое внимание достатку руководителей страны, всего на всего следую их примеру. В конце концов, именно уделение большого внимания чужому достатку и привело всех этих людей в революцию. Разве нет?  А что же иное, по сути, вся эта громкая болтовня о равенстве, как не пристальное внимание одних к чужому достатку других? Зависть уважаемый Иван Иванович, это вообще одна из основных шестерней, приводящих в движение весь механизм советского бытия. А во-вторых, я снова должен вам напомнить, что в начале нашей беседы мы условились не употреблять общих выражений. Вот вы говорите про достижения, которых мы достигли благодаря им. Уточните какие именно достижения вы имеете ввиду?

 -Ну, батенька! - всплеснул старик руками, - если вы не видите всего того, что оставила нам советская власть, тогда с вами не о чем говорить.
  -Иван Иванович, - сказал я, - давайте тогда я скажу, если вам, нечего сказать. Был в российской истории такой случай: однажды император Николай первый повёз гостившего в России одного из принцев Австро-Венгрии, показать какой-то отстроенный недавно южный город. Тот восхищался красотою зданий и парков. А когда узнал, что всё это построено крепостными практически бесплатно, то сказал примерно следующее "Это конечно здорово, и очень меня впечатляет, но, если бы мне у себя не пришлось платить своим рабочим, я бы и не такого понастроил». Всегда, уважаемый Иван Иванович, полезно сравнивать свои достижения с тем, кто рядом.
   Сегодня апологеты советского прошлого, с пеной у рта кричат, "Сталин сказал: «Если мы за десять лет не пройдём путь, который другие страны прошли за сто лет, нас сомнут." Пусть он прав. Проникнемся пониманием к сложности положения, в котором тогда пребывала наша страна, и попробуем дать этой логике шанс, но тогда во весь рост встаёт другой вопрос:
«А почему же тогда за считанные месяцы немцы подошли к Москве? Зачем тогда все эти жертвы?» Выходит, что прошли мы путь, что ни прошли, результат тот-же? А вот и нет, не тот же. А знаете, чем, с моей точки зрения, отличался бы результат того, что Россия подойдя к началу войны, не имела бы за своей спиной всех этих раскулачиваний, разказачиваний, коллективизаций, «Беломор-каналов», «ГУЛАГов», «коммунарок»? А отличался бы он, уважаемый мой попутчик, гораздо большим количеством людей, которые пошли бы воевать с врагом, и гораздо меньшим количеством тех, кто перешёл на сторону врага, увидев в нём освободителя. И потом, скажите Иван Иванович, как вы считаете, имеют ли моральное право те, кто в первую мировую спускались в окопы призывали солдат бросать винтовки, а то и поворачивать их против своих командиров, а говоря коротко, изменять присяге, судить тех, кто во вторую мировую прислушается к точно таким же советам?
Я уже не говорю о том, что своей политикой "Был в плену, значит предатель" ваш «гениальный» Сталин просто не оставил многим другого выбора, кроме как с ещё большим остервенением бороться с красной армией. Следовательно, правомочно будет заключить, что каждый убитый таким вынужденным перебежчиком, целиком и полностью на совести «великого» полководца товарища Сталина. Тут, думается мне, самое место отметить его полководческий талант, многими возводимый чуть ли не в апофеоз. Вам известно уважаемый Иван Иванович, что такое «Золотой мост»?
 -Нет. Не знаю. И что же это такое?
  -Так называется военная тактика, которой уже очень много лет. Эта тактика сводится к тому, что противнику, при определённом стечении обстоятельств, предоставляется возможность для отступления. Вот этот самый «Золотой мост».  Потому, что понятно, что загнанный в угол неприятель, наверняка станет, драться ещё более ожесточённо, и унесёт куда больше человеческих жизней. Впрочем, говоря о ценности жизни отдельно взятого человека, я поймал себя на мысли, какую может иметь ценность человеческая жизнь в стране, где один из высших военачальников может себе позволить произнести фразу "Бабы ещё нарожают".  Я имею ввиду, конечно, цену жизни простого человека. Если мы с вами честным взглядом присмотримся к прейскуранту жизни советского партийного чиновника, мы увидим совсем иную картину.
  -Что вы имеете ввиду? Не говорите загадками. Объясните.
  -Охотно, -ответил я, и в этот момент объявили очередную остановку.

               
                Глава пятая.


  И снова нам повезло. Если на этой станции в поезд и сели люди, то не в наш вагон. Судьба, словно нарочно делала всё, чтобы дать мне возможность закончить беседу с этим человеком.
 -Вам Иван Иванович должно быть известно, - сказал я, - что человек попавший в плен во время войны считался предателем. Тут, думаю, у нас с вами спора не выйдет. Это факт неоспоримый. Вот только мне не очень понятно, в чём заключалась вина тех несчастных людей, которых сделали пленными бездарные действия их командования?  А командование тогда назначалось мы знаем кем, а Иван Иванович? И потом, если в пленении этих людей был позор, то почему же плен, в который попадал сам товарищ Сталин считался в советское время чуть ли не мученическим подвигом, а?
-Вы о каком плене говорите?
 -Я имею ввиду знаменитую Туруханскую ссылку.  И потом, почему попав в плен к царскому режиму, товарищ Сталин не спешил покончить жизнь самоубийством?
-А может и пытался, - резко спросил старик, - откуда вы, молодой человек, можете это знать? Чужая жизнь, знаете ли потёмки.
   -Ну не скажите Иван Иванович. Не такие уж его жизнь и потёмки. Легенд, конечно, о нём гуляет не мало, но основной мейнстрим его жизненного пути изучен и описан чуть ли не поминутно. Недаром это называлось "Культ личности." А «культ личности» и тайна, это, вы уж извините, нонсенс. Потёмками можно без преувеличения назвать судьбы тех миллионов несчастных, которые на протяжении послевоенных десятилетий гнили по болотам и оврагам. Пока пионеры возносили букеты к памятникам неизвестному солдату, под которым если и лежали, то пробки от пивных бутылок, которые выбросили установщики памятников. Так что не скажите уважаемый Иван Иванович, не скажите.
Я выдержал небольшую паузу.
- Итак, я повторяю свой вопрос: почему товарищ Сталин, упрекавший людей, попавших в плен из-за бездарного командования, им самим назначенного, в том, что они не покончили жизнь самоубийством, сам, попав в руки "охранки" (по сути в тот же плен) не совершил столь достойного, в такой ситуации, по его мнению, шага? 
  Старик молчал, продолжая смотреть в окно, за которым теперь проносились бескрайние поля.


 -На мой взгляд уважаемый Иван Иванович, - сказал я, - одна из основных проблем советской действительности заключалась в несоответствии деклараций и реального воплощения этих деклараций в жизнь. Проще говоря в то время многое было поставлено с ног на голову. Одни вещи подменялись другими. Например, храбрость часто подменялась фанатизмом, качество подменялось количеством, стремление к цели приспособленчеством и т.д.
- Слушай парень, - прошипел старик, - если ты храбрость подменяешь фанатизмом, то горе стране, имеющей граждан таких как ты. Не зря Сталин ГУЛАГ придумал. Не было в наше время никаких подмен. Люди были гораздо более честными и искренними нежели чем сейчас.
-Иван Иванович, - сказал я, стараясь всеми силами удержать победную улыбку, - во-первых: я искренне признателен вам за то, что мне не придётся доказывать вам то, что ГУЛАГ существовал на самом деле и что его придумал всё же Сталин, а не либералы.
Я посмотрел на Алексея. Тот улыбался.
 - Теперь давайте поговорим насчёт храбрости и фанатизма: Я позволю себе утверждать, что грань между этими двумя явлениями очень зыбка если не сказать эфемерна. Все эти подвиги слишком часто попадают в руки писателей, поэтов, режиссёров, минуя психиатров. А им там есть к чему присмотреться. Солдата, который, поднявшись из окопа в атаку, и вобрав, в грудь пулемётную очередь тратит последний выдох в его жизни на фразу "За Сталина", на мой взгляд вполне можно назвать фанатиком.

-Что-то тебя не в ту степь понесло, парень, -произнёс старик сквозь сжатые зубы, - Видать ты действительно не ту литературу читаешь. Да и в армии ты, судя-по всему, не служил.
 -Про «степь» умолчу, но насчёт армии вы правы абсолютно. Не служил
 - Хочешь я тебе сейчас объясню, что на самом деле заставляет солдата вставать из окопа в атаку.
 -Сделайте милость уважаемый Иван Иванович,-сказал я, - Не сочтите за труд. Просветите.
  Толи не заметив в моих словах иронии, толи попросту не сочтя её достойной своего внимания, старик начал: - Солдат, молодой человек, идёт на такой опасный шаг исключительно потому, что враг, которого он должен победить, если его не остановить, просто уничтожит его семью и всё, то, что солдату дорого! Понятно? Сзади дети, жены и старики, поэтому только вперед, за Родину, а потом уже Сталин, Ленин и т.д.
Его логика вызвала у меня улыбку.
 -Вот, вы уважаемый Иван Иванович, говорите, что солдат встаёт из окопа за семью, и т. д. Допустим. А если, скажем, он, сидя в окопе, получил известие, что его семью вражеская бомба достала? По вашей логике у него и смысл воевать пропал?
-Нет конечно, но…
  -Я не закончил.
 -Извините.
-Я отнюдь не пытаюсь доказать вам, что каждый психически здоровый человек в своих поступках движим прежде всего меркантилизмом. Но вместе с тем, я решительно против и того, чтобы реальную жизнь подменяли художественными жестами. Солдатом, встающим из окопа, могут двигать совершенно разные мотивы. И между опасением прослыть, меж своих, трусом, и желанием защитить свою семью, которая осталась за его спиной, есть огромное количество, гораздо более прозаичных вещей, включая и пресловутые заград-отряды и семьи оставшиеся в тылу на положении заложников. И потом, если, скажем, у этого солдата семья была угнана, ну скажем в Германию, для работы на военных заводах. Если следовать вашей логике, после этого вражескому командованию остаётся только разбросать над нашими позициями листовки в которых будет написано, что каждая бомба, упавшая на военный завод, может погубить семью его самого или такого же как он, и нашему солдату, движимому желанием защитить семью не останется ничего иного кроме как стрелять по своим самолётам, несущим бомбы, чтобы сбросить их на те самые военные заводы, на которых трудятся члены его семьи?  И потом: логика защиты своей семьи, работает до границ его государства, а дальше эта же логика, в принципе, должна будет развернуть его на сто восемьдесят градусов и вернуть домой, к той самой семье, которую он, защитив от угрозы быть умерщвлённой врагом, теперь должен защитить от угрозы погибнуть от голода и холода. С той самой секунды, как враг пересёк в обратном направлении границу, семья защитника, заинтересована в том, чтобы получить домой живого отца и мужа, а не похоронку и не медаль «За взятие Будапешта», и не калеку, оставившего ноги на подступах к Праге. С каждым шагом за границей своей страны, уважаемый Иван Иванович, наш защитник всё более и более перестаёт быть защитником своей семьи и становится защитником интересов государства. Разве не так?
Старик молчал и сверлил меня взглядом.
 Далее: когда вы говорите «за Родину», не лишним было бы снова уточнить, что вы подразумеваете под таким ёмким понятием как «Родина». Я объясню, что я имею ввиду, - сказал я, увидев, что брови старика вопросительно поднялись вверх, - видите ли, уважаемый  Иван Иванович, с моей точки зрения, когда власть тонким слоем намазывает на мозги гражданина такие вещи как «Родина» «патриотизм» и прочую «плакатно - юбилейную» чушь, она, кроме всего прочего, преследует ещё одну цель: она кровно заинтересована в том, чтобы человек отождествлял эту самую  родину с самой властью. Причём легитимность власти прямо пропорциональна тем усилиям, которые она прилагает в данном направлении. Случись встать во главе этой же самой страны другим людям, как тут же те, кто ещё совсем недавно старательно и методично «вкручивали» своим вчерашним подданным «родину», «патриотизм» и пр., будут с не меньшим энтузиазмом голосить о государстве, которого не должно быть на карте мира. История изобилует подобными примерами. Итак, я снова спрашиваю вас уважаемый Иван Иванович, что вы имеете ввиду под понятием «Родина»?
-Я не собираюсь отвечать на такие глупые вопросы парень, - резко бросил старик и посмотрел на Алексея, словно ища у него поддержки.
 -Напрасно вы считаете этот вопрос глупым Иван Иванович, - сказал я, - для многих этот вопрос был последним, перед броском под танк с гранатой, или перед тем, как вобрать в свою грудь пулемётную очередь. Я предлагаю не называть его глупым хотя бы из уважения ко всем этим людям.
-В конечном счёте молодой человек «Родина», это место, где ты родился, если вы не знали
 -Давайте, мы свами немного повременим с «конечными итогами», - сказал я, - поверьте, мне не составит большого труда доказать, что в конечном итоге «Родина», это то, что у вас в кроватке посапывает. Потому что сколь бы не дорога вам была та Родина как территория, на которой вы родились, если что-нибудь на этой территории будет угрожать, тому, кого вы родили, вы быстренько соберёте чемоданы и по махаете ручкой этой родине.
 И уж тем более осторожного подхода требует понятие «Родина» как государство паспорт, которого лежит у вас в кармане, поскольку, родившись в одной стране, в течение своей жизни, не покидая родного города, ты вполне можешь сменить паспорта нескольких государств, как это случилось со мной. Да и с вами тоже. И вообще, подобный подход в данном вопросе, мне кажется очень неосторожным, и опасным, ибо он может обрушить смысл жизни очень многих достойных людей. 
 -Каких это, на пример?
 -Вот уж немало найдётся. Ну хотя бы тех же офицеров, которые принимали присягу в советское время. Если следовать вашей логике, сегодня все они являются предателями и изменниками, ибо служат захватчикам, враждебно настроенным к столь дорогому вам строю.  Ведь если мне взбредёт в голову выйти сегодня на Красную площадь с плакатом, на котором будут написаны советские лозунги, меня арестуют и будут судить как врага государства. Разве нет?  Или вы и то, что произошло в начале девяностых тоже назовёте великой революцией?



