Волки и Овцы

Давно известно каждому смальца,
Что люди делятся по статусу, по чину,
В каком обличье жить им до конца,
Какую показать личину.

Быть может, волк ты, хищник, бармалей,
Всех приручил и власть - твоя опора,
А может - лишь овечка из зверей,
Сдаешься и дрожишь от приговора.

Одним открыто всё, и их дорога
По головам, не страшно имя подлеца.
Другие - взглядом в пол, таких уж много,
Им не видать ни славы, ни дворца.

Одни - убийцы, жертвами другие
Пред ними пали. Впрочем, не смогли б
Иначе жить - дрожащие, нагие
Лишь подчиняться созданы они.

И волк - веревки вьет, от зла прочнеет,
Обманом, сутью, правит и рулит,
Хохочет, коль пред ним хоть кто робеет,
А лучше - и от ужаса кричит.

Однако, всяко разное бывает.
Рождаются однажды подлецы
В обличье дивном, сами то не знают,
Свою природу, кто их мать, отцы.

Живут, как будто мирною из жизней,
И голову склоняют иногда,
Но лишь в насмешку, для игры, капризно,
И провожают взглядом их врага.

Такие, страшно, любят лишь со скуки.
(Но могут ведь! - Вы скажете вдруг мне)
А я скажу: любовь - страшнее муки!
Не связывайтесь с ними и во сне!

Однако ведь, никто про них не знает,
Пока они лишь сами свою суть,
Утаивая, резко раскрывают,
И в этот миг «овечку» не спугнуть,

Она сама раскроет свои пасти!
Но это так, лишь сказка ни о чем.
Остерегайтесь, овцы, волчьей власти.
А волки сами были палачом

И встретят палача совсем страшнее.
Но даже не поймут, кого искать.
Ведь злейшие таятся поумнее,
И лучше волчьего умеют ждать.

Притворством, станет вам во всем услужлив,
И самым преданным окажется в конце,
Откроетесь ему, не удосужив,
Подумать, что за зверь живет в «овце».

И волк, уже не веря, за овцою,
Идет по следу, голову склонив
Пред жертвою своей, пред этой тьмою,
Теряет хищника врожденный свой мотив.

И даже не скажу вам, кто добрей,
Я не держала в этой сказке свечку,
Кого-то же обманет хитрейший из зверей,
А кто-то влюбится в опасную овечку.