Одиночество 3. Со Швами

То, что в «Швы» у С. К. зашита-заточена философия Одиночества, понятно. Даже без той срединной главки («Украденные одиночества»).
Но сами «швы» (помимо названия) упоминаются лишь в двух абзацах. Жменькой – там, где старое обтерханное пальто. И – в «– 1» («минус 1»). Об улицах Москвы, в которой сам автор оказался в минусе.

[О людях, которых столица судит в своих судах и присуждает к отлучению от себя, к высылке за черту, говорят: приговорен к «минус 1». Мне никто не объявлял приговора: 0 – 1. Я все еще среди пестрот и шумов столицы. Но вместе с тем мною твердо и до конца понято: я выслан навсегда и безвозвратно из всех вещей, из всех радостей и из всех правд; и хотя иду, смотрю и слышу рядом с другими, вселенными в город – знаю: они – в Москве, я – в минус-Москве. Мне позволены только тени от вещей; вещи вне моих касаний; монеты, перекатывающиеся из пальцев в пальцы, мне отдают лишь свой тонкий и острый звон; мне разрешены встречи и беседы лишь с пустотой, которую осторожно, звякая звонками сквозь мглу, всаживают и высаживают утренние трамваи; все затоптанные людьми пороги для меня непереступаемы, и все, что за ними, для меня почти трансцендентно.]

А о швах-улицах – так

[Странно: и улицы Москвы похожи на расползшиеся каменные швы. Что ж. Пусть меня обронило внутрь уличного шва, пусть мне придется жить и умирать в минусовом, выключенном и отверженном мирке, я принимаю его: и я пройду по извивам всех его швов, куда бы они ни привели.]

Вообще-то шов что-то с чем-то сшивает. Не обязательно только куски ткани.
Сшивая, соединяет. Но и разграничивает.
Вернее, это – место соединения, скрепления чего-то. Скрепление – уже к скрепам.
Если не в метафору... – Есть швы хирургические. Есть в черепе и кое-где ещё. Есть они и в лингвистике (граница между соседними морфемами).
В каком смысле упоминались они в моих виршах?!

День Народного Единства –
Дяде Сталину – Ура!
Собирается литвинство
По околицам Двора.
Вот спасибо! Вот уважил!
Отобрал и одарил.
Что в границах – это наше:
От немеркнущих старин.
Мы глаза свои закроем
На обратный бок Добра.
Одарил в итоге втрое
От того, что отобрал.
Вильня, пущи Белостока…
Всё, что с барского плеча,
В Лету падает без стука.
То в расчёт, то сгоряча.
Пуще всяческой печали
Барской прихоти любовь.
Швы посконные трещали.
– Со святыми упокой…
(17 сентября, 17.09.2021)

Ну, прямо к моему сегодняшнему «отскоку». В дань славным пропагандистам. С их «вождизмом».
А 17 сентября и мне памятно. В этот день, в далёком 1961-м, наша семья переехала из Лиозно в Витебск.
Касаемо уже «швов»... В метафору. Посконные. Видать – к тем же «скрепам». Да ещё – со «святыми».
И ведь во множественном числе «швов» этих больше не видать... Даже в склонениях. Притом, что встречается (не раз!) «швах». Однако – всё в дразнилку к немецкому «плохо-скверно».
С единичным («шов») вижу (сказал бы – «помню», да лгать нехорошо) аж 4 штуки.

Другая женщина… Другая!
И, вроде, с нею – хорошо.
За прошлое не отругает.
На сердце заживает шов
От раны той, что так томила
Без малого десяток лет.
И с этой женщиною милой
Построить счастье на земле
Ещё сподобиться, быть может.
Но снова в зеркало смотрю.
И снова чувствую всей кожей:
Опять неладное творю!
И разбегаются кругами
Надежды по зеркальной мгле.
Другая женщина. Другая.
Других так много на земле…
(Другая женщина, 4.05.2014)

Вообще-то, то было в Отклик... Но – из своего Опыта. К счастью (в итоге) – не плачевного. Ибо шов (тот) зажил. Не без пособления «другой».
Так... Вполне и к «Одиночеству». Как и следующее.

