Не страшно быть не избранной или неизданной

Не знаю, видела ли Анна огненных святых на картине Святослава Рериха, да и не помню, видел ли я сам эту картину тогда, но очень похоже. По-моему даже более, чем на картины в "Розе Мира" Даниила Андреева, которому Неркаги посвятила свою ключевую повесть.
http://stihi.ru/2025/01/21/7178

Пожалуй, я слишком углубляюсь во всего один эпизод из этого повествования. Но тогда, в 90-е годы прошлого века, эта повесть Анны Неркаги очень сильное влияние на нас оказала. Как бы подтолкнула во врастание какое-то в Ямал. В исход из нашего Ноева Ковчега по имени город Ноябрьск в безбрежное море сибирской тайги.

Котов мне пояснял по теории тогда ещё запрещённого Андрея Синявского, он же Абрам Терц, что это у Неркаги выход за пределы литературы, даже бунт против литературы, против социалистического реализма. А не просто сюрреализм.

А я понимал проще - на замолчала, потому что ушла к Молчащему. Что это как автокопирование персонажа. На автора. И Женя Котова меня поддержала, напомнила Валере, как один литератор в Салехарде писал мистику, потом сам с топором бегал за персонажами. Которых кроме него никто и не видел. Но в книге-то они были живые. И неидеальные. И никого не спасали, даже автора.

...да уж, дебри пошли, а ведь вроде бы всего попытку свою написать тогда о Неркаги пытаюсь пересказать. Но Котов забраковал, не взял ни в газету, ни в журнал это. Может быть и правильно. Я тогда ещё не знал о сожжении книг "Молчащего", много не знал.

- Не страшно быть "не избранной или неизданной", или невидимой для масс, страшно не найти себя и не стать тем, кто ты есть на самом деле. Думаю, Анна тоже придёт к такому пониманию, примерно так говорил Котов, а я не соглашался:

- Здесь я не согласен, мне быть не читанным, то есть издать даже один номер не читаемой газеты, которую не изберут на прилавке книжном - это более чем профессиональный провал. Спектакль без зрителей - это не более чем репетиция. Это очень здорово, очень интересно для самого участника спектакля. Ну - как нам вдвоём веселее, когда мы пишем "капустник", чем на самом, там же текст мешает уже. Но когда от зала идёт мощная волна (а я с ВИА пробовал читать стихи со сцены), или когда в небольшом зале библиотеки ты беседуешь с читателями - их, немного, не более 20, активно вопросы задают человек 5-7 - но есть ощущение единого порыва этого малого зала, волна но столь мощная, как на сцене, но более целенаправленное взаимодействие. О, это огромная сила! Потому, может быть, отшельники, иные наши славянские подвижники, в ряде случаев оставляют уютную жизнь для себя и возвращаются к людям. Люди очень нужны писателю и поэту.

Сейчас бы я добавил, что в то время когда мне было некогда писать самому, это не об отступлении от процесса сотворчества, или исчерпании сил писательских, изобретения новых мыслей, образов с помощью текстов или стихов, а совершенно ином Качестве сотворчества - о молчаливом, но именно творческом управлении  ниточками всех связей сотворяемого существа - газеты.

Да, для меня, как редактора, уровень сотворчества с редакцией сравним, пожалуй, с сотворчеством режиссера и труппы. При этом очень важно действительно оставаться незаметным при правке статей, кадрировании фотографий, монтаже газетной полосы.

Журналист должен воображать, что он пишет сам и абсолютно свободен, так же и актер на сцене или в киностудии должен воображать, что это именно он решает, как поступить Гамлету, и ни причём ни режиссёр Петров, ни этот древний старик Шекспир. Иначе Гамлет будет марионеткой, ему будут мешать нитки, которыми его направляют Петров и Шекспир. И ниток-то на самом деле нет. Актер их оборвал и втянул в себя. Образ Гамлета отделился от своего создателя и стал отчасти тем самым терафимом-тулкху, который создают тибетские маги и наши шаманы. Иногда этот процесс необратим. И тогда молчание.

Или я тогда уже это писал? Пометки сохранились в дневниках 90-х, обрывочные, правда, даже чаще не о том. Потому и зарубил редактор Котов, не хватало ещё женщины в роли Гамлета на Ямале.

А сейчас я смотрю на камни писательницы Неркаги и вижу цитаты из Гёте, Данте, Байрона - то есть и Фауст, и Дитя-Герольд не мимо проходили, вот камни их.

http://stihi.ru/2025/01/22/1649