Бессердечная бабушка

Пасмурным весенним утром из двери женской консультации вышла худенькая женщина непонятного возраста. Со спины ей можно было дать лет двадцать, а если посмотреть в лицо, все тридцать пять.
На самом деле, Эвелине было двадцать восемь, просто частые роды состарили ее чуть быстрее, чем ровесниц. Появились первые морщинки, волосы поредели. Но фигура в полном порядке. Глянешь со стороны, так просто девочка, особенно в своем коротком оранжевом плащике, давно вышедшем из моды. Этот плащ Эвелина носила в восемнадцать лет и носит до сих пор, не видя в этом ничего зазорного.
Трое детей быстро растут, и им постоянно требуется новая одежда. Эвелина же, почти не меняется, и может носить джинсы, что носила еще до замужества.
Это все потому, что она постоянно в движении, поесть некогда, а иногда и нечего, чего уж греха таить! Семья большая, ртов много, а работает только муж.

Эвелина сразу после училища замуж вышла, а через девять месяцев родила первенца. Он уже в третий класс ходит, а самой младшей всего два года. Вот и получается, что ни дня в своей жизни Эвелина не работала.

Они с мужем рассчитывали, что как только младшая пойдёт в садик, Эвелина займётся поиском работы, а тут опять...

Осенний ветер резким порывом громыхнул дверью женской консультации за спиной женщины, задрал ей короткий оранжевый плащ. Она поежилась и, придерживая плащ руками, медленно побрела по улице, думая, что рано она оделась так легко. Побыстрее хотела снять зимнее пальто. Оно уже совсем никуда не годилось, с облезлым рыжим воротником и засаленными рукавами.
Муж Эвелины, Иван, обещал купить жене на следующую зиму что-то новое, может быть, даже шубку.

«Видимо, планам не суждено сбыться», — грустно кивала своим мыслям Эвелина, огибая угол женской консультации.

По её походке, по поникшим плечам сразу становилось видно, что женщина очень грустна. А еще, Эвелине было страшновато. Она до последнего надеялась, что ее задержка вызвана чем-то иным, и что тест выдает ошибочный результат. Надеялась, хотя уже чувствовала знакомые изменения в организме. Три предыдущих беременности протекали с подобными симптомами.

Эвелина пошла в женскую консультацию и ее подозрения оправдались. Она вновь беременна, в четвертый раз! Срок ещё небольшой, возможно, прерывание.

Гинеколог изучила карту Эвелины, вскользь бросила взгляд на скромную одежду и не спешила поздравлять с беременностью.

— Что делать будем, сохранять или прерывать? Если прерывать, то нужно поторопиться.

— Не знаю еще, я подумаю. С мужем надо посоветоваться, — сердито буркнула Эвелина.

Неприятно ей стало от такого вопроса. Что же это получается, если у нее уже три ребенка и она не разодета в меха и золото, то ей уже и рожать нельзя? Бестактно ведет себя врач, очень некорректно!

Эвелина дошла до автобусной остановки, дождалась автобуса и поехала на окраину города. Там, в частном секторе, жили родители мужа. Совсем неподалеку, в пятиэтажке, была однокомнатная квартира Эвелины и Ивана, в которой они теснились с тремя детьми.
Да, небогато жили! Квартира однокомнатная, их пятеро. Но у Ивана была мечта. Он хотел построить большой дом, даже участок для этого присматривал. Только присматривал, потому, что денег на покупку пока даже не предвиделось. Супруги собирались начать откладывать, когда Эвелина выйдет на работу. Когда теперь это будет, неизвестно...

Сейчас женщина шла не в свою однокомнатную квартиру, она шла к свёкрам. Там сейчас дети, все дети, потому что у старшего каникулы и в школу он пока не ходит. Свекровь Эвелины, Мария Ивановна, никогда в помощи не отказывала. С детьми частенько сидела. Хотя у свёкров дом тоже небольшой, всего две комнаты, им дети помехой не были.

Мария Ивановна обрадовалась, увидев Эвелину.

— Ух, наконец-то ты вернулась, а то я уже успела запыхаться с этими сорванцами. Вы как, домой пойдете, или Ваню подождете?

— Подождем, — кивнула Эвелина.