               

               


                Глава шестая.

На какое-то время в вагоне снова повисла тишина.  Старик, насупившись разглядывал сложенные «в замок» пальцы, лежащие на коленях, изредка метая в меня из-под густых ресниц беспощадные голубые молнии. Не знаю сколько бы ещё мы просидели в таком положении, если бы в наш вагон не вошли две женщины средних лет. В руках обоих были большие, клетчатые сумки. Я не на шутку испугался решив, что это пассажирки, которым не нашлось места в соседнем вагоне, но опасения мои оказались напрасными. Женщины оказались торговками, промышляющими торговлей какой-то самодельной, нехитрой снеди. Скороговоркой перечислив содержимое сумок и стоимость и получив от каждого из нас вежливый отказ, женщины двинулись дальше, при этом что-то сердито бубня себе под нос.
 - Кстати, что касается подмен уважаемый Иван Иванович, - сказал я, едва за женщинами закрылась дверь, - я бы добавил к сказанному, что уважение к павшим в то время часто подменялось важностью, принесённой ими жертвы. Чувствуете разницу? А почему так важно было освещать жертвы? Не погибших людей, отдавших свои жизни, а то, во имя чего ими эти жизни были положены.  А не потому ли, что не столько советскому государству были нужны живые граждане, которым нужно было давать отдельные квартиры, сколько мёртвые герои на кладбищах, чтобы вдохновлять их подвигами к трудовым свершениям миллионы ютящихся в общежитиях?
  Не знаю, как для вас уважаемый Иван Иванович, но лично для меня одним из самых ярких показателей «заботливого» отношения к людям того государства, был тот факт, что едва ли много найдётся на земном шаре «горячих» точек, которые не тушили бы в разное время кровью советских солдат.
  Мне лично неоднократно случалось слышать от людей старшего поколения о таких местах прохождения воинской службы, названия которых мне ни до ни после больше не встречались. А вы знаете, как поступало ваше «заботливое», государство с теми гражданами, которые это государство отстояли ценой своего здоровья? Да-да-да, я имею ввиду инвалидов, конечно, главным образом Великой отечественной войны, но и других войн тоже. Да их попросту бросили на произвол судьбы? Зато немцев и их пособников, (всяких там «власовцев», «бандеровцев» и прочую нечисть), великодушно отпустили восвояси после довольно непродолжительных сроков.
  Я напомню вам уважаемый Иван Иванович, что последний пленный немец, отправился домой в пятьдесят третьем году, а амнистия Берии в этом же году подарила свободу многим нацистским прихвостням и бандитам, Кстати, раз уж разговор у нас зашёл о нацистских прихвостнях, я хочу задать вам, Иван Иванович вопрос, который не даёт мне покоя уже много лет: как вы считаете, разве амнистировав всю эту нечисть, советская власть тем самым не списала, по сути, подчистую все те жизни, которые эти подонки отняли? А амнистия Берии, подарившая свободу бандитам и ворью, разве не списала под ноль ещё и жизни тех сотрудников органов внутренних дел, которые погибли при их поимке?
Старик молча продолжал разглядывать свои руки. В какой-то момент я почувствовал жалость к этому человеку, никак не желающему расстаться с ложью, с которой он прожил всю свою жизнь.
 - Ну, Иван Иванович, - сказал я примирительным тоном, при этом, хотя старик и не смотрел на меня, улыбаясь, -ну дорогой вы мой человек, неужели вы найдёте справедливым положение вещей, при котором за расхищение какого-нибудь барахла, пылящегося годами на складах, людей, руками, которых, и главное, для которых это барахло делалось, ставила к стенке, или садило в лагеря, за то, что кто-то взял несколько колосков, выращенных его же руками, а за убийство советских людей, для которых и было учреждено это государство, давала восемь лет лагерей и,..  амнистию. А потом ещё и оберегала этих извергов от самосудов, когда те возвращались домой. Вы подумайте, что получается то? Выходит, что барахло было важней людских жизней? Выходит, несоизмеримо важнее.
 - Ну хорошо Иван Иванович, - сказал я, после недолгой паузы, во время которой старик продолжал вглядываться в проплывающие мимо пейзажи, - я готов Иван Иванович согласится с тем, что во время войны много решалось сгоряча. Ладно. Бывает. В конце концов русскому человеку и не такое приходилось терпеть, но всё равно это не снимает страшного вопроса: «Что же это за народ такой населял эту страну, который не потрудился за несколько десятилетий спокойной сытой и счастливой жизни, изыскать время и средства для того, чтобы отыскать и предать достойно земле всех тех, кто ценой своих жизней отстояли для него саму возможность, жить и наслаждаться жизнью?  Вы упрекаете меня в том, что я плохо говорю и думаю о советской власти? А что я должен о ней думать и говорить после того, как будучи школьником, всё лето 1993 года, провёл в составе поискового отряда на местах боёв, где на деньги, выделенные Германией, (особый повод для гордости как я понимаю) я выкапывал своими руками всех этих «никтонезабытых»?  Кстати. Дорогой мой попутчик, доверительно сообщу вам, одну пикантную деталь: за немецкого солдата нам платили, а за советского нет. То есть, условно говоря, мы были в глазах наших заграничных спонсоров своеобразными старателями, и каждый немецкий солдат оценивался стороной, оплатившей поисковую экспедицию, как золотой самородок, а советский солдат шёл как пустая порода. Мне не приятно произносить такие слова. Я понимаю, что это звучит цинично, но на протяжении многих лет мне не даёт покоя один вопрос. Признаюсь вам, он иногда будит меня среди ночи: «Кем же были все эти люди в глазах той власти, за которую они отдали свои жизни? Кем?».
А ведь ветеранами Отечественной войны список жертв советской «благодарности» отнюдь не исчерпывается. В него можно включить также афганцев и прочих воинов-интернационалистов и многих других.
   Отнимая у матерей их сыновей, самое заботливое государство в мире, награждало, этих несчастных женщин никчёмными бумажками, побрякушками и казёнными речами, а самих погибших, холостым выстрелом из автомата над могилой, и «вечной» памятью.
  Те же, кто вернулся с войны калеками, были вознаграждены многолетними очередями за жильём, инвалидными колясками, протезами и руганью в очередях за лекарствами.



                Глава седьмая.
 
 - Алексей что там у нас далее следует по списку?
  Следующим номером в нашем списке следовала честность советского человека.
 -Пожалуй, этот пункт мне будет труднее чем другие подвергать критике, - сказал я, глядя на старика, в надежде разглядеть на его лице хоть тень улыбки. Надежды оказались напрасными. Его лицо хранило выражение едва ли не более угрюмое, чем гранитные утёсы, удерживающие на себе мост над рекой, по которому в тот миг проезжал наш электропоезд.

 -Знаете, уважаемый Иван Иванович, - начал я, - я не хочу вас обидеть, но мне становится смешно, когда я слышу от бывших советских граждан, рассуждения о том, что во времена советской власти люди были более честными нежели сегодня. Это похоже на то, как приехавший из дремучей деревни мужик, рассказывает горожанам, о том, что в их деревне никогда не запирали двери на замки. Хочется спросить, «а что там у тебя, родной, за замками прятать то? Твои ржавые горшки, дедушкины онучи, да бабушкины калоши?» От себя же замечу, что, когда было что красть у зазевавшегося соседа, всегда крали.
Когда речь заходит о сияющей совести советского человека, нельзя обойти стороной такой жанр как "подстава" В этой связи мне вспоминается одна история: лет двадцать назад, я, тогда совсем пацан, только-только начавший трудовую жизнь, жил в общежитии при заводе. Однажды в нашем общежитии поселилась бригада водителей из другого города. Они приехали в командировку для того, чтобы поправить насыпь дамбы. Так вот: вечерами я сиживал у них. Мы пили чай, и я слушал их рассказы. Однажды один из них, звали его Виктор рассказал мне, что до того, как накопил денег и купил собственную квартиру, он, на протяжении многих лет жил, как и я, в заводском общежитии. Когда я спросил его, как случилось, что он остался без квартиры, и он рассказал мне свою историю, которой я охотно поделюсь с вами.
 Вернувшись из армии в середине восьмидесятых, подобно многим молодым людям того времени, Виктор, (так звали рассказчика) устроился работать на завод. Спустя год он женился и встал на очередь на квартиру. Спустя ещё два года у него родилась дочь, и им дали комнату в общежитии.
 Был у нашего Виктора друг, - комсомолец, активист, не человек, а сама честность. И вот однажды этот друг пригласил Виктора посидеть в пивной. Ну как у мужиков часто бывает, пивком, наши друзья в тот день не ограничились и вышли из кабака ближе к ночи как говорится немного "подшофе". Перед тем, как возвращаться домой, они решили прогуляться по городскому парку. Пока они шли товарищ рассказывал Виктору как в школе учился как отца и мать слушал. Как учился у них быть хорошим человеком. И таки научился. Он говорил тогда очень много. В какой-то момент Виктору показалось, что парню просто нужно выговорится. Просто взять и опорожнить душу. Вдруг их окликнули. Это были дружинники, мужчина и женщина. Витя предложил разбежаться в разные стороны. Так они и сделали, но вот незадача, так же поступили и дружинники.  За Виктором побежала женщина, а за его знакомым, мужчина. Виктору не составило большого труда убежать от преследовательницы, а вот его незадачливому товарищу повезло меньше.  Его догнали и препроводили куда следует. Прошло какое-то время, и вдруг Виктор стал замечать, что квартиры стали получать те, кто стоял в очереди за ним. Когда он обратился за разъяснениями, ему ответили: "А чего вы товарищ возмущаетесь. Не надо по ночам пьяным разгуливать по улицам, и попадаться дружинникам. На его увещевания, что он если и гулял пьяным по улицам, то никогда не попадался в руки дружинникам, вместо ответа ему показали бумагу с датой того самого дня, когда они с товарищем, после возлияний совершали ночную пробежку. Наш Виктор, не теряя времени, направился к товарищу-комсомольцу за объяснениями. А тот смотрит ему прямо в глаза и говорит, "Виктор, другому бы объяснять не стал, но ты поймёшь. Тогда, когда меня поймали я им назвал твоё имя, просто соврать я бы не смог. Не поверили бы. А ты ведь был со мной. Я в тот момент думал о том, что меня жена убьёт если узнает. Вот такие дела дорогой мой друг Витя. Я искренне надеюсь на твоё прощение».
 -И сколько лет ты его «понимал»? – спрашиваю.
 -Восемнадцать, - отвечает, - Но не это главное, а то, что как оказалось позже, это распределение квартир было последним. Потом началась перестройка, за ней приватизация.
 - Я, понимаю, что это частный случай, я на всю жизнь запомнил его и всякий раз, когда я слышу о совести советского обывателя, я вспоминаю рассказ водителя Виктора, услышанный мной в далёкой молодости в комнате заводского общежития.


-В этом люди не были виноваты, - ответил старик, - если ввели приватизацию, что людям оставалось делать? Не люди виноваты в приватизации.

