Я король ящериц, я способен на все.
Джим Моррисон.
Белый слон.
Белый слон с золотыми бивнями
Ты еще далеко? За ливнями!
За дождями, снегами, за вьюгами.
За друзьями и за подругами,
За годами, днями и более…
За моментами, где в неволе я.
Буду маяться я и загадывать
Ну, когда же придешь ты порадовать?
Меня старого бедного путника,
Вертопраха и богохульника,
Ожидавшего в жизни многого.
Подуставшего и убогого.
Видно рано еще в Монголию
ведь не стоптаны все территории
Здешних местностей и полей
Нечестивой ногою моей.
Видно что-то еще не доделано
Раз жива душа моя. Не отстрелена!
Рано пташка пока помирать
Дали крылья, извольте летать.
Будет сниться ночами зимними
Белый слон с золотыми бивнями.
На исходе отмерянных дней
Он придет за душою моей.
Понесет полями широкими
В страны жаркие и далекие.
Буду там я жить – поживать
Бивни дивные пропивать!
А.В.Герман
Дом на излучине реки.
Меня разбудил звонок посреди ночи. На том конце провода оказался старый знакомый. Мы не виделись с ним года три. Последний раз, когда общались, темой для разговора было его желание что-нибудь написать. Я так понял из беседы, что у него много мыслей и тем накопилось, которые просятся на бумагу. Мой совет ему был пробовать творить и не бояться.
- Извини за поздний звонок, бро! Не удержался до утра. Нашел твой номер и вот. – говорил Альбертик перевозбужденным голосом.
- Что вот? – спросил я сонно в трубку.
- Ты же сам советовал мне пиши. Я начал с некоторых пор сочинять, и ты знаешь, мне кажется, что получается.
- Что-то родил? В каком стиле и что за тема? – поинтересовался я наконец то проснувшись.
- В общем мистика сплошная. Хочу на почту тебе скинуть, чтобы ты ознакомился. Мне очень важно твое мнение. – заверил меня новоиспеченный писатель.
- Окей, высылай. Ознакомимся с материалом. Это здорово, что ты решился на это.
- Только, бро, не обращай внимание на знаки препинания и остальные ошибки. Я же только начинаю. Важно было быстрее выплеснуть это из себя. – заранее предупреждал Альбертик.
- Ладно, не парься. Я прочту, что из тебя вышло в первозданном виде и обязательно отвечу. – пообещал я ему и отключился.
Далее я долго ворочался и не мог заснуть. Приятно было осознавать чье-то неминуемое пробуждение и желание творить, несмотря ни на что. В наше безумное время читать то кого-нибудь с трудом заставишь. Моя жена этому не исключение. Ну а уж писать? Сложить сотни или тысячи слов во единое целостное произведение, желаемое кем-то с ним ознакомиться. Это вопрос. Пусть даже будет попыткой слабой. Оно в любом случае несет под собой терапевтический эффект от само капания или вдохновения.
Так я лежал, раздумывая не знаю сколько. Ночь глубокая терзала меня звуками, неспящих улиц и светом безумном на потолке и стенах. Хотелось вставить в уши бируши, а глаза прикрыть маской. Шорох в зале заставил меня в этот миг прислушаться и привстать. Сам я находился в спальне детской совсем один. Я спросил кто там и не услышал ответа. Любопытство заставило скинуть с себя одеяло и выглянуть из комнаты. Я поежился от прохлады и протер сонные глаза. Вислоухий шоколадного цвета шотландец сидел в центре зала безмолвно и глядел куда-то в потолок. Домашний кот тоже получается не спал в это время. Его внимание привлек луч света, который блуждал в потемках по потолку. В самом центре этого света я заметил очертания крупного паука. Его размеры возможно были преувеличены игрой света и тени, но все же он казался мне просто монстром. Он медленно полз, переставляя свои мохнатые лапы в мою сторону. Я потерял совершенно дар речи и лишь мысли роились в моей голове с первым желанием прихлопнуть ночного злодея. Вторым неотъемлемым чувством страха перед насекомым и вспоминанием, как некой фобии, рождало жгучий интерес к процессу наблюдения. Я стоял, как и прежде без всяких движений. Третьим было осознание, что кто-то ведет непосредственно сам луч. Это показалось самым странным, не считая состоявшегося далее короткого диалога с членистоногим. Перед этим не смею упустить еще одной детали. Теперь я смотрел на человека с потолка четырьмя парами паучьих глаз.
- Не спишь? - спросило насекомое.
- Возможно… - ответил писатель, сплошь покрываясь гусиной кожей.
- Сомнения пусть не терзают тебя. Какая-то часть того что ты есть не дремлет. – сделал вывод паук, вытянув вперед одну лапку. Он поиграл ею немного на свету и вдруг показалось, что он улыбается.
- Кто ты? – спросил человек, почесывая свои пальцы.
- Я повелитель ящериц. Я на все способен! Так сказал Джим Моррисон.
- Я не очень-то улавливаю смысл всего. – вымолвил писатель и спрятал руки за спину, чтобы скрыть заметную тату в виде земноводного обитателя.
- Все уже давно началось. Будь готов.
- Что началось? Поясни, однако!
- Это квантовое безумие, бро! Нельзя оставаться наполовину здесь или там. – ответил паук.
- Че то я побздехиваю перед этим и вообще такие жертвы несут под собой полную потерю разума. – высказал свое предположение человек.
- Последние три дня у меня что-то пальцы немеют. К чему бы это? – спросил паук будто, не слыша его и спустил вниз прозрачную нить паутины. Зацепил ею оцепеневшего кота и уволок его с собою, теряясь на потолке среди света и тени.
На следующий день понятное дело я не находил себе место. Ночное происшествие слегка выбило меня из колеи. Я выпил с утра несусветное количество крепкого кофе и выкурил пол пачки сигарет. Чтобы как-то отвлечься сел за работу над стихами. Кое-что требовало доработки. Я открыл свой ноутбук и стал печатать. Выходило на мой взгляд совсем не плохо. Я давно игнорировал поэзию или она меня избегала. Прилетела почта. От Альбертика я получил произведение в нескольких страницах, начинающихся с маленькой буквы, без знаков препинания и разделительных абзацев. Также оно и стремительно заканчивалось. Будто обрывалось. Я с сожалением посмотрел на свои незаконченные работы и углубился в чтение. Где-то там далеко в Красноярске ждал рецензий Альбертик. Парень иранского происхождения, хороший друг и отличный семьянин. Теперь вот еще и претендующий на роль слагателя слов.
Когда я начинал знакомиться с его работой, то думал, что наверняка это очередная попытка возомнить себя кем-то под впечатлением. Но продвигаясь все дальше по тексту, понимал, что ошибался. Меня затягивало все дальше и все глубже в его сюрреалистические фантазии. Сюжет переплетался с его мысленными переживаниями о самой жизни в целом, о его страхах и мечтах, со втиснутыми между мистическими встречами в лифте со сказочными персонажами. Где-то на середине я заметил, как начала душить меня маленькая жаба, о том, что не мне пришли подобные картинки. Писатели они все завистники немного. В результате я дочитал до конца и находился в полном восторге. Я скинул ему свои рецензии, не скрывая всех впечатлений в подробностях. На что Альбертик меня поблагодарил и обещал перезвонить вечерком.
Я бросил к черту свою писанину и стал одеваться, чтобы выйти из своего жилого пространства на свежий воздух. В моем намерении было немного прогуляться и все обдумать. Я бродил около трех часов по городу и порядком замерз. Необходимость явилась в добавок с кем-то побеседовать. Я взял такси и поехал за город к своему старому другу. Он жил в своем доме на краю поселка, в самой излучине реки, в месте тихом и слегка обветшалом, но таком притягательном!
Егорыч встретил меня у самых ворот между старой баней и складом дров. Он стоял в одном тулупе, торчащими из-под него худыми ногами в штопанных валенках и мило улыбался.
- Здорово, писатель! – приветствовал он.
- Так и вам не хворать. – ответил я, занося пакет с продуктами в дом.
- Чаю будешь с грибами? – поинтересовался Егорыч.
- Вот так с ходу прям?
- А че тянуть? Согреешься за одно. – предложил друг. – Прочитал твое последнее. Можем обсудить.
- Зная твое чтение, вернее то самое умение узнавать смысл, держа произведение под подушкой, то несомненно да. – согласился я.
Мы сидели за массивной тумбой, заменяющей стол и похлебывали грибной напиток не спеша. За окном смеркалось. Меня поражала та тишина, присутствующая всегда в доме и умиротворение.
- Я кстати тоже выбросил свой телевизор. – начал писатель после небольшой паузы.
- Почему это кстати? Решил отдалится от цивилизации что ли? Можно его просто накрыть покрывалом. – посоветовал Егорыч, подливая напиток из подгоревшего чайничка.
- Кого накрыть?
- Да забей. Лучше скажи, как самочувствие твое?
- А что?
- Да ты уже пол часа на пол пялишься. Увидел, чего? – спросил друг, указывая на древнее деревянное покрытие избы.
- Уж рисунки больно прикольные, манят своей глубиной и палитрой красок. Некоторые двигаются даже. Встать боюсь.
- Эка тебя зацепило? А я думал пропали грибочки. Пересушил видимо.
- По ходу все в порядке. Новую вещь накидываю. Как думаешь? Название не больно кислотное?
- Услышать бы?
- Дом на излучине реки называется.
- Я бы сказал наоборот фольклорное.
- Но если не смущает, то оставлю пока. Сам то как? – обратился писатель к Егорычу наконец то оторвав глаза от пола.
- Да вот пальцы мои последние три дня немеют. К чему бы это?
Дом этот давно стерт с лица земли. Река в этом месте тоже давно пересохла и нет больше никакой волшебной излучины. Осталась только память о том, как жил здесь Володя Маврин и была у него сильная любовь к девочке по имени Алеся. Об этом история.
На мировой арене СССР к 1975 году находился в зените своего могущества. В долгой истории противостояния с Западом на какое- то время установилось равновесие и наступил период потепления, известный как «разрядка международной напряженности».
Его символом стала стыковка советского и американского космических кораблей «Союз» и «Аполлон», состоявшийся в июле 1975 года. Самым же пиком в развитии советской гражданской авиации после многолетних испытаний явилось открытие регулярных рейсов сверхзвукового ТУ-144.
Смею заметить, что для многих людей периода так называемого застоя данные события хоть и являлись частью их истории, но всё-таки находились, где-то на далекой периферии их обозрения. Особенным обстоятельством прошлого восприятия информации являлся черно белый экран, как признак тогдашнего прогресса. Естественно, что находились некоторые индивидуумы, пытающиеся раздвинуть, устоявшиеся рамки общего восприятия и мировоззрения путем продвижения новой субкультуры. Стиляги и хиппи были в их числе. В то время обозначение выдающихся из общей массы молодых людей словом «Фрик» еще не присутствовало. Основой же данных явлений был протест против советских общественных устоев и стереотипов. Ее приверженцы отрицали многие нормы морали, имели на все свое мнение и держались подальше от политики. Узнать их на улице было легко по мешковатым двубортным пиджакам ярких расцветок и шляпам нестандартного покроя. Носили они узкие брюки-дудочки, из-под которых выглядывали пестрые носки. Подчеркивали модный образ галстуки с обезьянками, драконами и петухами. В дополнение ко всему прочему продвинутые так скажем, употребляли вещества, меняющие сознание. Портвейн где-нибудь в подворотне под звуки расстроенной гитары я не считаю. Марихуана другое дело!
В то жаркое лето 1975 года Володе Маврину исполнилось четырнадцать. Он, как и многие его сверстники прожигал бесцельно скоротечные дни летних каникул в городе. В пионерский лагерь ехать он наотрез отказался, а денег чтобы попасть на курорты Краснодарского края у родителей было недостаточно. Развлекался как мог с пацанами своего района, то рыбача на берегу реки сутками паля костры и побухивая дешёвое винишко, то отираясь вечерами у танцевальной площадки, щупая девчонок и так же попивая недорогой портвейн и стреляя у старшеков сигареты. Иногда они со своим товарищем Витей Зарубиным просто целыми днями слонялись по городу, нарываясь на неприятности с жуликами враждующих районов или тыря на колхозном рынке всякую мелочь.
Сегодня утро семнадцатого числа месяца июля 1975 года Витек Зарубин предложил Вовану приобрести у барыги Эдика Черного коробок шмали. Идея была одобрена товарищем и воплощена в жизнь уже к двенадцати по местному времени. Они возвращались в свой сектор обитания, пересекая центральную площадь, когда Витек после выпитой теплой газировки предложил сделать небольшую остановку. Товарищи миновали территорию, прилегающую к клубу, усыпанную отдыхающими мамашами с детьми и пожилыми пенсионерами, загорающими на солнышке и читающими свежую прессу. Фонтан стоящий перед домом культуры изрыгал брызги прохладной воды, освежая и радуя глаз. Пацаны одновременно окунули свои кепочки в водоеме и умылись.
- Пойдем в парк и там раскуримся. – решил Володя.
- Я с тобою согласен. – ответил Витек. – А папиросы есть?
- Имеются, братан, не пальцем деланный!
- Тоды все в ажуре. Вон те кусты подойдут. Там и тенек есть. – предложил Зарубин, и они проследовали в парк.
- Ага. Ну давай приделывай. Коробочек то полненький. Не кидает нас Эдуард.
- Я ему кину потом гвоздей в сандали. – ответил Витек и стал мостырить косячок.
В это самое время в Уфимском аэропорту заправлялся вертолет МИ-8 чтобы вылететь в сторону города О, находящегося в двухстах километрах от столицы. Экипажу необходимо было выполнить сверх важной задачи по срочной доставке начальника городского совета на совещание. Второй пилот Толик по фамилии Суббота, так же, как и первый Ким Климыч, были люди очень веселые по жизни. Они протащили на борт трехлитровую банку крепкого самогона, сваренного бабой Нюрой, работавшей ранее диспетчером, а ныне прибывающей на заслуженной пенсии. Взлетев с площадки аэродрома друзья и по совместительству коллеги, устремились по заданному маршруту, не забывая употреблять алкоголь и закусывать квашенной капусткой. Пагода стояла солнечная и небо было практически безоблачным лишь легкий попутный ветерок сопровождал борт, потряхивая в режиме терпимой турбулентности.
- Сам Бог велел. – сказал Ким Климыч, опрокидывая очередной стакан и морщась от его крепости.
- Точно. – заверил его напарник Анатолий. – Закурим?
- А то?! – ответил Ким и прикурил папироску от самодельного прикуривателя в кабине.
- Что там по курсу? Укладываемся? – поинтересовался второй пилот.
- А че нет то? – спросил первый, кивая на недопитую на одну треть банку с самогоном.
- Я так-то имел ввиду нашу с тобою великую миссию. – поправил товарища Анатолий. – успеваем ли?
- Мы на пределе газуем, дружище! У меня даже на этот счет мысли, определенные есть.
- Поделись. – сказал Анатолий по фамилии Суббота и разлил аккуратно по стаканам. – мастерство не пропьешь!
- Ага. Думаю, на опережение идем. Может на *** этот аэропорт? – зарядил Ким Климыч, входя в легкий штопор.
- В смысле? Я че то не понял? – спросил второй пилот и громко икнул.
- Я думаю приземлиться прямо на центральной площади. Город тем более я знаю. У здания городского совета сядем. Опа скажут сервис какой, ребята! Я че зря на больших крыльях столько лет отмахал. Хули мне эту мартышку не припарковать в этом Кукуево бля?!
- А ты дерзкий мужик, однако! Валяй тему, я на подстраховке буду. – ответил Анатолий, поправляя галстук, замаринованный уже, как пол часа в рыбном салате. Так в остальном он выглядел шикарно. Строгий отглаженный костюм цвета морского бриза и белоснежная рубашка из ЦУМа.
- А помнишь, как ты бодался с немецкими трефовыми червовыми? Вот где адреналин, сука? – вдруг вспомнил второй пилот.
- Я братуха, все отлично помню. На пенсию мне скоро. Буду мемуары писать. – ответил первый и переключился на прием с аэродромом. – Я борт номер три, встречайте. Курс изменен. Координаты центральная площадь.
Ветер слабый, мотор в норме. Как слышно, Прием.
- Не понял…борт номер три? Какого *** меняете маршрут? – отозвался диспетчер Василий Пынзарь, уже с самого утра, находясь в легком шоке. Вчерашнее празднование по случаю рождения дочери давало о себе знать в виде легкого подергивания головой и трясучки других слабых органов. Тут как назло начальство разлеталось. Нашли такси себе дешёвое.
- Ты там не умничай! – рявкнул командир экипажа. – сказано тебе, куда летим. Вот и сопровождай борт. Иначе я остатки керосина тебе на башку сброшу. Будет тебе Хиросима, бля!
На том конце провода зашуршало что-то и зависло в непонятной для дальнейшей стратегии опасной паузой. Это Василий, не пережив, сложившейся ситуации и не сумев вместить весь масштаб заложенных стратегических маневров дикой вертушкой посреди города, упал в обморок.
- Пойдем по приборам, сука. Я эту местность знаю. У меня тут тетка родная живет. Наливай! – скомандовал Ким Климыч.
- Сколько будем заходов делать, чтобы обозначить свое присутствие? – спросил Анатолий.
- Как и положено три. – сказал первый, прислушиваясь к неровной работе двигателя. – Ексель моксель! Экстремальная будет посадка!
- Прорвемся. – вторил ему Суббота и одел солнечные очки. Он разглядывал город О с высоты птичьего полета и качал головой. – Ты посмотри сколько баб тут красивых. Ай яй яй!
- Заходим на первый круг. Будет слышно нас в администрации, а там и выдут встречать. – веселился Ким, прищуривая и без того узкие щелки глаз. Он перед этим достал из дорожного саквояжа одеколон «Шипр» и надухарил себя с ног до головы, не забыв про напарника.
Когда адская машина с винтами поравнялась с улицей Ленина и ее шум доносился до самых окраин провинциального городишки, когда очнувшиеся от летаргического сна местное население, изможденное невыносимой июльской жарой и трудовыми буднями, подняло свои головы к небесам, когда даже сношающиеся бесстыдно во дворах собаки испытали вместо щенячьего оргазма чувство вселенского беспокойства и жути, началось это. Первый пилот исполнивший первый торжественный круг над местом посадки, стал истерично чихать, забрызгивая приборную панель и друга жидкими соплями с остатками закуски.
- Ты чего, Климыч? Не время сейчас. – тревожился второй пилот, вытирая лицо платком. – Беру управление на себя! Ебтыть, мы нечаянно звезду задели.
- Какую на *** звезду еще?
- Так эту…с гостиницы «Октябрь». Каменную звезду, твою мать! – докладывал Анатолий, тряся иконкой Богородицы перед узкими глазами командира, родившегося в Корее. – Она сейчас летит на проспект, перекрывая одностороннее движение наземного сука транспорта.
- Не в коем бля случае чае чае чае-их! – не унимался командир, сопротивляясь усиленно за право управлять воздушным судном, заходя на третий круг. При этом его мотающуюся без контрольно голову просто разрывало от напавшей внезапно хвори. Накопившееся в организме к этому моменту газы от излишнего употребления квашенной капусты, наконец тоже дали о себе знать. А кому знать?
- Ким Климыч – это полный ****ец бля! – воскликнул второй пилот, прикрываясь от кислого запаха, выпущенного на волю командиром, все тем же замызганным платочком в клеточку.
- Не бзди, Анатолий, щас сделаем! – отвечал надрывно первый пилот, заводя МИ-8 в контролируемый вираж.
- Сам не бзди, козел! Дышать уже реально не чем! Вот, чурка недоделанный, че творит? Осталось всего ноль пять…я этого не переживу! – делал тревожные выводы Суббота, оглядывая со страхом и нетерпением место экстремальной посадки воздушного судна, чтобы затем произвести перевозку высокопоставленного лица в обратном направлении. Но это лишь в случае удачного исхода. Такие пронеслись в его голове мысли. Но еще он внезапно в слух добавил. – Мы все умрем! Галя, сука такая мне изменила. Я еще хотел новую удочку купить с японской леской. Теперь че?
Теперь тарахтящая диким ревом винтокрылая машина буквально падала в центр площади, разнося воздушным потоком недавно посаженные на главной клумбе цветочки сорта «Петунья», «Бархотцы» и «Гладиолусы» вместе с черноземом конечно.
Вихрь от падающего вертолета застал врасплох и старого охранника в здании администрации городского совета бывшего вохровца Степаныча. Он тихо кимарил в тот момент на стуле подле турникета и постанывал в своем тревожном и коротком сне на посту. Его мучила не только запустившаяся подагра и мигрень на старости. Больше всего в это утро мучили его новые кожаные туфли чехословацкой фирмы «Цэбо», которые купила его жена Люба где-то на распродаже. И конечно же на размер меньше!
- Мать, жмут мне они. – сказал Степаныч, меряя обновку.
- Ничего разносятся, поверь мне. Такая цена блять! Какой на *** размер? Растопчешь! – заявила благоверная, наливая в обувь обильно тройной одеколон.
- Люба, за что мне такое счастье? Скажи! – не унимался бывший мусор на пенсии.
- Цени, гад! Молодость мою просрал, лежа на больничной койке. – напомнила супружница вековую назад измену с лучшей подругой Кларой. Полез значит сука на ее третий этаж в умат пьяный и сорвался. Лучше бы на смерть убился! Чего я с тобою всю жизнь маюсь?
- А че собственно не нравится бля? Деньги зарабатываю. Калым на выходных делаю. Чего еще надо тебе, собака? – заявил Степаныч, тыча в нее кривым после травмы указательным пальцем.
- Любви Ебтыть! И еще уважения немного. Хотя бы иногда. – заверила Люба, выставляя демонстративно широкий зад.
И вот теперь охранник, превознемогая боль в нижних, не приспособленных для малых размеров конечностей, пустился во все к этой ситуации возможные действия, предполагаемые рабочей инструкцией, выданной при устройстве на работу. То есть первым делом он выглянул в окно. – Ну ни *** себе новости!? Кружит вертолет вражеский над главной площадью. По ходу американцы на нас напали. Че делать? Вызову 02, а там разберутся сами ****и! – решил Степаныч и начал крутить судорожно диск телефона.
- Приезжайте срочно. Тут нападение тяжелой техники и группы иностранных граждан с целью захвата. Но почему-то пьяных вдрыбаган. – докладывал бывший вохровец дежурному, глядя, как из вертушки выпадают пилоты. Сначала мешком вывалился какой-то не то китаец, а не то казах. Здесь без пузыря не разберешь. Затем вышел…ну так скажем вышел мужчина в строгом костюме и цветном переливающимся на солнце галстуке. Ну точно американец!
- Вы сегодня употребляли что-нибудь? – задали вопрос на том конце. Вопросы были уже излишни. Весь город на ушах стоял. – Ждите на месте. В контакт не вступайте. Скоро будем. – и повесили трубку.
