И было время перемен

Лечение больных


Пастернак - еврей,
Пушкин африканец,
Достоевский - поляк,
Ненавидящий Польшу.
Дзержинский - просто
Идиот. Солженицын -
Украинский идиот.
Акунин* - грузин из
Франции. Дважды враг.
Прилепин? Депутат.
Бродский - переоценен
Нобелевской премией.
Еврей из США, могила
В Венеции. Не наш.
Земфира* и Шевчук* -
Башкирка и украинец.
Подозрительно. Алла
Пугачева - жена врага,
Иноагента. "Уездный
Город" - пьющие враги
Государства. Свои люди!
Дроботенко - приятель
Задорнова. Сибиряк,
Наш человек.


Мы пытались лечить
Помазанника Божьего
И расстреляли в Церкви
Семью его. Божественно.

Мы пытались лечить
Доктора, но он бросил
Пост и страну, подарив
Нам свободу и Ельцина.

Мы пытаемся лечить
Европу всю, но история
Этой болезни изучена
Плохо очень Америкой.

Император рад за работу
Свою. Но лечит, а значит
И вылечит, либо залечит.
Но от слова воинственно.

И убегают они в Белград
И к врагам. И не ищут пути
В Россию назад. Не пиит,
И иноагент? Начитался
Книг и газет? В Эквадор,
С пистолетом! Смерть.

* - иноагенты



Непризнанный Богов удел


Двадцатый век, жгли корабли
И плыли морем веря вновь
В забытый всеми не удел
Не принятых давно Богов.

И время лечит, но не всех,
Живут величие храня, но
Не стихи и имена. Менты
Гражданство сохраня. Свое.

И было время перемен,
Прекрасных дней полет ума
Привёл к тому чего и нет.
Да и не будет никогда.

Двадцатый век, жгли корабли
И плыли морем веря вновь
В забытый всеми не удел
Не принятых давно Богов.

И вечен путь от нас к себе,
И вечен Эпос от людей, что
Правду зная шли к себе.
И Бог тогда им всем помог.

2024


Туманом все закрыто


Туманом все закрыто, пеленой.
И время не остановилось вовсе,
И на Соборной площади стояли
Туристы из Урала ледяного,
Но Южного и летнего сезона.

И вдруг! Вперёд из тени вся страна,
На баррикады! Не стихи пиита,
И не лжеца слова с броневика,
Обычная пора под осень быть
И вспоминать начало Века,
Каждого столетия убитые
начала.

И станет Королём безумий этих
Последний признанный страной,
Не гений и не коммунист, пока
Лишь только конформист от мира
Или от России, что приведет
К идее быть самим собой.

Но осень наступает на Урал
Дождями, ливнями, цензурой.
И не Указ Москва, хотя столица.
И нет реальных планов у вождей,
Мы их не видим. Слышим все,
И не хотим услышать.

2024


И ничего


«– Все или ничего, – сказала она. – Я хочу власти.

– А я, – ответил Друд, – я хочу видеть во всяком зеркале только свое лицо; пусть утро простит тебя».

Из книги А. Грина


И пусть поэт писал поэмы
Для всех журналов и газет,
Она смотрела в кошелек,
И недоверчиво на стены,
Где были книги, мифы.

И были мысли, Время, бури,
Ровесницы в пределах
Двадцати. Менты мечтали,
Но служили. И иногда ходили
На "Зенит" . И шли за Бродским,
Позже на помостки. Другие
Просто доживали Век, что
Не дано простым поэтам,
Особенно в лихих, скупых
Столетиях столиц.

И был один, что написал
О всех. И сам поэт и будет
Снова Эпоха худшая миров,
В которой после рюмки
Разговоры. И музыка еще.
И ничего. Пустыня.

2024