  -Ну ваш тезис, что люди не виноваты в приватизации, мне вообще представляется весьма сомнительным, ведь, согласитесь, если на улице среди ночи кто-нибудь начнёт дебош, и к этому дебошу подключатся другие, вряд ли их довод, что «не они начали дебош» будет найден достойны оправдания.
 Когда во дворе дерутся двое маленьких мальчиков, а десять здоровых парней смотрят на их драку, кого следует считать виновным? Думаю, что ответ очевиден. Когда на глазах у народа всё это происходило вы дорогие мои либо хранили молчание, либо принимали активное участие в разворовывании страны. (кстати, когда я говорю "разворовывали" я использую этот термин максимально широко. Так как на мой взгляд каждый, кто приватизировал квартиру принял участие в разворовывании государственных предприятий. Я напомню вам дражайший Иван Иванович, что квартирка то была либо государственная, либо числилась за предприятием) так что, возвращая те времена не забудьте, что вместе с ворованными предприятиями советская власть по идее должна будет национализировать и приватизированное жилье, а вас мои дорогие как расхитителей социалистической собственности ждут народный суд и как пелось в одной песне: «И вот опять передо мной, параша вышка часовой».
  Кстати, уважаемый Иван Иванович, а вы-то квартирку свою наверняка приватизировали, а?
Старик не ответил, бросив на меня короткий, полный ненависти взгляд, он снова отвернулся к окну.
  Мечтать о советском союзе, в котором мечтали съездить за границу. Твердить о социальном равенстве, при этом наживаться на том, кому повезло меньше, чем тебе, сдавая ворованную квартиру, ну разве это не лицемерие, а Иван Иванович?
Вот вы уважаемый Иван Иванович много говорили про равенство и очень негодовали, сверяя его с неравенством, которое окружает нас сегодня.  Но, во-первых, случись нам с вами уважаемый, вызвать на суд людей, которые воплощают сегодняшнее неравенство, они, как мне кажется,  вполне могли бы укрыться за тем аргументом, что никогда, с момента учреждения права на достижение неравенства отдельно взятым гражданином, они не пытались строить из себя что-то иное, в отличие от тех, кто рвал на груди рубаху, разглагольствуя о всеобщем равенстве, которое очень быстро обернулось спец распределителями и отдельными дачами, не там ли берёт уважаемый Иван Иванович начала коррупция? И потом: разве окружающее нас неравенство не состоит на добрый процент из тех, кто был рождён, вскормлен и воспитан в годы вашего хвалёного равенства. Вот возьмите хотя бы олигархов и вообще крупных бизнесменов. И что мы увидим. Много ли там капиталистов, которые с закатанными рукавами сами стяжали свой капитал? Думаю, что ответ очевиден. Нет, нет и нет. Это либо советские чиновники, либо их дети. Да и вообще, если присмотреться к той эпохе более честным и трезвым взглядом, мы с вами увидим картину весьма далёкую от той, что вы нарисовали.
 -Уж не намекаете ли вы что эту систему создал сам товарищ Сталин?- прошипел старик.

  - Нет, я не думаю, что Сталин создал эту систему, - ответил я, - но то, что он её закалил и сплотил в один могучий механизм, это для меня, несомненно.  За годы проведённые в перманентном страхе, советская номенклатура была вознаграждена двумя призами: прививкой против страха, и круговой порукой, а круговая порука дорогой Иван Иванович это, да будет вам известно родная сестра коррупции (давай сегодня ты меня не заметишь за долю малую, а завтра я моргну на подольше там, где тебе надо). И на это накалывается, и будут всегда спотыкаться те, кто, при разработке моделей будущего, не будет учитывать человеческой природы как основного и самого важного фактора.
-Что вы имеете ввиду? Говорите пожалуйста яснее молодой человек. Вы ведь сами призывали меня быть конкретным, так вот и сами извольте пожалуйста соответствовать.
 - Спасибо вам за замечание, - я, улыбнувшись, приложил руку к груди. - Я его целиком принимаю к сведению и спешу исправится. Иван Иванович, скажите, вы любите Достоевского?
 -Честно говоря, я его ещё в школе терпеть не мог -ответил старик, с несколько, как мне показалось, наигранной улыбкой на губах.
 -И совершенно напрасно. У Фёдора Михайловича в одном из произведений есть такой интересный пассаж: «Господа социалисты всё посчитали и всё продумали и всё у них распрекрасно сошлось в их теориях построения счастливого общества. Забыли эти господа включить в свои расчёты только одну деталь, а именно человеческую природу. Вот как нет её совсем. Ни её страстей, ни её слабостей. Просто чистый белый лист, который только и ждёт чтобы на нём написали инструкцию для дальнейшего применения. А ведь это самое главное. Вот вы представьте себе в вашем социалистическом справедливом обществе человека оттуда.
  - Оттуда, это откуда?-  вскинул брови старик.
 -«Оттуда» уважаемый Иван Иванович, это из мира наживы. Родился этот человек в нашей, точнее в вашей социалистической стране, в обычном советском роддоме, на обычной советской койке, застеленной обычными белыми простынями с синими расплывшимися печатями в углу. Затем он окреп, подрос, научился читать, и из книжек узнал, что есть и другая жизнь. И отрывая взгляд от страницы и осматривая окружающие его пейзажи он вдруг решил, что та другая жизнь ему подходит больше нежели та, что окружает его. И что, по-вашему, он станет делать дальше, а? Думаете возьмёт вилы и пойдёт с ними свергать советскую власть? Нет уважаемый Иван Иванович, он не дурак. Он от природы умён и осторожен и, следовательно, он терпелив и старателен. Он внимательнейшим образом изучит те пути, которые смогут максимально приблизить его к тому образу жизни, который ему представляется достойным его. Он получит всё нужные для этого дипломы. Пройдёт все ступеньки карьеры, на каждой из которых он будет являть собой, такого пламенного борца за дело социализма, что Ленин и Маркс поблекли бы на его фоне. А вот когда он получит долгожданную должность, сядет в вожделенное кресло, вы знаете, что он станет делать дальше? Он будет вырывать глаза тем, кто умеет видеть. Не может, а именно умеет. То есть умеет за внешней мишурой увидеть суть явлений.
  Я замолчал, давая старику возможность обдумать мои слова.
  Прошло минуты три, и я, не дождавшись возражений, счёл себя вправе, как говорится, зафиксировать счёт.
 Подводя итог я вынужден ваш тезис, что, дескать в советское время люди были более честными нежели когда-бы то ни было, я отметаю как несостоятельный.
 Конечно, я не сомневаюсь, что были люди и очень честные, но мне почему-то кажется, что, они-то, как раз, больше всех и проиграли в то время.
 Вам Иван Иванович есть что возразить мне относительно особой честности советских граждан? Старик насуплено молчал.
 - Алексей, - сказал я, - будьте добры огласите следующий пункт в нашем списке.




                Глава седьмая.

 Далее по списку следовало бесплатное образование.
 -Это одна из моих любимых тем, когда речь заходит о благах доступных советскому человеку. 
  Ну что же, давайте поговорим о советском образовании, а точнее о степени его бесплатности.
   Я начну с утверждения, что бесплатное образование в СССР, это не более чем миф.
-Почему это, - удивлённо вскинул брови старик.
-Дорогой Иван Иванович, - сказал я, - прежде, чем я отвечу на ваш вопрос, позвольте великодушно мне задать вам один вопрос. Старик кивнул. На этот раз его кивок, как мне показалось, был каким-то осторожным, словно он боялся им спугнуть кого-то.
 - Скажите, - начал я, - вы случайно не слышали о таком документе, как постановление советского правительства № 1860 от второго октября 1940 года?
 -Нет. Я не слышал о таком, - буркнул старик.
 -Тогда я, с гордостью первооткрывателя, рад сообщить вам, что именно это постановление осчастливило всех советских граждан сообщением, что на территории СССР со второго октября 1940 года (напомню война начнётся всего через девять месяцев) вводится платное образование.  Мимоходом замечу, что ранее введённые разные формы трудовых повинностей, возлагаемые на учащихся почти всех возрастов, как-то: поездки на уборки урожая в колхозы и совхозы, сборы макулатуры, металлолома, лекарственных трав, субботники, уход за пожилыми людьми и прочее, прочее, прочее тоже отнюдь не отменялись. То есть платить от ныне жителям самого счастливого и справедливого в мире государства приходилось не только собственными здоровьем (я никогда не забуду, как мы с другом, пытались донести до места сбора металлолома огромный чугунный радиатор, а после вместе легли в больницу с грыжами), временем (которое, к слову, те же деньги) но и непосредственно живыми деньгами, с водяными знаками и гербом самой счастливой  на земле страны.
Теперь поговорим о суммах, которые должен был вносить каждый гражданин чтобы дать образование своему чаду или самому получить возможность продвижения по карьерной лестнице: Стоимость образования составляла, если мне не изменяет память: для учеников от восьмых до десятых классов средних школ в Москве и Ленинграде ни много ни мало двести рублей в год, в остальных населённых пунктах сто пятьдесят рублей в год; за учёбу в высших учебных заведениях Москвы и Ленинграда, четыреста рублей в год, в других городах, триста рублей в год;
за обучение в театральных, музыкальных и художественных заведениях, пятьсот рублей в год.
  Бесплатное обучение сохранилось в военных учебных заведениях, что вполне объяснимо, наверное, довольно трудно вкручивать ощущение долга человеку, который за каждый шаг до обретения места в братской могиле должен был платить денежки.  Дети безработных пенсионеров и инвалидов также могли претендовать на бесплатное образование, что тоже вполне объяснимо. Откуда же им брать деньги, разве что идти воровать?

-Знаете, что, молодой человек. – сказал старик, – я долго слушал ваши выкладки. Но позвольте и мне вставить пару слов.
Я развёл руками, при этом заметив, что не мешал ему этого сделать и раньше.
- Я считаю так, - сказал старик, - получить образование или нет, это добровольный выбор каждого человека.  Поясню своё видение этого вопроса, а заодно поделюсь и жизненным опытом. Учеба, это долгосрочная инвестиция. Можно было в СССР, после восьми классов пойти в ПТУ. Можно было получить профессию и на заводе, в цеху, а после получать от ста шестидесяти рублей в месяц, до двухсот двадцати. Это, замечу, в то время были огромные деньги. Но!!! Есть такое понятие, как «рабочий класс». Ничего плохого, в том, чтобы жить жизнью простого рабочего нет, но жизнь рабочего чем дальше от молодости, тем становится всё более и более серой, и скучной. От этого и алкоголизм, и повышенная преступность среди рабочих. А далее неизбежный скоростной спуск по наклонной. Я не говорю про всех, - словно спохватившись воскликнул старик, подняв руку, - но процент был и в правду очень и очень велик. А молодежь, потратившая пять с половиной лет на учебу и получив дипломы молодых специалистов, не в обиду никому, получала совсем другой уровень жизни. Вот эти парни и девчонки осуществляли технический прогресс в нашей стране, а лучшие представители рабочего класса воплощали их в реальность. Повторяюсь пять с половиной лет потраченных на учёбу, это инвестиция в будущее, возможность карьерного роста, самовыражения, материального обеспечения.
По постановлению 1860, я скажу следующее: Я знаю о нём. Мое мнение относительно этого постановления таково: ничего в те времена не делалось просто так. Страна готовилась к войне. Нужно было огромное количество рабочих рук. Ведь платным сделали только обучение после семилетки и институт, то есть, те, кто действительно имели огромное желание учится, те учились, ведь плата за обучение составляла всего двести рублей в год, что было, ну совсем мало.
Я хотел было вставить, что те, кто вводит плату за образование двести рублей, не имеют морального права ставить голодного человека к стенке, за то, что он украл с колхозного поля три колоска, но вместо этого сказал другое:
 -Знаете Иван Иванович, я хочу на этот раз начать с конца, а именно, с советских специалистов, и как их ценила их же страна.
  Сегодня часто можно услышать, в СССР изобрели то в СССР изобрели это. Возможно. Но как говорится, "гладко было на бумаге, но вмешались овраги"
 -Это вы, молодой человек, к чему?
 -А вот к чему. Вы знаете, уважаемый Иван Иванович, какая страна после СССР больше всего выписывала журнал "Технику молодёжи"? Япония. А вы знаете почему? Да потому что всё, что навыдумывали наши гении (без иронии) они могли только бесплатно обнародовать в журналах. В меркантильных государствах это тут же пускалось в дело претворялось в жизнь и в красивой упаковке возвращалось к нам, и мы стояли за всем этим в очередях годами. Ну это как с нефтью. Мы им нефть они нам пуговицы и пакеты из отходов, оставшихся после переработки этой нефти. Или, мы им топоры они нам бритвы из этих топоров. Красота!!!


