Белые снегири - 65 - полностью

"БЕЛЫЕ СНЕГИРИ" ИЩУТ МЕЦЕНАТА
ПОМОГИТЕ «БЕЛЫМ СНЕГИРЯМ»



Журнал «Белые снегири» – издание благотворительное
и безгонорарное, распространяется среди авторов каждого номера, по библиотекам и школам страны при оплате ими почтовых расходов.


За достоверность фактов, точность фамилий, географических названий
и других данных несут ответственность авторы публикаций.
Их мнения могут не совпадать с точкой зрения редактора.

Адрес редакции: 356885, Ставропольский край,
г. Нефтекумск, ул. Волкова, д. 27
Контакты:
e-mail: vlados171@mail.ru
Тел: 8 906 478 99 78

Журнал на сайте "Стихи.ру":
http://stihi.ru/avtor/invvesti

литературно-
художественный
и публицистический
журнал
инвалидов


65 2025


издание благотворительное
безгонорарное

Нефтекумск – Вербилки
2025 г.

Редактор-составитель: Остриков Владимир Викторович
Компьютерная вёрстка: Калаленский Сергей Иванович
Организационные вопросы: Иванов Валерий Петрович
__________________________________


1. ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ "КРЫЛЬЯ" (г. Жуковский, Московская область.)

Татьяна МАКСИМЕНКО (г. Жуковский), руководитель ЛИТО «Крылья», окончила Литературный институт им. Горького, автор ряда поэтических книг и многочисленных публикаций в столичных журналах, антологиях и коллективных сборниках, авторитетный член жюри литературных конкурсов регионального и всероссийского уровня с лауреатским опытом.
Награждена МОО и  МГО СП России медалями и орденом «За вклад в просвещение», а также двумя знаками «Серебряный крест».

ДУХОВНЫЕ СТИХИ

НАШ БАТЮШКА
                Протоиерею Николаю Струкову

Не только слушать, но – внимать
Духовному авторитету.
Долг пастыря – барьер сломать:
Он окормляет паству эту.
Наш батюшка, гласит молва,
Целебным обладает даром:
Всех окропил на Покрова
Любви божественным нектаром.
Он свято верит, что в любви
Мы беды сообща осилим.
«На помощь сыновей зови –
И мы преобразим Россию!»
Так мыслит пастырь Николай,
Склоняется к душе болезной –
И благо льётся через край
С амвона, в обстановке тесной…

***
Милость Божия, как велика ты!
Тяжесть с плеч – после трудных молитв.
Снова солнцем весенним объяты
Облака… Свет небес исцелит
Душу, скорби познавшую прежде,
Душу, не отягчённую впредь…
И Господь дарит крылья надежде,
Предлагая нам жизнь, а не смерть.

               
ВЕРА

Вера с вербой у реки сплелась:
Дождалась весны ; и дней погожих.
Простиралась тихой веры власть
На цветы, на птиц и на прохожих.
Веря, что с улыбкой жизнь пройдёт,
Май тюльпаны  встретили, алея,
И отведав солнечных щедрот,
Куст сирени вспыхнул – вдоль аллеи.
Ласточки, преодолев моря,
Так блаженно, с верой, щебетали,
Что, подумав: «Жизнь прошла не зря…»,
Горевать старушки перестали.

***
Во дни Великого поста
С молитвой жаркой, у креста
Ты о душе своей радеешь
И семена надежды сеешь.
Стоишь подолгу у икон,
А с высоты небес  нетленных
Несутся голоса смиренных
Поющих ангелов канон…


У ЦЕРКОВНЫХ ВОРОТ

Дверь спасения – покаяние…
Крестный ход… Ощути масштаб!
У церковных ворот – подаяние,
Дух под гнётом плоти ослаб.
Тусклый взгляд…
Нет в глазах достоинства:
У достоинства путь иной.
… В покаянии жизнь устроится,
Свет коснётся души больной.

***
Просторный март, Великий пост,
Надежды музыка органная…
Путь в небо на земле непрост,
И не случайны – долгожданная
Капель, гортанный птичий крик,
Минувших дней сырое крошево…
Взгляни на этот светлый лик:
Ты видишь – сколько в нём хорошего!


***
         
Душа, надеясь, верит в силу
Молитв – надеется и ждёт.
Но хватит жару, хватит пылу,
Когда ненастный день грядёт?
Попробуй, потягайся с тучей,
Попробуй, тучу разорви!..
Но вера в Господа, не случай,
Поможет выстоять в любви.
И хлынет свет!.. В потоках света
Услышим птиц из райских кущ!
Скажи себе: я верю в это!
Со мною – Бог: Он всемогущ!


