Уральское наваждение

Так хочется сорвать с себя
прилипшую ненужность,
Остаться обнаженным в чувствах,
наедине с природой,
Разжечь костер на ранней
зорьке под туманом,
На берегу реки продрогшей,
от осени пришедшей.
А рядом друг, и разговор
глаза в глаза,
Тревожно набежит слеза,
от дыма влажных дров,
от слов, пробравшись под одежду,
душевностью своей.
Дым расползётся по полям,
разбудит птиц лесных,
защёлкает глухарь, вцепившись
когтями в толстый сук берёзы,
тревожно всматриваясь в даль,
в предчувствии раскатов
выстрелов из ружей,
раскинув брызги тишины ненужной.
Берёза вздрогнет, и по бабьи
охнет, раняя листья,
а ветерок шальной подхватит
золотистую ораву,
закружит над землёй и веером
уложит в гладь речную,
и поплывут они…
В заросшей заводи, круги
дорожками на ряске,
в утиной предрассветной пляске,
тайком сбежали в камыши,
там затаившись…
Вдруг лес вдохнёт, замашет
лапами мохнатых елей,
в дремучей вечности
поймает лучик солнца,
связав узоры в паутинах на траве,
вкрапив по капельке росы
в рисунок сети.
По телу тонкой нитью
пробежит мандраж,
в предчувствии охотничьей удачи…
За горло схватит спазм
на вдохе, рванув за грудь,
и руки потянутся навстречу к солнцу,
впуская чистоту, и чувствуя
всей кожей дрожь воды…
Глаза зажмурятся от
отражения величия,
склонившись неизменно
для приличия,
почувствовав божественность
незримой воли,
в надежде, что оправдал доверие,
несносный, всё ещё мальчишка,
но и уже мужчина, набивший
кости на фалангах рук,
оставив прошлых за плечами
в дураках,
И не плюющий в спину никому.
Закрытый от чужих, открытый 
только тем,
кому позволил заглянуть
в глубины недр душевных.
Их мало, но они твои,
они дарованы всевышним,
И им нельзя солгать.
Им нужно всё отдать, до капли,
до последней крови,
быть может заслонив собой.
Ну и конечно же любить!
От сердца, беззаветно,
до бесконечности, всегда!
И до слезы, застывшей на щеке…
И обретать уверенность всё больше,
больше, в том убеждении,
что в жизни подниматься
хоть и не просто, но легко,
когда уверен, что оборачиваться
назад совсем не обязательно…
Уверенно легла рука на
холод вороненой стали,
раздался рокот металлического зверя,
он будто сам себе не веря,
поршнями отбивал свой такт ,
всё больше обороты набирая,
летел вперед, влекомый
производным назначением,
в седле своем держа двух всадников,
в уральском непокорном наваждении…
август 2024 года