должен признать, что про образование, как долгосрочную инвестицию вы очень точно подметили. – сказал я, - я и сам, признаться, не устаю эту мысль инсталлировать в головы окружающих меня молодых людей. Так, что в этом пункте мы с вами солидарны. Нам, разве что, надо договорится в терминах. И ещё одно: я очень благодарен вам уважаемый Иван Иванович за то, что вы только что ответили на ещё один давно мучивший меня вопрос: что двигало советским человеком, стремящимся к обретению высшего образования, желание принести стране пользу, страх перед серостью жизни простого рабочего, или стремление сделать карьеру, поднять свой жизненный уровень? Выходит, исходя из ваших слов, что первичным у многих было всё же желание вырваться из рабочего класса и поднять свой жизненный уровень, а прогресс страны был всего лишь способом, дававшим возможность обрести всё это.  А это значит, что рабочий класс сам начал генерировать ту надстройку, с которой боролись большевики. И всё вернулось на круги своя. И тогда мы должны с вами заключить с необходимостью, что все принесённые большевиками кровавые жертвы, были напрасны, ведь если даже вы – апологет того строя, признаёте, что жизнь у рабочего с неизбежностью рано или поздно становилась серой и скучной и, как вы же очень художественно соизволили выразиться «От этого и алкоголизм, и повышенная преступность среди рабочих. А далее неизбежный скоростной спуск по наклонной».  А, как вы сами понимаете, именно рабочие и крестьяне составляли основное население той страны, то вы должны признать и тот факт, что советское государство, как государство создаваемое прежде всего, как государство рабочих и крестьян, и что ещё более важно для рабочих и крестьян, не выполнило своей исторической миссии, заключающейся в том, чтобы обеспечить достойную жизнь этим самым рабочим и крестьянам. Ведь не страну, где бы хорошо жили только начальники разного уровня и партийные работники, которым удалось заполучить дипломы задумывал Ленин, а страну, где бы хорошо жилось рабочим и крестьянам. Вы не согласны?
  Пока я говорил, я краем глаза наблюдал за Алексеем, он тоже очень внимательно слушал меня. По всей видимости, эта информация давала и ему пищу для размышлений.
Ну я думаю, что раз уж у нас с вами речь зашла о советском образовании, мы не можем обойти такую тему как советское студенчество. Я думаю и нашему молодому попутчику, – я подмигнул Алексею, - будет интересно послушать. Вы не против?
-Не против. Совсем не против, - пробурчал старик
-А вы? - я повернулся к Алексею.
И он не высказал возражений.
-Итак.  Каждый учебный год для советского студента, - начал я, - начинался в подшефном ВУЗу совхозе или колхозе на сборе урожая. Это ни для кого не секрет. Что это, по-вашему, уважаемый Иван Иванович как не своеобразная плата за образование. Да вы скажете, что наличных денег ему платить не приходилось. Ну и что с того? Во- первых кто сказал, что плата берётся только деньгами. Согласно тому же Марксу, деньги это всего лишь эквивалент труда. Да и время тоже деньги, с чем даже в советскую эпоху никто не спорил. А практика, оплачиваемая такими грошами, что голодный студент на долгие годы стал героем анекдотов на ряду со Штирлицем и Чапаевым. А трёхгодичная отработка, после ВУЗа там куда тебя прикрепит распределение, что это дорогой Иван Иванович как не плата за учёбу?
Итак: думаю, что после всего мною выше сказанного, вы, уважаемый Иван Иванович, не станете возражать, если мы с вами напротив пункта в нашем списке про бесплатное образование в советском союзе, напишем одно слово, – «Ложь».

                Глава восьмая.

 -Что у нас дальше по списку, - спросил я, снова не поворачивая головы.
 - Задержки зарплаты,- отозвался бодро Алексей глянув в тетрадь.
- Тут мне, как потомственному крестьянину, -сказал я, - хочется, в первую очередь, обратить внимание на положение в этом вопросе на селе. Итак, оплата труда: Уважаемый Иван Иванович, вы случайно не знаете, когда впервые селяне получили оплату за свой труд деньгами при советской власти?
Старик не ответил, продолжая недружелюбно сверлить меня взглядом.
  - Если я не ошибаюсь, - продолжал я, - первую зарплату деньгами, счастливые колхозники получили аж в шестидесятых годах. А до этого они получали в качестве оплаты пресловутые «палочки».
 - «Палочки» молодой человек, - сказал старик, - это вовсе не форма оплаты труда, а форма его учёта. Не подменяйте понятия, пожалуйста. "
   -Иван Иванович, уважаемый, - улыбнулся я, - ну мы ведь с вами не дети, чтобы прятаться за формулировками.
Главное то, что сама схема работы советского села была, на мой взгляд глубоко не правильной.  Ну вдумайтесь пожалуйста Иван Иванович сами в предложенную вами схему:
Вот вы говорите, что палочки, это не оплата, а форма учёта труда. Хорошо. Допустим. Хотя на мой взгляд эта формулировка поддаётся раскачке. Что значит «трудодень» как форма учёта труда? Формой учёта должен быть, как мне кажется результат труда. Он есть, это продукт, который крестьянин произвёл. Ну хорошо, палочками-трудоднями учли участие крестьянина в производстве этого продукта, но где тогда в этом уравнении деньги? Где оплата труда? Что же выходит? Человек поработал в колхозе или совхозе на советское государство, оно учло его труд. А дальше? Нашему хлеборобу предлагается наделить себя ощущением счастливого человека чей труд учли?  А, собственно, кто оплачивать этот труд будет? Где деньги, Зин? Может от того и пьянство беспробудное в селе было, что не чувствовал мужик себя добытчиком, вот дураком он ощущал себя с утра до вечера. А коли так, так лучше уже пьяным дураком быть. Всё не так глупо себя ощущаешь.
- Ему заплатят как всем нормальным людям в конце месяца из расчёта сколь сделал, столько и получил.
-Сначала по поводу "сколько сделал столько и получил." Ну тут вы просто вошли в прямое противоречие с самими собой. Как же можно говорить "сколько делал столько и получил" если часть у него изъяло государство путём выкупа его продукции по твёрдым ценам, Любой, мало-мальски сведущий экономист вам скажет, что твёрдая цена, это всегда недополученная рентабельность, но не будем уходить в экономическую полемику. Сколько сделал столько получил мог тогда сказать только тот, кто воровал с родного предприятия. Остальные делились на две категории: Первая – это те кто полагал «Я сплю -смена идёт» а вторые это дурачки живущие по принципу «Сделал на рубль, получил на копейку.»
  А теперь по поводу «нормальных людей».
-скажите Иван Иванович как вы считаете, приобретать только, то, что завезли в сельпо, это обязательное условие для того, чтобы человек имел право называться «нормальным»? Я думаю, что ответ очевиден. А сколько было случаев, когда человек ждал месяцами, когда привезут то, что ему нужно. А ведь всё это время его уродливый эквивалент денег не работал. Не мог крестьянин поехать в город и на свои «трудодни» купить то, что ему было необходимо в магазине. А стало быть, всё это время его трудодни не являлись полноценными деньгами. Вот когда и главное, если привезут, то что ему нужно в его родное «сельпо», вот тогда он и получит возможность, использовать «палочки» в качестве денег, и следовательно, сможет со спокойной совестью, не мудрствуя лукаво, счесть свой труд оплаченным. А до этого момента оплата его труда задерживается. И кстати не индексируется. Кстати, это, пожалуй, чуть ли не единственный случай в истории, когда деньги порождали вместо свободы – неволю, ведь чтобы использовать свои трудодни, крестьянину приходилось сидеть на месте и ждать.
То есть подводя итоги, мы можем констатировать, что в советском союзе уже в то время были задержки по зарплате.
   Я уже не говорю о всякого рода займах, носивших добровольно-принудительный характер, облигациями которых, после, счастливые жители страны победившего социализма дружно обклеивали туалеты.  А ведь деньги то на подписку шли из зарплаты. То есть в отличие от девяностых, когда добрые директора заводов, рождённые в счастливое, советское время и вскормленные на тех же лозунгах о равенстве, предпочитали зарплату задержать, мотивируя задержки отсутствием у предприятия средств, хотя почему-то на приватизацию этих самых предприятий у них средства нашлись очень быстро, (я ни на что не намекаю, и потом, как говорится, в жизни всегда есть место чуду), советское правительство прибегало к банальному отъёму средств у своего населения. Надеюсь, я ясно объяснил? Я посмотрел на Алексея, тот коротко кивнул, я перевёл взгляд на старика. Тот смотрел на меня, при этом надменно улыбаясь.
- Я полагаю, -сказал я, - этот вопрос можно считать исчерпанным, и пункт, в нашем списке, о том, что в советское время не было задержек зарплат, тоже бит.
Заметьте мы с вами ещё не задели такой момент, что у крестьянина не было довольно долгое время паспортов, а первые пенсии они получили в семидесятых годах. Как вам такая социальная справедливость, А Иван Иванович?
 -А зачем был нужен паспорт жителю деревни? -взорвался старик, - Вы, наверное, не в курсе молодой человек, но паспорта вводились для жителей городов, так как города являлись крупными населёнными пунктами, и потому органам внутренних дел в случае чего нужно было знать, что за человек откуда он, и в случае поимки за совершение преступления надо было составлять протокол по идентификации лица. Тогда жители небольших сёл друг друга знали. Жили они у себя, а если надо было выехать в город - глава сельсовета выдавал справку. Паспорт в СССР был не нужен. Можно было без паспорта ездить по всему СССР. Я сам в молодости много раз ездил по союзу без паспорта, по причине забывчивости. Устно по телефону родители могли продиктовать данные моего паспорта, судейской коллегии, или доставили однажды в милицию в Москве, паспорта нет, позвонили домой, маме в Нижний Тагил и отпустили. Да и пенсия, я бы сказал, - вещь вообще колхознику, не очень-то, и нужная, а знаете почему?
-И почему же?
-Да просто потому, что колхозники, к вашему молодой человек сведению, как правило, жили не по одиночке, а семьями. На старости лет у колхозника уже было пару взрослых сыновей, которые его обеспечивали.
-Что касается того нужен ли был колхознику паспорт, - начал было я и замолчал, подумав, а не прервать ли эту беседу. Мне начинало казаться, что я, в стремлении показать этому человеку сколь зыбка та почва, на которой, но простоял большую часть его сознательной жизни, взялся за непосильную задачу. Помнится, Конфуцию принадлежат слова, о чёрной кошке, которую очень трудно искать в чёрной комнате, в особенности если её там нет. Но что делать если чёрная кошка, которую ты взялся искать, и даже нашёл, всю жизнь перед этим прожила в убеждении что она белая? Одним словом, меня начинали посещать подозрения, что человек сидящий напротив, не вполне здоров в психическом смысле.
Ну что же, Иван Иванович, - сказал я, решив, что не имею права выронить знамя из своих рук, - давайте поговорим, о паспорте, и наужен ли он был советскому крестьянину. Не знаю в курсе ли вы, но паспорт, который в принципе должен иметь каждый гражданин государства, это прежде всего документ, удостоверяющий личность человека. Главное слово в этом предложении, во всяком случае для меня –личность. Кроме того, именно паспорт призван удостоверить в вас гражданина государства, имеющего все сопутствующие права, (в том числе и перемещаться по территории этого государства без всяких справок, которые тебе председатель даст, если захочет).
 Помните, Иван Иванович поговорку: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой –человек». Маяковский выразил эту же мысль красивее:
"Я достаю из широких штанин
Дубликатом священного груза
Смотрите, завидуйте я гражданин
 Советского союза".
Советский селянин мог бы по этому поводу выразиться следующим образом:

"Я достаю из фуфайки своей,
Справку что дал председатель
Кто я теперь с бумажонкой сей?
Гражданин или просто податель."
- А теперь, Иван Иванович давайте поговорим с вами про пенсию крестьянина, которая ему, по вашему мнению, совсем не нужна.  Ну во первых замечу, что если нашего  селянина в старости должны кормить взрослые сыновья, которых кстати он сам и вырастил и выкормил на свои кровные, то зачем ему тогда рисковать своими детьми отправляя их скажем хм… в армию,  а дочерей выдавать замуж? Зачем дорогой Иван Иванович? Да и вообще тогда размывается такое понятие как социальная защищённость, ибо человек, который отдал государству всё чем наделила его от рождения природа: здоровье время, силы, и кроме того, своих детей, а назад он получил цинковые гробы и перспективу оказаться на старости лет без пенсии от государства просто социально беззащитен. Разве нет?  И всё это нашему крестьянину предлагается в качестве справедливого воздаяния за многолетний труд? Кстати, а имелась ли возможность отложить честно заработанные (или отработанные) трудодни-палочки, что называется «на чёрный день» или на старость?    И потом, вы же сами сказали: "Как правило" стало быть имеет смысл рассмотреть ситуацию, которая может сложиться, что называется «вне правила». Для примера я позволю себе смоделировать несколько ситуаций. Итак. Человек находится в ссоре с детьми? Сельская жизнь, знаете ли, ох какая не простая. А если у детей своих детей несколько? А если дети сидят или, не дай Бог, погибли? Что тогда? Вывод напрашивается мрачный. Помните Иван Иванович, в начале нашей беседы, я говорил о том, как советское правительство предлагало нашим рабочим, находить радость в проживании в общежитиях и коммуналках, так вот крестьянину оно предлагало вообще умереть с голоду в старости.  А ведь как человек, аккуратно скажем, уже не молодой, вы лучше меня знаете, как дорого обходится старость, и чтобы нам с вами не пускаться в длинный спор я просто предложу вам на время стать тем самым счастливым крестьянином без пенсии. Как говорилось в былые годы моей, давно минувшей, юности «Автора на сцену».
Итак, представьте себе, что вы житель колхоза или совхоза и ваш взрослый сын женился на девушке из другого колхоза. Ситуация я думаю вполне представимая. Колхоз, где живёт семья вашего сына находится от вашего не то, чтобы очень близко. Одним словом, для того, чтобы приехать к вам, ему нужно, что называется накопить поводов, у него свои дети, а как же, налог на бездетность поди специально для вашего сына никто не отменит, а? А после того как детки подрастут и пойдут в школу их встретит учительница, которой они преподнесут букеты, а вашего сына встретит квитанция (помните про постановление №1860? Много ли придётся платить, мало ли, денежка с неба не упадёт), и потом у него своя скотина, хозяйство, работа и т. д. Да и с председателем он в ссоре, вряд ли тот ему выдаст справку необходимую для поездки в город. Причину для отказа, как вы сами понимаете, найти труда не составит.
Если мы вынуждены прибегать к помощи детей, понятно, что своим рукам всегда найдётся работа. А у вас болезнь, вам бы в аптеку надо, да вот беда в селе нужных лекарств нет, денег у вас нет, сына рядом нет. Одним словом, ложись Иван Иванович Шлыков и помирай или верёвочку поищи попушистее да мыло по душистее, и в петельку вдевайся. Да не бойся ты, не бойся, большевики бога отменили.
Тут снова объявили остановку. И мы прервали нашу беседу.
- Я не знаю уважаемый Иван Иванович, где вы родились и выросли, - сказал я когда поезд, снова набрал скорость, - но я коренной крестьянин. И многие «прелести» колхозной жизни видел сам своими собственными глазами.
  - А я в городе вырос, -пробурчал старик, а затем, подавшись всем телом вперёд, заговорил срывающимся голосом, при этом приложив обе ладони к груди, -но молодой человек, я намного старше вас, и я уверяю вас, вы заблуждаетесь на счёт колхозов. Поверьте мне, любой колхозник в то время мог в любой, удобный для него момент покинуть колхоз, а при устройстве на работу в городе, от жителя сельской местности требовалось лишь свидетельство о рождении и только.
   - Вот, я и говорю, -сказал я, - трудно нам деревенским понять вас городских и наоборот. Я, Иван Иванович где-то читал, что во время войны, на фронте между городскими и деревенскими вражда была лютая. Слава богу к нашим дням поостыли, и осталось только непонимание, - я улыбнулся и посмотрел на старика в надежде увидеть в ответ на его лице улыбку. Не увидел, и сказал:
-Алексей, что там дальше по списку?
Следующим пунктом в списке стояли дешёвые товары.

