разговор с чистой квинтой

голубые стены, холод не покидает тело. слушаю земфиру, кутаюсь в одеяло. таймер на таблетки — едва ли не единственная стабильность на данный момент. подпеваю, проживаю каждую строчку. сестра говорит, что получается очень чувственно. еще бы. я же вижу Вас в каждой ноте фортепиано, я же обращаюсь только к Вам каждым интервалом. мысли-импульсы: каким бы интервалом стали Вы? скорее всего — чистой квинтой. она звучит благородно, но мощно. где возвышенная гармония сочетается с чем-то бессмертным. отзывается? будь Вы здесь, я бы обязательно спросил. может, дурная привычка. не Вы, ни в коем случае. а мое желание поворачиваться и вопросительно смотреть в Ваши глаза. «расскажите! ответьте!» — набат, но его хватает только на одну голову, мою. или..? нет же, нет. «не смей даже думать об этом!» но мне, черт возьми, хочется. долгие месяцы влюбленности сказываются, оттуда и «что бы он выбрал?», «что бы он на это сказал?», «что бы он думал на этот счет?» откуда слепая вера идет? это не сердце, наверное. вторая дверь для Вас тоже открыта — там душа. тянется, просится, шепчет: «только не делай ему больно» и я слушаюсь, потому что сердце кричит о том же, потому что весь я кричу о том же. где стихи? вот Вам и ответ. нельзя перечить душе и сердцу. «или Вы тоже чувствуете Это помимо боли?» — спрашивать в пустоту. глупости. знаю ответ на свой же вопрос, но лезть на территорию другого — последнее дело. любовь о добровольном, любовь об искреннем. /я протяну свою ладонь/ в который раз? не помню таких чисел. возвращаясь к «слепой вере» — чувствую, что однажды Вы протяните в ответ. наблюдаю: жесты Вас выдают, meine liebe. приближаетесь, переживаете, отходите назад. но я же весы — само терпение и понимание. все в порядке, ладно? нужно пространство и время — знаю. Ваши «нужно» мне важны настолько, что я осознанно отрекаюсь от.. /жди меня/ это уже не важно. поет она протяжно, ей хочется верить. Вам тоже хочется верить. скажите, пожалуйста, одной жизни хватит? всего лишь хочу понимать, к чему быть готовым. такое ощущение, будто мы действительно ждем друг друга. видимо, так нужно. у меня болит сильнее в последнее время, поэтому не могу писать стихи. в заметках рваные строчки-наброски, но в целое и лишенное болезненности они не складываются. хаос. столько лет жил поэзией, она меня воскрешала, лечила, ставила на ноги. в этот раз что-то иначе. всё — если быть точнее. Вас тоже кусают? это последнее, чего я бы хотел. строки заперты на тысячи замков. они бесятся, жалят безжалостно. но я держу их, справляюсь и буду справляться. но..разве это будет честно по отношению к нам двоим? если боль говорит так громко — может, стоит прислушаться? «будь кем хочешь, лишь бы счастлив был» — вспоминаются слова. если Ваше счастье будет заключаться в моем молчании — я согласен. только скажите. губами? северным ветром? постараюсь научиться с этим жить, если Вы честны со мной. поэзия приводит к опустошению и новому началу с помощью черных слёз. это всего лишь ртуть, терпимо. и плевал бы, но речь о глазах Музы. где Ваше счастье сейчас? Вы обрели его? часы остановились. настал момент правды. я запутался. словно крошечная змейка, что сбилась с пути. вкус воздуха больше не ведет ее никуда. перекати-поле путает нас двоих, наворачивает круги безостановочно. и пока оно в движении — не могу сдвинуться я. сил не хватит, чтобы разобраться с ним, понимаете? мне нужна Ваша помощь. за важным решением следует облегчение. я не добавляю «если оно верное», ведь Вы сами все знаете. и знаете, что верно для Вас и Вашей души. чувствуете — точно. молю Вас быть искренним. шепотом, многоточиями. /по мне откроется огонь/ и я готов. часть его уже успела распространиться по телу и пробраться внутрь. вспоминаю, что не смею просить Вас о чем-либо, потому что я о гармонии, о балансе, о невмешательстве, где нет места чувствам (выпустивыпустивыпусти! не хочу быть похоронен там, где чужие «нельзя»!) но..чтоб открыть новую дверь, не обязательно закрывать все старые. следуйте за сердцем. за мной же — принятие любого Вашего решения. думаю, это одно из проявлений сильных чувств. их ничто не сможет заглушить. как и стремление, как и желание, как и связь. но я Вам обещаю зашить себе рот серебряной иглой — если Вы действительно этого хотите, если Ваше истинное молит именно о таком исходе. Вы видели честность в каждой моей запятой, будьте же честным со мной тоже, (всё-таки) прошу. /я — твой билет в один конец/ если убрать драму, можно разглядеть двойной смысл. конец же, даже будучи безвозвратным, способен проявляться в нескольких сценариях. читал и видел достаточно, чтобы произнести: «если два сердца хотят, то им все по плечу. сквозь радости и трудности, вместе». но я наделен полномочиями говорить только за свое сердце, оно стучит уверенным: «да». та же протянутая ладонь, те же горящие глаза. я верен любви и надежде, я верен Вам, я верен любому Вашему решению, но я так же имею право на веру, поэтому..

/жди меня
мы когда-нибудь встретимся, заново
жди меня
обречённо и, может быть, радостно?
жди меня
в этом городе солнце как станция
как бы не сгореть мне?
только бы успеть

жди тебя
я когда-нибудь вырвусь из пламени
жди меня
я пришел этой осенью, каменный
жди меня
за меня там все молятся, жмурятся
как бы не сгореть мне?
как бы не задеть их?/

смотрю в твои глаза. улыбаюсь грустным светом. моя энергия на исходе. нужно уходить, пока солнце не успело проснуться. поднимаюсь со стула, замираю. мне всегда кажется, что я говорю недостаточно, когда обращаюсь к Вам. столько всего еще нежного, доброго внутри. разного, рвущегося на волю. помнится, я выше спрашивал: «скажите, пожалуйста, одной жизни хватит?». нет, милый мой. и за несколько не успею поведать все, что хотел бы. встретимся снова в следующих? есть ли место таким вещам? готовы ли Вы терабайты своей жизни на новое-теплое-яркое? пытаюсь передать взглядом и тишиной — вряд ли это возможно. но Ваша энергия слышит мою. легонько касаюсь Ваших волос, веду кистью к щеке. считаю родинки, запоминаю их форму на тот случай, если это наша последняя встреча. они образуют созвездие, о котором хотелось бы сочинить отдельное стихотворение, только я не могу. не сейчас. запоминаю стойкий запах, наш аромат — хвоя, грейпфрут, мед. имею ли я право говорить о «нас»? дым-молоко-разряд — меня больше нет. это осознание дает Вам спокойствие? безразлично или с разницей? Ваше счастье в тишине или голосе? — спрашивала птичка у птички. она была готова перестать петь и никогда больше не прилетать так близко, если второй птичке это «приятно» и «правильно». вторая птичка читала первую внимательно. вторая птичка снова задумалась.