Рыжий, рыжий

Пологий берег с сочною травою
Тянулся вверх на гору от воды,
Над ним туман завесою густою
Накрыл в цветах стоящие сады.

Речная гладь, любуясь отражением,
Пух облаков, небесные дары,
Ходила рябью словно с наслаждением,
Храня в зерцалах внешние миры.

Тропа с реки тянулась брошенной веревкой
И рассекала луг наискосок.
По ней ходил размашистой походкой
По воду в баню рыжий паренёк.

Помощник солнца, его в посёлке звали.
Через дуршлаг он будто загорал.
Веснушки густо его щёки покрывали.
Водой с реки он кадки наполнял.

Здесь был рождён и вырос он в посёлке.
Босой стопой все закоулки знал.
Ветки берёзы в пухлые метёлки
Для жаркой бани с дедом запасал.

Хоть по делам он был смышлёный малый,
Всё, что руками, лихо мастерил,
Но в смысле жизни был умён как овощ вялый.
Сию проблему он упрямством заменил.

Учился рыжий так себе, не очень.
Зато имел он к технике подход.
В столярном деле глаз его был точен.
Труд тракториста был его доход.

Уже в пятнадцать сел он за "баранку".
Пахал и сеял, набивал компост.
Бока не мял, вставая спозаранку.
Широк в плечах, имел высокий рост.

От этого слегка казался старше.
Только улыбка выдавала младость лет.
Других парней он не был видом краше,
Но среди них имел авторитет.

По вечерам в посёлке всё гуляли.
Ходили по дороге вдоль домов.
И на гитарах у реки играли,
Гоняя веткой колких комаров.

Тенистый сад в листве влюблённых прятал,
Хранил их тайны и огонь речей.
А летний вечер луну в невесты сватал.
Таясь, шептались тысячи теней.

Звёзды падение — вот время летней ночи.
И солнца луч все тайны раскрывал.
А сердце юности в порыве спать не хочет.
От глаз убежищем служил им сеновал.

И свадьбу в августе посёлком всем играли.
Он девушку нашёл себе под стать.
На холодильник деньги миром собирали.
Жену просили мужа уважать.

За пару лет родили двух малышек.
Была счастливой молодая мать.
Жить стали сытно, накопив излишек,
Но стал супруг к стакану припадать.

Ведь магарыч был платой за шабашки.
Так было проще трактористу заплатить.
И толку не хватало брать бумажки.
Всё проще "беленькой", и как её не пить.

Так с мужиками в гараже под соль капусты
Он напивался вдрызг и брёл домой.
Ну а жена встречала его грустно.
А скажет против — ждёт её побой.

И по утру, болея с перепоя,
Молил жену свою его опохмелить.
Бывало, доходило до запоя.
Жена решила, с ним не будет жить.

Он на коленях умолял её остаться.
И говорил, что бросит завтра пить.
Просил от мысли этой отказаться.
Грозил детей не даст ей отсудить.

Она прощала с хлипкою надеждой,
Что, может быть, он бросит в этот раз,
Чтобы детей не оставлять промежду.
Но лишь неделю он держал наказ.

Кодировать его в район возила.
А он с бравадой пил за пронесёт.
Водила к бабкам, заговорить просила.
А он всё пьёт и, что закончит, врёт.

Застыла осень, и зима настала.
Морозит люто, окна в синеве.
И печь топить два раза было мало.
Дровами двор уставлен был везде.

У мужа день рождения в январе.
На этот праздник родня на приезжала.
Все с деревень, и с самогоном все.
Его не пить грехом то называла.

И выпить рыжего жену гурьбой просили.
Он вторил им: «В моё здоровье ведь».
И вспоминая Бога, пригубили.
Там, где одна, другим легко лететь.

И сильно за полночь все гости расходились.
И с пьяну лобызали малышей.
Орали громко, внуками гордились.
Божились, выведут их взрослыми в людей.

Вот деток уложив в свои постели,
Закрыла печь заслонкой до утра.
Убрала со стола, что гости ели.
В постель одна хмельной  жена легла.

А рыжий именинник колобродил.
Ходил по дому, пил и заедал.
По его мнению, весь дом он обиходил.
И в печь на завтра дров он накидал.

И с полным чувством нужного подхода
Он в стельку пьяный завалился спать.
Морозная в ночи была погода.
Дрова в печи принялись подгорать.

И тонкой струйкой дым вверх поднимался.
А газ угарный воздух продавил.
Жена спала, и муж не просыпался.
Детишки спали, и сладок сон их был.

А над посёлком яркая луна
Через окно в лицо ему светила.
Но пьяный сон он крепок, и она
Ушла с тоской, его не разбудила.

И только днём соседка спохватилась.
Ёе дверей насторожила тишина.
Да и собака их к ногам её прибилась.
Скулила  прыгала и за собой вела.

Замок сломали, и мужики застыли.
Такое трудно человеку принимать.
Лежат супруги, вот только уложили.
Их дети спят, обняв спокойно мать.

-----------------------------------

Земля не поддавалась, били долго.
И жгли костры, чтоб накопать могил.
Дорогой белою с холма виднелась Волга.
Погиб дурак, и жизнь родных сгубил.

И пили на поминках те же гости.
Было за здравие, теперь за упокой.
За горькую судьбу звучали тосты.
Вины никто не видел за собой!