               

                Глава девятая.

 - Начать разговор о советских товарах, - сказал я, - я предлагаю нам с вами Иван Иванович, с того, чем человек пользуется каждый божий день. С продуктов питания. Итак. В тысяча девятьсот семьдесят девятом году, когда ваш покорный слуга пришёл в этот мир, обычная булка белого хлеба, стоила двадцать копеек, это при том, что месячная зарплата учительницы на тот момент составляла сто двадцать рублей в месяц. Это значит, что, если бы нашей учительнице внезапно взбрело в голову купить себе на всю зарплату белого хлеба, она смогла бы приобрести в магазине аж шестьсот буханок. На сегодняшний день зарплата учительницы составляет, положим двадцать тысяч рублей в месяц, буханка хлеба стоит двадцать четыре рубля. Это означает на языке бесстрастной математики, что, эта же самая, правда значительно постаревшая учительница, сегодня может купить восемьсот тридцать три буханки хлеба. Про остальные продукты и говорить нечего. Если мы даже сократим такую сложную дробь как тогдашний повсеместный дефицит, всё равно сегодняшнее положение дел в этой сфере будет при честном взгляде на вещи, нами найдено более благополучным.  Давайте теперь поговорим о том, что цены на продукты в советское время не росли, как утверждают многие. Ну, во-первых, они не росли годами, только для того, чтобы однажды так вырасти, что однажды такое подорожание в городе Новочеркасске привело к народным волнениям, которые пришлось подавлять армией. Как тут не вспомнить строки: «Ты идёшь воевать, за народную власть, со своим же народом».
А о вторых; не росли то они не росли, но ведь и оборудование, на предприятиях, выпускающих продукты питания практически, не обновлялось. А там и до антисанитарии не далеко как вы сами понимаете.
  Теперь заденем вопрос о качестве этих продуктов, а то сейчас модно, знаете ли, воротить нос от битком набитых прилавков в магазинах, и ностальгировать по поводу «натуральности» советских продуктов, изготовленных с душой и с заботой о советском труженике. Всем этим наивным людям и вам уважаемый Иван Иванович, я хочу напомнить, что в «сытом и благополучном» СССР работало множество пищевых институтов, которые занимались с утра до вечера выдумыванием как бы по ловчее «втюхать» советскому гражданину разного сорта искусственные жиры и прочие продукты (искусственная красная и чёрная икра, маргарины всевозможных названий расцветок обёрток и цен, но одинакового состава. колбас, про которые уже в то время ходили анекдоты, шоколада по вкусу напоминающая пластилин, (чего только стоила кошмар моего детства, незабвенная плитка "Пальма").

А, что касается доступности таких товаров как холодильники, телевизоры, стиральные машинки и уж, конечно, автомобили, без смеха и говорить то не получится. За ними в очередях стояли годами.  Вот так и жил «счастливый» советский пролетарий, при перманентном дефиците, от которого объёмы советского производства не позволяли избавится.  Для наглядности по памяти воспроизведу несколько цифр. Девятнадцатого апреля тысяча девятьсот семидесятого года, Волжский автозавод выпустил первый автомобиль ВАЗ-2101(знаменитая «Копейка») Внимание!!! За четырнадцать лет было выпущено чуть меньше трёх миллионов «копеек». Эта цифра, как вы понимаете, уже гарантирует дефицит автомобилей в стране с трёхсотмиллионным населением. А ведь далеко не все эти автомобили попадали на советский рынок. Большое их количество шло в страны с дружественными советскому союзу режимами. Но даже если бы с количеством автомобилей, поступающих на отечественный рынок, однажды удалось решить проблему, заводам пришлось бы работать «на склад» или в нашем случае «на стоянку», поскольку среднему гражданину пришлось бы копить на личный автомобиль годами.
Кстати, в этой связи, дабы немного разрядить обстановку, я хочу рассказать один бородатый советский анекдот, который прекрасно опишет тогдашнее положение дел в этом вопросе: «Приходит однажды мужик вставать в очередь на автомобиль и делает первый взнос. ему говорят:
-Ну хорошо. Идите домой. Придёте за своей машиной через десять лет". Мужик благодарит, прощается и направляется к выходу, а у самой двери вдруг останавливается и повернувшись говорит:
- Забыл спросить. А через десять лет мне прийти утром или вечером?" Ему говорят: "Гражданин какая вам разница утром или вечером, поймите, это случится через десять лет. А он:" Вы не понимаете, это очень важный вопрос, просто через десять лет утром ко мне придёт сантехник." Алексей расхохотался, на лице старика не дрогнул ни единый мускул.
  - Я вижу молодой человек, язвительно сказал старик, - вы не плохо владеете цифрами.
-Ну что вы, - ответил я, примирительно воздев обе руки, - совершенно случайно несколько цифр некогда застряли в памяти. Вот и всё.
 - Ну вы надеюсь хотя бы не станете убеждать меня, что и квартплата была тогда больше, чем сейчас, а то меня тут недавно в этом один умник, вроде вас, пытался в этом убедить.
  -Я абсолютно согласен с вашим умником, - сказал я,- поскольку и этот вопрос я проверял с помощью калькулятора. Давайте уважаемый Иван Иванович от эмоций перейдём к цифрам. Итак, -только и успел вымолвить я, как объявили очередную остановку.
    На этот раз, в наш вагон вошли двое. Первой была полная женщина лет пятидесяти с круглым по-крестьянски простоватым лицом, на котором ещё не исчез румянец, не то от быстрой ходьбы, не то от усилий которой требовала толстая фашина шанцевого инструмента, которую женщина сжимала в своих руках. Вторым был красивый молодой человек лет шестнадцати одетый в камуфляжный костюм. К моему облегчению, оба новых пассажира расположились в самом начале вагона.
 - В советское время, -, сказал я, когда поезд тронулся и за окном поплыли бесчисленные штабеля из брёвен и мостовые краны, - по моим сведениям за двухкомнатную квартиру платили примерно тринадцать рублей в месяц. При том что, я напомню, зарплата советского учителя была сто двадцать рублей в месяц, то есть проведя нехитрые математические вычисления мы получим следующий результат, квартплата «съедала» примерно десять процентов от месячного заработка нашей учительницы. Теперь предлагаю обратить взоры к сегодняшнему дню, и в качестве примера предлагаю свою скромную персону. Сегодня ваш покорный слуга, - я, приложив руку к груди, склонил голову, - работая на заводе токарем, получает примерно семьдесят тысяч рублей в месяц, тогда как моя месячная квартплата летом составляет три тысячи пятьсот рублей, то есть меньше пяти процентов от моего месячного заработка. И так во всём на что бы мы с вами уважаемый Иван Иванович не обратили внимание, от продуктов питания до бытовых товаров, от автомобилей до одежды. Стоит только от слов перейти к цифрам, оторвать взгляд от телевизора, в котором какой-нибудь демагог умело спекулирует на человеческих воспоминаниях, обратиться к калькулятору, как все слова про прекрасную и дешёвую жизнь в советском союзе превращаются в ложь.
Теперь поговорим о том, насколько действительно в стране победившего социализма работали все, включая алкашей.  Тут я позволю себе вернуться к теме «подмен, существовавших в советское время»: среди прочих подмен, в советское время бытовала и такая: трудовая занятость, очень часто и почти повсеместно подменялась закреплением за индивидом определённого места, и следующей за этим многолетней имитацией полезной деятельности. Проще говоря, важен был не столько, объём пользы, который человек, способен принести на своём рабочем месте, сколько наличие у него самого места, к которому он прикреплён. Я отнюдь не имею ввиду только синекуру. Речь идёт о целой индустрии «виртуозного очковтирательства». Я утверждаю, что прежде чем говорить о том, насколько эффективным государством с точки зрения экономики был советский союз необходимо установить, сколько людей в то время числились на какой-нибудь точке имитируя полезную деятельность, не принося вообще никакой пользы не то что прибавочной стоимости, при этом к кассе не забывая приходить вовремя, да и на обед тоже, в то время, как другие, стирая под корень позвоночники и суставы, вкалывали как проклятые. Повторяю, у работы, на мой взгляд есть один неопровержимый критерий - "Полезный результат" а не просто протирание штанов или бессмысленное помахивание метлой.


