Свеже-пойманный Буковски

Он едва продрал глаза
И не глядя
Вкатил себе конскую дозу
Какой-то мощной супердряни.
Дрянь оказалась забористой.
Красноречивая судорога
Траги-комично исказила
Лицо юноши и старика,
С неоспоримыми доказательствами
Вчерашней охренительной попойки,
По поводу маленького торжества,
Так сказать,
В тесном семейном кругу.
Образцовое, нахрен, алиби!

До нее дошло,
Что дружок словил таки нехилый приход.
Она нервно закурила, 
Сосредоточенно уставившись в сплошняком заблеванное окно,
Периодически закусывая губу,
И не забыв выставить напоказ
Пылающие
Острой, как обоюдный клинок, обидой
Коленки,
Затем только,
Чтобы уткнуться в них красивым и беззащитным,
Детским подбородком.

В это время ее дружок,
На диване,
С железным стояком,
Пускал шептуна за шептуном
И с аппетитом переваривал королевский приход,
Наотрез отказываясь 
Подавать остальные признаки жизни,
Так что полный отруб на ближайшие 6-8 часов
Был ему железно гарантирован
Всеми конвенциями мира.

Ливанул редкостный дождилло.

Тем более
До похода за новым дозняком
Ловить было нечего.
Точное время повисло на застывших от ужаса стрелках Биг-Бена,
Откуда неторопливо,
Как хорошее дерьмо,
Ползло по обшарпанной стене вниз,
Цепляясь за каждый гребаный выступ зубами и всеми шестеренками,
Методично проваливаясь
В черную дыру
Между вздыбленным полом и расколотым плинтусом,
За которым на все лады, не переставая, скреблась еbuchaya мышь.

И еще этот сраный дождик
Своим монотонным и мрачным предчувствием
Напрочь вымораживал душу,
Словно вывернутые на изнанку
И брошенные на лед кишки,
По которым то и дело
С азартом и скрежетом
Проносились отмороженные на обе головы хоккеисты.