СТИХИ ПРО КОСМОС

АЛЕКСАНДРОВА Ксения Яковлевна

Образование высшее педагогическое. Учитель английского языка, переводчик, библиотекарь.

 Её стихи печатались в коллективных сборниках в  г. Апатиты, Дзержинский, Люберцы, в газете "Литературный Крым", в журнале «Поэзия: 21-й век от Рождества Христова». Автор книги "За мирную жизнь, добрый колос, народ". Член Союза писателей России,( Московская областная организация). Награждена памятной медалью "25 лет Московской областной организации Союза писателей России".

К ПОТОМКАМ

Кофе и Гагарин. Ничего святого!
От земли до уровня второго,
Под развязкой наглая реклама:
«Кофе, кофе…» - лезет в глаз упрямо.

Рядом с космонавтом, первым, светлым,
Он заметней и авторитетней.
Так назойлив этот искуситель:
«Пейте, говорю, меня купите!»

Спаян образ Юрия и космос —
Покоренье важно. Ни при чём тут кофе!
Добрая улыбка космонавта...
Думать надо нам о нашем завтра.

Помните, потомки, всех героев,
В небо кто летал, не знал покоя.
Космонавты наши на орбите —
Мира на Земле, страны защита.

Чудная Луна учёных манит.
Разгадаем тайны мирозданья.
Родины на благо все открытья.
Крепко ей стоять вы помогите -
Родине своей!..

 
 Алексей САЗОНОВ лауреат 1-го Всероссийского конкурса среди авторов, пишущих для детей им. Агнии Барто. Неоднократно выезжал с постановкой своих сказок для детей в республики ДНР и ЛНР.
 
НА РУБЕЖЕ

Загадки времени раскрыты,
По формулам в учебниках разбиты.
А ведь недавно, отрицая,
Умы дерзнувших порицая,
Кричали: «Вам их не раскрыть
И этого не может быть!»

И возмущенья гравитации
Все знают, что быстрее света.
Давно изучены вибрации
И решена загадка эта.

Когда-то, русский гений Козырев
Про свойства времени твердил.
Научный мир раздувши ноздри
Чванливо взгляд лишь отводил.

Ну, да и ладно!
Поколенья
Враз доказали кто был прав.
И сжавши время во мгновенье
Уже близ Альфы я Центавр.

Фотон сто лет назад изучен,
Теперь взялись за хронотон.
А из протона - кварк получен,
Изучен также гравитон.

Квазар нас больше не смущает,
Не ставит яркостью в тупик.
Нас всех энергией снабжает
Неиссякаемый родник.

И может каждый первоклассник
Ответить, кто такой был Цандер,
Что в честь него сейчас назвали
Учебный, межпланетный лайнер.

Толпой весёлой, в перемену,
Пронзая в миг ионосферу,
Взлетели в космос мы мгновенно
Корабль, ускоривши не в меру.

Но опоздать мы не боимся,
Когда домой с чужой планеты
Толпой весёлой приземлимся,
Увидим хвост своей ракеты.

И нас теперь не испугает
Названье «чёрная дыра»,
Её я массу вычитаю,
Готовя к сдаче реферат.

Хотя Антарес в Скорпионе
Для нас по-прежнему велик,
Вмещает тридцать миллионов
Шаров как солнце наш старик!

Всю жизнь зовёт к себе нас Космос.
Ведь мы все части одного
Всепораждающего мозга,
И лишь бы нам понять его.

Тогда ещё, грек Аристотель и Зенон,
За триста лет до нашей эры,
Познать стремились тайны неба,
Понять движения закон.

Сейчас, им памятник воздвигли —
Зенону близ созвездья Льва,
Другому — у созвездья Лиры,
Где у поэтов торжества.

А тут на днях прошла молва,
Что бюст Гагарину отлили
Из лунной платины, в граните,
За ним — планета на орбите.

Гальваники его покрыли
Кристаллами из звёздной пыли;
На постаменте надпись златом:
«С мечтою, к звёздным мириадам!»

Без лишних споров водрузили
Его на матушке Земле.
Не забывая в корабле,
Преодолев земной предел,
Кто первый в Космос полетел!
  -
И первый наш моряк Вселенной,
Народной славой вознесенный,
Взирает сквозь стекло скафандра
Как плещет млечная меандра.