Нельзя не добавить про двух молодых отморозков, скучающих в кустах ароматной акации. Находясь под воздействием марихуаны и давящей жары с атмосферным перепадом давления, они тоже наблюдали мощную картину приземления не иначе, как иноплантитян. Вихрем от бешенного круговорота земли и цветов зацепило вагоном и сдуло на *** их юношеский максимализм вместе с коробочком дури. Володя первый очухался от урагана и посмотрел сквозь бетонную ограду на безобразие, творящееся в самом центре города.
- Че в натуре бухие что ли? Они же на ногах не стоят!
- Кто? Инопланетяне? – спросил Витек приняв от нестандартной ситуации позу эмбриона. Он лежал ничком и нес какой-то бред. Все дальнейшее очень повлияло на хрупкую психику Володи Маврина, в том числе психосоматический диалог, обкуренного друга.
- Гомер, сука и его две ****ские поэмы…его мифы о последнем, десятом годе Троянской войны и …
- Ты чего погнал что ли? Какой Гомер? – забеспокоился Маврин, глядя на душевные муки товарища.
- Бесстрашный Гектор – военный вождь троянцев, был сыном престарелого вождя…
- Это ****ец, паря! Ты стихами говоришь?!
- А че такого?
- Так у тебя по литературе двойка! Слышала бы тебя сейчас Евгения Петровна охуела бы.
- А вовремя привел Патрокл свежее подкрепление. Воспряли духом греки и выбили троянцев из лагеря. – закончил свое выступление на грани полной шизофрении товарищ.
- Охуеть бля! Че происходит? – задавал сам себе вопрос Володя и следил одним глазом за тем, что происходит на площади. Там в тот момент нарисовался ментовский УАЗик с мигалками. Из него выбежали три совершенно однообразные по своему составу фигуры с оружием на перевес. Три Ратибора Башкирского розлива, по метр шестьдесят ростом, родом из Ермекеевского района, отслуживших недавно в рядах вооруженных сил. Три значит мусора после демобилизации со стройбата. Рузиль, Ильдар и Азат во всей красе. В помятых смокингах мышиного цвета, слегка поддатые и слегка обескураженные происходящим. Они были на готове! Далее к ним стало приближаться тело прям от самого вертолета, пошатываясь и спотыкаясь. Тело было оборудовано в изящный по их меркам костюм и галстук. Тело на пол дороги остановилось и поставило трехлитровую банку под колесо воздушного судна так удачно приземлившегося, со словами.
- Мир вам, земляне! А эта скотина никуда не денется. Кого тут нужно забирать? – заявил первый пилот и еще раз чихнул, складываясь при этом пополам. – Чхуй бля! Кого он имел ввиду пока никто не понял. Но предупредительную очередь дал. Ну так от страха. Поговаривают, что Ильдар. За что был приставлен к ордену.
В общем машина к выходу, пацаны к приходу, Степаныч вспоминал, где так нахуевертил по жизни, мусора уже контролировали ситуацию, и оцепили периметр. Только летчик все не унимался, который высокий в костюме. Какая-то пуля рикошетом зацепила его в правую пятку ноги, и он катался на асфальте, извиваясь от боли. А еще он нес чего-то совершенно не потребное для слуха советского человека. Чего-то так скажем еле уловимое в противостоянии организации подопытных масс, зараженных и привитых идеалами пресловутого коммунизма. Чего-то такого далекого и притягательного. Но если брать во внимание пионера с отрицательным поведением и сомнительной внешностью по имени Володя, то возможны другие варианты. Маврин стоял просто заворожённый и слушал, как первый пилот толкает речь, находясь в алкогольных опьянениях и во власти болевых судорог.
- Пикою в низ живота и пронзил его медью! Близко он подошел сквозь ряды и ударил с размаха! – декларировал Гомера Анатолий, раненый в ногу и истекающий кровью.
- Весь остров белел костями погибших. Очень хотел Одиссей волшебное пенье послушать, при этом остаться в живых! – закончил второй пилот свою речь. Но насторожил опять всех диким вопросом.
- Кого забирать, сука? Я не понял? Где Гектор?
Далее писатель решил сделать остановку. В его пространстве для гармонии сегодня было все. Главное не переборщить! -Осторожность мне мешала опрокинуться в нирвану, та же сука осторожность не мешает мне напиться…опрокинуть пару слов, и таких как птица, улетят и не воротишь… грязь без устали пиная, забреду опять я к шлюхам, все судьбою проклиная.
Нужно то всего накатить рюмочку и перекурить, а потом уже перечитать написанное. Беру себя в руки и провожаю на балкон. Курю неспешно, размышляю над сюжетом. Возвращаюсь обратно, открываю страницу и вижу бред какой-то из обрывков толи слов, толи наречий, а толи зашифрованной информации. Ноутбук что ли заглючил или…? Типа ыыыыыы66666 еб разь квазь ььььььььььььььььь…….мммдддддддддджз бзды….
- К машинке кто-нибудь прикасался? Че за хрень написана из цифр и букв? Я текст не сохранил, уходя на перекур. – возмущался писатель, обращаясь к жене.
- Так это он все!
- Кто, мать?
- Кот наш, Ебтыть! Когда ты уходишь садится за клаву и ***рит че вздумается! – оправдывалась супруга. – Может он тебе помочь хочет. Ну типа общается и через зашифрованные символы пытается донести информацию. Нет?
- Не могу я понять все… такое складывается впечатление будто ты все время под чем-то? – высказал свое мнение автор. – Толи все женщины с другой планеты? Толи вас кто-то подменяет, избегая иногда узкой проекции? Кто ты? – задался вопросом писатель уже в конец, нахлобученный жанром, где всегда присутствует «Джек Дениелс» на два пальца со льдом. Возможно скажите вы. Возможно скажу я, ведь это со мною происходит!
Дом на излучине реки со странным названием ИК существовал с 1970 по 1981 год. Родителям Владимира Маврина он достался по наследству от родителей. Небольшое и ветхое строение пятидесяти квадратных метров с удобствами во дворе. Клозет типа сортир, баня по-черному и теплица, сложенная из старых досок и обтянутая кусками полиэтилена. Далеко от города и магазинов находилось фамильное гнездо, но все минусы перекрывал вид из окна. С любого окна в этом строении. С одной стороны, река и дикий камыш, с другой прекрасные холмы с редкой щетиной кустов и деревьев. Куда ни глянь мать природа во всей ее красе. А воздух какой свежий и чистый здесь! Городским это не понять.
Владимир на краю огорода растил несколько кустов марихуаны, доходящих до двух метров к концу августа. Родители были почему-то не против. Он и сам уже подрос и ему было шестнадцать. Под носом рос уже заметный пушок в виде усиков. Молодой человек подравнивал их перед треснувшем зеркалом в бане, доводя до модных в то время «мерзавчиков». В его крови играл гормон с некоторых пор, и парень обратил внимание на свой внешний вид. Пора было что-то менять. Клеши ему смастерила Алла Васильевна по совету тети Раи. Сама по тому периоду женщина модная и импозантная. Алла обслуживала пол города, выводя фантазии клиентов до совершенства и той самой магии привлекательности в непохожести вещей. С помощью двух швейных машинок и кучей затертых журналов мод в квартире творилось то самое, что не давало кому-то покоя от зависти, а кому-то чувство временного превосходства над окружающим миром. Мода с запозданием лет на двадцать, но проникала сквозь железный занавес, даже в такую дыру, как эта.
Маврин еще ранним утром пока родичи спали, вынул две батарейки из батиного транзистора и унес в сарай. Там он с помощью двух тонких проводов от новогодней гирлянды и нескольких лампочек мастерил свою магию привлекательности. Мать заметив увлеченность сына и его сосредоточенность в действиях, тоже проявила терпение и даже некое содействие.
- Вот молодец какой. Смотри, отец, а сын не такой уж и бестолковый. – заявила она, приглядывая, как глава семейства заряжает второй выгон на змеевидном аппарате.
- Сухой закон сука! Это вам не трали вали! Лучше бы книжки читал умные. Бездельник. – отозвался отец. Он был занят отделением хвостов от головы, так что ничего его не беспокоило в тот момент. Даже вдруг начавшаяся война с японцами. Почему с японцами? Саке говорят у них вкусное и бухло на уровне правительства никто не отменял.
Он сцедил все предварительно в двадцатилитровый бидон и попробовал на вкус. Затем остатки брызнул на стол и поднес зажжённую спичку. Полыхнуло синем пламенем.
- Отлично. Теперь приступим. – сказал он и запустил аппарат в действие. По кухне распространился своеобразный запах. По трубкам стекала прозрачная, как слеза жидкость. – А че транзистор не поет?
Мать развесила постиранное белье на веревках, растянутых во дворе и заглянула в сарай. Увиденное повергло ее в легкий шок. В темноте среди хлама, накопленного годами, столярного стола и садового инвентаря, стоял Володя в новых штанах-клешах. Мать схватилась за сердце и уперлась на дверной косяк, теряя сознание. Штаны Володины светились в полумраке сарайного помещения мигающим огнем по шву его штанов и плавно переходящие в кайму широких клешей. Сын сделал три оборота вокруг воображаемой оси, мигая как маяк в Тихон океане, сигналя тревожными огнями и довольный своей работой. Он улыбался, как бегемот после случки и не обращал внимание на свою мать.
- И куды ты собрался в таком виде, сына? – спросила женщина, придя наконец то в себя.
- На дискотеку, мам! – ответил Володя, поправляя батарейки в узких карманах брюк. – А че клево же?
- Да не плохо, зато ночью не потеряешься. Заберут твои друзья в любой момент с собою.
- Какие друзья, мам?
- Инопланетяне ебтыть! Отцу только не показывай. Он с утра уже свои батарейки ищет. Узнает ****ец тебе наступит. Он то уже под шафе с утра. Мастер бля огненной воды!
- Мам, не сдавай меня бате. В магазин идти не западло. Просто срочно надо было. А диалог с этим неандертальцем это вообще не комильфо.
- Грядки вскопаешь, не сдам?! – сказала мать и захлопнула дверь сарая.
В клубе сегодня танцы аж до 24:00. Праздник и упоение от дикой музыки из задроченных клубных колонок и вечер плотских утех обкуренной и слегка подпитой молодежи. Должна была появиться на этом мероприятии девушка его мечты. Олеся. Дочь начальника милиции на тот момент. Девочка скромная, но выдающаяся во всех тщательно скрываемых отношениях. Она уже битый час стояла у самого дальнего края стены танцевального помещения и ждала свою подругу Татьяну с нескромной и обидной погонялой в школе. Подругу ее все обзывали за глаза и без того «Лошадью». Наверно за смех, напоминающий ржание, либо за выдающуюся форму лица, которую сам великий Пикассо отразил бы с присущей ему манерой. В полный рост сука кобыла!
Но она все еще задерживалась, зато нарисовался Маврин и всех убил своим новым прикидом. Казалось будто на миг даже шары, светящиеся под потолком, померкли и потускнели, будто даже луна скрылась за тучами, испытывая комплекс неполноценности. Шедевр заплыл на своих двоих в зал танца поля и очаровал девочек миганием в его штанах разноцветных лампочек. В руках молодого перца была початая бутылка Зубровки, а в зубах торчала сигарета с фильтром. Были тогда такие табачные излишества фирмы «Пегас» сука и его компания, типа Мадрас. Та еще дрянь. Маврин огляделся по сторонам и сплюнул смачно на пыльные полы зала. Пары алкоголя и просмотренный давеча в кинотеатре фильм про американских ковбоев создавал некий шаблон развязанного поведения с признаками всеобщего доминирования. Первым подошел к нему тот самый Витя Зарубин, который по нынешним меркам был вполне в авторитете. За его плечами была уже регистрация и учет в местной психиатрической клинике, а также пара приводов в милицию.
- Нормальный у тебя прикидон, мальчиша. Ты че от шаровой молнии зарядился? – поинтересовался друг.
- Меня так от любви колбасит! Не видел ее?
- Слышь, фраер, я тебе че сексот чоли докладывать? В душе не гавкаю бля. – ответил Зарубин и потянулся к пачке сигарет, торчащих из кармана жилетки Маврина. На что был остановлен резким блоком правой свободной руки и целой тирадой ненормативной лексики, исключающей славного Гомера.
- Ты че в натуре, базар тебе нужен? Где эта курица бля? Не видел или ваще тему невкуриваешь? – спросил Владимир, глядя по залу в поисках дивной красоты любимой девушки. Но произошло иное обстоятельство. На огонек прилетела совсем другая бабочка. Юля Мохова просто свалилась ниоткуда на бедную голову Маврина и стала плести свою паутину обольщения, прижавшись своими двумя дынями в грудь неоперившегося еще юноши. Будь у него даже целая электростанция в штанах! Фейерверк получился. Одновременно продолжился короткий диалог двух неодекаватов.
- Ты как будто не равнодушен к моим приколам? – спросил Маврин, стряхивая пепел с истлевшей сигареты небрежно между аппетитной блондинкой и товарищем.
- Хочу познать границы зла, Володя! – заявил Зарубин.
- Не дай бог тебе к ним приблизиться! – ответил Маврин и поцеловал неожиданно в засос потную Юленьку, захватив одновременно ее зад в плотный клещевидный спиринг.
- Да пошел ты! – ответил Витек и удалился в район сортира. Там и курили, и пили, и никто так не выебывался. Встреча двух любящих по жизни сердец отложилась еще на один день. Маврин всю ночь дрючил Юлю в парке, напротив городского совета, уперев стонущую девушку в ствол молодой березки. Лампочки в его клешах периодически мигали, то вспыхивали ярким светом, то просто дрожали и накаливались перед приступом короткого замыкания.
- А бля сука меня током бьет! Я кончаю! – кричала Юля.
- Щас заземлим, не бзди! – вторил ей Володя.
Ну вот опять этот замкнутый круг. Повесть еще не дописана, а автор гибнет. Гибнет от полноты настигшего его безумия. Насрать на саму жизнь в целом и в ее удобном варианте! Главное дописать. Стимул сомнительный знаете ли. И все же, тем не менее… все заметить и ничего не пропустить! Собрал кое, как мелочь на бутылку. Ну, так даже на чекушку. Под покров общего сомнения и некоторого даже одобрения, взял ситуацию под контроль. Но вот не задача. С употреблением возникли некоторые проблемы. Я пронес запретное вещество без особого палева на балкон. Замечу мороз стоял на улице не шуточный. И вот эта трехлитровая банка с маринованными помидорами!? Думал на махну пойла залпом и запью…не тут-то было! Рассол замерз в край сука. Я так и стоял минуты три находясь в ступоре. Лед образовался в продукте. Алкоголь проник в мой организм и обещал там долго жить, а вот заминка с проталкиванием получилась не очень. Крепость напитка начинала излучать какое-то сопротивление и даже недоверие в горле больного организма. Наружу вырывалась зараза. Могу сравнить только со Спрайтом блять! Он то тоже прозрачный, однако. Один раз было запил водку водкой. Такое примерно чувство. Стошнить не получится. Продукт дорог сам по себе. Алкаш, а хули? Чего с того взять? Замерз, однако. Набрал кипятка в фарфоровую ванну. Окунулся целиком. Подрочил. Не скажу, что полегчало, но опыт блуждающих фантазий привел меня в норму. Напряжение снято, а чего еще сообразить в необъятной вселенной. Дураков там и так хватает! Сел за текст. Пытаюсь. Нет неправильно тоже. Смысл накладывается легким туманом и россыпью огней. Смысл ложится и типа оправдывает весь очеред моих бессмысленных действий. Смысл впивается в меня змеею и делает инъекцию. Толи яд не действует, толи просрочено его действие? В результате ….пытаюсь наебадь очередной раз судьбу. А как еще?
И так прочь сомнения и демонстративный пейзажный ****ешь! Во вселенной все равны и алкоголики, и тунеядцы и мастера дел иконных.
Время замедлило свой ход с некоторых пор. Время позволяет вместить в пространство еще больше меня и все что вокруг. Метафизика, одним словом. Оставаясь в определенных рамках посредственного бытия, вывожу на свет магию и намерение проявиться квантовым частицам. Недавно вернулся из поездки по нескольким городам. Так скажем ничего особенного. Путешествовал с небольшим багажом, делал зарисовки и много общался с незнакомыми людьми. С людьми, с которыми я вряд ли уже когда-нибудь встречусь в этой жизни. В одном из населенных пунктов так похожих на многие другие в нашей необъятной России своими строениями, церквями и мечетями, а также улицами, делящими город будто венами и артериями, я столкнулся с необъяснимыми вещами. Первое это был сон в гостинице. Это даже был не сон. Скорее видение. Я поселился ближе к вечеру в номер с видом на горы. Сходил в супермаркет и купил бутылку хорошего виски, сигареты и кофе. Перекусил я по ходу в одной забегаловке. Билеты на поезд были приобретены мною заранее на завтрашний день. По возвращению в гостиницу, я обнаружил, что в мой двухместный номер подселили еще одного человека. Мужчина лет пятидесяти довольно приятной внешности представился Артемом. Выяснилось, что командировочный, технолог по образованию и работает на одну известную нефтяную компанию.
- Макар меня звать. - сказал я и протянул ему свою руку. – Писатель.
- Очень приятно. Никогда еще не видел настоящих живых писателей. – сказал мой сосед по комнате и вскинул по-актерски руки. Как будто ловил в воздухе невидимую бабочку. При этом его костюм троечка заметно, что дорого покроя, задирался недоразвитыми крыльями за спиною. А сиреневый галстук в поло сочку вылез наружу будто язык огромного лося. В целом одет он был неплохо и со вкусом.
- Вы не видите живых писателей, а каких же тогда? – поинтересовался я, желая просто помудить.
- Вы меня неправильно поняли, гражданин писатель. – оправдывался технолог Артем, уже начиная стремительно переодеваться в домашнее. Домашним оказался старый костюм «Адидас» с оттянутыми до неприличия коленками. На ноги он обул белые тапки, купленные в лавке при гостинице. – С живыми не общался, а уж пить с ними вообще не представлялось возможным. – тараторил нефтяник, поглядывая на бутылку виски и фрукты.
- А вы очевидно женаты? – спросил я и так же скинул верхнюю одежду. На мне остались только треники и майка. Все по-домашнему.
- Не отрицаю, но почему вы так решили?
- Да вид у вас больно ухоженный. Холостяки так не выглядят. – Пояснил я и предложил выпить. Артем согласился, немного ПО сопротивлявшись внутренне. Видно было по нему, он был либо запойным, либо непредсказуемым в таких ситуациях. Как оказалось, позже все обернулось ровным счетом наоборот. Непредсказуемость случилась со мною и жертвой обстоятельств стал командировочный технолог. А пока мы разлили по стаканам, выпили за знакомство, закусили грушами и запели, как это говорится каждый свое либретто. Артем оказался не плохим собеседником, знал много интересных историй.
- Над чем сейчас работаете? – поинтересовался сосед по комнате.
- Над одним романом под названием «Дом на излучине реки».
- О чем же, если не секрет?
- Сказ о человеке. Человеке очень странном во всех смыслах. – пояснил я.
- Что за индивидуум? Вы его встречали?
- Пару раз видел и даже общался в каком-то смысле.
- Поясните любезный.
- Его в первый раз я встретил двадцать лет назад. Наша встреча состоялась благодаря одним людям. Он появился на пороге в монашеской рясе с большим посохом в руках. Обычно я мало уделяю внимание таким деталям, как внешность или тонкости характера героя, но не в этот раз. Маврин выглядел на первый взгляд седым старцем с огромным серебряным крестом до самого пуза. Пуза как такового не было. Монах был весьма худощав и бледен. У него из-под скуфьи торчали длинные седые и не чесанные волосы, а морщинистое лицо украшала такая же седая взлохмаченная борода. Явление, одним словом. Черная ряса тянулась до самого пола, но обувь я разглядел. Это были ковбойские кожаные сапоги из крокодила. Моему удивлению и культурному шоку не было предела. Особенно когда человек в данных церковных одеяниях стал курить предложенный ему косячок.
- Да кто же он был все-таки? – спросил нетерпеливо Артем.
- Мытарь блин. – ответил я и разлил по стаканам.
- Мытарь…это который дань собирает?
- Типа того.
- Охренеть! А как сам по себе общительный?
- Я так-то с ним не очень много разговаривал в первый день.
- А что и второй был?
- Случился независимо от меня. – ответил я, немного поразмыслив о том стоит ли дальше открываться первому встречному. Хотя мы завтра разъедимся в разные стороны и роман по сути будет в том же исполнении.
- Вы опять встретились, так? – спросил сосед.
- Да, на следующее утро. Я шел на работу в свой магазин запчастей и увидел, сидящего под забором стоянки автомашин его. Он сидел на корточках держа посох в правой руке. На нем были джинсы черного цвета, потрепанные во многих местах, рубашка света хаки и кожаная жилетка. На голове сидела черная широкополая шляпа с полями, а на ногах все те же сапоги из крокодила.
- То есть у него уже в привычку вошло вас шокировать? – подтрунивал сосед.
- Ага. Видок то тот еще! В наших глухих местах не каждый день увидишь таких персонажей. Сошел с картин Мартина Скорсезе или Клинта Иствуда. – Пойдем говорю ему. Кофе выпьем или чаю, а там расскажешь, что тобой приключилось, отец Владимир.
- Прям так и сказал отец Владимир?
- Ну да. Духовенскую субординацию еще не кто не отменял. – сказал я. Проводив Маврина до помещения, где был удобный закуток для встречи лиц официальных и не очень, я включил самовар и занялся расспросом по существу дела, хотя посетитель и так выкладывал душу по полной. Оказывается, он вчера по пути к дому престарелых, заглянул в дом культуры, так как оттуда слышалась веселая музыка и смех. Маврин вступил на порог храма искусства и был остановлен милиционером. Служитель закона преградил ему путь, тыча своей дубинкой в грудь. Даже мантия черная на него не подействовала и посох священный. Наверно мусульманин был на входе, где проводился детский утренник. Он так и спросил его.
- Мусульманин поди? А крест всемогущий видишь? – спросил Маврин, тыча одной рукой служителю фемиды крестом, а другой пытаясь огреть его посохом по голове. Возникла стычка. Незнаемо чем бы все обошлось в этот раз, но ситуацию спасла женщина, руководящая танцевальным кружком. Она вцепилась мертвой хваткой в руку милиционера с криком.
- Побойтесь бога ради! Вы что не видите, кто перед вами?
- Да он же бухой! – отнекивался мусор по виду татарин.
- Я здесь есмь! – брякнул Маврин, сверля глазами служителя закона.
- Я сейчас наряд вызову. – заявил милиционер.
