Миг бессмертия 888

«Многолетствуйте люди добрые, несущие свет и мир на земле».
В раннем стылом времени июньского утра слышно тихое, тревожное переговаривание птиц в лесу. Бойцы 494 стрелкового полка, вслушиваясь в природное роптание, ждали своего часа наступления.
Яков Иванович Карпенко, прильнув спиной к стволу дерева, слился с  временными потоками, увидел грядущие события, от которых спина вспотела, а в горле пересохло.
Он был человеком твёрдой волевой натуры, не ведающим сомнений.  В ожидании, солдат прежде услышал тихий перезвон листвы – ветер трогал её своим дыханием, а затем нарастающий гул вражеских самолётов. За доли секунды пронеслась картина их первого боя, принятого в Пинском районе с ходу, 26 июня 1941 года. До вечера шёл бой, им не дали даже опомниться. На поле боя много  было убито и ранено немцев. Наши потери были незначительными, но немцы показали силу своего автоматического оружия.
Видимые картинки военных событий кружились, как обожжённые листья после пожара, хаотично падая на землю и вновь поднимаясь от дуновения человеческой мысли.
… Яков Иванович отчётливо увидел, как командир подал команду в контратаку. Бойцы Красной Армии  вышли навстречу движущимся немецким танкам, за которыми толпились автоматчики. Когда они приблизились на полпути, автоматчики открыли шквальный огонь. Наши ряды значительно поредели. Бой продолжался. Шесть пулемётов «Максим» имелось в их распоряжении. Яков Иванович дал несколько очередей по немцам и разорвавшийся рядом снаряд справа отбросил его и пулемёт влево. Кромешная тьма и отключённое сознание поволокой окутали всё тело. Раненая нога, ниже колена и быстро заполняющая пространство сапога кровь, вот результат контратаки.
Время отсчитывало минуты. Когда он очнулся, поднял голову, то отчётливо увидел немцев, ходивших,   невдалеке и пристреливающих раненых красноармейцев на площади боёв.
Поднялась грациозная мгновенность бытия. Есть, откуда черпать силы - Родина! Физически, это  нельзя переложить на слова, это главный довод, который пронзает насквозь душу и сердце, вселяя непоколебимую уверенность, что помощь уже на пороге. Так случилось и в тот раз. Каждый полз, как мог на высоте. Стрелковый 494 полк, в котором служил Яков Иванович Карпенко, меняя одну оборону на другую, отходил на восток, принимая бой с численно превосходящими силами врага, вооружёнными, военизированными.
Спина затерпла от пронзённых всплесками памяти недавних военных событий, а из «ран»  души сочился свет бессмертия. Боец  прилёг на ещё не успевшую отдать своё тепло, родимую землю, покрытую зелёным ковром – одеялом из душистых трав и очередной обожжённый лист военных событий всплыл в памяти.
Положив голову на  травяной полог, глядел, как выпархивает из-под мгновенных мыслей жизненная дорога, как вздымается над  грохотом вражеских танков то ли смертная взвесь, то ли звон благодатной жизни.
… Шла оборона Полоцкого укрепрайона, командовал которой командир 174 стрелковой дивизии полковник Зыгин Алексей Иванович. Событие разворачивалось в районе Великих Лук. Глубинная тишина, с благословением разливающаяся вокруг была нарушена приказом майора.
— Карпенко! Вместе с отделением выдвинутся вперёд на выдающуюся углом опушку леса, и занять оборону для встречи двинувшихся к лесу немцев, — прозвучал приказ.
Стрелковый полк в очередной раз принял бой с фашистами, численно превосходящими силами. Десант с  семью тяжёлыми  танками настиг быстрее, чем предполагалось. Сражение приняло непредвиденный оборот, к бою подключилась вражеская авиация. Фашистский стервятник бросил в толпу гражданских бомбу и, развернувшись, начал расстреливать толпу гражданских.
На возвышенности, метров триста – пятьсот от опушки леса, где двигаясь на восток шли раненые бойцы, гражданские женщины и дети, приземлился наш  «небесный тихоход» У - 2. Сама судьба разыграла злое деяние — из самолёта  вышли  переодетые фашисты с пулемётом и начали обстрел движущихся людей. Все шарахнулись глубже в лес, а убитые и раненые остались на опушке леса.