Она не сообщала свекрови, куда ходила, а Мария Ивановна не спрашивала. Надо, значит, надо!
А Ваню долго ждать не придется. Мужчина обедать к родителям приходил. Эвелина не всегда успевала мужу обед приготовить. На ней, как-никак, трое детей!
Мария Ивановна готовит вкусно. Эвелина подозревала, что Ваня больше любит у родителей питаться. Подозревала и не обижалась на это.

Ближе к обеду она вышла во двор, ждать Ваню. Поговорить с мужем Эвелина хотела наедине, без лишних ушей. Открыла калитку, выглянула. Вот он бежит, ее любимый муж. Бегом бежит, чтобы успеть пообедать и на завод вернуться за обеденный перерыв.
Ваня порывистый, резкий. Он всегда быстро передвигается, привык торопиться, привык ходить пешком. Машины у Ивана никогда не было, как, впрочем и у его родителей. Ни машины, ни водительского удостоверения. Это тоже было тайной мечтой мужчины — обзавестись собственным автомобилем.

А пока приходилось бегать. Иван даже общественным транспортом пользоваться не любил. Говорил, две-три остановки он и сам легко пробежит, а в автобусе билет хоть и дешево стоит, но всё-таки лучше не платить. Копейка рубль бережёт, как говорится!

Стоящую возле калитки жену Иван увидел издалека, разулыбался приветливо. Так и спросил, с улыбкой:

— Чего это ты тут стоишь? Меня встречать вышла? Соскучилась, что ли?

— Поговорить надо, Вань, — выдохнула Эвелина. — У меня для тебя новость.

— Судя по твоему лицу, плохая новость, — перестал улыбаться мужчина.

— Не знаю, как ты к этому отнесёшься. Сама ещё не пойму, хорошая или плохая.

— Ну, «не тяни резину», говори, а то я уже нервничать начинаю.

— Я беременна, Вань, — выпалила Эвелина и затаила дыхание.

Муж молчал, испытывая целую гамму эмоций и не зная, что сказать.

— Ваня, не молчи, что делать будем? — не выдержала Эвелина.

— А что, есть варианты? — повел плечами мужчина. — Ты что, пойдешь делать аб.орт?

— Нет, ни за что! Ваня, я много думала, добираясь из женской консультации. Я не смогу прервать беременность. Это же уби.йство. Просто я хочу услышать твое мнение, как ты считаешь.

— Ну, значит, придется отложить наши планы на покупку дома, — криво усмехнулся Иван.

Сначала усмехнулся, потом, вроде бы, улыбнулся от души.

— Ладно, не кисни. Дети — это счастье. Всегда мечтал о большой семье, ты знаешь. Мы справимся. В тесноте, как говорится, да не в обиде. Я вот только думаю, куда же мы детскую кроватку поставим? Придётся, наверное, Катюшке на кухне спать, на диване. Ладно, рано об этом думать. Идём, обрадуем бабушку с дедушкой.

Иван ринулся в калитку, но Эвелина задержала его, взяв под локоток.

— Вань, подожди, я что-то боюсь. Мне кажется, мама твоя будет против. Они и так нам очень много помогают. То с детьми сидят, то продуктов подкидывают. Опять же, ты здесь постоянно обедаешь. Мне кажется, ей не понравится, что мы надумали еще рожать.

— А вот это мы сейчас и узнаем, — подмигнул жене Иван.

Через пару минут растерянная Мария Ивановна переводила взгляд с сына на сноху. Радости на ее лице не было. Огорошили они пожилую женщину, известием о четвертом ребенке.
Мария Ивановна внуков очень любила. Когда-то она сама мечтала родить двоих-троих, но забеременеть никак не получалось. Ваня был ребенком поздним и очень желанным, к тому же единственным. Поэтому, с внуками Мария Ивановна нянчилась с удовольствием. Уставала, правда, в последнее время всё сильнее и сильнее. Возраст давал о себе знать. Как-то женщине в голову не приходило, что сын со снохой захотят четвёртого.

— А это точно, ошибки быть не может? — невесело спросила она.

— Мама, ну ты чего, — улыбался Иван, — это что, вместо поздравления?

— Ой, да что это я, в самом деле! — приподняла уголки губ Мария Ивановна. — Поздравляю, конечно. Если Бог даёт, надо рожать. А мы с дедом поможем, никуда не денемся. Правда же, дед? Иди сюда, новость радостную послушай.