 -Вы молодой человек, -продолжал старик, - можете сколько угодно упрекать советский строй. Но то, что советская власть боролась с пороками общества самым решительным образом, например, с тунеядством, это вы опровергнуть не сможете как не старайтесь.
 -Иван Иванович, уважаемый, не сочтите за труд, дайте своё определение понятию «тунеядство».
 -А сами вы конечно не знаете,- язвительно прищурившись, спросил старик, очевидно почувствовав в моих словах какой-то подвох.
-Конечно, у меня есть свой ответ на этот вопрос, - примирительно приложив ладонь к груди, сказал я, - но мне интересно, как на этот вопрос ответите именно вы.
 -Ну…, - протянул старик, и мне стало понятно, что таким образом он пытается выгадать как можно больше времени для того, чтобы найти наилучший ответ, - сам я понимаю это так: тунеядец это тот, кто паразитирует на теле здорового общества, потребляя продукты, произведённые членами этого общества, при том, что сам он не производит ничего.
-Тут вы Иван Иванович сами того не заметив, снова подложили мне дров в огонь. Заметьте вы сами сказали, "Паразитирует на теле здорового общества" так, может быть, отталкиваясь от ваших слов, нам с вами стоит заключить, что само понятие "Здоровое общество" не отделимо от такого явления как "Паразитирование"? Точно так же, как и любой организм, сколь бы здоровым он не был, несёт в себе определённое количество микробов. И задача общества, как в прочем и организма, не дать этим паразитам взять верх, чтобы и здоровые элементы не стали паразитами? А если нет паразитов, и, следовательно, не на чем паразитировать, то вправе ли мы считать такое общество здоровым?  И потом, вы что, уважаемый Иван Иванович, надеетесь меня убедить, в том, что в то время все работали и потом распределяли выручку по вложенному труду? Я думаю, вы понимаете, что имеете в моём лице в качестве собеседника ну мягко говоря не самого последнего дурака. Разве не в советское время на предприятиях появились фразы типа: «они делают вид что нам платят, а мы делаем вид, что работаем».  такая поговорка на предприятиях "до обеда война с голодом после обеда со сном". А как насчёт купленных больничных и прочего?
   -Знаете, что молодой человек, - сказал старик, снова при этом надменно ухмыльнувшись, - слушая вас, я начинаю думать, что я сегодня должен благодарить судьбу за то, что живу в стране, жителям которой, должны завидовать все остальные люди на земле.
   -Ваш сарказм в данном случае не уместен. -сказал я, - Не знаю в курсе ли вы Иван Иванович, но поток эмигрантов в Россию всё растёт и растёт. Причём я имею ввиду не только тех возвращающихся, кто однажды покинул нашу страну в поисках лучшей доли, а и тех, кто никогда в ней не жил.  Я замолчал на какое-то время размышляя над тем, а стоит ли вообще доказывать этому человеку что-либо, но глянув на Алексея всё же продолжал.
   -Иван Иванович, вам известно про теорию о «Золотом миллиарде»? Старик пожал плечами
-коротко говоря, - продолжал я. - существует теория, согласно которой в мире существует так называемый золотой миллиард. Это жители благополучных стран,  которым, если не утруждать фантазию, нечего больше хотеть, но учитывая, что в данный момент на планете по которой катится этот поезд проживает восемь с лишним миллиардов, резонно сделать предположение, что очень многим людям, которые в этот пресловутый «золотой миллиард» не попали точно есть в чём завидовать нам с вами - жителям современной России, в которой в отличие от Индии хотя бы ухожены города и в судах женщин из низших каст не приговаривают к групповому изнасилованию, и боевики в камуфляже обмотанные пулемётными лентами не разгуливают сверкая на солнце стволами, как во многих странах Африки.
 - Это, наверное, именно поэтому молодёжь так часто выходит на площади с плакатами в руках и требует отставки правительства?- съязвил старик сложив руки на груди.
 - Интересно было бы посмотреть, -усмехнулся я, - как бы молодёжь протестовала с плакатами на площадях во времена Сталина. И потом, вы лучше подумайте над тем, почему среди этих протестующих так много молодых, и так мало граждан среднего или пожилого возраста. Молчите. Тогда скажу я. На мой взгляд всё объясняется очень просто, для молодых людей эти протесты, это своего рода баловство от сытости. Вы посмотрите, как многие из них себя ведут при задержаниях. Они ведут себя, как и положено детям, которые не боятся нашкодить родителям, зная, что дальше угла всё равно не поставят. Они прекрасно знают, что все их выходки для них закончатся составлением никому не нужного протокола, ночью в кутузке и отправкой домой. И многолетним ореолом «Славного мученика». Многие из них даже понятия не имеют, что такое неделя без горячей воды. А зрелые люди знают, что такое год без зарплаты.
Ну скажите мне Иван Иванович, если в советское время была уверенность в завтрашнем дне откуда такая огромная волна эмиграции? Ну в девяностые годы ещё понятно, а в семидесятые, и в начале восьмидесятых то откуда? Тогда до «перестройки» то ещё далеко.
Вообще, про столь восхваляемую ныне многими апологетами того времени уверенность в завтрашнем дне, на мой взгляд лучше моего земляка (с родственником, которого, я некогда имел честь вместе трудится в одном цеху, не скажешь:
"Здесь нищие граждане молятся на,
 То, что их нищета гарантирована".
 Да и вообще, почему я должен считать аргумент про уверенность в завтрашнем дне, концом спора? На мой взгляд надо ещё разобраться в хорошем ли завтрашнем дне мы уверены или в плохом. В конце концов ведь и заключённый пожизненно может быть уверенным в завтрашнем дне, однако радостью это, я полагаю, его сердце отнюдь не наполняет. Нет уж, уважаемый Иван Иванович, я хочу жить, а не тлеть, а жизни, да будет вам известно, свойственно меняться. Жизни претит всякая статика, в том числе и уверенность в завтрашнем дне. Давайте-ка лучше будем сомневаться в завтрашнем дне, и сегодня делать всё возможное для того, чтобы завтра стало чуточку лучше, чем сегодня. Разве я не прав?

               

                Глава десятая.


  Следующим пунктом следовало советское здравоохранение.
 -Я конечно понимаю, - начал я, когда Алексей закрыл свою тетрадь, - что каждый советский человек начинал свой день с зарядки, но всё же. Итак, что же представляла из себя советская медицина?
 -У нас, к вашему сведению, была чуть ли не лучшая медицина в мире, и к тому же бесплатная, - сказал старик.
 -Тогда у меня, к вам Иван Иванович, снова вопрос: скажите пожалуйста, если советская медицина была такая прекрасная, то почему тогда каждый уважающий себя советский гражданин, у которого были знакомые имеющие выезд за рубеж, спешил заказать им какое-нибудь иностранное лекарство для своих престарелых родственников? И почему все больницы и санатории для номенклатуры были укомплектованы иностранной техникой?
   
   -Нормально мы жили, - прорычал старик при этом подавшись вперёд всем телом, словно пытаясь сдвинуть невидимый шкаф, - во всяком случае гораздо лучше, чем сейчас живём, и никто не переубедит меня в обратном. Никто! И снова его сухая ладонь широкой лопастью разрубила воздух.
 -Горбатого могила исправит, - едва слышно произнёс Алексей.
Не знаю услышал ли эти слова старик, но никакой реакции за этим не последовало.
  -Реформаторы поганые пришли и всё развалили, - продолжал старик, - чего хорошего могут принести с собой люди, чей главный лозунг: «Всё купим за границей, но сначала возьмём у них кредиты»
-Я не знаю в курсе ли вы, Иван Иванович, - сказал я, - но и любимый вами советский союз начинал своё существование с того, что брал на западе кредиты, на которые покупал на этом же западе заводы и технологии (а часто и крал). Помните такой фильм «начальник Чукотки»? Помните, на что собирал деньги с американцев и японцев герой Кононова? Правильно, на покупку техники в Америке. А сколько было украдено военных технологий? А в культурной сфере? 

 -Не знаю, как для вас, - произнёс едва слышно старик, - но на мой взгляд, у буржуя украсть, это не украсть, а забрать своё.  То, что было им украдено у рабочего человека раньше.

 -Вот как? Ну хорошо. Давайте с вами не обращать внимания, что если укравший краденное, не вернул это краденное, тому к у кого оно было украденное, то он ничем не отличается от того, кто украл прежде. Как говорится: «Найдите пять отличий». Ну да Бог с ним.  Пусть даже вы правы и капиталистам не нужно платить авторские отчисления за их изобретения.  Но тогда объясните мне пожалуйста Иван Иванович, почему же тогда те, кто украл у буржуев, сами в свою очередь поступали как буржуи, то есть не раздали людям бесплатно, всё, что им самим, напомню, досталось даром, а преспокойненько продавали за денежки? Нет ли во всём этом чего-то от спекуляции? Как вы считаете уважаемый Иван Иванович?
И потом если бы большевики вели себя так всегда, то есть крали всё и у всех без разбора, то это было бы ещё объяснимо, но как относится к тем случаям, когда они официально покупали? Получается одной рукой они подрывали экономическую мощь своих идеологических противников, а другой финансировали их?
  А заодно, мимоходом окажите мне небольшую услугу: пролейте свет на одну тайну: почему почти все любители "счастливого" советского прошлого, так часто употребляют в своих панегириках словосочетание «В то время это было бесплатным».  Кто-нибудь их них хоть раз задумывался откуда появлялось всё то, что ими воспринималось как «бесплатное»? С неба падало? Или всё-таки это были плоды трудов тех, кому систематически не доплачивали, а то и вовсе не платили, обходясь копеечными грамотами и переходящими знамёнами, и казённым словоблудием?
 -Это кого вы имеете ввиду?
 -Я имею ввиду всё тех же школьников всех возрастов, заключённых, детдомовцев, пациентов психиатрических больниц и других. Я боюсь, что в данном случае говорить о использовании наёмного труда было бы слишком большой уступкой стилю. Боюсь тут в полный рост стоит вопрос о рабстве в самом античном смысле этого слова.


                Глава десятая.

 - Давайте уважаемый Иван Иванович ещё немного поговорим с вами, о положении во времена советской власти простого труженика на селе. Вы уж проявите великодушие, простите и поймите исключительный интерес к этой теме внука тех самых кулаков, которых советская власть сослала к чёрту на кулички, лишив его семью, в которой на то время только детей было восемь, всего, нажитого годами, имущества, но перед тем, как начать, я бы хотел спросить у вас, как по вашему Иван Иванович, октябрьский переворот (лучше называть вещи своими именами) это было скорее благо для России или нет?
 -Благо,- воскликнул старик, - конечно благо. Да ещё какое благо. А то при царе, простые рабочие и крестьяне горбатились они на помещиков и капиталистов днями на пролёт, а жили впроголодь. Вообще, люди из низов с, каждым годом жили всё хуже и хуже. Плохо питались, болели, соответственно шло вырождение населения страны.
 -Вы знаете, Иван Иванович, - сказал я, когда старик замолчал, - пока вы говорили, мне вспомнился один старый, советский фильм, который я увидел в далёком детстве. Речь идёт о фильме «Хождение по мукам». Помните такой фильм?
 -Конечно, - при этом здоровый глаз старика сверкнул каким-то суворовским безумным огоньком.
 -Так вот, - продолжил я, - в фильме «Хождение по мукам» есть такой момент, книгу, по которой был снят фильм, признаюсь, мне прочитать не довелось, поэтому если в фильме есть расхождения с оригиналом, пусть они целиком останутся на совести режиссёра, когда деликатный «белый» офицер Павел Андреевич. Которого играл Юрий Соломин, посвящает юного сына белого генерала, аккуратно и тактично, дабы не ранить ненароком детское сердце, в своё видение справедливости. В качестве аргумента он использует пример с садовником, который работал в саду в имении отца мальчиками и предлагает ребёнку самому ответить на вопрос «Что такое хорошо и что такое плохо». Дескать тебе хорошо Юрочка, что у тебя сад с садовником, и садовнику тоже должно быть хорошо, что он не обязан работать на кого-то в ущерб себе. Мальчик, помнится, тогда растерялся (впрочем, справедливости ради замечу, что растерялся при виде этой сцены и ваш покорный слуга. Ибо в детстве я был целиком, на стороне Павла Андреевича и тех, кого он собой олицетворял). Но шли годы, я набирался ума разума и на своей шкуре ощущал все прелести бытия учреждённого «Павлами Андреевичами» и думал, думал, думал. И вот недавно уважаемый Иван Иванович, я снова посмотрел этот фильм, и ту беседу Павла Андреевича с мальчиком, которая произвела на меня сильное впечатление в далёком детстве. Когда Павел Андреевич закончил свою речь, а мальчик Юра, как и много лет назад растерялся, я мысленно поставил себя на место мальчика Юры. И вы знаете, Иван Иванович, что я, опять таки, мысленно ответил Павлу Андреевичу? А вот что:
«Павел Андреевич, вам плохо? вы что-то съели не то за обедом? Что вы такое говорите? Если бы я не знал вас раньше, бы счёл, что человеку, говорящее то, что говорили только, что вы Павел Андреевич крепко досталось по голове чем-то тяжёлым во времена Пугачёва, и с тех пор и по сей день он пребывал в каком-то страшном полусне, и в себя пришли только пару часов назад. Наш садовник уважаемый Павел Андреевич, полноценный гражданин, который получает за свой труд хорошее жалованье. И совсем не наша вина, что наш садовник, его пропивает своё жалованье до копеечки. И он в любое время может идти на все четыре стороны, ибо крепостное право уже давно кануло в Лету. А вы Павел Андреевич, к слову, что ему предлагаете взамен нашего сада? Его собственный сад? Нет уважаемый Павел Андреевич, не сад вы ему предлагаете, а колхоз.  У вас в колхозах добрейший Павел Андреевич земля, конечно, будет его (по крайней мере номинально), но получать за труд он будет палочки и никуда с неё не сможет уйти, по причине того, что у него не будет паспорта. Так что правильней будет сказать не земля будет принадлежать ему, а он будет принадлежать земле до тех пор, пока сам не станет землёю. Как говорится в одной, уже упомянутой мною, книге «Из праха вышел во прах и уйдёшь». Павел Андреевич, так выходит вы крепостник-рабовладелец?
И потом, дорогой Павел Андреевич, вы, наверное, не станете спорить с тем, что если девять беременных женщин соберутся в одной комнате через месяц ребёнок не родится. Для всего в этой жизни требуется н время, и уж тем более к таким вещам как перемены в укладе жизни целого государства, тем более нужно подходить с большим запасом терпения. В качестве примера: вот представьте себе Павел Андреевич такую ситуацию: вам понравилась женщина. Она приглашает вас в гости. Ведь для того, чтобы предстать перед вами во всей красе ей потребуется время на приведение себя в порядок, а? А теперь вообразите-ка себе, дорогой Павел Андреевич, что только, она начнёт приводить себя в порядок кто-нибудь разобьёт зеркало обольёт её тушью. Найдёте ли вы её вину в том, что вина в том, что перед вами предстанет не красивая и ухоженная красавица, а неряха и замарашка? Я к чему вам всё это рассказал уважаемый Павел Андреевич: Наша страна, когда в ней случилось всё то, что так дорого вашему сердцу проходила очень трудный и ответственный исторический переходный период, который сопровождался трудностями, которыми большевики и другие революционеры воспользовались.
  Я привёл вам Иван Иванович этот пример с мальчиком Юрой и «белым офицером» Павлом Андреевичем, для того, чтобы вы воочию убедились, сколь уязвимы были позиции тех, на чьей стороне, по мнению многих, была тогда правда. А от себя дорогой Иван Иванович добавлю, что интересно было бы допустить к этой дискуссии самого садовника. Как ему понравится идея стать не только садовником, но и сторожем своего сада, торговцем своих фруктов (кушать то он должен что-то кроме фруктов), бухгалтером, чтобы самому обсчитывать свои дела, (ведь денежки то большевички так и не отменили).  при этом дом свой обустраивать (ну в самом деле!!! не прибегать же ему к наёмному труду, а то лет через сто очередной "Павел Андреевич" будет очередному "Юре" чушь про равенство в башку вкручивать, поскрипывая портупеей, при этом не забывая «потягивать» господскую дочку, как это было в фильме.
И вообще, уважаемый Иван Иванович, может потому и не шли все «садовники» скопом в красную армию, что сердцем почувствовали, что им наконец то выпал шанс нормально потрудиться, и воспользоваться плодами своего труда?