— От судьбы не уйдёшь, — тихо проронил Яков Иванович. Казалось бы, хуже некуда, уже и бездна  в глаза ему поглядела, да не для того, чтобы поглотить. Вот и сейчас он в бездне военных событий, но стойкий,  крепкий в духе веры Победы над фашисткой Германией, которая возьмёт его, понесёт и воздвигнет выше прежнего.
… Упругие мысли прыгают по телу, выбивая холод страшных военных дней и холод души, как бы высвобождая место  теплу и мирной жизни до которой оставалось одна тысяча четыреста суток военной поры.
Яков Иванович остановил себя на мысли, что нестерпимо хочется пить. Он пошевелил потрескавшимися губами и вновь погрузился в череду минувших дней.
Жаркие летние дни беспощадно испытывали человеческий организм на прочность. Было невозможно без воды, а воды не было. Пересохшее горло, потрескавшиеся, кровоточащие губы, потом покрывшиеся лица, запылённые поднявшейся пылью, голодные, измученные люди стремились уйти от смерти.
Не каждого настигала смерть.
Новую оборону заняли подразделения Красной Армии. Собрались наши разрозненные войска. Отходили по лесам и опушкам только ночью. Днём движение было невозможно, занимали оборону, вражеская авиация гонялась за каждым безоружным человеком.
Лёжа на тёплой земле под раскидистой кроной дерева в момент передышки между атаками и отступлениями боец Красной Армии, Карпенко, воспоминаниями касался сердцем произошедших событий и замирал вновь. Как в первый раз.
… В одной из оборон в августе подошёл капитан Кочнев с тридцатью бойцами, что осталось от оставленного батальона, численностью в полторы тысячи человек, для прикрытия нашего отхода. Грязные, оборванные, обросшие, голодные, исхудалые, они около месяца бродили по тылам врага, натыкаясь всюду на немцев.
 Иван Трофимович Катаев приказал Кочневу с группой уснуть, искупаться, помыться, переодеться и вступить в бой. Бой проходил и днём и ночью. У нас не было пищи, даже хлеба. Израсходовались боеприпасы. Стояла жара. Не было возможности добраться даже до воды. Днём оборона, ночью вперёд.
Июльские, августовские дни одна тысяча девятьсот сорок первого года, жаркие. Жажда мучила людей. Отступление армии, раненых, гражданское население, дети. Собрались у околицы деревни из колодца попить, освежить душу, как со стороны леса вынырнул самолёт. На момент начала Великой Отечественной войны фашистская Германия обладала значительным количеством химического оружия. Фашисты, среди боевых снарядов  сбросили химические. Более двух дней он чувствовал себя плохо, но болеть было некогда. Сильные рвоты оказались для него спасительными, уберегли от гибели. 
Длинные, обескураживающие сюжеты войны вплетаются друг в друга, соприкасаются и проносятся рядом, создавая вечную киноленту, оживающую при очередном привале. Но нельзя надолго останавливаться, дать себе роздых — недалеко, совсем недалеко окликают друг друга фашистские солдаты. Родина  ждёт освобождения!
Незаметно Яков Иванович погрузился в новый кадр военной киноленты с личным участием.
Занятую оборону они держали два дня. Позади тоже шли бои. Там сражался их первый батальон капитана Кочнева с полтора тысячами бойцов. В этой обороне красноармейцев сильно обескровила фашистская авиация. Десятки раз за день бомбили их оборону. Самолёты шли группами по тридцать и более, одни отходили,  другие подходили.
В этой бомбёжке его завалило землёй. В окопе близко разорвалась бомба. Откопали —  бойцы. Он был ранен в голову в трёх местах, из  обоих ушей шла кровь. Нужно было выходить из окружения.
На ночь готовилась атака из более способных бойцов и командиров. Штурмом была прорвана  цепь врага.
—  Вперёд, вперёд! — раздавались крики всё громче и громче.
Яков Иванович вздрогнул, открыл глаза и понял, что это сон. Он  неподвижно лежал на постели, весь взмокший, сердце окутал холод. Ожерелье касаний из военных лет обладало Беспредельностью. Фронтовик медленно встал с постели и подошёл к окну.
Падает белый снег. По дороге ещё не ходили и нет следов. Открыта новая страница жизни. Можно писать заново.