После обеда радостная Эвелина выпорхнула из калитки свёкров. Выпорхнула одна, попросив оставить детей до вечера. Вечером Ваня пойдёт с работы и заберёт их, а она пока сходит обрадовать свою маму.
Теперь походка у Эвелины была совсем другая — лёгкая, пританцовывающая, словно тяжкий груз с души упал. Муж не против, Мария Ивановна со свёкром тоже. Значит, всё будет хорошо. В тесноте, да не обиде, как Ваня сказал. Все знают и начинают подстраиваться под предстоящее событие. Осталось только маму обрадовать.

Папы Эвелины не стало несколько лет назад, и Любовь Семеновна жила одна. Внуков она никогда к себе не брала, не могла с ними справиться, потому что болели ноги. С ногами у женщины давно проблемы начались, но она все еще работала. С внуками не сидела, но деньгами помогала.
Вот и помчалась к ней Эвелина, решив маме пораньше рассказать, чтобы деньги начала откладывать на покупку приданного для ребёнка. Может, поднапряжётся и коляску подарит.

— А ты чего одна, где дети? Снова их на Марию оставила? — встретила дочь вопросом Любовь Семёновна.

— Мама, я к тебе с новостью, — улыбалась Эвелина, проигнорировав вопрос про детей. — Я беременна! Скоро ты станешь бабушкой в четвёртый раз.

— Да ты что, с ума сошла, что ли? — Любовь Семёновна стянула с переносицы очки, протёрла стёкла и вновь одела, уставившись на дочь. Будто не верила ни глазам своим, ни ушам.

— Я надеюсь, ты шутишь.

— Какие шутки, мама? Я беременна. Ваня обрадовался. Мария Ивановна со свёкром тоже. Большая семья — это же счастье.

— Дура, беги бегом на або.рт, если у тебя ума не хватает предохраняться. Какое это счастье — шесть человек в однокомнатной квартире?

— Когда-нибудь, когда «мы встанем на ноги», Ваня построит дом. Большой дом. Чтобы у каждого ребёнка была своя комната. Мам, не порть мне настроение! Все рады, одна ты чем-то недовольна.

— Встанете на ноги?!! Построит дом? — ехидно засмеялась Любовь Семёновна. — Что за чушь ты несешь? Вы никогда не встанете на ноги, продолжая плодиться, как кролики. Ты на мужа своего посмотри. Затюканный, уставший. Ему же продыха нет. Худющий, как и ты. Плащик вон, на тебе, ещё я покупала. Смотрю, твой гардероб не обновляется. Эвелина, не дури, бегом на аб.орт. Нужно этих детей суметь поднять, а не плодить нищету, без остановки.

— Да как ты можешь говорить так про своих внуков? — вспыхнула Эвелина. — Вот уж не ожидала я от тебя, мама! А я ведь шла тебя обрадовать.

— Не обрадовать ты меня хотела, а денег взять. Я ведь и так половину зарплаты вам отдаю. Теперь перестану это делать. Либо ты делаешь аб.орт, либо не получишь от меня больше ни копейки.

— Ну и ладно! Ну и пусть! Обойдемся без твоих денег, — «выплевывала» Эвелина. — Но тогда, ты внуков больше никогда не увидишь.

— И я обойдусь, — желчно сказала Любовь Семеновна, видя, как убегает разъярённая дочь.

Эвелина выскочила на лестницу, не помня себя. Хотела побыстрее убежать от обидных слов мамы. Зацепилась плащом за перила, дёрнулась и кубарем покатилась по лестнице...

На следующее утро в квартиру тёщи позвонил Иван. Он не вошёл, стал кричать на Любовь Семёновну прямо с лестничной клетки.

— Это вы во всём виноваты! Эвелина потеряла ребёнка, и это целиком и полностью ваша вина. Что вы за мать такая, что за бабушка? Вы бессердечная карга! Вас нет больше в нашей жизни. Никогда вы не увидите внуков, и не звоните Эвелине, она не хочет с вами разговаривать.

— Ну, и ладненько, — усмехнулась Любовь Семёновна, закрывая перед зятем дверь. — Посмотрим еще, как вы запоете, когда деньги понадобятся. А то, что ребенка потеряла, так это очень хорошо!
Канал Здравствуй грусть.