- Прошу вас не надо. Пусть идет с миром. – заявила сердобольная женщина. Но Маврин просто так не сдавался. Он огрел посохом человека, который его не пропускал на праздник с размаху вдоль спины. Да так саданул крепко, что противник поник глубоко в партере и отключился на мгновение. Этого промежутка хватило чтобы исчезнуть пришельцу с территории дома культуры.
- А как он в ментовку то попал? – спросил Артем.
- Это уже позже было. Не скандальный по жизни, но слегка заведенный Маврин устроил еще один концерт во время посещения своей бывшей жены.
- И где же состоялась встреча, стесняюсь спросить?
- В дурке.
- А что там приемные дни есть? – спросил сосед.
- Даже время определенное. Почему нет, если пациент не буйный. – ответил я. – Дело в том, что он опять не вовремя заявился и потребовал аудиенции. Мол он издалека и все такое. Дальше приехал наряд и его упаковали по полному разряду.
- Били?
- Говорит, что да. А я ему верю. Синяк у него заметил под глазом. А еще сто баксов отняли. Утром сказали – не было ни каких баксов. Иди давай пока почки не целы.
- Теперь за искусство! – предложил нефтяник. – И пойдем покурим.
- Согласен. – сказал я и выпил неразбавленный виски залпом. Беседа проходила в непринужденной обстановке. В основном далее говорили о женах и о непослушных детях. Стоя на балконе мы курили и смотрели молча на холодное темное небо, скупое сегодня на звезды и даже на легкий пушистый снег. Все вокруг замерзло и превратилось в антарктический пейзаж, где обязательно потерялись в потемках люди и страдают от настигшего их холода и голода.
- Да. – произнес Артем и выпустил сизый дым в окно. Облако, выпущенное на улицу, съёжилось от холода и казалось просится обратно.
- Че так зябко то? – спросил я.
- Зима, сука такая! - отозвался сосед.
- Надо бы передохнуть. – предложил я и мы вернулись в номер. Там мы улеглись по своим койкам. Артем смотрел новости, а я просто лежал и думал о своем. Время было около одиннадцати вечера. Я вспоминал ее лицо. Через белесый туман прошлого я блуждал и выбирал куда идти мне, куда вернуться. Может вернуться, создавая другую реальность? Дескать эта меня не очень устраивает. Дескать не могу понять конченным своим умишком, как так получилось, сука? Мысли носились в моем туннеле памяти, толкаясь и перебивая друг друга. Вот она опять и ее прекрасное лицо. Богиня! Однажды я долго смотрел на нее, любуясь безупречным творением божьим и заметил одну странность. Ее лицо менялось на глазах. На меня смотрел совсем другой и незнакомый человек. Я не мог понять, как себя вести при этом. Мое смущение явно передалось ей, и она спросила.
- С тобой все в порядке?
- А с тобой? - парировал я на вопрос.
- Мне показалось ты чем-то озадачен? – произнесла она шёпотом.
- Ты не поверишь, наверно?
- А ты попробуй! – настаивала она.
- В общем я вижу иногда другое лицо. Вот.
- А оно красивое?
- Оно прекрасное.
- Может мне стоит ревновать уже? – заявила она и сложила руки на пояс, приняв боевую стойку.
- Не стоит. У меня с ней ничего серьезного. – ответил я и только потом стал анализировать суть ответа.
- Смотри у меня!
Затем я вспомнил события, произошедшие годом ранее. Я даже составил им подробный очерк в виде рассказа под названием «Фигуры на снегу». Почему? Сам не знаю. А может и знаю, да признаться стремно.
Фигуры на снегу.
Я начну это глубокое по свой сути и короткое по содержанию повествование, как знаменитый писатель Генри Миллер. Мой кумир. Разница наша лишь в том, что у этого уважаемого мною человека, покинувшего наш бренный мир уж как лет сорок, не было такой богатой пищи для разума и внутренних переживаний. Вот он бы здесь разошелся по полной. Мне нравятся его писательские труды по одной простой причине. Он не врет и вскрывает всю правду, даже такую, что волосы встают дыбом. И ту правду от которой многие открещиваются и считают не этичной, потому как полагают, что их основной жизненный путь является в априори единственным. Горькое сожаление постигает таких людей лишь на закате жизни. Они начинают питаться воспоминаниями, от которых старательно уварачивались и скрывали даже от самих себя.
Я ехал в направлении города Ноябрьск на старой вахтовке и смотрел в мутное окно. Тайга начинала потихоньку оттаивать. На обочинах дороги кроме повального мусора и серого снега я заметил странные фигуры. Подтаявшие сугробы дарили массу впечатлений для цепкого воображения. Я даже особо не старался, чтобы передо мною возник образ лошади на дыбах. Рядом рос снежный лик существа, которого возможно разрывает от мучившего запора или наоборот от жидкого стула. Возможно где-то глубоко под мерзлой тундрой часть снежной фигуры мучили черти. Чуть поодаль я увидел чашу, истекающую в треснутом дне. Я подумал, что могу увидеть и принять за правдивую монету все, что угодно. Так мыслил истощенный работой и нервотрепкой искалеченный разум. Так размышлял человек после целой синей недели. Прибывавший скажем так на стакане. После трех месяцев в тайге.
Я ехал в город на закупку продуктов. Я так думал пока ехал. А перемещался я с группой еще более неадекватных людей. На их фоне я выглядел наверно одуванчиком. Их внешний вид чего только стоил. Парни были запачканы будто перед поездкой они занимались борьбой в жидкой грязи. У обоих были синяки под глазами. Кстати на счет глаз. У Егора они были просто бешенные. Я уже сейчас спустя десять дней подозреваю о том, что таких личностей вообще опасно выпускать на волю. Но это мое сугубо личное мнение. Может я ошибаюсь в чем-то. Может такие и должны посещать нашу бренную землю чтобы ее встряхнуть иногда. Давеча я считал иначе. Там дома беспокоило масштабное проникновение фантомов. Люди населяющие определенный город напоминали приведения. Казалось, что живых совсем не осталось. Вроде бы общаешься с кем то, но отнюдь…в глазах их мрак и туман. В словах ложь.
Да будет об этом. Мы поселились в гостинице под названием «Геолог». Мне дали отдельный номер. Одноместный. Я зашел в комнату, бросил на кровать вещи, подошел к окну и посмотрел на улицу. Мне показалось, что я поселился в отеле «Амбассадор». После стольких дней в дали от цивилизации вид на серую и дождливую улицу был картиной маслом очень известного художника. И тут я понял. Никакой закупки с моим участием не будет. Именно в тот самый момент. Я налил себе стакан водки и пригубил. Во всем теле забегали мурашки. В коридоре затеялась драка. Я закрыл дверь на замок. Спустя какое-то время к гостинице подъехал воронок. Бойцов забрали. Вежливая кастелянша поинтересовалась произрастанием нашумевшего беспорядка. Я ответил, что был в душе и не при делах.
Следующим моим шагом было то, что я решил обриться на лысо. Я вызвонил местное такси. К «Геологу» подкатил водитель дагестанец. Мы познакомились, я высказал свои пожелания, а он свои предположения. В итоге Гриша так я его решил называть для простоты, снял мне меблированную квартиру, обрил меня под ноль дешевыми станками и засел рядом в ожидании дальнейших моих пожеланий. После вонючего и пропитанного табаком балка, мне было очень уютно, по-домашнему в этой однушке с видом на одну из четырех главных улиц города Ноябрьск. Я сидел за столом на скромной кухне и попивал любимый виски, а передо мной находился джин, ожидающий моей любой прихоти. На мой счет летели чьи-то материальные средства. Интересно, как быстро я смогу их потратить?
В тот момент, как не странно я думал лишь о последней главе своего романа. Проститутка входила в мои планы лишь по стольку по скольку. Итак, объявленное вслух мое похотливое пожелание было услышано. Обговорили сумму, сроки и кое-что еще. Я не заметил, как пролетело время. На пороге стояли две дамочки готовые отдаться за деньги. Замечу, вернее напомню, что не за мои деньги. Если кто-то в тот момент мне об этом сообщил дополнительно…я интеллигентно послал бы его куда подальше. Две самочки мило улыбались и ждали моего выбора. Я не очень предпочитаю блондинок, но сегодня я отдал предпочтение светловолосой девушке. Она скинула легкую курточку и зашла на кухню. Именно там я предложил ей пока находится. Проходя мимо меня многократно, она замечала, как мои ноздри учащенно двигаются. Я вдыхал запах женщины и не мог насладиться. Мое обостренное животное обоняние подсказало, когда у этой сучки были последний раз месячные и что она слегка фригидная в виду… Честно сказать я не помню, как ее звали. Пусть будет Ольга. Ее голубые глаза бултыхались в моей никчёмной бездне без остатка. Я купался в ее фарватере, даже не достигнув ватер линии, то есть скажем так до тела я не дотягивал. По одной простой причине. Я вел себя, как Есенин или человек, наивно думающий, что пара стихов расслабит женщину и заставит думать сердцем и душой, что оплаченный час времени продлится без остатка. Я ошибался. Целый час она пила мое виски, слушала внимательно мои стихи и …ничего, чем бы я похвалился, как мужчина и самец.
В трубу вылетели несколько тысяч рублей. Женщина покинула мое пространство. Стояла звенящая тишина. В моих ушах до сих пор стояла пластинка с ее голосом. По диагонали на конце стола, на дешёвой клеенке с рисунком сказки о трех поросенках, лежал, оставленный моим джином кусочек плана. Я долго созерцал на канабис. Прошло не знаю сколько времени прежде, чем я стал раскуривать. Я как неандерталец делал похоже это весьма неуверенно, так как джин заметил мою сосредоточенность и полную адекватность. Он глубоко вздохнул, покачал головой, посмеялся над моей неловкостью и сделал так как нужно. Затем он не покинул меня, а остался присматривать. Молодец какой!
План оказался на самом деле четким, судя по моим ощущениям. Я могу это сравнить только с космическим лифтом, который с перегрузкой в 5 G меня куда-то периодически уносил. Двери открывались сами собою и сквозь щель дверей я спрашивал у человека которого наблюдал.
- Где я?
- Ты на хате, братан! Ты обкурился похоже. – Отвечал он.
- А ты кто?
- Я твой джин, будут еще просьбы? – Интересовался он.
Но отвечать не успевал. Двери неожиданно захлопывались. Я летел опять куда-то в квантовую сука реальность. Кайф сомнительный так скажем. Канабис мощный наложенный на алкоголь выдавал опять мое полное расщепление по молекулам.
В очередное открытие дверей лифта, мой волшебник находился рядом. Я заметил, что на улице смеркалось.
- Я привез тебе носочки, трусики и одеколон, как ты просил.
- Не помню, но спасибо. – Ответил Я.
- Еще будут пожелания?
- А тебя дома не ждут?
- Ждут. Братан, но я на работе. И так?
- Давай еще раз!
- Что покурить?
- Нет. Бабу давай!
- Мне честно жалко твоих денег, братан. – Сказал дитя гор. – Может я их буду трахать и мы стихи заодно послушаем?
- Нет. Так не годится. Рискну еще раз. – Ответил я и улетел в Нирвану.
Когда я возвратился из космического пространства, на пороге стояли три шлюхи. Я сделал свой выбор. Расплатился. Далее последовало мое общение с женщиной низкого социального уровня на новой волне. Предупрежу сразу, до секса опять не дошло. Тем, кому не интересно читать о болтовне и том, как я ей делал массаж и ставил рейки…прошу исчезнуть. Детям до шестнадцати слушать историю жизни молодой девушки, которая не исполнила мои эротические фантазии, вовсе не обязательно. Свое предназначение выполнял автор.
Пить воду из луж и болота. Получать свои гонорары в соответствии с ****ским законом, творящим свой бесконечный беспредел в фирме под громким названием Евразия, которая одной рукой дает, а второй отбирает…очень сомнительно! А мне предстояло туда вернуться. От тоскливой мысли хотелось вздернуться. Я просидел пол ночи с лезвием в руках. Мысленно я резал свои вены снова и снова. В конце концов, я от дикой усталости и тоски упал прямо на пол кухни и уснул.
Утром я опять звонил шлюхам. Пытался сам найти женщину легкого поведения. Встреча была назначена. Цена обговорена.
Перед отъездом в Усинск я писал свой новый роман под названием «Мрамор и его квантовая реальность». Оставалась последняя глава. В ней мой главный герой маялся перед сложным выбором. Простить свою потерю он не мог. Он продвинулся к вершине осознания глубинных вещей. Выбор был очевиден для него. Для меня. Для всего большого мира. Предполагать, что он просто залезет на Гималаи и превратится в кусок камня…конечно нет. Должна была вылететь из него душа в форме белого мотылька и полететь в некуда. Но. В планах моих было появление огромной черной летучей мыши с огненными глазами, которая должна была сожрать на лету уже потемневшие крылья и сущность каменного Мрамора. Сюжет варился в моей голове бесконечно.
И вот очередная проститутка, принявшая усталого путника в своих апартаментах, разделась и я впал в ступор. На ее плече летели три летучие мыши. Тату от Бога или Дьявола?
- Как могла прийти к тебе мысль украсить подобным свое красивое тело?
Она ответила вопросом на вопрос, и мы углубились в полемику.
- А тебе зачем ящерица на руке?
- Я предупреждаю! Если сегодня я опять бестолково потрачу свои…нет чужие деньги, меня не простят!
- Не переживай. Мы можем говорить об этом, делая волшебство! – Сказала шлюха и я согласился. Мы улетели в страну пересечения кометы в виде космического Пениса и вселенской ВАГИНЫ в виде бездонной прорвы.
Я отслеживал энергию, движущуюся украдкой по позвоночнику. До взрыва оставались считанные минуты. Я был сзади. В какой-то момент подступающего оргазма мне показалось, что одна из летучих мышей слетела с ее плеча и проглотила мою ущербную душонку. Так и есть!
Я вернулся в Геолог полностью изможденный и потерянный. В моих руках был пакет полный бухла. Меня остановили на входе и обезоружили. Обещали вернуть при отъезде. Я расстроился, но ненадолго. В номере я обнаружил еще много пойла. Когда и как оно здесь возникла я совершенно не помнил. Главное, что квантовая реальность меня вела…своими странными тропами и путями, и знаками. Очевидное отталкивать не имело смысла. Я принял душ и пошел на балкон покурить. Вся разница между хатой за не малые деньги и бесплатным ночлегом. По пути я обратил внимание, что нет зажигалки. Я не стал возвращаться в комнату. Я просто остановился на ходу и прислушался. В этом странном балагане присутствовало множество звуков. Я вычислил нужные оттенки, пересек черту и постучал вежливо в дверь. Мне открыл человек и спросил.
- Че надо, братишка?
Он выглядел более отдохнувшим и располагающим поселить у себя всю вселенную конченного человеческого рода и даже накормить. Россия великая держава!
- А у вас нет спичек? – Спросил я как-то неловко и даже стесняясь. На мне кстати не было тапок. Так что я гарцевал в дырявых носках и наверно выглядел потерянным. Свои обновки я потерял. Не помню где. Мне были предложены спички и пока я курил, принесли тапочки. Такого душевного отношения ожидать в период тяжёлого для страны, для города, для целой матери ее ети планеты…меня завели в душную комнату. Напоили и накормили. Я подумал, что еще немного и их вселенское гостеприимство, я приму, как за должное и …
Я исчез. Вышел в город в поисках зарядки на этот ебучий айфон. Тут меня неожиданно настигло. Стоя перед прилавком и витринами, меня какие-то демоны стали раскачивать. Возможно мой внешний вид их напрягал или, что еще? Мой ответ был прост и краток. Я исполнил в стиле пьяной обезьяны удар в прыжке. Выкинутая по прямому вектору моя правая нога взаимодействовала с со стеклянной структурой прозрачной трехметровой витрины. Сила и противодействие. Из законопослушного гражданина в одну секунду я превратился в преступника, нарушающего без того хрупкий и бесценный порядок этого ебучего городка под названием Ноябрьск.
Моей первой мыслью после этого безрассудного поступка, было…
- Я могу зависнуть в этой жопе мира на долго?!
В полицейском участке такие же мусора, повернутые на материальном убытке и недостаточном поступлении средств в их бездонный карман, предложили сразу договориться.
Ограничились минимальной суммой в пятнадцать тысяч рублей. Я согласился поторговавшись. Изначальная сумма намного превышала конечную. Сторговались. На счете ноль. Меня выручил мой любимый гиппопотам. троюродный брат жены. Деньги прилетели. Я откупился. Меня отпустили. Меня уже на тот момент искали все. И вот. Я сижу в Геологе с целым пакетом бухла. Один. Потом вспоминаю, как водитель ебучей вахтовки, чтобы не везти это бухое мое тело через пост, оставил меня на трассе, вручив табуретку. Картина маслом. Сидит на трассе человек и замерзает даже с полным пакетом пойла. Кроме мыслей о романе были другие…очень грустные мысли. Я возвращаюсь в бригаду без продуктов, без денег, без сил. Было одно лишь на тот момент желание согреться и уснуть. А еще я думал, что меня изобьют, а тело бросят доедать голодным песцам.
Роман дописан. Песцы меня не съели, я согрелся и даже поспал. Но чувствую все равно, что что-то не так.
Я очнулся от какого-то грохота и сотрясения пола. Казалось, будто гостиница попала в зону сейсмически не устойчивую и крайне опасную. Меня трясло в буквальном смысле. Я открыл глаза и увидел, что потолка над нами нет и по комнате гуляет ветер. Серые тучи проплывали над головой с немыслимой скоростью. Паника, возникшая в душе, заставила меня спрыгнуть с кровати. Мне казалось будто какой-то далекий вихрь сейчас закружит и унесет мою семью в неизвестном направлении. Я будто видел одновременно события или до такой степени воображал. Не знаю, но вскоре принялся собирать чемодан и вещи, разбросанные по комнате. Меня отвлек крик и прикосновение к плечу соседа по номеру. Я посмотрел на него с низу вверх очень медленно, меняя угол зрения. Он стоял передо мною весь встревоженный и умолял не орать.
- Разбудишь постояльцев и представителей администрации. Всех повяжут по синьке. Что случилось у тебя? – пытался выяснить Артем, трясся меня за плечи.
И тут я обратил внимание, что потолок вернулся на место и сквозняка нет.
- Приди в себя! – говорил сосед надрывным шёпотом.
- Где я?
- Все там же еще.
- Слушай я наверно во избежание дальнейших проблем, съеду от сюда. Сдается мне, что этим не ограничатся. Вроде бы одно и тоже употребляли?
- Сам смотри, но куда же ты на ночь глядя? – беспокоился сосед.
- Не знаю, друг! Что на меня нашло? Кошмар какой-то? За тебя переживаю вот. Так что прощай. – ответил я и закрыл за собою дверь. Другой номер снимать здесь не стал. Вызвал такси.
Мы кружили около часа по ночному городу в поисках жилья. Рассматривался вариант и съёма квартиры. Все было занято. Таксист поведал мне, что в городе какой-то симпозиум проводят по случаю смерти известного поэта.
- Да уж. – произнес я с заднего сидения машины извозчика. Кому-то лавры посмертные, а кому-то вообще кануть одиноким и забытым в этом захолустье, лишившись в конец рассудка.
- Да не переживайте вы так. Щас найдем вам угол. – успокаивал меня таксист по имени Олег Геннадьевич. Его данные я узнал через оплату онлайн.
- Скажите, а вам не страшно по ночам работать? – поинтересовался я, преследуя определенную цель помимо определения с жильем.
- Есть травмат шестизарядный и шокер. – похвалился извозчик.
- А можно воспользоваться шокером?
- В каком смысле?
- Да у меня просто неприятности со сдвигом сознания…думал может поможет некая встряска физическая или шок?
- Да я не против так-то. Вы в своем уме? – сомневался Геннадий, доставая между тем свой космический бластер. – Валяй чего уж там. Лишь бы помогло, и вы милый человек коньки свои не отбросили в моем транспорте.
- Все нормально будет! – сказал я и поднес к груди электрошокер. Заряд был по ходу мощный. Меня кидануло вверх в салоне двигающегося автомобиля. Со рта пошла пена и я на миг сократился до самой молекулы. Говорить пока не мог. Просто показал жестом, что все в порядке.
Мы нашли гостиницу с одним номером люкс, где я благополучно и поселился. Хозяин ее дагестанец назвал свое имя, но запомнить я его так и не смог. Он показал мне апартаменты и пожелал спокойной ночи. Я умылся, почистил зубы и сел в кресло перед выключенным телевизором. Прокрутил пленку назад. Бред какой-то выходит. Что со мною не так? На дворе стояла глубокая ночь. Я решил не загонять себя бестолковым анализом и лечь спать. Мне снился сон. Я оказался один в незнакомом лесу и сталкер меня покинул опять неожиданно, оставив один на один с преследующим меня кошмаром. Я ходил по лесу и звал на помощь.
На помощь пришел хозяин гостиницы. Он стоял у моей кровати и разводил руками, бормоча что-то на своем. Я не сразу понял, что происходит в очередной раз. Предчувствие меня не обмануло.
- Эй брат, хорош уже дурака валять.
- В каком смысле? Я же вроде спал? – оправдывался я, еще пока не осознавая до конца в чем.
- Ты всю ночь зовешь кого-то, брат! Громко кричишь. Люди не спят. Боятся тебя! – объяснил престарелый горец, как мог деликатно.
- Тебе еще икнётся, брат. За то, что выгоняешь меня посреди ночи. – предупредил я и собирал наскоро вещи. – Куда я дальше пойду я не знал. Меня видимо не отпускало то, что пришло ранее. В результате я оказался в четыре утра на железнодорожном вокзале. Принеприятнейшая ситуация. В полупустом зале ожидания я бросил свои вещи на пол и попытался заснуть. Я только что лежал на отдельной чистой кровати и у меня был номер по их меркам люкс с отдельным санузлом и душем с горячей водой. Теперь я не знал, как разложиться на сидениях, разделенных железными ручками и крайне неудобных. Что происходит? Спрашивал сам себя я и не находил ответа. Со мною пытался заговорить один демон, застрявший в этой точке по случаю неаккуратного общения с Бахусом.
- А нет ли у вас? – пытался выяснить пассажир, дрожащим голосом подтверждая произносимое руками и другими частями тела. То есть дрожью. Било мне кажется в бубен бытия рукой с бесконечным числом пальцев.
- Нет у меня ничего. Пошел прочь. – ответил я грубо и широко зевнул.
На следующее утро, протрезвев окончательно, я решил с алкоголем временно завязать. Надо прежде добраться до дома, а там уже разберемся, чью крышу сносит и потолок.
Сдав предварительно вещи в камеру хранения, я решил позавтракать. Выбор был не велик, но время сопутствовало. Особо поживиться на станции было не чем. Шашлык был не в счет. Хотелось яичницы с беконом и кофе из автомата. Капучино, например или латэ.