Двадцать седьмое. Суббота.
Вечер. Осьмнадцать-ноль-ноль.
Тают остатки года.
Их догрызает моль
Времени.
Голое тело
Сжалось, срослось с душой.
Строчкой, по красному белой,
Стянут под сердцем шов.
Стянут поспешно, грубо.
Наискось. На глазок.
Вышвырнут прочь обрубок,
Выжав последний сок.
(Предвыходное, 27.12.2014)

Ася-сяй! И здесь без «моли» не обошлось. Ладно бы «мухи»...
Третий – к помянутому в «отскоке» «вождизму». Даже интересно, к чему там «шов»?!
«Не литературный факт». С эпиграфом на этот раз от Осипа.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет
Как подкову, куёт за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
(О. Мандельштам. «Мы живём, под собою не чуя страны...»)
----------------------------------------------

Гляжу насмешливо на жизни кутерьму.
На тех, кто пыжится ошкурить и очислить
её ростки, загнавши их в тюрьму
в угоду размалёванной «отчизне».
Реестры норм. Унылая цифирь.
Святая вотчина любого плутократа.
На каждый шов налажена заплата.
Бабачит указующий Мизгирь.
Ему милы то Уго, то Рахмон.
Как будто мало нам «талантливых» туркменов.
Надменный вор! В прищур иноплеменный
«старонку родную» окучивает он.
Хозяин… Впрочем, подлыми любим.
Известный фокус: короля играет свита.
– Не тот масштаб?! Словцо не самовито?
Увы мне, старому. Да я – не исправим…
(18.05.2018)

Што зробиш!? Калі Радзіму я разумею зусім не так, як нашыя, азораныя нібыта Верай, патрыёты ад ідэялёгіі…
А последний (четвёртый) – в память Целану…

Мост. Небо. Серая река.
Две Бездны. Шов по Вертикали.
Нам не срастись материками.
Не смять заставы баррикад.
Бесследно выгорит трава.
Бесславно выхлопнут победы.
Копают лярвы котлован.
Горгоной чахнет Андромеда.
Деревья водят хоровод.
Апрель. Бездонный понедельник.
Зеркальный вздох под Мирабо.
Тростинка в нитях канители.
(Отчаяние. 20 апреля 1970 года, 6.02.2019)

Так и говорил, что со «швами» у меня – негусто.
Иное дело – со «швырянием»! Только оное к «швам» – считай, никак. А к «Одиночеству» там нашлось бы...
Я про «швыряние» – к чему?!
Словейки-то с этим корешком русскоязычным пиитам больно по нраву приходятся. Не я один такой уродился. От классиков (включая и моего «непризнанного» поляка), до моих знакомцев по Сайту.
А из множества своих (раз уже схомянулось) выхвачу (вышвырну) наугад. В ёрничанье

Уж сколько лет пишу унылые пейзажи.
Себя и краски мучаю.
Из кожи лезу вон – выходит только гаже.
С природой нет в душе созвучия.

Я применял акрил
и даже лаком крыл.
А всё одно – бескрыл, бездарен и убог.
Попробуй выбить грант,
когда ты не Рембрандт.
Хоть оба уха режь, а всё же не Ван-Гог.

А начинал я самобытно и с апломбом.
Швырял идеи свежие.
И не нужны мне были кустики и клумбы.
Я свой талант ничем не сдерживал.

Искал по Пиаже
сюжет в своей душе.
«Соседку в неглиже» кому-то предлагал.
Корову в яблоках
и лошадь в облаках.
Но мне сказали: Ты Ванюша – не Шагал!

И вот, что делать мне теперь, совсем не знаю.
Бросаю эти краски я!
Жена услышала: «А чем я – не Даная?!».
Гляди: Нашлась вторая Саския!

И пусть я не Рембрандт,
и пропил свой талант,
И Еву из ребра чужого дал Господь –
Рискну в последний раз:
Маняша – на матрас!
Авось ещё горазд и я на что-нибудь.
(Исповедь живописца. 28.08.2013)

Как-то так. Если со «швами». Пусть и не всё (рАвно) – в заказанное Одиночество.

22.01.2025