Коротко о французах...

Коты скребли в душе. Сидел себе, хандрил.
И атмосферный столб давил обузой.
Тут сын, с работы возвращаясь, позвонил:
– Отец, ты как относишься к французам?
Меня ж не так легко застать врасплох...
Энциклопедией прибили мы с Дидро немало блох.

Вдохнул, пошире развернув меха:
– Ну, что сказать? Картавые канальи!
Матье, Дассен и лягушачьи потроха;
Дюма-отец, писавший про интриги кардинальи;
Наполеон, носки сушивший на пожарище московском, но
Огрёбший позже на поляне, близ Бородино.

Поздне'й, чуме коричневой сдались, считай без боя,
Задрав подол, как на подмостках Мулен Руж,
За исключением старины Деголя...
Один нашёлся всё-таки достойный, славный муж.
Пиаф Эдит– хромой парижский воробей
С „Non! Rien de rien...“ над мифом Елисейских закоулчатых полей.

Ну, явный плюс, скажу, как альпинист –
Кусок альпийских гор, особенно Монблан...
Марсель Марсо – пластичный, словно глист;
Каким-то боком в кортах тенисных – пилот Горрос Ролан?
Творцы экспрессии, как вишня на вершине пирога:
Мане, Моне, Сислей, Сезан, ну, и, конечно же, Дега.

Сооружение Эйфеля – как мысль инженерная;
Экзюпери, исчезнувший над морем, как мечта фанерная;
Мишаня Платини, Зидан, Бартез и Виейра.
У нас таких не сыщешь, ни... сегодня, ни вчера.
Но, слышен звон ключей... И вот в фойе –
Мой отпрыск и месьё Courvoisier.

И заявляют с укоризной мне с порога:
– Ну сударь... Ну побойтесь бога...
Вы до сих пор не взрезали лимон?
И, кстати, позабыли про Французский Иностранный легион.
Но, вот чего не мог предположить никак,
Что я забуду про провинцию Cognac.

Фужер играет пряным янтарём,
Лимон и шоколад – соседи в натюрморте.
Французы – ничего! Решили мы втроём,
Особенно, когда Курвуазье в эскорте.
Так, в кухонном бистро, под струн гитарных звон,
Был в пух и прах опять расПит Napoleon.