Я еду в пригород по совету таксиста и останавливаюсь в придорожном кафе. Приличное и чистое место под солнцем. Расплатился, прошел в зал. Посетителей не так много. Пахнет вкусно по-домашнему. Я занял место возле окна, сделал заказ и стал смотреть на дорогу. Фуры двигались безостановочно туда-сюда, намекая на бесконечный процесс бытия. Такой сука неумолимый и несущий всех к определенной цели. Какой же целью или направлением страдал я? Принесли мой заказ. На столе дымились тосты и кофе. Я откусил горячий бутерброд и стал пережевывать его тщательно вместе с включившимся защитным самоанализом. Когда она подошла ко мне, я сидел с набитым ртом. Девушка приятной наружности и одетая в одежду неброскую, но подобранную со вкусом. Это была брюнетка со стрижкой под каре. Она не спросила разрешения присесть, хотя свободного места вполне хватало.
- Представьте, что мы давно знакомы. – сказала она и положила свои горячие руки мне на вооруженные столовыми приборами конечности.
- Да, с. – произнес я, еле успев переживать горячий тост с беконом.
- За мною следят, и я буду вам премного благодарная, если вы мне подыграете.
- Чем же я буду вам полезен? – спросил я, немного присмотревшись к нарушительнице тишины и временного покоя. – Чего еще ждать сегодня?
Она выглядела сногсшибательно. Тонкие черты лица, девушки которой около двадцати или двадцати пяти лет. Волосы ухоженные просто падали на встречу ее или моему движению, будто волны, замирающего и пробужденного океана. Все так в ней было органично и живо. Чего она ко мне пристала? Я уж не та партия ее весеннего либретто.
- Вы просто ведите себя естественно и все. Говорите или делайте вид такой. – просила она, находясь в каком-то напряжении.
- Хорошо. – ответил я. – Будете что-нибудь?
- Пожалуй блинчики с варением и кофе крепкий. – ответила она и безликий официант среагировал мгновенно. Он принес заказ и исчез в подсобках. Такое иногда ощущение, что такие личности могут запросто пропасть и не возвращаться в силу обретенных обстоятельств во время их наемной работы. Они как духи принимают облик людей и растворяются во мгле, заставляя задуматься о смысле жизни и ее скоротечности. Я еще раз вспомнил про семью и наши натянутые отношения с супругой.
- Вы слишком углубились в свои воспоминания. Але Хьюстон! Мы его теряем! – сказала девушка и попыталась меня вернуть на землю.
- Как-то все быстро завертелось? Вы не находите?
- Я еще не дожила до тех лет, чтобы меня на вы называли… вы типа интеллигент что ли?
- Я писатель.
- Да ну нахуй!? – сказала дама и осмотрелась по сторонам.
- Нам что-то угрожает? – спросил я, начиная уже ерзать на кресле от настигшей интриги третьего размера, дышащей троекратным возбуждением.
- Все поехали! – решила молодая особа и потащила меня к выходу.
- У меня так-то билеты на паровоз! – нервничал я, но не сопротивлялся. Девушка просто силком затолкала меня в свой мини и повезла в одном ей известном направлении. Я представлял себя свадебной куклой, чебурашкой и даже крокодилом, которого соблазняет молодая Шапокляк.
- Не бойся, котик. Больно не будет. – шептала она мне на ухо и вела лихо свое авто по улицам. Мне однажды одна ясновидящая сказала по поводу моей писанины и прочих проблем.
- Вот как напишешь, так все и будет! Зачем терять свои жизненные силы, ненавидя кого-то или завидуя кому-то?
- Здесь я с вами полностью согласен, а что действует в натуре? – еще сомневался я. Свеча на столе догорала. Я знал, что время мое на исходе. – идите с миром и воображайте кончину своих врагов.
Она привезла меня в отель за городом и припарковала авто. К завершению или скажем к точке не возврата, она дополнила выпитым прямо из горла джином. Початую бутылку просто выбросила в окно.
- Теперь никуда не денешься! – заявила она и повела меня в номер. Я как овца перед закланием испытывал дрожь и волнение. Проследовал за ней в номер и представил, как меня сейчас будут испытывать на прочность два чеченца или дагестанца. С меня нечего взять, но пока эти ребята выяснят, не пройдут телесные муки стороной.
Все обошлось. В критичном смысле, зато мне преподали такой секс! Мама! Мы кувыркались с нею до утра. Она выжимала из меня последние силы. Нарисовалась толи аллегория толи просто дикая схожесть с героем Карлоса Кастанеды, когда парня оприходовала ведьма.
- Умру. – думал я. – Да и *** с ним. Смерть моя не будет, по крайней мере, позорная. Если отдал концы на бабе – это почетно! – размышлял, я прикидывал на весах за и против.
- Ты че всегда так напряжен с девушками? – спросила она, сняв уже половину своей одежды. – С виду вроде не мышь?!
- Я последнее время очень редко сексом занимаюсь и от этого волнуюсь очень. – прокомментировал я и снял с себя одежду.
- То есть жизнь в браке не обуславливает тебя обязательным сексом с партнершей? Так что ли?
- Ну типа да. – ответил я и представил ее лицо. У меня мигом упало желание сотрудничать с этой секс бомбой. – Я че то не готов, гражданочка, извините!
- Стоять! – крикнула она мне в след, и я посчитал более безопасным пребывание возле нее, чем как-то в дали. Секс был просто сумасшедшим и не сравнимым с чем-то ранее мне отдаленно знакомым. Я выжатый лимоном свернулся на постели калачиком и заснул.
Я открыл глаза на рассвете лишь только лучи солнца заглянули на планету земля, обжигая светом кровососущих демонов и вурдалаков. В номер придорожного отеля проник свет. Я понял, что еще жив и зло дремлет или уничтожено в конец. Девушки рядом не было. Я потрогал подушку и простынь. Тепло отсутствовало, значит ушла под утро. Первым делом бросился проверять карманы на наличие пропажи. Все ключи, кредитки, наличность и золотое кольцо на прикроватной тумбочке, все было на месте. Только я проебал свой рейс и теперь надо будет заново все обдумать.
Я умылся холодной водой, сполоснул зубы намазанным на палец зубным порошком и причесал волосы пятерней своей руки. Хотел расплатиться на рессепшене за ночлег, но мне сказали, о том, что все уплачено. Мне осталось лишь исчезнуть оттуда с неким ощущением стыда. Будто нас поимели. Далее решил позавтракать в том же заведении, что и вчера с незнакомкой. Думаю, билеты сдам, возьму на вечер в 21: 30.
Захожу в кафе и делаю заказ. В помещении пахнет крепким кофе и омлетом. Слюнки текут. Пар идет из кухни и звук журчащего бекона будоражит. И вдруг входит она. Я потерял дар речи и растерялся. Она прошла мимо меня, не обращая внимания и не оборачиваясь. Будто это не я вовсе или вообще никто. Я открыл рот и стоял возле кассы в полном оцепенении. Меня привел в чувства голос продавщицы.
- Вы в порядке, мужчина?
- Да я в порядке, только пластинку пора менять. Какие-то не стыковки происходят.
- Ты про эту, что ли лярву? – спросила пышногрудая кассирша. – Так это ты попал в сети ее. Этой сучки по имени Ева.
- А что с ней не так? – поинтересовался я, замечая подмену намеченных ценностей.
- Так это…у нее провалы в памяти. Это же Ева. Ее тут все знают. Дочь богатых родителей девочка. Не бедная. Только у нее пара недостатков. Первое – она не помнит, что было вчера, а второе…ну знаешь…по ходу бешенство матки.
- Вот ужас! – смог лишь выговорить я. – Как же с этим жить?
- Кому? – спросила кассирша у меня. Я ее не слышал. Я смотрел, как Ева прижимает к груди чьи-то незнакомые пальцы. Как потом пригласит в свое мини и увезет в отель.
Так печально и больно мне не было еще никогда. Я спросил тогда у женщины, сидящей за кассой в этом придорожном кафе.
- А вы не замечаете, что у вас город очень странный? Такие вещи творятся, что одновременно хочется и сбежать отсюда и еще немного побыть.
В назначенное время я стоял на перроне с открытым паспортом и билетом в вагон купе. Ничего не предвещало, что начнется вдруг неожиданно буря или таяние вечных снегов. Небо оставалось на месте вместе с землей. Общий баланс не нарушался, и сохранялась видимость всеобщего покоя. Но меня не оставляло чувство, что это всего лишь начало. Нехорошее предчувствие мне принесло икоту. Грудная и бешеная икота не позволила мне сесть в тот поезд. Я остался один на перроне, непрошедший единственный в толпе фей-с контроль. Что – то меня тормозило и заставляло оставаться в данной точке бесконечного пространства. Что же это было?
В возрастной период, когда человек начинает осознавать себя обособленной личностью, после которого существо конфигурирует в социум с одноименным автором, произошла череда фантастических и легендарных событий, сформировавших в нем мистическое восприятие окружающей действительности.
На всю оставшуюся жизнь оно сделалось единственно возможным для автора способом интеграции, восприятия и взаимодействия с сущими объектами, субъектами и самим собой, что мне как исследователю представляется единственно правильным, возможным и действенным способом существования.
Отчасти данный факт служит объяснением экзальтированно-болезненной красоты произведений нашего литератора.
«Из биографической работы профессора нейропсихологических наук, почетного ботаника и зоолога А.В. Германа.
До того, как переехать в дом на излучине реки, Володя Маврин жил со своей семьей в бараке по улице Чехова. Там он и родился. В том самом темном и криминальном районе города, куда можно было легко зайти и не выйти. Хулиган на хулигане. Драки между дворами, побоища между районами, поножовщина. Кровь и синяки с самого детства. Выжить там мог только человек, обладающий духом, либо воспитавший в себе подобное качество.
Отец Володи трудился слесарем в ЖЭУ, а мать мыла полы в лучшей школе по тем временам. Она конечно не мечтала во времена своей комсомольской молодости стать уборщицей. Сейчас говорят многие, что судьба и обстоятельства заводят человека в тупик. Вранье. Испокон веков человек сам себя туда загоняет, решив, что так лучше для всех. Делает свой выбор тем самым. Она любила сына очень, мужу доверяла и верила. Великий самообман ради других близких людей. И в тоже время таких далеких. Федор родился перед самым началом войны в семье сельского учителя и доярки. Отец его, несмотря ни на что был весьма набожным человеком. Коммунистом не стал и от репрессии сбежал в Финляндию. В поезде по дороге познакомился с одним кочующим монахом греческого происхождения и одел его рясу после того как на одной станции с представителем духовенства случился сердечный приступ.
Маврин старший изменял матери, причем на постоянной основе. Сам он был роста среднего, но с харизмой выше пятого этажа. Женщины на таких заглядывались и в тайне мечтали о встрече. Он озарял палитрой многоцветной, не пел, но искренне горел он в пепел. Жилистый мужик с клешнями из металла. На людях слабости никогда не показывал и в семье жестко держал порядок. Бывало возьмет армейский кожаный ремень, да как полоснет сынка вдоль спины. А когда заметил того, курящим его бычки, схватил правую руку и прижег над пламенем свечи. С супругой тоже больно не церемонился, напьется и давай гонять вдоль бараков, а она только кровью оботрется в платок, пустит скупую слезу и возле богородицы святой простоит ночь цельную. А потом вся хозяйством закружится и живет до получки следующей, не видя суженного ряженного. Это как наступила осень, а листья с деревьев не сбросила. Все видят. Она нет. Не хочет и живет счастливо по-своему, в силу сознания определенных обстоятельств. Трёт полы, готовит обед и ужин, маринует огурцы в августе, солит помидоры, квасит капусту и консервирует банками грибы на зиму. А отец Федор властитель подземных коммуникаций и огненной воды, являлся каждый день на рабочее место и первым делом похмелялся, затем заходил к начальнице в кабинет. Нина, старшая в ЖЭУ, спровадив остальных работников по объектам, ждала своего любовника в апартаментах с гортензиями и горячим напитком цикорием. Она была уже не молода, но формами обладала пышными. Женщина со светлыми волосами, грудью пятого размера и неукротимой маткой. Первый свой брак в девятнадцать лет на всю жизнь запомнила. Она тогда еще училась, а он такой ухажер подкатывал к ней нафуренный тройным одеколоном и в брюках галифе. Замуж позвал, как узнал, что беременна. И пока суть да дело приревновал к какому-то колхознику. Зарубил топором в общем молодого агронома. Посадили в тюрьму жениха. Там он и канул через три года. Даже похоронить не дали. Так и осталась молодая, пышная Ниночка одна с доченькой. Всю невостребованную любовь ей отдала.
В этом слесаре пятого разряда, метром шестьдесят с кепкой, она видела страсть испанского новильеро, матадора, убивающего молодых быков. Они упивались друг другом в ее кабинете на столе, в кресле, на подоконнике и на полу. Федор часто рвал на Нине Петровне белоснежную одежду и слюнявил белье. Входя в ее пространство будто менялся не только обликом, но и сутью. Выпускал своего потаенного зверя так скажем. Когда все заканчивалось, он по-обычному обещал возместить и компенсировать дефицитные по тем временам бабские тряпки и делал это очень элегантно потом и своевременно, при чем не забывал всегда приложить к общему знаменателю пару капроновых колготок.
- Федя, ты просто животное, ты знаешь об этом? – Говорила утомленная сексом, но счастливая Ниночка.
- Не мелочись, дурочка! Папочка тебя отблагодарит. – Заявлял слесарь. - Не мойся следующий раз пару дней, мне нравится стоячий запах твоих подмышек!
- Ну точно животное.
Затем Федор накидывал на себя спецодежду с помятой серой кепкой, брал тормозок с фонариком и уходил на объект. Объектом являлась подземная сеть городских коммуникаций, расположенная так, что обычному человеку можно было потеряться в ней и никогда не выйти. Маврин старший знал подземелье, как свои пять пальцев. Он открывал скрипучую дверь в подвале с надписью: «Федя! А ты не забыл принять на грудь?» и входил в темноту, пахнущую сыростью и гнилью каменной утробы. Там он доставал из ниши старую масленку и смазав петли и замки первой массивной двери, растворялся в лабиринтах подземелья. Обойдя километры, отведенных ему территорий, присаживался на бетонный выступ, выпивал прохладную водочку из чекушки, которую держал всегда во внутреннем кармане и закуривал самокрутку. Какие мысли творились в его голове, когда целыми днями, в полном одиночестве он проводил время под землей? Будучи почти всегда на веселе и пьяном угаре, кампанейский мужик и балагур там на верху, Федор все чаще подпускал к себе темные мысли. И мысли эти были выше него, его разума и сознания. Они были холоднее и безжалостнее стен подземелья в самый лютый мороз января. Он лишь слегка касался кончиками пальцев ее поверхности и тут же захлопывал за собою массивной железобетонной дверью. Выходил наружу под вечер, садился в свой старенький мотоцикл ЯВА с коляской и мчался к дому на излучине реки. К старенькому дому, оставшемуся ему от умерших родителей. Окружающие люди все чаще ловили в глазах Федора черную тоску и звериную печаль.
В том же подвале откуда начинался каждый рабочий день известного слесаря, имелась каморка с отдельным входом, в которой существовал и творил тогда еще малоизвестный художник по имени Артемий. Как личность творческая, он имел непреодолимую тягу к спиртному, а также ко всему, что встряхивает сознание. По совместительству оформитель и резчик по дереву Артемий рисовал в свободное время картины и зачастую отдавал свои творения желающим за пол литру. Рисовал бывало днями и ночами. Там же в каморке, заваленной недописанными картинами, красками, пустыми бутылками и досками, засыпал. У него был любимый сон, который повторялся неоднократно. Он Артемий Рижский вдруг попадал в жестокую Римскую тюрьму Тор-Ди-Нона с великим Меризи Да Караваджо и Джордано Бруно. Итальянский художник чалился там по причине своей вспыльчивости и скверного характера. Короче за очередной дебош. А Джордано вообще в этой самой тюрьме для узников святой инквизиции по другому поводу находился. Они трое играли сутками в карты на желание. Караваджо обычно проигрывая, лез в драку и лупил Джордано нещадно, приговаривая.
- Так на чем там строятся твои выводы? Сука!
- Вселенная не имеет границ, и она бесконечна! – Отвечал монах-доминиканец, философ и поэт.
- Расчетов не делаешь, опыты не проводишь! Просто ****ишь??? – Заявлял сокамерник, пиная оппонента под дых.
- Я просто верю, друг!
- Твою жопу завтра сожгут на костре ты в курсе? Еще играем? Раздавай Артемий!
Порою художник терялся не только во времени суток, но и временах года, настолько его поглощала работа. О смене сезона он чаще узнавал от посетителей по одежде, то есть от множественных собутыльников и таких же творческих изыскателей без постоянного места жительства.
Однажды Артемий решил прибить к стене дюпель чтобы повесить наиболее удачную, по его мнению, картину. Выбрал место и ударил пару раз молотком, загоняя ржавый дюпель по самую шляпку. Штукатурка обвалилась в этом месте, открывая зияющую дыру в стене. Художник заглянул в нее, но ничего не увидел кроме темноты. Тогда он расширил трещину и посветил фонарем в пустоту. Его глазам открылась странная картина. В пяти метрах от разрушенной стены находилась огромная дверь с петлями, как в старинных замках. За махнув целиком бутылку портвейна и немного поразмыслив, Артемий расширил отверстие в стене, чтобы можно было пролезть в него. Усыпанный штукатуркой и битым кирпичом, он пролез на ту сторону и подошел к двери. Прислушался. За дверью явно слышался звук работающего механизма. Что за механизм находился там и смысл его назначения он себе и представить не мог. Только выбравшись обратно, Артемий обнаружил еще более странные вещи. Консерва из кильки и булка черного хлеба, оставленные на столе испортились уже давно. Стоял отвратительный запах протухших продуктов, а на поверхности хлеба завелась плесень.
- Что за херня? Что происходит вообще? – Задал вопрос сам себе художник и испытал вместе со вселенским ужасом неотвратимую жажду. – Надо срочно выпить! – Сказал Артемий и выбежал из подвала на улицу. Стоя во дворе зеркального дома, усыпанный белой известью и штукатуркой в одних тапочках, он испытал еще один шок. Глубокая осень царила в мире. Шел холодный дождь со снегом и дул пронизывающий ветер. Он точно помнил, что картину дорисовал в июле. У Артемия подкосились ноги. Он присел на ступенях подъезда и заплакал. В это самое время Нина Петровна выглянула из окна и воскликнула.
- Смотрите, пропащий объявился! – Позвала дворника Кузичкина в открытое окно, вывалив свое декольте наружу. – Саныч! Оформитель нарисовался! Приведи его в чувства и ко мне!
- Да, Петровна, сию минуту, дорогуша, Ексель моксель. – Ответил человек с веником и ринулся к художнику. Подойдя к нему, осмотрелся по сторонам и вынул из-под грязного халата пол литра. Протянул бедолаге тару, откупорив зубами крышку. Артемий схватил предложенное пойло трясущимися руками и присосался, как теленок, глотая большими порциями, только кадык ходил ходуном. Опустошив бутылку, оформитель открыл широко глаза и смачно отрыгнул парами в пространство.
- Ну что лучше? – Спросил Саныч.
- А какой день сегодня? – Поинтересовался Артемий.
- Так пятнадцатое октября нынче. Ты где пропадал то?
- Трудно сказать…
После того случая художник не пил целый месяц. Потом стал понемногу терять рассудок, впадал во многочасовую задумчивость и страдал ипохондрией. В тот злосчастный период мало рисовал и рассказывал всем, кому не лень, как нашел странную дверь в бункер. Его выселили из той каморки представители администрации, а стену замуровали. Теперь его определили творить в доме культуры в таком же примерно подвале с бетонными стенами, где и обнаружили однажды ночью мертвым. Представители комитета в военной форме произвели обыск и конфискацию картин. Смерть наступила при загадочных обстоятельствах. Картины его исчезли все как есть. Спустя много лет обнаружились на аукционах Европы, оцененные в сотни тысяч американских рублей. Его творения оказались просто гениальными, а про судьбу самого Артемия писали мистические небылицы, что придавало творениям еще большую ценность.
Спустя год таким же октябрьским утром Ниночка ждала как обычно у себя в кабинете Федора. Время шло, но любовник не появлялся. Она слышала рев, подъехавшего к дому мотоцикла, шаги по лестнице и глухой кашель слесаря в подъезде. Она стояла у окна и смотрела как ветер гоняет по двору желтую, пожухлую листву, как дворник машинально со стеклянными глазами водит веником по голому асфальту, как вороны занимают кроны соседних деревьев и устраивают свадьбу. В пятиэтажке напротив заметила, как компания подвыпивших мужиков уже с утра устроили на балконе сабантуй. Это местные колдыри, похмелившись вышли покурить и о чем-то поспорить, не обращая внимания на то, что понедельник и все сознательные граждане Советского Союза трудятся на своих рабочих местах с полной отдачей своего драгоценного времени и здоровья. Один из этих пьянчуг в какой-то момент перевесился через ограждение чтоб достать сушеную рыбку и не удержал равновесие. Мужик, матерясь и чертыхаясь полетел вниз с пятого этажа, цепляясь телом за бельевые веревки и антенны. Его дружбаны смотрели со страхом вниз вцепившись интуитивно в друг друга цепко влажными руками. Полет закончился в кустах опавшей акации. Тело с грохотом приземлилось, накрыв себя кучей постиранного белья и не подавало признаков жизни пару минут. Затем мужчина зашевелился и встал на четвереньки. На его голове повисли женские рейтузы огромного размера и веревки с прищепками. Распутав этот странный клубок, бедолага наконец то встал и посмотрев на верх воскликнул.
- Я еще жив, уебки!
- Тогда лови трояк и иди в магазин раз ты уже в низу! – Ответили сверху.
Нина Петровна, наблюдая данную картину так и застыла с телефонной трубкой в руках. Она успела пальцем крутануть только ноль. Поймала столбняк на двойке.
В это самое время Маврин уже обошел часть своей территории, вышел из подвала и поднимался по ступеням на верх. Никого, не встретив по пути, пройдя все этажи, поднялся на чердак. Там он прошел осторожно к смотровому окну и открыл его. Закурил присев на пыльную перекладину, посмотрел на окружающий мир будто запоминая его. Вдохнул всей грудью запах увядающей осени, откупорил бутылку, сделал несколько глотков, занюхал рукавом и достал из-за пазухи моток веревки. Ловким движением закинул веревку за верхнюю балку и сделал петлю. Хлопнул руками громко по коленям, скинул с себя бушлат, накинул петлю на шею, закрепил конец за перекладину и оттолкнулся. Тело дергалось несколько минут, распугивая голубей и затихло на вечно. Слесарь Маврин так провисел на чердаке целый месяц, пока не начал смердеть и его не нашли жильцы дома.
