Неустранимый горизонт

Проблема истинности арабского Ренессанса лежит не в плоскости свершившейся истории (здесь нет особых сложностей: имена, даты, события), а в раскрытии метацивилизационных смыслов этого процесса, несущего в себе потенциал решения трансцендентальных задач развития.
Приближение к понятию «метацивилизация», с большой долей вероятности, произошло, когда Кант «принял проблематическое не как мимолетную неопределенность, а как истинный объект идеи, а значит, как неустранимый горизонт всего, что происходит и является» (замечание Жиля Делёза).
Ислам, воспринятый арабским сознанием, создал новый «неустранимый горизонт реальности», как никогда прежде детерминировав особую активность на квантовом уровне. Здесь нет ничего, что не укладывалось бы в рамки «нормальной науки». Кто мне скажет, почему религия макроуровня не может взаимодействовать с духовными энергиями субатомного уровня? В квантовом мире, например, вопреки привычной логике, следствие может быть раньше причины.
Метацивилизация арабского Ренессанса сплошь состоит из этих парадоксов, она несет в себе идеи, которые станут определять развитие человечества в будущем, когда люди устанут от технологий и вновь начнут почитать шелест страниц бумажной книги.
«Мимолетная неопределенность» как близость метацивилизации арабского Ренессанса к естественному состоянию человеческого духа открывает нам горизонт времени, т. к. возникает на почве особой культуры — культуры выживания вида «человека разумного» в преддверии власти нейросетей.
Возникшая на Ближнем Востоке метацивилизация была Событием, смысл которого отражал баланс духа и разума, религии и науки, активно кумулируя энергии макро- и квантового мира. Это был прорыв для человека, который впервые по-настоящему ощутил себя центром Вселенной, осознал незримую связь миров.
Мастер трансцендентальных экспериментов Джалал ад-Дин Руми писал:

Порой летит высоко в небе птица,
Лишь тень по полю, по дороге мчится.
И ты, глупец, бежишь за ней весь день,
Но как поймать то, что всего лишь тень?
Ты видишь не предмет, а тень предмета,
А где же сам предмет? Он в небе где-то.
Свершает птица в небесах паренье,
А на земле всего лишь отраженье.
И эту тень пронзает вновь стрела,
Которую пускаешь ты со зла.
Что тени этой от летящих стрел?
А жизнь прошла, колчан твой опустел.

(Пер. Наума Гребнева)

Вот она, «мимолетная неопределенность», обозначающая Время чувственных знаков.
Американский физик Роджер Пенроуз утверждал: «Измерение квантового состояния происходит, в сущности, тогда, когда имеет место значительное «увеличение» некоторого физического процесса, вытягивающее его с квантового на классический уровень». В мире Руми происходит много такого, что буквально ловит квантовый уровень, как птицу, которая предпочла паренье локальной реальности, и пересеклась со стрелой поэта.
Метацивилизация строится именно так. Это секрет ее тектологии (тектология, или «всеобщая организационная наука» — научная дисциплина, разработанная ученым-экономистом Александром Богдановым в 20-х годах XX века). Реальности изменяются, порождая в себе когерентность со всем, что окружает их в конструкции времени. Они изменяются, порождая в себе необходимость изменений.
Ренессанс — это процесс наложения реальностей. Он не цикличен, он — стрела. Стрела, подчиненная законам физики.
Виктор Канке писал: «Нет таких объективных законов, которые бы не относились к компетенции квантовой физики. В полной мере это относится к законам движения так называемых макроскопических, а лучше сказать — крупномасштабных тел. Невозможно доказать, что последним присущи не квантовые, а классические закономерности».
Каждая цивилизация имеет свой тайный код — набор правил и принципов, которые повторяются во всем, что бы она ни делала.
Приоткрывая для нас «простые тайны» арабского Ренессанса, Аль Маарри писал:

Ты болен разумом и верой,
Приди за словом,
И тело снова станет сильным
И дух здоровым.
Не убивай того, кто в море
Нашел жилище,
Четвероногих плоть живую
Не делай пищей.
Красавиц молоком животных
Поить не надо:
Чем обворованное вымя
Утешит чадо?
Не нападай врасплох на птицу,
Не грабь крылатой:
Насилье — тяжкий грех, который
Грозит расплатой.
Пчелиного не трогай меда:
Из дола в долы
За ним к цветам благоуханным
Летали пчелы,
И не затем деянья утра
Слагали в соты,
Чтобы мы благодарили сборщиц
За их щедроты.
Ты разгадал ли, современник,
Мой брат случайный,
Оберегаемые мною
Простые тайны?

(Пер. Арсения Тарковского)

Вот он — код, помещенный в предельно гиперболизированный смысл. Экономический, а если зреть в корень — экологический архетип Ренессанса, в котором заключен принцип гуманистического природопользования. Такой же ясный, как весенние утро в Дубае, когда ветер с залива щедро дарит запах моря. Поэзия Аль Маарри — как этот ветер. В ней чувствуется соль.
Соль антропоцентризма.
Вселенная абстрактна, но природа конкретна, она осязаема, и человек арабского Ренессанса становится сначала центром природы, а только потом ощущает себя центром Вселенной.
Аль-Маарри, как никто другой, раскрыл метафизическую суть гуманизма — «простые тайны» любви и почитания всего, что нас окружает, являясь частью природы, проявлением ее жизни, которая принадлежит только Богу.
Метацивилизация в моем личном Парадоксе (по Делёзу: «Сила парадоксов не в том, что они противоречивы, а в том, что они позволяют нам присутствовать при генезисе противоречия») имела квантовую природу.
Миллионы людей кружили в водовороте дней, все гуще населяя историю арабского Ренессанса. На поверхности этой истории происходило бесчисленное множество событий, появлялись и исчезали смыслы, возникали новые научные направления, творилась великая поэзия.
Дорога к Человеку — самое трудное. Легко двигаться в эпоху, есть пространство для маневра. Человек в своем биосоциальном проявлении «в футляре» такого маневра не дает. Как писал Мелвилл, "мы ищем главную комнату, боясь, что там никого не окажется, а в душе человека ничего не обнаружится, кроме безмерного и ужасающего вакуума".

Из книги "Арабский Ренессанс" в конструкции Времени"