Баллада о Единороге

Однажды меж скал пролетал Азраил,
И там из крыла он перо обронил.
Неважной потерей казалось перо,
Но чудо явило оно и добро.
Сутра в месте том жеребенок скакал.
Белее, чем снег, он мужал среди скал.
Кормил молоком его Ирбис своим,
И стал он зверям в черных скалах родным.
Он всех исцелял, он иначе не мог.
Слезой лечит раны лишь Единорог.
Он статен и бел так, что слепит глаза
Сильней, чем тот диск, что висит в небесах.
Терзаться тоскою стал Единорог,
Ведь в мире во всем был он так одинок.
И вот зовом крови уже он гоним.
Он в поисках милой, что будет лишь с ним.
Проходят года, а любимой все нет.
Неужто один он такой на весь свет?
Хотел уж он в скалы вернуться свои,
Но видит: кобыла, как он впрямь, стоит.
Ах, все это ложь, и охотник готов
Стрелять с полусотни широких шагов.
И жало пронзает коня белый бок,
И в чащу стремится Единорог.
До ночи он брел меж деревьев один,
И ветры немало сломили осин,
И Ангел спустился, рыдая, с небес
В тот страшный, бушующий, воющий лес.
«Не надо, послушай, не стоит, не плачь,
Ведь проклят навеки безумьем палач», -
Так конь вдруг сказал и издал тихий стон,
И стал так спокоен, уснул будто он.
А Жнец его душу на радугу нес,
Прекрасную в свете божественных звезд.
Охотник ж нашел между лисьих дорог
Кровавое Ангела смерти перо.