Володя узнал о происшествии будучи в школе. Целый месяц все считали, что отец его заблудился в лабиринтах подземелья или случайно уснул от остановки сердца в темных подвалах. Искали конечно, но видно не там. И вот теперь школьник стоял во дворе своего бывшего дома и смотрел, как тело отца пытаются извлечь на свет божий. Разбухший труп уже не пролазил через вход на чердак и было решено вытаскивать через смотровое окно автокраном. Под завывание представителя ЖЭУ Нины Петровны и ледяное молчание законной супруги, тело перемещали с третьего этажа здания вниз к ожидающей повозке с черной лентой.
Долги, слезы, толки, костры
Языки, глаза, орбиты остры.
Именины, свечи, залпы, салют.
Вздохи и ахи, абсент, абсолют.
Ножи, шпаги, сабли и нити.
Пардон, ваша шляпа? Ну извините.
Разговор, тишина и беспечность
Вранье, развод, паника, бесконечность.
Равны, не чужды, родные души
Океан, пустота, километры суши.
Пустыня, засуха, снега по колено.
Песня, слога, стихи, измена.
Дрова, осколки, живое полено.
Чириканье, вой, плач и пение
Талмуд, яд, библия, долгое чтение.
Один, хоровод, парные танцы
Ублюдки, родня, просто засранцы.
Танцуют, рулят, портят зрение.
Домыслы, ложь, всегда, подозрение.
Невеста, сын, непослушная дочь
Ножи, песня Менсона, темная ночь.
Веревки, кандалы и бесцветный скотч.
Этажи, провода, туман и дым
Подоконник, бутылка, стыд, молодым.
Кожа, рожа, драп и синтетика
Книги, обложки, сексуальная этика.
Родители, дети, общее кладбище
Мрамор, гранит, сакральное капище.
Цветы, память, воспоминанье, трепет
Помины, слезы, безпантовый лепет.
Ограда, песок, фотография на кресте
Письмо, послание, на одном листе.
Такое родное и отдаленное, дежавю
Черпаю, копаю, ровняю и долго, пью.
Крыша, шалаш и гнездышко, вью.
Потеря, сожаление, помины, проводы
Гроб, гвозди, речи, поздние доводы.
Прощальная песня, мухи, стол и оводы.
Попытка не пытка, жизнь не сцена
Надежда не умирает, погибает подмена
Так говорил Омар Хайям и Авиценна.
Старость не радость, немощь, припадки
Роды, кровище, агония, боли и схватки!
Характер, привычка, образ, повадки.
Улица, полночь, фонарь и аптека
Деньги, стволы, грабеж, ипотека.
Машинка, гараж, хата у Лены
Зажимы, хмурый, дороги и вены.
Долги, кредиты, депрессия, передоз
Телега, качели, дорога, обоз.
Упряжка, хомут, подковы, кобылки
Страх, недоверие, глаз, на затылке.
Свидание, порча, надежда, посылки
Знакомство, угрозы, на пересылке.
Годы, минуты, месяцы и недели
Потери, раскаянья, в прошлом и мели!
Борьба, выживание и безупречность
Один на один, пустота и вечность.
Карты не в счет, прогнозы нам в горечь,
Мечут умелые руки и делают пассы,
Что нам предскажут кофейные гущи?
Обман и расчет, должок мимо кассы.
Девушка по имени Алеся, которая так запала в душу молодого хулигана Вовы, была не только хороша собой, занималась спортом и училась на одни пятерки, она обладала характером лидера и экспериментатора. К частым подкатам Маврина относилась холодно и даже брезгливо по началу. Но однажды все резко поменялось по воле случая. Алеся возвращалась с музыкальной школы под вечер, держа в руках черный портфель с тонкими нотными тетрадками и по сольфеджио, вес придавал только учебник по теории музыки. Она была одета в тонкое ситцевое платье бежевого цвета и коричневый кардиган. На ногах красовались белые лакированные туфельки. Она замедлила шаг возле автобусной остановки на проспекте Ленина. Девичье лицо обрамляли пряди каштановых волос, спадающих на плечи, завитыми локонами. Они спускались легкими волнами и колыхались при легком дуновении сентябрьского ветерка. Цвет волос слегка оттенял ее светлую изумрудную кожу. Выделялись большие миндалевидные глаза насыщенного голубого оттенка, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Ресницы отбрасывали тень на покрытые румянцем щеки. Тонкий, слегка вздернутый нос придавал девушке игривое выражение. Алеся что-то будто напевала в тот момент и плавно водила рукой по воздуху. Такой ее и заметил Маврин, который распивал в тот момент за гаражами портвейн три семерки со своими корешами. Он стоял завороженный и смотрел на ангела с прилипшей папироской к нижней губе. Володя не планировал подходить к девочке своей мечты, были дела и поважнее.
- Ты че там замерз, Маврин? – Кричали ему пацаны. – Карты сами себя не раздадут и пойло кончается.
- Пять сек, ребя! Сейчас иду. – Ответил Володя и бросил прощальный взгляд в стороны дамы сердца. Он уже было собирался вернуться к своей компании, когда заметил, что к девочке подвалила какая-то шпана не из ихнего района и обступила со всех сторон. Кто-то даже начал флиртовать грубо и дергать за портфель. Алеся пыталась вырваться, но ее неряшливо оттолкнули. Слышался конский ржач и невнятная речь домогающихся ублюдков. Маврин ринулся к толпе хулиганов и без всяких прелюдий и замечаний, стал раскидывать упырей направо и на лево, размахивая кулаками и делая подсечки ногой. Один самый крупный из этой шпаны попытался схватить Маврина сзади, но получил локтем такой удар в нос, что кровища мигом окропила асфальт и бедолага упал на спину и больше не вставал. Остальные, избитые ранее с порванной одеждой и синяками поперли стенкой на щуплого драчуна, но вовремя остановились. Маврин выхватил из штанов острую финку с криком.
- Порежу всех, уебки! Кто самый смелый?
- Подруга, что ли твоя? – Поинтересовались избитые пацаны.
- Да, бля! А вы с какой целью интересуетесь?
- Остынь, паря! Мы уже поняли свою ошибку. – Заявили хулиганы, заметив, как из-за гаражей вышла остальная кодла с дубинами и стеклянными розочками на перевес. Тут еще сознательные граждане стали собираться на шум и драку в самом центре города. Поэтому шпана быстро ретировалась, а гордый и ретивый Маврин отряхнулся, спрятав нож в карман, подошел к Алесе. Та еще немного дрожала, стоя возле скамейки, держа крепко черный портфель в побелевших пальцах.
- Может проводить тебя? – Спросил Володя и галантно выставил свою руку вперед.
- А тебя это не сильно отвлечет? – Ответила девушка, кивая в сторону остальной братвы.
- Нет не сильно, тем более я об этом всю жизнь мечтал. – Заявил Маврин вежливо взял портфель из рук Алеси.
- О чем это?
- Любить тебя до гроба.
Теперь они стали встречаться. Так воспламенил чувства к себе Володя у юной красавицы и расположил случай. Так родилась юношеская любовь, перешедшая затем во что-то большее таких разных и таких, казалось бы, далеких людей. Встречались долго в тайне. А почему? Да потому что папа у девочки служил в то время начальником милиции. Парадокс, да и только.
А в тот странный и мистический по всем своим критериям день, когда в центре города, на площади приземлился вертолет с пьяными пилотами на борту, когда обшарабаненный Маврин сидел в кустах акации, когда один из летчиков воскликнул громко – Где Гектор? – У Володи, что-то замкнуло вдруг в сознании от этого ужасного трипа, и он решил, что это не просто вертолет МИ-8, который упал к ним неожиданно на голову, а мировое зло в Троянском коне! Он бросился на встречу ему, как бросается Дон Кихот Ламанчский на ветряные мельницы, как Матросов на амбразуру, как Одиссей на битву с циклопом, как Тесей с грозным Минотавром! Маврин по пути сорвал с флагштока возле доски почета знамя и ринулся в самое пекло событий. Так его шального и сбила на лету черная Волга с красными сиденьями из кожи, форсированным двигателем и мигалкой, с начальником милиции внутри по среди площади. Маврин совершил четырех кратный кульбит в воздухе, не теряя знамени и рассудка, ударился об капот машины, крышу и еще об борт воздушного судна. Затем все вокруг него надолго потухло. Вызвали скорую помощь и зачем-то пожарных. Начальник милиции перед транспортировкой пострадавшего подростка, склонился над ним в ужасе и пустил слезу, так как на первый взгляд на том живого места не было.
- Да кто это вообще? – Спросил полковник.
- Какой-то сознательный пионер, решивший, что это нападение инопланетян. Хотел помешать вторжению в Советский Союз демонов. – Высказал свое предположение, бывший вохровец Степаныч, взяв на себя смелость вылезти из своей норки и вещать детально, происходящее.
- Ты че? Вообще с дуба рухнул? – Заявил полковник и потрогал пульс пострадавшего. – Настоящая смерть героя! А кто стрелял? – Поинтересовался он, заметив окровавленного пилота.
- А это вон та угроза империализму недоделанная! – Сказал Степаныч, показывая на мента по фамилии Сафиуллин. Того на всякий случай заковали в наручники как бы еще кого не подстрелил или себе чего плохо не сотворил.
- Разберемся! – Рявкнул начальник милиции и проводил взглядом отъезжающую скорую помощь. – По ходу и мне ****а пришла!
Тело молодого пионера Вовы доставили в городскую реанимацию в состоянии весьма плачевном, кровь хлестала с каталки на мраморный пол обильно, голова болталась, как у тряпичной куклы, а руки и ноги, переломанные во множественных местах, напоминало кровавое месиво из костей и обрывков мяса. Хирург Садовников, который уже сделал с утра несколько операций и был сильно изможден, заявил после поверхностного осмотра.
- Вы, что мне привезли? Везите его сразу в морг или на кладбище!
- Владимир Васильевич, может все-таки попытаетесь? Вы же гений и светила врачевания! Сделайте Христа ради операции мальчику! – Просила слезно медсестра Танечка, узнавшая в пострадавшем сына своей подруги.
- Да бросьте вы из себя Мать Терезу изображать, дорогуша! – Отнекивался врач.
- Если вы уважаемый Владимир Васильевич возьметесь за это безнадежное дело, я отдамся вам вся, не глядя и совершу то, что вы требуете от меня уже давно!
- Ах вот как? – Сказал доктор и по его лицу пробежали нотки сомнения. Облизнувшись на аппетитную медсестру, поглядев на окровавленного пионера, рявкнул так, что задрожали стены и стекла больницы.
- Быстро в операционную, суки!
Таким образом молодого Маврина спасли от смерти за предоставленный пресловутый и банальный минет.
Витек Зарубин, который наблюдал все это время через забор парка за происходящим, подвергся расшатыванию и без того хрупкой и неустойчивой психики. Какой-то бомж, собирающий здесь пустые бутылки заметил его держащим ограду побелевшими руками и поскуливающим весьма жалобно, будто кутенок слепой без мамки.
- А я думаю, кто тут стонет? Думал щенки родились у Герды, а тут вон че! – Заявил собиратель стеклянной тары.
- Дяденька, я отцепиться не могу. – Сказал жалобно Витя. – Руки прилипли.
- Да как прилипли то? Забор бетонный, ограда чугунная. – Сделал вывод бомж и дернул пацана со всей силы за лямки штанов. Лямки оборвались и штаны сползли вниз. После чего парень перешел на такой вой протяжный, что все собаки в округе ответили истеричным лаем и стали собираться в стаи.
- Вы чего делаете, дяденька бомж? Кипятком надо же!
- Паря, ты вообще крышей поехал? Может тебе еще поссать на руки? Да у тебя шок, родимый! Клин клином надо, однако вышибать! – Сделал однозначный вывод престарелый алкоголик без определенного места жительства и куда-то исчез. Зарубин вертел головой во все стороны и поскуливал.
- Посреди парка, без штанов и с прилипшими к забору руками? Вот позорище то?! А если пацаны прознают? Во век не ототрешься от какой-нибудь стремной погонялы. Где этот леший, сука?
- Я здесь, родимый! – Ответил бомж и подошел близко к Витьке, почти в плотную. Он обнаружил неподалеку старый муравейник и капнул рукой по глубже и теперь стоял рядом и морщился от боли с целой охапкой злобных и кровожадных насекомых. Резко оттянув труселя пионера, закинул муравьев и отскочил на пару метров в сторону.
- Пока ты будешь думать, что для тебя важнее больше, руки или яйца, я тебе зачту одну тему из раздела микрозоологии, чувак! Эти прекрасные создания, созданные матерью природой и самим Господом муравьи-мирмики – отличные охотники, вооруженные не только крепкими челюстями, но острыми жалами с токсином! Их колонии немногочисленны и поэтому насекомые полагаются больше на себя, чем на своих сородичей. Отчего нехило прокачали интеллект. Мирмики единственные насекомые, которые узнают себя в зеркале. А ты и не знал? – Спросил бомж с биологическим образованием у крутящегося волчком Витю. Пионер от нестерпимой боли смог правой ступней достать до интимного места, хотя давеча не обладал подобной пластикой.
- А это косвенный признак самосознания! Смекаешь, сынок?
- Какой на *** сынок?!!! Папуля, эти твари мои яйца разъедают! – Уже просто орал Зарубин ослином воем самца во время случки.
- Просто расцепи руки и все, сынок. – Вежливо и терпеливо требовал новоиспеченный учитель ботаники.
- Сука! Они же мне под кожу залезли!
- Расцепи руки и боль пройдет. – Заявлял бомж и хохотал, как никогда в жизни. – Эти твари сначала атакуют, а потом думают. Ты высшее существо, ты разум и человек. Рви когти, пионер, к нам менты могут нагрянуть. – Сказал напоследок бомжара и скрылся в густой рыжей листве городского парка. Это стало сигналом и неотвратимой точкой к единственному спасительному действию. Расцепить руки. Виктор смог разжать железную хватку и первым делом шмякнуть истерично себя по гениталиям. Где предел и граница человеческой боли Зарубин узнал мгновенно. Онемевшими руками он вытряхивал песок из трусов и одновременно и благодарил, и ненавидел случайного встречного.
- А ни каких муравьев то и нет! Наебал, сука! А почему яйца распухли? – Задавался вопросом Витя, желавший с утра просто обкуриться с другом. Товарища в смятку приготовил мистер городовой, а его развел бомж и стрессовая ситуация от научных прорывов. Он надел кое как штаны и побрел к ближайшей телефонной будке. Первым делом позвонил матери Володи и сообщил о происшествии, затем решил поставить в известность Алесю.
Там они все пересеклись. В реанимации. Анатолий Николаевич Молчагин, мать Владимира Маврина и девочка Алеся.
- А ты какого Х… здесь? – Спросил папа у дочери.
- Какого хрена вы сотворили с моим сыном? – Кричала мать Володи.
- Папа я его люблю! – Заявила Алеся и забежала в палату.
Затем по очереди они упали в обморок. Анатолий Николаевич попросил нашатыря с начало для себя, затем, разглядев картину в целом серьезно задумался.
- Эта тварь любит хулигана?
Дни текли своим чередом, уныло и болезненно долго. Когда полностью обездвижен и прикован к кровати, остается только размышлять о бытие и вертеть глазами насколько это позволяет ситуация. Как сказала мать, его собирали прямо по частям. Живого места не было, слепили заново. Жизнь буквально висела на волоске. Насколько он тонкий и призрачный этот волосок Володя узнал намного позже, а сейчас он покрытый гипсом и металическими стяжками, лежал неподвижно в четырехместной палате и кормился с ложечки заботливой матерью. Все тело сильно болело и жестоко чесалось.
Кажется ночью он даже не пошевелился. В каком положении отключился вчера, в таком же и очнулся. Напротив два окна с прозрачными дешевыми занавесками, пожелтевшими от времени. В одном из них покачивалась густая береза, скрепя ветками, а в другом маячил кусочек солнца. Новый день. Лето, середина июля, в палате духата. Кто знает насколько я здесь задержусь? Еще из окна видна крыша одинокого строения. Кто-то сказал, что это здание морга. Кто говорил и когда? В памяти не отложилось только то, что морг. Очень удачное расположение возле стен реанимации. Все больные по очереди косились в сторону этого мрачного дома. Кому становилось совсем не в моготу, вертели странно глазами против часовой стрелки, фиксируя определенные состояния души. Глаза на верх-мысли о Боге, взгляд в пол-понятно, куда мы все уйдем, а вид в сторону, то видишь таких же поломанных и покалечанных бедолаг. Остается еще морг или покрашенные в зеленый цвет стены.
После завтрака поставили очередную капельницу. Что уж там в нее добавляли не понятно, но мир становился немного ярче. Даже холодная утка под жопу, будто лед в коктейль. Прекрасно. В палате приглушенно играет радио и попискивает кардиологический монитор. Мужчина средних лет, который подавился костью давеча и блевал кровью, теперь читал молча газету и пускал тихо газы. Добавлял к острому запаху лекарств и хлорки свой терпкий колорит. Мать ушла на работу, обещала вернуться к ужину. На ужин, как обычно овсянка с замершим маслом. – Если когда-нибудь встану на ноги, то никакой каши! – Размышлял Володя, глядя на строение морга. Там на крыше собрались вороны и громкое карканье доносилось через открытые окна. -Птичий сходняк. А ведь мог и не встречать это прекрасное утро?! –Посмотрел на верх, глянул в пол. Птицы сорвались с места и подвижной черной каймой скрылись за видимый обзор.
На угловой кровати еще один интересный сосед. Пожилой мужчина с бородой и сломанной ключицей. У него на тумбочке вместо пилюль книги разложены толстые. Володя такие даже в руки боялся брать не то чтобы еще и читать. По триста страниц не меньше.
- Дяденька, а вы все это будете читать? – Интересовался Маврин.
- Я это, сынок уже давно прочел. Вот заново память освежаю. Есть очень интересные вещи, которые видятся иначе со временем. Это же целый мир, в который с головой погружаешься. Очень полезно кстати от болезни любой и депрессии. Она у меня часто бывает.
- Кто? Депрессия?
- Какая депрессия, мальчик? Я говорю про супругу свою Ильиничну. Она у меня часто бывает.
- Вы же сказали неделю назад, что похоронили ее давно.
- Вот ведь привязался? Во сне приходит каждый день баба моя! А тебе какое дело? Отвернись зубами к стенке и не тревожь меня.
- Ах если бы я мог, то с удовольствием бы повернулся, старый хрыч! – Оправдывался Владимир и закрывал надолго глаза. Так повторялось каждый день. Резкая смена настроения соседа уже так не пугала и отталкивала от себя. Леонид Парфенович, так звали его, когда-то был учителем и потом преподавал в университете. Пока Володя не мог толком шевелить руками, старик присаживался рядом и читал вслух книгу. Когда уставали глаза, продолжал рассказывать про свою тяжелую жизнь и так по-доброму, по-отечески. В определенный момент замолкал, его взгляд становился стеклянным и речь не внятной. Он захлопывал громко книгу, поворачивал голову по сторонам, будто только что сделал прыжок во времени, странно вел себя, уходил к своему месту и молчал, уставившись в стену. Видно до перелома ключицы, старик еще умом тронулся или эпилепсия какая-то. Про это последний не распространялся либо не дошел до этого эпизода. Как бы там не было, Маврин стал интересоваться литературой, а к концу излечения, Аллах меня простит, если я вру, и искусством. Он перечитал все книги, что находились в палате, даже пару детективов зацепил. В основном это же были зарубежные романы, философские труды западных писателей и фантастов. Владимир с упоением дочитывал роман «Старик и море», когда в его палату сначала зашел яркий луч солнца и будто ударил колокол, а за ним вошла Алеся. Она стояла перед ним с авоськой апельсинов и плакала. С спросонья, возможно из-за слипшихся глаз, казалось, что над ее головой светился радужный ареол.
- Ты чего ревешь то? Жить буду! – Заявил Маврин и попытался приподняться.
- Я просто люблю тебя, дурак. Лежи, не двигайся. – Ответила Алеся, смахнув слезы рукавом.
- Что так долго? Стеснялась что ли?
- Отец не велит. Следит за мной. – Пожаловалась девочка.
- А ты че?
- Через плечо! Самовольно.
- Какая дерзкая.
- Ну как ты?
Чтобы завоевать ее доверие и любовь он делал все. Проведя больше полгода в больнице, Маврин прочитал почти сотню книг и многое переосмыслил. Он стал разговаривать грамотно, одеваться стильно. Чтобы отбить бесчисленных ухажёров приходилось часто драться. В будущем сам, ухаживая за своей королевой, Володя изворачивался как мог чтобы достать деньги. Отец Алеси тоже зря время не терял, подыскивая солидных женихов среди детей элиты города, на крайний случай мечтал выдать дочь замуж за сына заведующей продторгом или овощной базы.
И вот однажды Маврин со своей шайкой посреди ночи угоняют лошадей с конного двора. Прошел слушок, что хозяйство — это скоро будут ликвидировать. Целое стадо. Состоялось приключение в стиле дикого запада. В кинотеатрах как раз недавно прошел показ фильма с главной ролью Гойко Митича «Чингачгук Большой Змей». Юные конокрады представляли себя индейцами, которые угнали у бледнолицых лошадей и неслись галопом к истинной свободе. Они договорились продать их в соседней республике за хороший бакшиш. Проложили маршрут по сельским районам и двинулись в долгий путь. Скакали три дня и три ночи, в основном ночью. Спали в поле, жгли костры и курили план.
- А ты куда деньги потратишь, Вован? – Донимался Витя Зарубин. – На свою кралю поди?
- Не твое дело. Много книг куплю, прочитаю и профессором стану.
- Зачем это? – Спросил Эдик Шайхуллин.
- А чтоб мозги вам ****ь грамотно! – Ответил Маврин.
- А я мотоцикл куплю «ЯВУ» - Заявил Витя и пошел собирать лошадей. Пригнали стадо лошадей в назначенный населенный пункт поселкового типа на утро четвертого дня. Дядя Ахат оглядел по-хозяйски животных, оценил еще раз покупку и рассчитался с пацанами наличными. Предложил погостить и переночевать с дороги. Даже баню затопил. Распаренных парней угостил холодным пивом с водкой. Сил не жалел товарищ главенствующий животновод совхоза «Красный Октябрь». Нужно было выполнять план по заготовке мяса, отчитываться за слова данные прилюдно на Курултае перед членами. И вот когда молодые конокрады уснули толпой в предбаннике, дядя Ахат со своим старшим сыном и братом заколбасили всех лошадей под чистую. Всех на мясо. К утру, как ни в чем не бывало, родственники приготовили шашлык и угощали парней на дорожку. Ребята уплетали деликатес, не зная, что это их любимые кони отдали свою жизнь за этот завтрак. Вороные и гнедые, на которых они ночами мчались на речку, которых купали, кормили и лелеяли, которых пытались спасти. Тех денег хватило бы чтобы купить автомобиль «Жигули». Загнать живых лошадей под железный капот значит. Капут не от этого слова происходит?