Старик посмотрел на меня взглядом многомудрого сенбернара.
 -Молодой человек как вам не стыдно переговаривать чужие сказки. Начитались Солженицина и его собратьев по вере, и туда же, - колхозного рабства, которым сейчас так любят словно жупелом играть враги советской власти никогда на самом деле не существовало. колхозник покупал во время войны танк или самолёт на свои сбережения. Так за какие палочки он работал. Не несите антисоветскую фашистскую чушь. До войны, мало кто из рабочих мог позволить купить себе мотоцикл, в селах колхозники покупали мотоциклы, и подростки на них ездили. Сталин поставил цель сделать колхозы зажиточными и осуществлял эти цели.
-Вы знаете Иван Иванович, - сказал я. - как говаривала моя бабушка нам, своим внукам?
«Дети, всегда трудитесь и никогда не доверяйте советской власти.
  -Ну из того, что вы говорите, -осклабился старик, - можно сделать вывод, что умом ваша бабушка не блистала.
 -А ум не блесна чтоб им блистать, дражайший Иван Иванович, -ответил я, ум надо применять. И доверительно сообщу вам, что чем меньше ум блещет, тем легче и удобнее им пользоваться. Ну зачем нам, кулакам блистающий ум уважаемый Иван Иванович? Нам достаточно того, чтобы с помощью нашего ума можно было греться, кормиться и на табачок хватало, а для этого вполне достаточно уметь пользоваться тем умом, что отпустил нам бог и пользоваться чужой глупостью. Как говорят американцы "если вы в толпе убегаете от медведя вам не надо быть быстрее всех. вам достаточно быть быстрее, чем самый медленный из вас"

 -Я уже заметил, что поумничать вы, молодой человек, горазды, - сказал старик, ехидно прищурившись.
 - Умничают дорогой Иван Иванович мальчики с комплексами неполноценностью, а я давно уже не мальчик. Я так мыслю, и так выражаю свои мысли. А что касается моей бабушки, и её умственных способностей, я расскажу вам одну историю, которая поможет вам получше представить себе эту женщину, видевшую на своём долгом веку, как ни как три государственных строя: Итак. Мне, помнится, тогда было лет, наверное, восемь или девять. Бабуля моя, (как и многие селяне в те непростые времена) приторговывала брагой. И вот однажды к ней обратились за брагой двое мужиков.  Они просили отпустить им три литра в долг до десяти часов утра следующего дня.  В качестве залога они оставляли видеомагнитофон. А бабушка, к моему не малому удивлению, дала им полное ведро. Когда они ушли, я спросил у неё, почему она дала им так много, на что она мне ответила "Не один из них не проснётся к десяти утра». Не знаю можно ли такого человека назвать "не блещущим умом"? Как говорится, делайте выводы сами.
  Какое-то время мы ехали молча.
Вы, конечно извините, но судя по всему, вы очень плохо учили историю России, уважаемый,- при этих словах на его устах заиграла снисходительная улыбка, из тех, которые вызывают едва ли не более сильное желание съездить по физиономии, чем прямое оскорбление, - крестьян никогда, никто не раскулачивал. Если хотите, я могу перечислить вам основные причины коллективизации.
 -Сделайте милость, - сказал я, пропустив мимо ушей противоречие, заключённое в его последней сентенции.
 - Первая причина, - старик, вновь растопырив передо мной свою сухую пятерню, - заключалась в том, что большевикам пришлось решать те проблемы, которые самодержавие не решило за семьдесят восемь лет до этого. В первой четверти девятнадцатого века в России наметился процесс, который называется "относительное аграрное перенаселение". Но это не было связано с тем, что в России было много народов, это было связано с соотношением количества населения и количества пригодных для земледелия земель. Реформа 1861 года не решила эти проблемы, и процесс нарастал, несмотря на то, что помещики теряли свою землю, крестьяне эту землю покупали, и тем не менее земли не хватало. В центральной России на душу населения, чтобы просто выживать, нужно иметь четыре гектара земли. Так вот, в тринадцатом году, в среднем, на «душу» приходилось всего четверть гектара. Нужно было каким-то образом выходить из общинного земледелия. Выхода в то время виделось два: первый, - создание крупного индивидуального землевладения фермерского типа...его пытался создать Столыпин. Оно не получилось. Второй, -, крупное коллективное хозяйство Коллективизация, которую проводили большевики - это не был некий злой умысел, он логический вытекал из специфики русского рискованного земледелия...и из-за того, что самодержавие не решило эти проблемы, по чисто классовым причинам, -старик загнул указательный палец и взялся за средний.
 - Вторая причина заключалась в том, что, после социалистической революции, называемой вами «переворотом», которая взяла курс на уничтожение частной собственности, крестьянство было огромным слоем, у которого земля была в общинной собственности, но это была не государственная собственность. И крестьяне рассматривались режимом как мелкие собственники, что противоречило логики развития режима. Средний палец последовал за указательным. Настала очередь безымянного.
 -Третья причина заключалась в том, что в стране на тот момент не было достаточного количества рабочей силы для индустриализации. А всем здравомыслящим людям было совершенно понятно было, что мир идет к новой мировой войне. И в тридцать первом году, в феврале, Сталин произносит свою знаменитую фразу, что если Советский Союз за десять лет не пробежит тот путь, который Запад прошел за сто лет, то нас сомнут. Но для того, чтобы проводить индустриализацию, нужны не только капиталы и средства, нужна рабочая сила, которую можно было взять только в деревне. Для этого нужно было, чтобы часть сельского населения пошла в город. Нужно было вводить коллективное хозяйство, чтобы за счет концентрации тягловой силы, за счет развития МТС можно было сконцентрировать технику, и таким образом высвободить часть населения. Безымянный палец склонился, словно признавая несокрушимость только что прозвучавшего довода. Старик взялся за мизинец.
   - Ну, и наконец, -сказал он, - была еще одна вещь в преддверии новой войны нужно было создавать национально государственную идентичность у населения. Поскольку основная часть населения была крестьянством, у него с национально-государственной идентичностью дело обстояло не важно, это был такой локалистский, крестьянский взгляд на мир. Если брать военный потенциал всех великих держав в конце 30-х годов за 100%, то - у США был самый большой - более 40 процентов - затем шли почти вровень Германия и Советский Союз - затем Британская империи - 10,2% - и затем уже шли Японии - 2,5%, Франции - 4%, Италия То есть то, что Советский Союз сравнялся с Германией и обошел Британскую империю - это был результат индустриализации и коллективизации, без этого ничего даже думать было выигрывать войну. Хотя была оборотная сторона всего этого. Сорок первый год, лето - это был, безусловно, кризис режима, когда одна часть красной армии сражалась, другая часть сдавалась в плен. И в плен сдалось довольно много людей. В основном это были те, кто был очень сильно были обижен режимом во время коллективизации. На этот раз вместо того, чтобы загнуть мизинец, старик расправил всю пятерню, сложил руки на груди с улыбкой переводя взгляд с меня на Алексея.
  -Если я вас правильно понял, то, по-вашему, все действия советской власти в отношении крестьянства, были продиктованы тем, что надвигалась война, и вопрос стоял о самом существовании и целостности нашей великой Родины?
 -Абсолютно верно.
 - А что бы вы ответили, уважаемый Иван Иванович, если бы вам предоставили неопровержимые доказательства того, что однажды, под крупный кредит от Ротшильда, большевиками, в качестве залога был предоставлен полуостров Крым? Как вам такая забота, о целостности государства, а? если у вас есть, что сказать по данному вопросу, я весь внимание.
Старик не ответил.

-мне бы очень хотелось, чтобы вы высказали своё мнение по поводу раскулачивания и уничтожения зажиточного крестьянства как класса. Мы с вами понимаем, что многие из тех кто попал под репрессии имели что называется зуб на советскую власть, меня в данном случае больше интересует главным образом, ваше мнение относительно того, были ли у них основания обижаться на коллективизацию.
-Моё мнение по этому вопросу таково, - сказал старик, упрямо подняв подбородок, - коллективизация была необходима, и жёсткие меры в то время были необходимы. С нашим народом нельзя без жёсткости. Нужно было всех заставить работать. Понимаете, всех.
И снова, видя, как при этих словах суворовским безумием сверкнули его глаза, меня посетила мысль «Не сумасшедший ли передо мной?»,
Знаете, Иван Иванович,- сказал я, - слушая вас мне вдруг припомнилось, как в детстве я читал о том, что ещё древние египтяне заметили, что самые жестокие надсмотрщики за рабами, получаются из бывших рабов.
-Молодой человек, вы вообще знакомы с историей нашей страны в двадцатом веке?
   - Мой ответ, уважаемый Иван Иванович, напрямую зависит от того, что вы вкладываете в понятие «История», -ответил я, - что такое, по-вашему, история Иван Иванович? Дайте свою дефиницию этому понятию.
-Какую ещё дефиницию?
 -Ой! Простите пожалуйста. Дайте своё определение понятию, «История».
 -Ну…история, это факты, даты и события. Неужели это надо объяснять?
 -Я не вполне с вами согласен относительно того, что такое история, уважаемый Иван Иванович. История, с моей точки зрения, это не только и даже не столько факты, даты и события, история, по крайней мере в нашем с вами многострадальном отечестве, это прежде всего попытка пробиться фактам и документам сквозь господствующую идеологию. И сделать это очень и очень непросто, поскольку человек, взявшийся донести иное видение исторических событий до людей нежели то которое бытует, подобен прокажённому. Люди, знаете ли, дорогой мой попутчик, таких чаще всего не любят и страшатся, ведь не мир несут они им, но меч, и пришли они дабы поднять отца на сына и брата на брата.
   Иметь твёрдые ориентиры, или, как вы, Иван Иванович, соизволили выразится, уверенность в завтрашнем дне, куда уютнее, чем стоять на ветрах сомнений и рефлексий. Поэтому какие бы факты они не приводили какими бы цифрами не оперировали, всё это будет вдребезги разбиваться о глухую стену непоколебимой убеждённости, воздвигнутую десятилетиями господствующей идеологии.  Если бы скажем не Сталин убил Троцкого, а наоборот, то сейчас сидел бы перед мной и Алексеем пожилой человек Иван Иванович Шлыков и с пеной у рта доказывал бы мне, что троцкизм, это прекрасно, и нет на земле более прекрасной и счастливой для людей власти, чем власть Троцкого. И если бы в гражданской победили белые, вы бы отстаивали их идеалы, поэтому с мифами тот, кто берётся рассуждать на исторические темы, должен быть готов иметь дело. Историк, который не желает иметь дело с мифами похож на врача, который не желает иметь дело с болезнями или на порно актрису, которая готова отдаться полностью своей работе, но не желает иметь дело с мужскими детородными органами. Уж простите мне подобный пример.

