Доброе утро...

От февраля до февраля
считаю строки дней военных
и снова дни самозабвенны.
Их гуглить, снова в них гулять.
Застиранное полотно
небес январских, неуютных,
сирены воют поминутно,
оглянешься – и снова ночь.

И так давно всё это здесь
такая злость на это зреет,
вот только злиться не умею,
лишь седины поток не счесть.
Струится серебро волос
и очень быстро отрастает,
а жизнь такая вещь простая...
До пониманья не дорос.

А воробьиные слова
отрывисты и угловаты,
небес так непрозрачна вата
и в сером веток кружева.
И так хотелось бы дожить
до мира, до весны и света,
до соловьиной песни лета...
А время всё бежит, бежит...

*

Доброе утро... спросишь: была ли ночь?
взрывы, бабахи, разруха и волны боли.
Если бы было можно и чем помочь,
но что случилось, то есть... а не довольно ль?..

Это, как кошка зимой – лохмы длинны,
дреды и колтуны: молча терпит расчёску.
А невозможно распутать из-за длины –
можно и выстричь, это не портит причёску.

Это вокруг война... И каркают стаи грачей –
падальщикам раздолье, а людям беда и горе,
и про потери – нужно правду учесть –
крови не просто много – её уже море.

Море  красно-кровавое выходит из берегов
и затопить готово весь мир, все страны,
больше всего страдают те, кто невинен и гол,
только кому нужны эти рваные раны?

И расчищают завалы, чтоб можно жить
тем, кто остались, настырно не хочет бросить
полупустые подъезды, стены и этажи,
те, кто не может проседь закрасить и осень.

Молча копится ненависть – как капитал,
каждый, как банк обид, и потерь, и злобы.
И считают проценты кредитов до ста...
А на пришельцах некуда ставить пробу.

Вот и пишу паскудные не стихи,
просто рифмованное не безразличье.
Это мои невольные не грехи.
Из "послужного" списка можно и вычесть.