Семь мелодий янтаря. Часть 1. Аккорды земли

КУСОЧЕК СОЛНЦА НА ЛАДОНИ ИЛИ СЕМЬ МЕЛОДИЙ ЯНТАРЯ
ЧАСТЬ 1. АККОРДЫ ЗЕМЛИ

Приняв причудливые формы,
Застынут тайной в янтаре.
Жрецы Китая, фараоны
Тысячелетия до нас,
Его назвали «кровь дракона»,
Тацит (1) писал, что это «глаз».
Меркиви – он же камень моря,
Янтарь так финны нарекли,
Им, «ладаном морским», от горя
Окуривали корабли.
Язычеству времен подвластный
Молочным станет словно дым,
А то искристым и опасным
Горящий огненный бурштын.
На море, да на Окияне,
Есть бел-горячий Алатырь,
Свое святилище славяне
Вплели и в заговор и в быль.
Коптящим пламенем живицы
Мог становиться самоцвет,
Под фимиам вещают жрицы,
Смолистый дух хранит от бед.
А Плиний (2) говорил, что «смолы
Природы посланный сей дар»,
Как «похитителя соломы»
Назвали турки «кехрибар».
И словно продолженье чуда –
Способность притянуть предмет,
По персиански он «каруба»
(А хищник золотой – ответ).
Для прибалтийцев – он разбойник
«Латрас» гласит так перевод,
Приснится, откроешь сонник,
И день удачливый, и год.
Еще названье – вероника,
А немцы кликали «бернштейн»,
В медово-сладостной палитре,
Известен он и по сей день.
Всмотрись в него, там дивный омут,
Над ним застыл преданий лес,
Изгиб чарующий не тронут
И каждой тайны свой надрез.

1. Тацит Публий Корнелий - знаменитый древнеримский историк. Именно благодаря истории I века, описанной Тацитом, сформировалось традиционное представление о римских императорах этой поры, главным образом, о Нероне и Тиберии. Сам Тацит имел хорошее представление об этом времени благодаря богатейшему жизненному опыту, выдающемуся интеллекту, тщательному анализу исторических источников и воспоминаний старших современников. Тацит относился к историкам-моралистам, старался посредством описания исторических событий учить земляков, преподнося им уроки добра и зла, возбуждая в их душах эмоциональный отклик.
2.Плиний Старший — римский писатель-эрудит, автор «Естественной истории». Побывал он и на Дунае, и в Бельгии, где тогда был прокуратором римский всадник Корнелий Тацит, отец или дядя знаменитого историка. Не было такого места, которое бы он считал неудобным для ученых занятий, читались всякие книги, даже и плохие, так как, по мнению Плиния Старшего, нет столь дурной книги, из которой нельзя было бы извлечь какой-либо пользы