Таким счастливым Володя ощущал себя последний раз, когда ему родная тетя привезла из-за границы подарки, среди которых был кубик Рубика, кепка с надписью: «Прага» и пистолет очень похожий на настоящий.
- А где кони? – Поинтересовался с утра Маврин, оглядев пустующий двор.
- Да вот же они пасутся на горе. – Ответил дядя Ахат, указывая куда-то вдаль. – Свобода! Сладкая трава, чистая вода! Не переживай, все с ними в порядке.
На отдаленном пастбище действительно кого-то пасли. Отсюда было не разглядеть коровы это или лошади.
- Самое малое проявление доброты стоит больше, чем самое высокое намерение. – Заявил Маврин и похлопал дядю Ахата по плечу.
- Это ты, о чем? – Осторожно спросил животновод.
- Один единственный добрый поступок пускает корни во все стороны, а из этих корней вырастают новые деревья! Сказал один великий.
- А ты уверен? Философствуешь не по годам, пацан.
- Доброта – это золотая цепь, скрепляющая общество. – Продолжил Маврин. - . – Бывают услуги настолько бесценные, что оплатить их можно только неблагодарностью.
- Вот сейчас вообще не понял! – Возмутился дядя Ахат, подозревая, что его разоблачили.
- Да расслабься ты. Я просто размышляю. Я последнее время очень много размышляю. Сделка выгодная. Все довольны. Лошади пасутся, а мы домой! – Произнес Маврин и громко отрыгнул.
- Кто тебя воспитывал, подлец?
- А у вас говядина жесткая!
За свой поступок дядя Ахат ответил через несколько лет будучи на новой должности и в новом только что отстроенном особняке. Маврин со своими подельниками подкупил экономку Альфию Муртазину, чтобы та усыпила всю семью снотворным. Ну как подкупил? Эдуард Шайхуллин потрахивал ее родную сестру, а эту обещал на мотоцикле покатать с ветерком, то есть забрать в город на содержание. Романтика! Некоторые девочки любили хулиганов.
Однажды утром директор совхоза «Красный Октябрь» дядя Ахат проснулся в обнимку с окровавленной лошадиной головой. Рядом вместо супруги, в милицейских наручниках лежала голая Альфия в маске волка. Мужчина попытался приподняться, но не почувствовал своих ног. Он потянул на себя окровавленное одеяло и увидел конские копыта. Его жена вместе с детьми была заперта в спальне на втором этаже и поэтому не смогла определить причину ужасного рева с низу и прийти на помощь. Дядя Ахат визжал истерично до тех самых пор пока со двора не прибежал его личный водитель и не стянул белье с шефа. Под ним покоились лошадиные ноги, а конечности дяди Ахата были целы, просто перетянуты резиновым жгутом.
С полными карманами хрустящих новеньких червонцев Владимир прогуливался по колхозному рынку. Он был одет в голубые потертые джинсы фирмы «Lee Cooper» и клетчатую рубашку. На голове потерявшая цвет, но не форму, кепка с надписью Прага. Маврин подыскивал подарок для Алеси, когда заметил одну знакомую фигуру. Фигурою была его первая любовь со школы Оксана Лебедева. Он влачился за ней со второго класса и потерял в восьмом. Перешла в другую школу, переехала в другой район. Белокурая красавица сильно повзрослела и обладала сногсшибательными формами. Она протискивалась сквозь ряды свежей клубники и малины. Торгаши с ведрами ягод спорили, чья вкуснее. Возле рыбного отдела Маврин ее и подкараулил.
- Бон Жур, мадам!
-Маврин, ебтыть? – Воскликнула Оксана и чуть не опрокинулась в селедку холодного копчения.
- А че так грубо? Я что так плохо выгляжу?
- Просто неожиданно. А выглядишь, как шантрапа.
- И что? Даже не переспим? – Задал вопрос Владимир и прикурил сигарету. Оксана долго смотрела ему в глаза и затем неожиданно ответила.
- А почему нет то? – И повела его за руку в свои апартаменты. Маврин не сопротивлялся и даже думал, как ему повезло сегодня. – И хату искать не надо! Вот я ее отжучу! – Воображал он себе и поднимался по ступеням, ведомый девушкой с дивным ароматом, заглядывая ей под короткую юбку.
- И ты здесь живешь? – Восторженно заявил Маврин, оглядывая четырехкомнатные хоромы.
- А че нет то, пупсик? Иди ко мне. – Почти шептала Оксана и поманила рукой. Она уже включила магнитолу с пластинкой Джо Дассена и скинула верхнюю одежду. Оторопевший Маврин будто потерял всю сноровку и застыл памятником в прихожей. Их разделяло несколько метров. Парень вдруг очнулся от столбняка и пошел на девушку с очень серьезным лицом. Повалил на кровать бесстыже и стал страстно целовать. Когда он уже добрался до пупка, девушка его аккуратно притормозила и села перед ним, скрестив ноги. Дальше пошло такое, что заставит любого упасть на пол шестого. На что она рассчитывала?
- Пупсик, меня не просто удовлетворить, понимаешь?
- Нет.
- Просто мне надо глубже, дольше и жестче! Можно даже в процессе слегка придушить.
- Может я не подхожу? – Уже засомневался Владимир, глядя на свои щуплые руки и худые не спортивные ноги.
- Ты слышал про искусство любви? Кама-сутра называется.
- Нет.
- Смотри! – Сказала она и достала из-под подушки индийский трактат с картинками. – Вот какие позы бывают.
- Охуеть! – Произнес Маврин, вертя книгу в разные стороны. – Я кроме миссионерской и пионерской других поз не знаю. – Подумал он. – И когда она успела набраться такого опыта. Я на ее уровне кто? Фуфел блин.
- Это же какая гибкость нужна? – Сказал уже вслух.
- Начнем с этой! – Заявила Оксана и ткнула пальцем не в тот рисунок, который выбрал Володя. Там вообще было не понятно, где руки и где ноги и в частности сколько людей при этом участвуют? В этот момент в дверь настойчиво позвонили три раза. Оба экспериментатора Кама-сутры переглянулись.
- Ждешь кого?
- Нет.
- Посмотри в глазок. Может почтальон или пионеры макулатуру собирают по квартирам? – Посоветовал Маврин и стал напяливать рубашку.
- А ну сидеть на месте в прежнем виде! – Рявкнула госпожа Лебедева и пошла смотреть кто пришел. В дверь опять безостановочно звонили.
- Какого ***? Кто там?
- Это Сергей. Открывай.
- Зачем пришел? Мы расстались.
- Вещи мои отдай и кассеты, сука!
- Я не одета, я спала.
- Я не уйду, лучше открой.
- Жди! – Ответила девушка и побежала в спальню. – Прячься Володя!
- Зачем? Не буду я прятаться, совсем поехала? Пускай заходит.
- Он мастер спорта по боксу.
- Куда?
- В шкаф.
- Шутишь?
- Какие шутки, Володя? Ты боксом владеешь?
- Нет.
- Тогда лезь и не выебывайся! – Отрезала Оксана и пошла открывать дверь.
- Че так долго? Подмывалась что ли?
- Да пошел ты. Вот твои вещи. Бери и проваливай.
- Че то ты агрессивная больно? Цикл наступил?
- Не твое собачье дело.
- Или любовника прячешь в шкафу?
- Мой личный шкаф бля! Кого хочу того и прячу, понял? – Заявила Оксана и вышвырнула бывшего за дверь.
- Скотина ненасытная! – Крикнул парень за дверью. – Пусть все знают!
- Что-то мне перестает здесь нравится. – Подумал Маврин, сидя в темном шкафу с запахом кожи и нафталина.
- Выходи, котик, плохой дядя ушел уже.
- Котик?
- Ну, пупсик?
- Короче я наверно пойду.
- Куда это?
- Домой конечно. К экзаменам готовится. Что-то у меня отбило охоту заходить с тобою так далеко. Куда еще глубже? Куда еще жестче? Я может быть ****у живую совсем недавно увидел! Мне ласки хочется, а ты мне Кама-сутрой в нос тычешь. Мечтал все детство с тобою замутить, а повстречал и сильно разочаровался.
- Во мне?
- Да нет в себе, дурочка. Имеются в жизни ложные мотивы, которые ведут тебя к цели, которая короче на *** тебе не нужна. На истинные моменты уже времени не остается. - Сделал заключение Маврин и посмотрел на часы.
- Все- таки прекраснее и умнее Алеси нет никого на свете. Какого черта я поперся к этой шамотре? Как будто поссал в центр красивой цветочной клумбы. Те чувства, которые вызывает моя девушка можно хранить в шкатулке, с них можно картины писать или музыку. Редкое и неповторимое состояние, которое Ницше считал одним из сильнейших переживаний для человека. Состояние Рауш! Когда эстетический феномен в виде любимой вызывает это состояние, индивид по имени Владимир переходит на более высокий уровень бытия. Вот загнул! И еще характеризующийся силой и опьянением, отражающим возбуждение чувственности. Это надо записывать. – Размышлял вслух неудавшийся Казанова. – Возможно большинство людей, пытаясь защититься от трагических прозрений, ограничивает свои переживания, поэтому состояние Рауша встречается редко. Какой вывод? Не думай членом!
И конечно деньги, то есть материальные средства в виде четырехсот рублей, вырученных за лошадей, не были потрачены на покупку автомобиля или даже мотоцикла. Даже на задрипанный велосипед не были потрачены. Все ушло под чистую на бухло и наркоту. Долго кутили, целых три недели. То в парке сидели на травушке, то в беседке детского сада, бывало сидели на пристани лодочной станции. Но чаще зависали у Колича. Колич их новый кореш, бывалый человек, после двух отсидок, авторитетный вор. Он был их всех старше лет на пятнадцать. Колич не выпивал. Он всаживался жестко опием, а с ребятами курил план на десерт. У него была немецкая овчарка по кличке Граф. Граф тоже любил покурить с хозяином. Чтобы пес не делал, спал, ел или вычесывал блох, как только улавливал знакомый запах, бежал со всех ног к очагу возгорания, а там замирал, сидя напротив хозяина. Когда косяк доходил до Колича, тот переворачивал папиросу и дул густой и плотный паровоз в ноздри собаке. Пес балдел по-взрослому, застыв истуканом на добрых пару часов. Его скосившееся глаза излучали умиротворение и тишину. Но однажды летом в квартиру через открытую форточку залетела красивая желтая бабочка, сделав круг по кухне, вылетела обратно. Вместе с ней вылетел и Граф в грациозном высоком и неожиданном прыжке. Успели в последний момент поймать за ноги, то есть за задние лапы. Теперь старались окна закрывать на подобных мероприятиях. Что может прийти на ум людям после приема кислоты или грибов? А этим ведь все не заканчивалось. Можно было поступить в институт и стать инженером, работать в теплом кабинете с молодой секретаршей не замужней. Можно было бы пойти в ПТУ и выйти оттуда слесарем пятого разряда или токарем. Вышел тунеядец и наркоман Владимир Маврин из другого общественного учреждения. Там такому учат! А если ты при этом еще и Богу обратился? Местный фрик поимел духовный рост и прозрение однажды. А почему нет? Каждый своей дорогой идет к этому.
Он всегда возвращался в свой дом, чтобы отлежаться и восстановить силы, как физические, так и душевные. Дом на излучине реки. Здесь Володя испытывал состояние Бардо. Когда ощущаешь единение со всем миром вокруг, когда стены, как в пирамидальной гробнице, настраивают на космос, когда пропитанное отцовским духом жилище, передает силы родства мужчине, делает его взрослее. Он словно перемещается во временно-пространственном агрегате. Еще немного зелени, лесов, еще блестит серебром излучина реки, но там за всем этим уже предощущается, уже будто бы и видится на горизонте огромное тело пустыни, ее бездна, ее целая вселенная, полная строгости, мужества, лишений и борьбы с самим собой. И где-то там в самом сердце этой пустыни его ждет Бог. И он становится подобием монаха, моносом, но не от слова одинокий, а от словосочетания – единый с Богом. – Я стану Мытарем. – Заявил однажды Маврин и бросил пить! Не от чего другого он не отказывался.
- Хочешь стать Мытарем, изгони из себя фарисея, побори его!
- Кого не понял?
- Нужно очиститься конкретно от дерьма земного.
- С чего начать?
- Начни с поста святого. Потом все остальное.
- Молитвы может какие дадите?
- Молитвы дам и подзатыльник тоже.
- За что? – Спросил Маврин в глубоком сне у монаха. Монах ответил долгим молчанием, сопровождая осуждающим взглядом. Как будто сам не знаешь? И Володя перечислил за пол часа все свои грехи, признался во всех тяжких. Где, когда и с кем.
- Это ты все хорошо излагаешь. Правильно. Раз в жизни можно исповедаться. Только ты больше это никому не рассказывай от греха подальше.
- Понял.
- И избавься от этих троих.
- Не понял?
- Как перепьешь сильно, кого видеть начинаешь?
- А если не помню?
- Все ты помнишь. Они же существуют. Только видят их такие как ты упыри, у которых защитную пленку сорвало. Присосались к тебе духи, расстаться не могут. Куда бы ты не уехал, они будут с тобой.
- И как же мне избавиться от них?
- Стань им неинтересен!
- Раздели со мной трапезу, Господи!
- А ты знал, что голова после отрубления еще пять минут говорить может?
- Не знал!
- А сам тем не менее продолжаешь оправдываться, отделенный от тела. Долги возвращать надо! – Заявил Маврин и бросил отрубленную голову в корзину. Такую большую корзину для овощей, какие бывают у старых хозяек.
- Пошел на ***! – Донеслось из корзины.
- Какой живучий? Может скорую вызвать?
- Ты охуел? Какая скорая? Это гильотина! Казнь состоялась. Голова отрублена, голова в корзине.
- Как вы думаете? Это какой-то знак в сновидении или реальный случай?
- Ну предположим в семнадцатом веке во Франции и нигде в мире таких операций не делали. Одно дело член пришить! Но голову?
- А как вам постоянные провалы в памяти?
- И что с этим делать?
- Вы же сами их устраиваете? В чем дело? Боитесь узнать кто вы на самом деле?
- Кто? Доктор Джекил?
- Хуже! Вы дебил!
- Прям вот так и сказал во сне?
- Мне казалось это было на самом деле.
- Ничего себе базар? Свидетели есть? Пострадавшие?
- Да есть один душой тронутый, все вспоминает этот случай.
- Когда четыре пионера нарвались на двух хулиганов?
- Один из этих хулиганов однажды вспорол брюхо молодому человеку прямо в центре города. Отсидел конечно. Но вот хочется его спросить. А что стоило это того?
- Наверно не стоило! Пятнадцать лет тюрьмы с небольшим перерывом. Руки отмыть не можешь от первого. Остальные уже как призраки, все время рядом пляшут, измываются. Пью, пью и не помогает.
Я как-то поинтересовался на счет предмета, изменяющего полностью сознание человека.
- План меняет?
- План меняет мягко и ненадолго по человеческим меркам. Кислота меняет жестко. Бывает на пару дней еще преследует. Я как то в трипе повстречал интересную девушку. Такой знаешь, собеседницей оказалась темной и знатоком по части генных связей в череде жизней. Мол взял жену, жену если не девственницей, то на детей проецируется характер, участвующих в процессе личностей.
- Да ну на ***!!!?
- А что ты удивляешься? Член это, как провод со вселенной. Пользоваться им идя на поводу у похоти неприемлемо! Это на уровне квантовой физики. Ничего не удалишь! Можно только взаимодействовать. А потом люди удивляются, почему ребенок рожденный в полной гармонии, травит семейство исключительно ядом.
- Зачем?
- Избавится хочет от ненужного. Вот зачем. Так вот. Мне как-то подогнали грибы ребята и сказали – Отец Владимир ты же просил напиток из Аяуяски Перуанский? – А я им. Ну было дело. А что? – Этот продукт шаманов испортился по дороге. Мы тебе привезли грибы мощные, меняющие все и навсегда. Местные индейцы их жрали в свое время для полного изменения сознания, чтоб очиститься от предыдущих угнетений совести.
- И ты попробовал?
- Да не торопись ты. В известной хронике испанского монаха-францисканца Бернардино Саагуна, жившего в шестнадцатом веке, сообщалось, что местные индейцы-ацтеки во время празднеств употребляли какой-то «дьявольский гриб», вызывающий галлюцинации. Правда этот хронист сделал оговорку, сообщив, что эти мудаки не считали снадобье порождением тьмы и каким-то предметом запрещенным. Поменялся человек после ритуала, да и *** с ним! Пользоваться им было привилегией жрецов. Все, как и сейчас! Если нельзя, значит очень хочется. Горе тому, кто осмелится.
- А как на счет той девушки? Извини, что напомнил начало беседы.
- А ААА! Тут вообще необъяснимая ситуация! Я же с ней не договорил тогда в этом путешествии, а вопросов осталось много. И вот я иду по улице через пару дней от Иваныча и встречаю ее!
- Ту самую?
- Да! Она стоит на проспекте и мило беседует с подругами. Прямо в том самом платье алого цвета, даже с такой же причёской. Я остановился в полном недоумении. Стоял несколько минут в нерешительности. Она обратила на меня внимание и даже посмотрела пару раз в глаза. Потом отстранилась от разговора с подругами и спросила. – Вам, что-то нужно? Вы потерялись? А я ей отвечаю-
- Вы меня не узнаете?
- Нет. С таким убогим у меня нет ничего общего! Иди своей дорогой.
- Напрасно вы так! У нас с вами состоялась незабываемая беседа.
- Так так. А что еще ты там себе на мечтал? Может секс и дружба без обязательств?
- Нет. Мне показалось, что связь между нами намного глубже.
- Я что в этих мечтах тебе в жопу дала?
- Да идите вы на ***! – Ответил я и пошел своей дорогой. После этого ненавижу таких дам и песню еще.
- Какую песню. – Поинтересовался я.
- Леди ин ред, которую Коллинз поет. А перед тем как пробовать грибы долго собирался и медитировал на Будду. Я тогда жил в Московской области, в домике по среди сосен вековых и заповедной полосе. Один жил, в полном одиночестве, за исключением пса. Старый ротвейлер по имени Джеймс всегда был рядом. Моя родственная душа. Собачники по жизни меня поймут.
- Не томите ужу! Попробовали?
- Со словами – «Без кайфа нет Лайфа, хоть фейсом об тейбол!», я закинулся и стал ждать. Через пол часа по человеческим меркам к моему дому приземлился некий летательный аппарат и из него вышли представители неземной цивилизации. Выглядели, как люди, только одеты в блестящие защитные костюмы и маски. Долго доставали какую-то аппаратуру и приборы. Самый старший из них всадил мне прививку под лопатку и сказал. – Сейчас мы проверим, Володя, как ты в Бога веришь! – И разложил на моем столе обеденном изящные хирургические инструменты платинового цвета. Путем некой подсознательной манипуляции эти изверги уложили меня на топчан из дуба, покрытый волчьей шкурой и принялись за операции. Мои противоречивые мысли не передавались в голос. Их мощные седативные инъекции начинали действовать в полном объёме. Один из пришельцев уже полоснул острым скальпелем в районе печени. – Вот думаю уроды?! Зачем мои органы им? Что здоровых людей им не хватает? Хочу крикнуть, но не могу! Одни только всхлипы и непроизвольные выходы газов. Вроде бы и обоссался.! Тогда расслабившись, я заметил среди этих гуманоидов одного ассистента, похожего на мою Алесю. Ее зеленые глаза я опознал через маску! И кричу ей, - Алеся, за что?
- Ты свел меня с ума! Я сейчас чалюсь в дурке. Вот друзья приехали, обещали помочь.
- Это не друзья, дура! Очнись! Они сейчас меня покромсают меня на кусочки?!
- Маврин, расслабься и получай удовольствие. Такой мак растет только на планете ZET.
- Сука! – Ответил я и вырвался из пут с невероятными усилиями практически теряя мышечную активность. Я просто вынес с размаху головой стеклянное окно в доме и вырвался наружу, окровавленный с ног до головы в одном исподнем белье, в тельняшке, сапогах кирзовых, с крестом серебряным и мокрыми спутанными волосами, и седой бородой. Умчался через лес. Оглядывался, но никто не преследовал. Тарелка взмыла над лесом и испарилась. Выбравшись из лесополосы, нарвался на пост ДПС. Запрыгнул в машину, борясь с инспекторами, измазал весь транспорт кровью и дерьмом, кричал, звал о помощи. – Демоны забирают, спасите!
В итоге привезли меня в дурку вместе с пассажирским креслом от Лады Жигули, обосранного, обсосанного и в крови. Пальцы смогли разжать только после тройной дозы морфина. Я еще долго ловил кайф от этих грибов. То отец явится с веревкой на шее, то черти с натальной картой. Мол хорош тебе Вован прозябать здесь! Там внизу для таких как ты есть отличная должность…
Тут следует несколько месяцев реабилитации, когда понимаешь, что физически пришел в себя, но дух и душа где-то там в безграничном космосе, изучается под микроскопом.
Годами ранее. По исполнению двадцати лет неожиданно Маврину вручили повестку в армию. Возможно это какая-то ошибка? Нет. Никакой ошибки. Их встречи с Алесей становились все реже, но по причинам, не зависящим от них. Страж городского порядка, полковник Советской милиции не мог наладить жизнь в собственной семье. Жена, будучи на должности юриста, изменяла ему на про полою с кем попало, а дочь встречалась с таким ублюдком, от которого воротило за версту. Вены резала сучка из-за этого проходимца. А та, что наставляла рога ему, была не против отношений Алеси с парнем, начитанным и образованным, а самое главное не трусом. Все оборачивалось каждодневным скандалом и рукоприкладством. Только вот била женщина его. Нарушала все правила домашнего насилия в международном кодексе. Она еще нашла большой компромат на мужа и этим теперь оперировала. Унижение было выше его сил. Полковник стал злоупотреблять алкоголем. Ненависть росла, как снежный ком. Затаив обиду на весь мир, он понимал, что может навредить только Маврину. Его бойцы вылавливали парня на улице, бросали в грязный и вонючий воронок и увозили в подвал. Держали сутками без воды и еды, били по ребрам и почками по одному отработанному сценарию. Потом отпускали спокойно. Знали, что жаловаться никому не будет. Не по пацански это. Свою родную дочь полковник запирал в психушке с диагнозом легкой шизофрении на фоне социально-психологической дезаптации личности. Ее держали неделями и кололи седативными и угнетающими препаратами. У него было везде все схвачено. Угнетенный чувством собственной неполноценности и важности, полковник плел гадкую паутину, в которой оказался потом сам. Но сейчас? Сейчас для его родной дочери дом скорби становился временным пристанищем. Ее держали в крыле для буйных поэтому она не могла ни с кем общаться. Она часами сидела на подоконнике в своей палате и выписывала странные рисунки пальцем по стеклу. Смотрела на мир через толстую решетку глазами затуманенными и сухими от слез. Однажды ночью Алеся увидела его. Он стоял внизу и что-то пытался сказать. Она решила, что это призрак, так как у парня вырастала борода и менялся облик, но видение длилось до утра.
