Царевна лебедь. Врубель

В сиянии сумерек, в час колдовской,
Где волны играют с вечерней зарёй,
Явилась царевна из сказочных снов,
Сплетение тайны и древних основ.

Печальные очи под россыпью звёзд,
В короне жемчужной средь шёлковых кос,
А перья лебяжьи - как снежный атлас,
Слились с чешуёю в мерцающий час.

В ней женщина-птица, в ней чудо само,
Колдунья и пленница, свет и темно,
В изгибе прекрасной и гордой главы
Застыла загадка волшебной судьбы.

Окутана дымкой прозрачных одежд,
Несёт в себе бремя чьих-то надежд,
И в каждом движении - горечь и стать,
Той доли, что выпало ей испытать.

За хрупкой спиною - закатный пожар,
И крылья раскрыты, как призрачный дар,
А взгляд её полон той странной тоски,
Что прячут в глубинах морские пески.

В ней слиты навеки два разных начала:
Величие птицы и женских печалей,
И магия древняя в каждой черте
Сияет, как звёзды в ночной высоте.

Художник-провидец увидел её
В том странном пространстве, где быль и житьё
Сплетаются в танце волшебных теней,
Где явь превращается в сказку ночей.

И кажется, будто вот-вот запоёт,
И песня той девы над морем взойдёт,
И эхом раскатится в синей дали,
Где тают последние краски зари.

Застыла царевна на грани миров,
Храня в себе тайну безмолвных оков,
И вечность глядит из лазурных очей,
Сквозь пелену зачарованных дней.

В ней русская сказка и русская грусть,
И что-то такое, что словом не счесть,
Та вечная тайна славянской души,
Что Врубель увидел в вечерней тиши.