Вдоль стен

  Когда найдёшь, не скажешь: «Вот, нашёл», чтобы удостоверить,
  или «На этой же самой брусчатке – именно здесь – однажды
  свершилась наша чудесная встреча», или «Отчего остальные
  (мужчины и) женщины вдруг остались ни на что не похожими?».

  Наверное, ничего, ведь просто просторно мгновение. Это есть.
  Земляной, минеральный, ярко-вишнёвого цвета. Обитал на дне,
  где и стал запредельно вкусным. И пусть даже точно кажется,
  что теперь уж совсем устали узлы, но становимся всё тяжелее,
  становимся физиологами органальной своей науки (возможно,
  при этом ни разу не зная, что находится глубже проекций кожи),
  заброшенные и тёмные, уносимые-унесённые далеко от музыки.

  «Ничего» и кольца, и окна, ведь изящна такая медь, совсем гладкая,
  антикварно сливающаяся с тёплой пылью лимонного света лекции.
  Лекция – не барьер, но и не сгусток вовсе, скорее тоннель с огнями.
  Затем – уже при ином освещении – разговор вопреки шуму ветра.

  Слушай, доколе не станет тошно. Буквально: ешь его, время, слухом.
  И говори – сотвори и высмотри себя в говорении, стань как Роб-Грийе.
  Моя зависимость – это как языком подцепить бензоловое кольцо
  удушливое. Но это сладкий крен, это очень мило, слегка выходя за край.
  Это тихий и дикий день озарённого снегопада, мир голубых палитр,
  мир грибов-великанов и голубых небес, подвешенных на троякой радуге.
  Ешь её и сочись из своей же пищи деепричастно, из самого поедания.

  Не учусь, но, подобно птице, ворую тень дыма знания по молекуле.
  Кислое тело моллюсков глубокодонных, которых Бог умно создал
  из выдуманных невыдуманных энергий, которые никогда не спят,
  я ем на ходу – но правильнее: пикированием двоящего себя возраста
  сквозь тёмный осенний воздух вдоль жёстких стен угловых домов,
  точно, словно по нитям страховки, только на честности ватерпаса,
  где виртуальный неон выпадает в осадок счастья, искрит от влаги,

  где погибаем предельно ясно: и значит, ноль; это daily fix, это «wanna go
  to my place?», когда начинается дождь; и метро, и тепло, и входную дверь
  внезапно узришь порталом в очаг лечения. «И как, хорошо тебе здесь?» –
  «В улитке слитком храню талант». – Пока я экранирую вогнутую мембрану
  на ломкий, полупрозрачный хрустящий лист, который так знают пальцы,
  с неизъяснимым приятием поглощая внутрь исцеление столь потребное,
  изумляясь, как элементы речи поочерёдно становятся шумом и тишиной.

21 января, 2025 год.