Маврин действительно стоял всю ночь под этими окнами. В промозглую, дождливую и ненавистную ночь. Он смотрел на свою возлюбленную и плакал. Первый и последний раз в своей жизни. Казалось будто сумерки проникли в его душу вместе с темнотой и холодом. В какой-то момент даже показалось, что девушка машет ему рукой, будто смотрит ему в глаза. Шум проливного дождя заглушал его тревожный шёпот. А утром он исчез.
- Может мое спасение в рядах вооруженных сил? – Спросил Маврин у Виктора Зарубина. Он приперся к нему с утра и тычил повесткой.
- Да вот хрена лысого! – Отвечал заспанный друг и выудил из помятых штанов такую же бумажку.
- Не понял?
- Чего ты не понял? Это же дело рук ее папаши! Хочет избавиться от тебя деликатно.
- Но у меня же плоскостопие! И еще многое чего!
- Да кого это ****. Пошли в военкомат прозондируем почву. – Заявил Витек и пригласил в дом. – Сейчас чайконём и двинем без оглядки.
В здании военкомата было людно. Осенний призыв в разгаре. Их заставили раздеться, вручили личные дела и отправили по кабинетам. На фоне остальной молодежи они выглядели стариками. Ближе к обеду ими были пройдены почти все кабинеты. Хотелось уже пообедать и покурить. Подходила очередь к хирургу.
- Ты чего все время свои яйца телебонишь и член? – Поинтересовался Маврин. – Болят что ли? Или заразу какую подхватил?
- Да это травма у меня…детская. – Ответил Витек и опять залез в трусы.
- А я стесняюсь спросить…что за травма?
- Не могу сказать я тебе. Смеяться будешь. Вчера вот повторно случился симптом.
- Ладно, давай двигай. Наша очередь.
- Нет ты серьезно? Пойдешь отдавать долг Родине? – Спросил друг, заходя в кабинет.
- Раздевайтесь! – Донеслось из-за ширмы.
За столом сидел военный врач. Поверх кителя был накинут белый халат. От мужчины за сорок крепко пахло Шипром и табаком.
- Кто из вас Маврин?
- Я.
- Вот гляжу я в ваше дело и не пойму? Какого ***? – Заметил военный хирург, глядя как переминается с ноги на ноги второй призывник.
- Что?
- Вас в детстве каток переехал или вы с крыши упали? У вас же живого места нет на теле. Все кости переломаны, селезенка удалена, пробиты легкие…Это только один абзац, а тут еще три страницы. – Перечислял мужчина и поглядывал на Зарубина. Молодой человек, раздетый для осмотра, прикрывал свои причиндалы папкой из личного дела и формата данного документа явно не хватало, чтобы прикрыть срам.
- У меня случилась авария. Машина сбила.
- Вас походу по ошибке сюда направили. Служить вы явно не годитесь. А с этим что? – Спросил военный, подойдя ближе. – Фамилия?
- Зарубин.
- А ну открой свое хозяйство! – Приказал врач и постучал карандашом по личному делу призывника. Витек открылся, не скрывая полного смущения. Его разбухший фиолетового цвета член висел вдоль ноги почти до колена. Маврин отвернулся в сторону, чтобы не смущать товарища и тихо хихикал.
- А ну отставить Ха-Ха! Я так понял из характерных признаков, что вы имели половое сношение с пылесосом, молодой человек?
- Имел. Не скрою.
- Какой фирмы аппарат? – Заинтересованно выпытывал хирург, сидя и записывая со своего рабочего места.
- «Ракета». Видите ли, мои отношения с противоположным полом последнее время не очень складываются.
- Печально это слышать. Дрочили остервенело значит на балет с телевизора «Горизонт» цветного исполнения и вдруг решили поэкспериментировать?
- Да. Так все и было!
- Ну, с тогда понятно. Вам еще повезло дружище. С 1970 -ого года одна ведущая зарубежная компания по производству пылесосов внесла небольшое усовершенствование в дизайн… Они поместили в сосущий шланг вращающийся пропеллер с острозаточенными лопастями. А вы не знали?
- Не знал!!! Слава Богу, что мы родились так далеко от загнивающего капитализма. – Выпалил с облегчением Зарубин.
-Вам достался обычный пылесос…сосущий и неперелымывающий орган человеческий!! – Сказал врач и встал с кресла. Походкой подбитого хомяка он приблизился к записям в блокноте и сделал какие-то заметки. После проводил голого молодца до дверей, за которыми держалась целая очередь желающих отдать долг Родине.
- У меня родители были военные. Много перемещались. У нас был Венгерский аппарат. Знаете, сколько людей покалечилось????? – Заявил он Маврину.
- Так я не понял??? Меня в Армию берут или нет??? - Спросил озадаченный Володя.
- Идите к черту!!!! Ваше плоскостопие- это меньшее из зол!!! Вы может мечтали жениться на дочери гончара или плотника? Но между Вами Мусор!!!!! Ее папа мент!
Тогда Маврин решил уйти в монастырь. Определив дальнейшую жизнь в монашество, долго выбирал между разными обителями от Санкт- Петербурга до Москвы. Остановился в Свято-Ильинском монастыре.
Он долго стоял перед отъездом на коленях перед зарёванной матерью молча глядя ей в глаза. Говорить было не обязательно. Он просто держал ее за руки и ласково поглаживал. Она медленно покачивала головой в такт настенным часам и всхлипывала. Их мысли текли, как воды русла одной реки и впадали в тихую излучину, где перемешивались и застывали холодным киселем безысходности. Он только произнес на прощание – Прости, Мам. – И тихо прикрыл за собою дверь. Оглядев отчий дом последний раз, отправился в путь.
Вскоре появилась возможность посетить еще несколько храмов в качестве гостя и паломника. Та церковь, которая приютила и дала кров в Подмосковье, подсказала еще многое…Настоятель заявил, что денег катастрофически не хватает и он не знает, как жить дальше, что храм в запустении. Он долго наблюдал за новым прибывшим послушником. Тот работал с утра до поздней ночи, не показывая усталости. Колол дрова, возил уголь, месил цемент и старался помочь каждому встречному. В глазах парня ощущалась тоска и вселенская скорбь. Он соблюдал пост и молился отдельно от всех в своей келье. После пострига исчез на пару дней и вернулся с мешком денег.
- Откуда бабки? – Спросил Настоятель Серафим, пересчитывая доллары в корзине. – Украл?
- Какая разница? Пошел и попросил! – Отвечал смиренно Владимир.
- А куда пошел? У кого просил??? Деньги не от дьявола???
- Прекращайте ВЫ такими делами заниматься!!! Деньги не пахнут!!! Зашел к одному «новому русскому» и сделал внушение. Видно удачно зашел. Человек был пьян в стельку, находясь в неком душевном не стабильном состоянии. Мое присутствие и разговор в нужном русле принес неожиданный результат. Он открыл сейф и высыпал наличность в мусорный пакет. Сказал, что так легче будет протиснуться в ушко игольное.
- Куда?
- Да в это самое…
- Допустим. – Ответил тогда настоятель и сильно задумался. Этот парень был не прост.
В начале девяностых Маврин вернулся в родной город. Обстановка удручала в целом. Он ходил по улицам в монашеской рясе и посохом, заглядывая в лица прохожих. В большинстве взглядов читалась беспомощность и отсутствие веры в будущее. Его не узнавали. Бывшие учителя торговали на колхозном рынке, бывшие преподаватели музыки шили на дому или играли фокстрот в переходах. Бывшие мусора теперь возглавляли охранные агентства, а бывшие военные бомбили барыг. Духовенство поставило на поток освещение появившихся в избытке «Мерседесов». Об пьянстве многих священнослужителей и их нецеломудренном поведении становится известно слишком быстро, но сам факт?
Отец Владимир встретился с братками у известного в узких кругах Колича. Многих знал по молодости. С кем-то даже травился в свое время. Бизнес расширялся, но имел много подводных камней. Завоз и сбыт наркотиков, оружия и прочего контролировался ментами. Они же крышевали бордели и казино. Мытарь много слушал молча и курил план. В голове рождалось несколько вариантов, как поднять бабло. А бабло нужно было срочно. Он узнал, что Алеся живет теперь одна и сильно нуждается в помощи. Решил пока повременить со свиданьицем. Братва обсуждала проблему доставки героина с южных границ через Самару и так далее. Но главным препятствием одного из трафиков являлись дорожные посты.
- Всех трясут бля! Фуры раньше пролетали со свистом, теперь шмон за шмоном. Проплаченные суки давали ход и зеленый свет. На третий раз накрывали. – Заявлял один из подельников с погонялом Клапан.
- А легковые или микроавтобусы? – Поинтересовался Маврин.
- Да что ты понимаешь, Отец Владимир? – Осек его бывший сиделец.
- Пусть скажет! – Заявил Колич. – У нас партия из десяти килограмм в столице застряла. Говори!
- Есть одна мысль. – Произнес Маврин.
- Как выглядит и что нужно? – Спросил Колич, передавая косяк и не забывая про графа. Пес дышал канабисом, навострив уши и морща лоб, будто вот сейчас тоже поделится своими мыслями на этот счет.
- Две тачки, две рации и надежные люди. Сам поеду за товаром.
- Да ты гонишь что ли?
Через неделю героин двигался из точки А в точку Б сопровождаемый Мавриным. Первой в колоне была не приметная девятка цвета «Мокрый асфальт». В ней человек наблюдал проезжая посты по трассе М5, сообщал, где усиленный наряд, где собаки, где шмон конкретный. Во второй Ауди ехал сам мытарь Владимир с грузом. Решили, что будет еще третья тачка, чтобы разделить партию. Сразу, как довериться этому дерзкому монаху?
Погода была солнечная, весенняя. Ехали с открытыми окнами, не превышая скорости. Проскочили уже несколько серьезных постов лишь благодаря рясе и респектабельному виду монаха. Не расслаблялись. Впереди маячил основной Самарский пост. Зашуршала рация. Водитель приостановился и ответил.
- Ну что там?
- ****ец полный! Авто дербанят по полной, все выворачивают наизнанку! Мусора с собаками, плюс ОМОН с калашами.
- Что будем делать? – Отозвались в замыкающем транспорте.
- Даавай ттте перреждем. – Ответил, заикаясь водитель Ауди по кличке Маракас. Ему погоняло дали еще по первой отсидке на малолетке. Наверно затем, что у него всегда были полные карманы семечек. Сейчас же он напрягал и действовал на нервы, постоянно щелкая своей зажигалкой Zippo.
- Сюда давай! - Сказал Маврин, вырвав рацию. – Сейчас разберемся. А ты там впереди! Ей! Проедься через пост и жди. – Уже скомандовал Отец Владимир и вышел из машины. Он размял затекшие ноги и поправил скифу. Затем спрятал весь товар под рясу и попрыгал на месте. Взял в руки посох и пошел в сторону пропускного пункта.
- А нам что делать? – Донеслось из машины.
- А вы езжайте. Там встретимся. – Ответил мытарь. Тачка прошуршала по гравию и отъехала. А он с гордо поднятой голой пылил, не спеша на встречу своей судьбе. Возле поста действительно собралось много народу. Повсюду были разбросаны чьи-то вещи, кого-то держали в ожидании проверки документов, кого-то мордой в асфальт, а кого-то обыскивали вплоть до пачки сигарет. По спине пробежал легкий холодок. Маврин еще раз обтер шею и свою рясу смесью из дегтя с эфирным маслом лаванды. Проходя через пост, остановился напротив людей в масках со словами.
- День добрый, служивые! Бог вам в помощь! Тягостен и тяжел ваш труд. Дай Бог вам всем здоровья! – Сказал и окрестил всех разом троекратно знамением. Служители отдали честь и растолкали народ, освобождая дорогу. Одна из собак вырвалась с поводка и сделал пару кругов во круг служителя церкви. Затем нырнула под стоящую фуру.
- Пса надо держать на коротком поводке, как и свою гордыню! – Обратился Маврин к одному сотруднику, скрывающему свое лицо под черной маской и явно избегающего прямого взгляда.
- Так он же татарин будет, батюшка. – Вставил свое резюме майор дорожной постой службы с отвисшим пузом, от которого трещали пуговицы на кителе. – Может вам транспорт организовать?
- В рай на колесах не получится! Только ножками, сынок. – Ответил удаляющийся мытарь. Отчего надолго оставил неприятный осадок в душе блюстителя порядка. В это самое время вся группировка, затаив дыхание наблюдала из далека через морской мощный бинокль.
Отойдя от злополучного поста на приличное расстояние, пока видимость на горизонте не позволила немного расслабиться, Маврин остановился, перевел дыхание и прикурил заранее свернутый косячок. Он стоял одиноко на обочине, когда вся кодла хулиганов не подъехала ближе, посигналив, приветствуя удачливого курьера. Маракас вышел из машины и улыбаясь, как коровья ****а, обратился к Маврину.
- Ну Отец Владимир, вы иииисполняете номер!
- Если б я имел коня, конь давно бы помер.
- Разрешите прикурить сиггггарету, а то у меня зззззажигалка походу отшумела.
- От косяка прикуривать грех! –Ответил Маврин и сел в машину, довольный собой.
Леся Гловацкая встретила Маврина у себя дома в старой однушке, купленной незадолго у семьи пропойцы за гроши. Мать ее постаралась. Нашла жилье и приобрела на деньги, вырученные от их общей квартиры. С отцом она развелась наконец-то и вышла удачно замуж за молодого юриста, который был моложе женщины на целых десять лет. Дальнейшей судьбой дочери мать не сильно интересовалась. Подкинула пару раз конверты с червонцами и будто забыла адрес. Работать Леся пока не могла по состоянию слабого душевного и физического здоровья. Сидела, запершись в четырех стенах и слушала музыку с раритетного патефона. Ей было наплевать, что раздается из динамика, лишь бы что-то звучало, нарушая тишину. Она много читала. В основном классику. А еще она стала понемногу рисовать. Доктор прописал.
Он явился к ней под вечер без предупреждения. В руках букет и бутылка, в зубах конфеты. Маврин переоделся на этот торжественный случай в ту единственную сменную одежду, имеющуюся в его скромном гардеробе; широкополая шляпа, кожаная жилетка и потертые в усмерть старые джинсы. На ногах неизменные ковбойские сапоги из кожи крокодила.
- Ну здравствуй, дорогая. – Сказал Володя и прошел беспардонно сразу на кухню. Начал греметь посудой и дверцами, сломанных шкафов. Очевидно в поисках вазы.
- Явился, не запылился! – Ответила резко Алеся и добавила, что ваза в доме отсутствует.
- Да как так-то? Баба в доме, а вазы нет. – Заявил огорченно Маврин и присел на табурет.
- Мне цветы последние пятнадцать лет никто не дарил. И дверь входную ты оставил для чего открытой?
- Это риторический вопрос? У меня там посох остался. Как бы не с****или! – Сказал Володя, оглядывая убогую обстановку квартиры. – Не богатенько.
- За то свое блин. – Ответила Леся и пошла за посохом слегка прихрамывая. Еще в детстве обнаружился сей изъян. Она пошла, как многие девочки в семь месяцев и при чем на цыпочках. Доктора и несчастные родители ломали голову над корнем данной проблемы. Ходьба на цыпочках могла носить идиопатический характер в следствии задержки развития или психоэмоциональных расстройств. А может причина перинатальное поражение мозга? В то время еще майор милиции отец Алеси сильно прикладывался к бутылке, создавая каждодневную стрессовую ситуацию, одним словом дебоширил. Хлопал сильно дверью. Так что штукатурка рушилась, обсыпая порог. Казалось, что это ведьмены круги кто-то чертит периодически от заговора. С проблемой маленькой девочки справились тогда. Дай Бог здоровья нашим врачам! Неподкупным патриотам своего дела и давшим клятву известному Гиппократу. Походка у девочки была необычной. Она каждый раз аккуратно ступала с пятки на носок и казалось иногда, что она парит над землею.
- Твои картинки? – Поинтересовался Маврин, указывая на стопку полотен, стоящих в углу комнаты.
- Мои.
- Рисуешь?
- Мажу!
- Зачем язвишь?
- А ты хотел, чтобы я тебе с ходу руки целовала? – Ответила Алеся пошла на кухню, чтобы снять с плиты чайник. – Чаю будешь, бродяга?
- Какой же я бродяга? Я мытарь. От чая не откажусь.
- Какие планы на жизнь? – Спросила девушка, разливая ароматный чай по пиалам.
- С травкой?
- Да, как ты любишь.
- Женится в моих планах.
- На ком?
- На тебе.
- Вот, сука! Какой молодец то! А я-то жду, не гадаю, когда мой суженный явится с головой простуженной. Вот и платьице приодела к случаю. – Выдала девушка, указывая на потрепанный вид легкого ситцевого наряда.
- Все купим, дорогая! Любые наряды и побрякушки! – Заявил Маврин, громко хлопая себя по ляжкам. Оба карманы жгли кожу полными пачками лаве.
- Даже в ЗАГС пойдем? В нашем городе?
- Ну хочешь в Лас Вегас поедем?
- Если серьезно, я за любой выбор твой, ведущий к полной гармонии с самим собою.
- А я о нас с тобою говорю!
- Ты уже накатил без меня стакан?!
- А я думал, что ты на таблетках. Пардон. Буду более учтив к вашей персоне и хрупкой творческой натуре. – Ответил Володя, наливая пол стакана водки своей подруге.
- Еще раз так подъебнешь и вылетишь со стола, Маврин!
- Да понял я, что ты опасная женщина.
- Да че ты понял, мудила?! На кой хрен я тебе сдалась? У тебя в переди весь мир и его окрестности! Будь счастлив, найди свой путь, не о чем не сожалея! В конечном итоге, как бы и кто не говорил, существует картина очага, в которую ты ткнешь свой нос без кокаина и алкоголя. В мире слишком много иллюзий для нас, чтобы сгущать их каким-то градусом? А еще должна быть мечта! Самая сокровенная мечта. Без нее жить очень грустно. Ее нужно раздувать Индийским пластичным и гибким презервативом пока не лопнет! Потом анализировать, что на деревьях повисло?
- Вот ты развернула пасьянс подруга! – Обескураженно произнес Маврин. – На чем двигаешься?
- Финозепаме и так еще кое-что. А что?
- Излагаешь мощно по-взрослому. Говорят, что мухоморы корректируют характер человека.
- Ты от темы не уходи.
- Я и не ухожу. Я ее развиваю.
- Будь честным перед самим собою. Будь тем, кто ты есть! Или просто быть. Иногда одного этого достаточно. Ты используешь время – время использует тебя.
- Охуеть. Ты что мне мозги промываешь? Да я сам воробья в поле ломом загоняю, а потом его таким эмоциональным штурмом с примесью глубокого гипноза задавлю!
- Скажи мне скиталец лучше, бывает ли перловка, приготовленная альденте?
- Гонишь что ли? – Заявил Маврин и даже привстал чтоб быть повыше. Отсюда было отчетливо видно давно нестиранные занавески.
- А в психушке бывает. Там вообще много чего бывает. – Сказала Алеся почти шёпотом, глядя прямо в глаза. Маврин чистой сомнамбулой приземлился на резко покинутый давеча табурет и надолго замолчал.
- Бывает хрен вялый или водки мало. – Ответил спустя пол часа медитативного состояния Володя. – А перловки альденте не бывает. Может все-таки попробуем?
- Я согласна.
Очередной сходняк случился по осени в сентябре на даче у Кузьмы. Кузьма бывший угонщик автомобилей. Отсидел свой срок в Пермской колонии с общим режимом. Теперь занимался частной охраной, а в свободное время изучал кодекс и философию. Изучал, чтобы потом писать такие грандиозные петиции в ЖКХ, что собрал целое движение недовольных жизнью граждан. Короче он теперь боролся самоуправством органов управления, воровством и коррупцией. Бывший вор боролся с воровством. Конгениально! Иногда так вцепится в уши, что известные сайентологи отдыхают и нервно покуривают в сторонке. Под кожу может залезть незаметно. Полощет при случае людям мозги отмороженным напрочь енотом.
Темой для встречи был один малоизвестный адвокат по фамилии Насыров. Он случайно выиграл суд для известного в городе бандита-предпринимателя. Семенихин его фамилия. Решил отжать у одного бедолаги хату за то, что тот на своем старом Москвиче задел его Тойоту. Не на тех напал. Ему там ласты скрутили мусора. Срок светил. Угрозы, ношение незарегистрированного оружия, причинение увечья и так далее. И тут ему дают молодого и неопытного адвоката, чтобы проиграл дело и решил судьбу борзого парня, рожденного в городе, что и Маврин.
- И что выиграл дело? – Поинтересовался Колич.
- В том то и дело! Такую защиту построил, что судья плакал в конце. – Ответил Кузьма. Больше всех знавший про эту делягу.
- То есть ты намекаешь, что этот Насыров поможет в нашем случае? Я правильно понял? – Задал вопрос Фома, прибывший на стрелку прямиком из столицы. Его встречал сам Отец Владимир.
- Этот Берг намутил со стволами! Гонял машины с Германии и дальше бы гонял. Нет блять, мало! – Заявил Колич. – Приняли на второй же ходке. Сейчас под следствием.
- А Насыров опять на мели. – Сказал для информации Кузьма.
- Как это? Он что транжира? Ему сколько бабла отвалил тот чел? – Спросил Маврин, передавая косяк по кругу. Гости расположились вокруг костра возле бани и окружении яблонь. Плоды ярко-красного цвета сочные и крупные висели прям над головами.
- Короче этот Насыров сам родом с деревни. Закончил университет, переехал в город. Встретил он тут одну разведенку с двумя детьми и без памяти влюбился. Лошара блин. Но любовь штука такая, как говорится – не пей из нее, козленочком станешь! Счастья полные штаны! Секс два раза в неделю и горячий суп домашний. Чего еще ему мужичку надо? Ах да! Забыл сказать самое главное. У этой бабы не было в доме телевизора. Видать бывший с собой прихватил вместе с магнитофоном кассетным. А если это телевизор Советского производства, то тут особо больше ничего и не прихватишь. Огромный был ****ец как! Так вот этот влюбленный Ромео купил новый японский телевизор на вырученные с процесса деньги и явился, не предупреждая о своем визите.
- У Насырова имя Ромео? – Спросил Маврин, вдруг очнувшийся от моментального прихода.