 - Сталин Троцкого не убивал. Это ещё один либеральный миф, - буркнул старик, бросив на меня колючий, злой взгляд.
-А как Иван Иванович, по-вашему, было дело в действительности?
 -А никак, - старик отвернулся к окну.
 -Ну Иван Иванович, ну давайте не будем друг другу хамить, -сказал я, - я же ничем вас не обидел. Беседу, которую мы с вами ведём конечно не назовёшь комплементарным батлом, как говорит современная молодёжь, в конце концов мы с вами потомки тех, кто стреляли друг в друга, и тем не менее, это всего лишь беседа. Не более того. И всему, что вы от меня слышите, вы в праве не придавать никакого значения. При том, замечу, что ко всему, что говорите вы, я отношусь с большим вниманием.
- Мне кажется молодой человек, я наконец то понял в чём главная проблема вас и таких людей как вы. Вы представляете себе мир чёрно-белым, - улыбнулся насмешливо старик, - а я вас разочарую, мир, разноцветный. Запомните это пожалуйста, и расскажите всем своим друзьям.
 -Большое спасибо за науку Иван Иванович, - ответил я, приложив правую ладонь к груди и театрально склонив голову, - но разочаровать вам меня в данном случае не удастся, просто потому, что я, никогда и не очаровывался по поводу цветовой гаммы, в которую окрашена окружающая действительность. Да и среди моих друзей дальтоников я что-то не припомню.
Знаете, Иван Иванович, - не много помолчав, добавил я, - общаясь с вами, я начинаю понимать почему такие как вы победили в семнадцатом.
 -И почему же?
 - Да потому, что я, и такие как я, безоружны перед вами и такими как вы. Ваше главное оружие, это хамство. Я ни одним словом за время нашей беседы не оскорбил вас, ни разу не перешёл на «личности». Вы же не раз, позволяли обращаться ко мне на «Ты», хотя я не припомню, чтобы мы с вами где-то когда-то выпивали на «брудершафт». Но разве это ничтожное обстоятельство может вас остановить, а? Конечно нет, ведь вы уже нащупали в моей природе слабое место, заключающееся в моей интеллигентности. Вы нутром почувствовали, что я не опущусь до прямого хамства, а вам только этого и надо. Чего стеснятся этого интеллигентишку сопливого, который даже отматерить то, поди, не сможет. Он не знает куда попал. Ничего, скоро поймёт. Да уж, хамство в умелых руках сокрушительное оружие. А теперь по делу. Вот вы говорите мир разноцветный. Но и здесь весь вопрос заключается в контексте. Если мы имеем ввиду мир, как он отражается на сетчатке наших глаз, тогда вы безусловно правы, но если мы посмотрим на этот вопрос через призму политики, мы придём к выводу, что мир, во всяком случае, одна шестая часть суши, называемая Россией если, и был разноцветным, то лишь тогда,  когда по просторам нашей страны ходили красные, белые, голубые (мы не шутим, были и такие) зелёные, жёлтые, и пр. С окончанием же гражданской войны. мир (по крайней мере в головах тех, кто руководил советским государством разделился на коммунистов и их врагов. Помните «Кто не с нами, то против нас». Не добавить, ни убавить.
   Вот вы призываете меня посмотреть назад для того, чтобы найти оправдания разным жертвам, принесённым во имя победы в грядущей войне, а я, в свою очередь призываю вас вдуматься в один факт: Гитлер никогда не пришёл бы в Германии к власти, если бы не опасения германских капиталистов, что, то, что случилось в России, повторится в Германии. Говорю вам это как человек вполне досконально изучивший этот вопрос. Вы вообще знаете, как нацисты доставали деньги на партийную деятельность?
 -И как же?
 -А вот как: к промышленнику, который колебался, давать денег или нет приезжал Гесс и привозил с собой две фотографии: на одной демонстрация под красными флагами на другой стройные ряды штурмовиков. И дальше звучало одно слово: "W;hlen" (выбирайте). И потом: если бы перед выборами в рейхстаг, из Москвы от Сталина не пришёл приказ Тельману ни в коем случае не объединятся на выборах с социал-демократами (хотя у Тельмана не было ни одного шанса на победу) Гитлер так и остался бы главой маленькой маргинальной партией. Как вам такой подход к истории Иван Иванович?
  - Молодой человек, - сказал старик, - если бы Николай второй, не отрёкся от престола, не было бы никакой революции. Бывшие царские генералы сами передали власть большевикам. И Наша революция никак не помогла приходу Гитлера к власти. К власти Гитлера привели банкиры ФРС. Они дали денег Гитлеру. Не случайно ведь Первая мировая началась после того, как создался ФРС, Вторая мировая это просто продолжение Первой мировой. Это вам бесплатный ликбез.
  - Большое спасибо вам Иван Иванович за заботу о моём образовании. Правда я так и понял из ваших слов, каким это образом царские генералы передали в руки большевикам власть, не будучи её легитимными обладателями. Я напомню вам, уважаемый Иван Иванович, (заметьте, я не пытаюсь вас образовывать, а лишь напоминаю, будучи искренне уверен, что вы всё, что я собираюсь вам поведать, конечно знаете во много раз лучше меня, но возможно в силу вашего преклонного возраста несколько запамятовали), что между отречением царя и октябрьским переворотом, ошибочно называемым революцией, прошло несколько месяцев, в течении которых законная власть принадлежала абсолютно законному всенародно избранному  временному правительству. Потом были проведены абсолютно законные выборы, которые, кстати, большевики с треском проиграли, следствием этого поражения и был переворот. Иначе зачем было захватывать зимний?  Неужели вы станете меня убеждать уважаемый Иван Иванович, в рамках ликбеза, что князь Львов или Родзянка, все эти престарелые, и беззубые во всех смыслах этого слова, интеллигенты, составлявшие временное правительство, отняли власть у большевиков, которую тем пришлось потом возвращать с оружием в руках? Кроме того, я позволю себе поправить вас в вопросе о Гитлере и ФРС: Повторяю. К власти Гитлера привел прежде всего германский военно-промышленный комплекс, (в котором наверняка имел участие в том числе и американский капитал), а также юнкерство. Просто, когда мы говорим "привели к власти" можно заменить эту фразу на "давали деньги." Кстати, знаете Иван Иванович, кто первым дал крупные деньги Гитлеру? Не военно-промышленный комплекс, и даже не юнкерство, а владелец фабрики роялей.





               
                Глава тринадцатая.


   Вы знаете, Иван Иванович, - когда поезд, миновав очередную остановку, снова понёсся вперёд, мимо обречённого на вековечный срок густой уральской тайги, - меня давно уже мучает один вопрос, и возможно сейчас, с вашей помощью, мы его решим. А вопрос заключается в следующем: почему-то все мои знакомые исповедующие социалистические взгляды, едва разговор у нас заходит о гражданской войне, меня, как приверженца «белых», или как говорят сегодня «либеральных» идей, обвиняют, в том, что мол, я, и такие как я, мечтают, возвратить монархию в Россию. Вы, наверное, тоже меня в этом готовы упрекнуть?
 - Конечно. Я с первых минут вас раскусил, - произнёс старик. На лице его играла одна из тех улыбок, которые и спустя годы заставляет вздрагивать при воспоминании о ней.
 Уверяю вас, уважаемый Иван Иванович, в этом вы глубоко заблуждаетесь, и сейчас я вам это докажу. Начнём с того, что доверительно сообщу вам, в надежде вас успокоить, что даже возжелай я и мои единомышленники этого всей душой возвращения в наше с вами многострадальное отечества монархии, это вряд ли было бы осуществимо. А во-вторых, идеи, с которыми шли белые, так же далеки от монархизма, как и от коммунизма. Думать, что белые спали и видели, как, освободив страну от красных, они тот час-же вернут монархию, так же неверно, как думать, что янки в войне против Юга были движимы мечтой, разделавшись с конфедератами, тут же присоединится к Британской империи. Скорее уж в стремлении вернуть в Россию монархию стоит подозревать красных. Вспомните хотя бы знаменитый визит Сталина в Гори к матери. Когда старуха у него спросила: «Иосиф, ты сейчас кем?» На что «отец народов» ей ответил «Помнишь мать царь был? Так вот я сейчас вроде него»
 -Уважаемый, – воскликнул старик, - как вы можете не понимать, что революция, которую вы называете «переворотом», была благом. Да вы знаете в каких условиях жил и работал простой люд в начале двадцатого века? Вы знаете, что простой человек не имел ничего, кроме долгов и цепей, а рядом с нищетой существовала роскошь. Все эти купцы и дворяне, понастроившие на крепостных костях дворцов да палат, просто утопали в роскоши, в то время как дети крестьян и рабочих пухли от голода.  Да что с вами говорить, - воскликнул старик, -  для вас, либералов, никогда отдельно взятый человек ничего не стоил.
  - Для меня как для нормального человека, - сказал я, - отдельно взятый человек значит очень многое. Уже хотя бы по тому, что я и сам, некоторым образом, тоже отдельно взятый человек, но я хочу сказать о другом. Я полностью согласен с вами Иван Иванович в том, что простому человеку в то время, конечно, было не легко, но не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что страна тогда перестраивалась.
  Знаете, Иван Иванович, есть такое старинное китайское проклятие «Чтоб ты жил в эпоху перемен». В этой простой фразе заключается весь ужас, жизни в эпоху больших преобразований. Так было во все времена. Вот и тем людям не повезло родиться в эпоху перемен.  Терпеть им конечно приходилось много, но весь вопрос ради чего терпеть. Если трудности окупаются почему бы и не потерпеть? Тем более если ети трудности лежать на пути к свободе. Ведь даже по Библии путь к земле обетованной лежал через пустыню.
 Конечно, простому человеку, ищущему часто сиюминутной выгоды, не всегда видна та историческая цель, которую ставит перед народом будущее, и, более того, чаще всего цели простого человека и государства не совпадают, а то и прямо противоречат друг другу, уже хотя бы по тому, что цели государства, часто, простираются за пределы жизни отдельно взятого человека, а то и идут по судьбам самих людей. Но нельзя, уважаемый Иван Иванович, допускать, чтобы тактика диктовала условия стратегии. Тактика всегда и во все времена подчинялась стратегии. И поэтому нищетой и неустроенностью отдельно взятого рабочего, или крестьянина, сколь бы страшными они не казались, нельзя оправдывать сворачивание государства с эволюционного, пусть болезненного, но здорового пути развития на уродливую мутацию, подсунутую безответственными проходимцами.
 Впрочем, чего ещё можно было ждать от людей, многие из которых имели за плечами, аж по три класса церковно-приходской школы, а кое кто из них и вообще ни одного класса школы не окончил.
  -Повторюсь, - упрямо процедил старик, при этом снова рубанув пустоту ладонью, - жесткие и даже жестокие меры с нашим народом просто необходимы. Без жестокости с нашим народом иногда просто нельзя. Я в этом абсолютно уверен. А что вы прикажете делать, когда страна окружена государствами, которые спят и видят, как бы её уничтожить?
-Трудный вы задали мне вопрос, - я покачал головой, - и ответ на него найти очень непросто, но может мне будет несколько легче ответить на него если вы, уважаемый Иван Иванович, скажете мне, как бы вы предложили относится этим государствам к стране, которая изначально поставила целью свергнуть капитализм? А это, на секундочку, тот общественный строй, который царил тогда в большинстве тех самых окружающих страну, государств? Я уже не говорю о тех государствах, в которых был монархический строй правления.
Но особенно меня заинтересовала ваша реплика относительно того, что с нашим народом нельзя без жестокости. Она напомнила мне одну китайскую поговорку «Везде, где есть китайские батраки, Бог посадил бамбук». Наблюдательные китайцы очень чётко провели взаимосвязь между божьей волей и спиной китайского батрака. Общаясь с такими людьми как вы, я часто думаю, неужели мы действительно народ, который не может жить без кнута?
Мой собеседник снова отвернулся и устремил взгляд в окно.
   - Иван Иванович, -нарушил я молчание, - вот вы упрекнули нас, либералов, что для нас жизнь отдельно взятого человека никогда ничего не стоила, в этой связи мне хотелось бы у вас спросить, не помните ли вы случайно кому принадлежит фраза «Простой человек с пулемётом это уже не простой человек, а простой человек без пулемёта, это уже не человек?».
Или такой перл как, «Есть человек есть проблема, нет человека, нет проблемы».
-И кому же? - спросил Алексей.
-Товарищу Сталину,- ответил я.
 - И что ты сопляк этим хочешь сказать? – ощерившись (до этого я всегда считал, что это литературное преувеличение), злобно прошипел старик.
Я пропустил его оскорбление мимо ушей. Для меня было совершенно очевидно, что переход на личности, это по сути, не что иное как свидетельство на его душевное полит-бюро давно уже признало поражение, и только гордость сейчас изо всех сил пытается сорвать в своей душе процедуру подписания безоговорочной капитуляции.
 - Я лучше покажу вам уважаемый Иван Иванович на конкретном примере, что такое забота о достоинстве отдельно взятого человека:
Однажды в «проклятой» Америке одна крупная компания судилась с простой женщиной, у которой порвался бумажный стаканчик с кофе, который эта женщина незадолго до этого купила в одном из заведений, принадлежащих этой компании. И стоило адвокату этой компании в ходе прений произнести фразу, «Случай, произошедший с этой женщиной, это, всего лишь статистическая погрешность», судья немедленно вынес положительное решение в пользу истицы, таким образом короткая фраза, намекающая на незначительность одного гражданина, стоила компании не много ни мало, двух миллионов долларов. У нас же человека, невинно осужденного во времена «справедливейшего» советского государства реабилитировали, но личных извинений никто не приносил, никто за искалеченные судьбы наказания не понёс и уж тем более материальных компенсаций никто не выплачивал. Более того, было масса случаев, когда, разобравшись в судебной ошибке, человек выходящий из стен тюрьмы, благодарил следователей, то есть представителей той системы, которая и искалечила его жизнь, за возвращённую свободу. Стоит ли удивляться при виде такого отношения к личному достоинству человека со стороны государства таким крылатым максимам как: «То, что вы не сидите, это не ваша заслуга, а наша недоработка» или «Был бы фраер, а статью подберём».


               
                Эпилог.
 
Вскоре объявили остановку, на которой старик и вышел, не попрощавшись ни с одним из нас.  Остальной путь мы проехали в молчании. Я смотрел в окно на проплывающие мимо посёлки и поля. У меня никак не шли из головы слова старика: «С нашим народом нельзя без жёсткости, я в этом абсолютно уверен» Заканчивая свой рассказ, я хочу обратиться к тебе, мой уважаемый читатель с одним, единственным вопросом, «Как ты думаешь, Иван Иванович прав?»

                Конец.

                Казаринову Сергею Валерьевичу,          
                посвящается.          
                (01. 08. 2024)               



 -