- Не перебивай, Володя. – Рявкнул Кузьма. – Марат его зовут. Вот он подрулил на такси к дому, развернул телевизор и перевязал розовым бантом. Затем сделал восхождение на четвертый этаж. В руках подарок японский, в зубах цветы. Под мыхой коробка конфет. Позвонил три раза в звонок носом. Послышались чьи-то шаги в коридоре и речь. Насыров предвкушал, как обрадуется Нина и дети его сюрпризу. Сердце переполняла любовь с оттенками удовлетворенного и укрощенного либидо.
- Кто там? – Спросили за дверью мужским голосом с кавказским акцентом.
- А Нина дома? – Поинтересовался Насыров, выронив уже из рта букет роз. Спина сначала похолодела, а затем ударило в жар. Сомнения закрались в душу. Дверь открыл мужчина совершенно раздетый. Полотенце упало с бедра уже у двери, обнажив густую черную волосатость и еще стояк. Нина появилась следом и выглянула из-за мохнатого плеча незнакомца.
- Насыров, ты как-то не вовремя! – Заявила женщина, совершенно не смутившись. – А что это у тебя? Подарок?
- Нина, сука, кто это? – Выронил Афтандил Тбилисский, поднимая мокрое полотенце.
- ****ь! Любовник! – Сказала, как отрезала Нина и бросилась в слезы. А зареванный к тому моменту адвокат уже спустился на одиннадцать ступеней ниже. Растолкал молодых наркоманов возле батареи, открыл окно настежь и бросил с размаху японское чудо на улицу. В это же самое время некто Сучков, партнер по бизнесу Берга, подогнал седан БМВ к подъезду и ждал покупателя. Машина цвета слоновой кости, отмытая на мойке, как кошачьи яйца, блестела, сияла и манила сверхъестественным немецким комфортом. Покупатель испытал двойной шок в этот вечер. Первый, когда увидел свою мечту из окна квартиры и возбудился. Второй, когда спустился вниз и обнаружил торчащий из крыши японский телевизор Хитачи. Сучков давеча просто издававший звуки МУ, обходя вокруг происшествия, теперь лупил в сторонке Насырова. Тот не сопротивлялся, а даже наоборот, подставлял свое табло на избиение. Видать тоже сердечная травма привела в тупик, безмолвствуя. Афтандил тоже отгреб в неразберихе. Вор в законе вышел на шум и получил по мордасам. Били его двое.
- Теперь вот кто скажет, что мир не тесен? – Заявил Колич.
- Какой-то замкнутый круг. – Высказался Маврин. – А теперь по второй теме.
- По первой закрыли. Все свое получили. Адвоката используем в нынешнем деле с Бергом. – Пояснил Фома. – А вот стволы доставить как-то надо.
- Что за стволы и сколько? – Поинтересовался Маврин.
- Десять «УЗИ» Израильского производства. Маршрут тот же. Все запечатано в коробке. Ждет. Проплачено.
- Вопрос как завозить будем? – Произнёс первый раз за вечер Мансур, подельник Кузьмы в свое время и кореш. Мансур занимался исключительно наркотой и брильянтами. Вложил деньги в эту делягу.
- Я беру все на себя. – Заявил Маврин, тряся бородой прям над костром и выглядел очень зловеще.
- Отец Владимир, автоматы под рясой не спрячешь! – Подметил Колич и разлил всем по стаканам наливки.
- Будем действовать креативно! Импровизировать. – Ответил Володя. – Сопровождение тоже пусть будет!
И вот они на заброшенном складе принимают товар у чеченских джигитов. Десять «УЗИ» плюс патроны и дюжина гранат. Все в порядке разъехались. В столице задержались еще на пол дня. Маврин покрасил ящик черной краской, вырезал лично трафарет и нанес белой краской надпись с двух сторон «Божья утварь». Когда краска подсохла, и Маракас где-то дернул тележку на резиновых колесах, двинули в путь. Работа предстояла сложная. На каждом посту за пару километров останавливаться, переходить на другую сторону дороги и тащить тележку еще несколько километров, минуя посты. Подписался? Будь здоров! Тяни лямку! И Маврин усердно ее тянул. Никто не обращал внимание на монаха с тележкой. И все было бы прекрасно, если бы не лопнувшее неожиданно колесо напротив поста ГАИ. Ящик наклонился в право и опрокинулся. Отец Владимир тоже споткнулся и упал на земь. Из глубокого горизонтального и позорного положения, заметил приближающийся транспорт с мигалками. – Ну все ****ец бля! – Подумал Маврин и перекрестился. За ним наблюдало восемь пар глаз с пригорка. Такого исполнения даже сам Скорсезе представить не мог!
- Может Вам помочь, батюшка? – Обратился по форме майор Сафронов и протянул руку.
- А че нет то? – Ответил мытарь и потрогал спущенное колесо.
- Щас накачаем, щас наладим ебтыть! – Приговаривал водитель УАЗика Альберт. – А че у ВАС в ящике?
- А вы что читать не умеете? - Ответил вопросом на вопрос мытарь.
- Вообще охуел, Садыков? Ты как с духовенством разговариваешь, чурка? – Делал внушение майор. – Качай давай!
Накачали колесо, закинули ящик на телегу, получили благословение и отчалили. Монах продолжил путь, под возгласы товарищей, теряя патроны из треснутого ящика по пути. Его тормознула тачка, тонированная до безобразия. Из нее вышел товарищ в штатском, но его принадлежность к органам была видна невооруженным взглядом.
- Так не пойдет! – Заявил он. – Собирайте! – Скомандовал и исчез в дымке тумана. Туман нарастал в голове Маврина. Он развернул тележку и пошел в обратном направлении, собирая патроны. Чем вызвал тревогу и не понимание подельников. Дойдя до места поломки колеса, закинул последний патрон в рясу, заметил внимание сотрудников постовой дорожной службы. Поклонился низко и повернул обратно. Его догнал этот любопытный татарин на служебной машине с вопросом.
- Что-то потеряли?
- Вот досада, мелочь растерял на Храм Божий! – Ответил мытарь и предательски звякнул патронами, собранными в глубоком кармане. Милиционер отреагировал совершенно неожиданно. Он вытащил из-под кителя толстую пачку купюр и вручил монаху.
- Дай Бог тебе здоровья, сынок! – Поблагодарил Маврин, собираясь уйти.
- Я метиз, я в Бога не верю! – Заявил наглый татарин.
- И не надо! – Сказал Маврин, поцеловал милиционера прямо в лоб и продолжил путь с ящиком черного цвета и надписью: «Божья утварь», повторяя стихи неизвестного поэта-
Сomo estаs, mi Amigo, Сomo estаs,
Мы не виделись вечность с тобой
Или больше? Сломался компас?!
На встречу все больше волки
Или хитрые бродят морды лисьи.
Душа она больше не делит даром
Сцену большую на за кулисье.
Сomo estаs, mi Amigo, Сomo estаs
Сколько жизней незрелых уже вокруг?!
Сколько боженька зрелых еще не спас?
А ты умираешь лицом на восток
Бродишь в огненном ритме дождя.
Испускаешь по мелочи жизненный сок
С лицом, опустошенным писателя или вождя.
Сomo estаs, mi Amigo, Сomo estаs,
В ответ тишина гробовая и эхом звон.
Ссора в прошедшем времени, довольно с нас!
Гора к Магомеду сама идет на поклон.
Не свет не зоря письма старые жжёшь
Расставляешь по полочкам свою аннотацию
Где горькая правда, а где гнусная ложь?
Расцарапался стыд мой в кустах акации.
Сomo estаs, mi Amigo, Сomo estаs,
Не слышу тебя, смени положение
Послушай, друга хотя бы раз.
Я форму любую приму, как одолжение!
Солнце нас обнадежит еще не вставая
Метафора к наблюдению за миром смертных.
Не просит светило взамен ничего
Лучи так бесплатно всем раздавая.
Сomo estаs, mi Amigo, Сomo estаs,
В этом городе любят все на ходу
Ты отшельником ловишь другой экстаз
Говоришь, что гореть нам всем в жарком аду.
К Достоевскому жанру не хватает тоски
К нему недостаточно смерти и боли.
А я все толкаю камень к вершине
С силой метафизической и без особой воли.
- А кто-нибудь обратил внимание на марку автомобиля, который ко мне подъезжал? – Поинтересовался Маврин после того, как отдышался.
- Какого еще автомобиля? Кроме вас на трассе в тот момент никого не было.
- Да как не было? Тачка с тонированными окнами остановилась, мужик в костюме вышел.
- Отец Владимир, мы с вас глаз не спускали, если бы кто-то тормознулся, мы бы заметили и среагировали. – Заявил непринужденно Маракас.
- Мистика какая-то. – Прошептал Маврин и крепко уснул на заднем сиденье машины, стремительно приближающейся к цели, в багажнике, которой хранился ящик с надписью: «Божья утварь».
Таким образом, проведя десятки удачных операций по завозу и вывозу наркоты и оружия, подельники Маврина были довольны. Авторитет Володи вырос на ступень, теперь ему доверяли безропотно. Фортуна им улыбалась аж до октября месяца. Кому-то взбрело в голову украсть состав гречки из города Бугульмы. Крупу естественно умыкнули тогда среди бела дня и отгрузили в Санкт Петербург, дыбы продать по бросовой цене. Это же были девяностые! Бесплатный концерт, который устроил Маврин с руководством комбината и работниками железной дороги был достоин «Оскара» не иначе. Его креативный воровской понт настолько растрогал директора мучной промышленности, что тот отдал пятьдесят тонн гречки без особых документов и основного договора на полную реализацию. Могли бы и сами так делать? Нет. Тут же нужны связи или каналы, люди в теме. Коим являлся известный Мансур. Они подъехали к заводу на трех мерседесах, нанятых для дела. Дела представлял Кузьма, наряженный в малиновый пиджак по такому случаю, сам Мансур, сверкнувший перед лицом директора брильянтами, ну и конечно отец Владимир в своем традиционном обличии. На хозяина комбината это очень сильно подействовало. Если при них само духовенство?! Значит все будет прозрачно честно и на полном доверии.
- Так и будет! – Заявил Маврин и вручил хозяину комбината портфель с заграничным виски и сигарами.
- Спасибо вам большое. – сказал директор и закурил тут же одну из них. Предложил обмыть это дело.
- Это уже без нас. – Отрезал Маврин. – Сейчас дела надо делать. С Божьей помощью!
Татарским местным типам не понравился такой расклад. Они узнали о пропаже гречки, когда она уже вся растворилась на территории северной столицы. Потребовали делится. Пятьдесят на пятьдесят – по-божески. Это никак не устраивало новых хозяев крупы. Тем более, что в Питере уже отжали половину товара бородатые чеченцы. В те годы серьезная группировка была во главе с Иссой Садулаевым. Лютый тип. Происходил от древнего рода вайнахов. Для них характерна патриархально-семейная организация общества. Они соблюдают до сих пор традиции и древние законы. Исса переступил однажды закон, исполняя кровную месть. Вспорол брюхо обидчику на глазах у всего аула. Пришлось долго скрываться. Сначала в Сирии, а потом в Грузии. Ужи, будучи в международном розыске, перебрался в Питер. Без документов и вида на жительство. Ну как перебрался рецидивист и убийца в столицу? На частном самолете перелетел три моря и завис над пригородом бывшего города Ленинграда, над Выборгом. Исса спрыгнул с самолета на бешенной скорости. Пилот Итальянской компании, не веривший до конца в удачный исход, молился своим богам. Ну как итальянцы умеют, жестикулируя руками. Парашют удачно раскрылся, чеченец приземлился в заданной точке с новым паспортом и миллионом зеленных рублей. Алехандро проспорил спор, теперь ему ничего не должен его друг Хулио, который работает в его авиакомпании диспетчером.
В общем часть товара вернули. Лишиться можно было и всего. Но так как на стрелку пришли два татарина, то исход дела решился в пользу братьев мусульман. Исса отпустил их живыми и с деньгами. Для них пришлось арендовать автобус. Для денег.
Праздновать пришлось не долго. Татарские гангстеры расстреляли машину Кузьмы, попали дважды в ноги. Средь бела дня! Назначили стрелку за городом, на серединной территории, возле старого аэропорта. Теперь там действует аэроклуб «Вымпел». Людей учат прыгать с парашютом.
Поехали все. Базарить по ходу никто и не хотел, все были заряжены по полной с обоих сторон. Маврина с собой взяли. Он сильно сопротивлялся, заявлял, что он креативный директор любого проекта, он художник, а на стрелки ходить – это грех! Ему объяснили, что сие отмазки здесь не канают! Либо со всеми, либо отваливай! Не по-пацански это!
- Для жирной галочки да в личном деле?! – Отреагировал Маврин, спустя пару минут, обдумав происходящее. – Конечно же погнали! Пусть меня сразит вражеская пуля! Или проверим, как я в него верю? – И тут же позвонил дилеру.
Кто первым стал стрелять так и не поняли. Возможно это СОБР пальнул пару раз в воздух для провокации? Возможно, что две группировки друг друга расстреляли? Хотели так. Возможно. Маврин сидел в машине с Мансуром на заднем сиденье, прикрывшись противнем для жарки мяса. Он час назад всадился «Винтом» и слабо, что понимал. Пуля прошила не заметно стекло и вонзилась в грудь любителя брильянтов.
- Капец мне, Володя! – Пробулькал, харкая кровью Мансур. – Дачу мою помнишь?
- Мансур, ты что бредишь? – Беспокоился Маврин. – Какая на *** дача?
- Там брильянты в дупле дерева, если выживешь, найди свободу! Найди ты эту суку – СВОБОДУ! – Произнес Мансур и отдал концы на руках у Володи.
Маврин ощутил весь кошмар неминуемой смерти. Сначала братки палили друг в друга, остальных добивали бойцы СОБРА. Их автомобиль изрешетили полностью, загорелся, а потом и задымился двигатель. В этом черном дыму Маврин и скрылся с дороги, пересек сто метров на карачках в канаве и выскочил перед глубокой лужей…Сей полет наблюдала сотрудница бездействующего аэропорта баба Нюра. Она пропускала в тот момент группу парашютистов через рамку и увидела, как бородатый грязный монах идет по воде. Вернее, бежит. Они видели и чувствовали все по-разному. Одно их объединяло, это была неведомая сила, возникающая при истинном чтении молитвы божьей. Для Маврина, который испытал пять G, преодолевая десятиметровую лужу, это было мгновение. Для бабы Нюры – это целая жизнь. Она даже песню одну написала про это.
Ровно такой ее еще раз представил Маврин, переходя рамку металлодитектора с пистолетом Макарова, крестом серебряным на все пузо и посохом, облаченным неизвестно какими металлами. Ну кому надо конечно известно об этом какими. А она пенсионерка, работающая за гроши при этом задроченном аэроклубе, лучше бы грядки пахала или скотину смотрела. А эти что? Попрыгают с неба, а потом на друг друге попрыгают! Срамота! – А этому чего надо? – Сказала вслух и стала набирать номер милиции баба Нюра. Ну так учили!
- Брось трубку, бабуля! Прокляну! – Выпалил Маврин, угрожая посохом охраннице и побежал на посадку. Самолет АН-2 заполнялся пассажирами, вернее любителями прыгнуть с парашютом, зависнуть хоть немного над грешной землей. Инструктор Юрий инстинктивно остановил тело, непредназначенное к полетам с вопросом.
- Вы кто? Вам сюда то зачем?
- Воздушная инспекция! – Ответил Маврин.
- Проходите конечно. – Разрешил озадаченный инструктор Юрий. – Я конечно тоже в бога верующий, но летать человеку не дано! Нельзя без парашюта!
- Я только что по воде ходил, свидетели есть! Мне, что всю жизнь вам козлам доказывать? Кто Я? – Произнес Маврин и так зыркнул в его помутневшие глазища, что вся жизнь пробежала перед глазами.
- Нина, у нас там запасной парашют был?!
- Он есть! Только его давно никто не проверял!
- *** с ним! Давай сюда. У нас тут непредвиденные обстоятельства!
- Вопрос жизни и смерти! – Произнес отец Владимир и трижды перекрестился. Не забывая про остальных участников мероприятия.
Милиция кружила с собаками, прочесывая территорию аэропорта. Баба Нюра решила, что гладиолусы важнее проклятья и нехватки денег. Ушла с работы пораньше. Ну как ушла? Напилась в стельку и давай всех по рации посылать! Увезли сыновья пьяную маму домой. Старый «Кукурузник» взмывал в воздух. Интрига возникла сразу. Внизу копошатся людишки в серых мундирах. Под ногами пара километров воздушного пространства, перед глазами мертвый Мансур…
- Кто первым пойдет? Монах в чёрном одеянии с посохом или студенты медицинского института, предположительно женщины?
- Я пойду. – Заявил Маврин и подошёл к двери, открывающегося люка. Посох он из рук не выпускал при этом.
- Кольцо на счете пять! – Скомандовал инструктор Юра.
- Аминь! – Ответил Маврин и прыгнул в низ.
- ****ь-Копать! – Произнес инструктор и дал знак остальным прыгать.
- А куда ему вообще надо было?
- Мне на самую излучину реки, что огибает этот город. Мне домой ненадолго надо! Я так люблю Алесю! А теперь, по всем прогнозам, увижу я ее не скоро! Я так себя на этот миг ненавижу, и чью жизнь на кону поставил? Кто же поставит точку всем пересудам и спорам? Простой непредсказуемый случай с монахом? Или забиться в ненависть, пропитаться кровью, зарезать, убить? Извести холерой и мором?
- Прости меня боженька! – Прошептала соседка дома семьи Мавриных, Зинаида Пуршилина. Ангел с самых небес спускается. Может задать вопрос пока не придет в себя?
- Маврин, ты что ли? Молилась долго я. – Спросила обескураженная соседка, увидев святую Троицу воочию.
- Молись и в посещении моем не слова! – Сказал, как Сатана, вернувшийся на землю и обагрив трезубец…Какой блять трезубец? Я весь в стропах запутался! А где посох? Видать при падении, выпустил из рук.
- Да вот же он! – сказала Зинаида и показала в сторону своего огорода огорченно, вскинув руки. Там испускал дух молодой хряк, проткнутый посохом насквозь, решивший перекусить бедолага остатками гнилого картофеля.
- Нашлась пропажа! Сегодня кто-то будет шашлыки жарить? Что свинине пропадать? Вот возьмите парашют. Из него хорошие мешки можно сшить. А придут немцы, про меня ни слова! Поняла? – Заявил Маврин и нырнул в калитку родного дома.
- Какие немцы, сынок? – Произнесла навзрыд соседка.
- На нас напали, дура! Без объявления войны! Так что режь хряка, отмой мой посох и живо в погреб. – Выкрикнул из сарая Владимир. Он простирнул замаранные вещи, собрал в отцовский рюкзак кое-какие пожитки и осмотрел мотоцикл на предмет его скорейшего использования. Необходимо было поскорее покинуть данный регион. Но перед этим еще заглянуть на дачу Мансура, которая располагалась в Саранске. – Может не соврал товарищ?
Отцовский мотоцикл завелся с пол пинка, двигатель работал, как часы. В сарае даже нашлись две полные канистры с бензином. – Спасибо, батя! Ты будто знал, что наступит такой день?!
- Знал! – Ответил Маврин старший и перевернулся в гробу, снилась Нинка.
А младший тем временем в костюме рыбака гнал на всех парусах в город Саранск. Вечером устроил лагерь возле садовых участков, разжёг костер. Ночью проник на дачу Мансура и охренел! Вся территория земельного участка была перерыта вместе с каменными дорожками будто экскаватором. – Что искали? Нефть? В любом случае мне здесь надолго нельзя! Вычислят в раз и поминай, как звали! Он сказал, что синица в дупле, в ней клад. Блять какая синица? Какое дерево искать? Обошел весь сад в ясную и полной луны ночь. Стоит лишь раз пересечь границу дозволенности, и это захочется сделать вновь и вновь…
- Какого ***!!! – Воскликнул Маврин младший и обратил внимание на дерево. Как определить породу, или как ее? Вид сука дерева!? Если на нем преимущественно растут яблоки и три большие груши??? Это что? Яблогруш?
- Груши не трогай, сука! – Сказал голос Мансура. – Это для моей внучки!
- Ты на какой такой связи со мной? – Произнес испуганно отец Владимир и присел под злосчастным деревом. – Так и обосраться можно!
- По божественной, единственной связи, олух! – Ответил Мансур. – Съебываться тебе надо скорее!
- Да это и дураку понятно! Где камни ****ь?
- В дупле! Сказал же!
И тут Володя заметил дупло в форме капли. В нем была вставлена береста, и посажена на герметики. Мытарь отковырял клей, засунул пальцы в промежность дупла и обнаружил маленький сверток. На ощупь напоминал бархат. Так и есть. – Он высыпал содержимое на ладонь и обомлел. Брильянтовые камушки светились под ярким лунным светом.
- Пора валить Володя! – Прошипел на прощании Мансур.
Маврин уполз с опасного участка ужом. Добрался пластунским ходом до мотоцикла и увел его в тишине за поселок. Мусорской УАЗИК прочесывал местность с дальним светом. Высадил двоих с лопатами на известном участке. Утром забрал. Отвез в баню. Ночью все повториться.
Алесю навещать было опасно. Под дверь подкинул с курьером пару тысяч баксов. А вот увидеть друга перед отъездом осталось очень важным. Он появился в палате Кузьмы в белом халате. Только халат был не как у посетителей. Халат главного врача.
- Ты чего же Олег, всех подставил? – Спросил Маврин, кладя пистолет на авоську с апельсинами.
- Ты что Володя? Как ты мог подумать такое? – Отвечал взволновано Кузьма.
- Я бы тоже так сделал, если бы прижали! – Заявил Маврин и щелкнул затвором.
- Ты чего от меня хочешь? Признанья? Неудачно стрельнули, возможно ноги лишусь? – Промямлил Кузьма.
- Да мне вообще по *** на твой недуг и всякие там терки! По существу, заявляю! Куда мне ехать теперь то? Кругом пасут мусора и те, кого не добили!
- В Амстердам тебе надо Володя. В Амстердам! Ты там приживешься. Бабки есть?
- Есть! И яд кураре тоже есть! Берег для тестя! – Ответил Маврин и всадил в руку страдальца, коготь орла, пропитанный ядом.
- Прощай Олежек! Скоро к тебе явится представитель тьмы. Заберет тебя, куда надо!
- Сдохни Маврин! Или умри в Амстердаме! – Сказал пациент и испустил дух, под судороги и омертвения клеток от воздействия яда кураре.
- В Амстердам, так в Амстердам! – Озвучил отец Маврин, когда оформлял визу по поддельному паспорту. – Что творят деньги, подкрепленные молитвой божьей!!!
- Ульрих Гольдштейн?
- Да.
- Цель вашего прибытия?
- Посмотреть город Амстердам!
Дом на излучине реки
© Copyright: Маник Гатауллин, 2025
Свидетельство о публикации №125012104422
Свидетельство о публикации №125012104422
Рецензии