ЩЕГОЛЬКОВА Ольга Юрьевна. Родилась в г. Новосибирске в 1967 году. Закончила академию финансов и банковского дела. Стихи пишу с 2010 года. Публиковалась в основном в Майл ру. Издавалась в Интеллектуальном клубе «Сюртук», а также в сетевых альманахах, журнале «Телескоп». Состою в литературном объединении «Крылья» (г. Жуковский) и литературном объединении «Радуга» им. И.И. Лажечникова (г. Воскресенск). С 2024г. член Московской областной организации Союза писателей России.


ТРЕТИЙ ЯНТАРЬ

Что там, в колесе судьбы, не так повернулось?
Просторы космоса – и сегодня как тёмный лес.
Их, наших, всего-то четверо не вернулось
С небес.

У музейного стенда, замерев истуканом каменным,
Стою. И время, как будто течёт назад.
Проскользив по фото, вдруг зацепилось сознание
За взгляд. 

Deja vu? Или просто бред? Нереальный осмос
Между спиц вселенского колеса.
Как-то раз мне так же посмотрел бесконечный космос
В глаза.

Где ты нынче? Там где через шлях чумацкий
Тянет ветер звёзд догоревших гарь?
Инженер-исследователь. Первый из штатских.
Третий янтарь.

Наталья КУЧУМОВА - поэт, автор-исполнитель песен. Родилась в г. Лиепая (Латвия) в 1977 году. Закончила Московскую финансово-промышленную академию, экономист. Член МОО Союза писателей России, член Союза писателей Крыма и Федерации Деятелей Культуры и Искусства. Состоит в литобъединении «Радуга» им. И.И. Лажечникова (г. Воскресенск), литобъединении им. Дм. Кедрина (г. Мытищи), участница литобъединения «Крылья» (г. Жуковский), интернет-сообщества Интеллектуальный клуб «Сюртук».


ПРЕКРАСНЫЕ МИРЫ

Ты знаешь, есть прекрасные миры –
Огни живые в сумраке Вселенной.
В них нет тоски, обыденности серой,
Они шедевр божественной игры.

И мы с тобой, почувствовв порыв,
Отправимся в те дали непременно.
Ты знаешь, есть прекрасные миры –
Огни живые в сумраке Вселенной.

Смотри, как велики Творца дары!
Хоть всё, что любим, к сожаленью, бренно,
Явленья жизни и любви бесценны.
И в этом счастье, что не говори –
Ты знаешь, есть прекрасные миры.



В ОСКОЛКАХ КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

Поверь, есть смысл среди пустот:
Смотри, расширены горизонты!
Прошли века, и теперь ты тот,
Кто стал собой, ведь ты знаешь кто ты.

Ещё не раз предстоит постичь,
Пройти бесценные те уроки,
Когда отпустишь, поймёшь, простишь
И подведёшь для себя итоги.

Созреет больше твоя душа
И дух окрепнет, сильнее станет.
А звёзды вертятся не спеша,
Взирая с неба на всё, что с нами.

Всему свой срок, и что так искал,
Найдёшь в осколках кривых зеркал.


ЗВЕЗДА И ВОСК…

«Звезда и воск… Что общего? Скажи…»
Сергей Семёнов

Звезда и воск… Что общего? Скажи…
И что роднит далёкий свет и близкий?
От многих звёзд остались миражи,
А отблеск их волнующе изыскан.

Сквозь световые годы, сквозь века
Вселенную сияние пронзает
И путеводной нитью морякам
Подарены те знаки небесами.

Смотри: и на Земле звездой в ночи
Горит огарок – крошечное пламя
Жар-птицею на кончике свечи
Танцует виртуозно, взгляды манит.

Я поднесу к нему свою ладонь –
Как солнце греет маленький огонь.

Галина РЯБИНИНА — Заслуженный писатель Московской области, автор диска с песнями и трёх книг, награждена медалями  Московской областной организацией Союза писателей России, член ЛИТО «Крылья», проживает в деревне Костино Московской области.


ПАМЯТИ ПОЭТА НИКОЛАЯ ГУМИЛЕВА

Дух странствий дальних поселился
В твоих мечтаньях с детских лет,
С пустынным ангелом сдружился,
Его молитвами согрет.
 
По саду, что взращён тобою,
Под  пятистопный ямб души,
Пройдём знакомою тропою,
Отринем горести в тиши.
 
Я поведу тебя аллеей
Могучих северных дубов,
Был Пушкин всех тебе милее,
В имперском золоте цветов.
 
Тифлисский камушек спасенья,
В нём пробы первые пера,
«Ущелья, мхи и песнопенья»
Безумства «горькая» пора.
 
Вот островок любимой Анны,
В слезах незримая река.
Бедой отравленные раны –
Хранят ушедшие века.
 
Твою печаль в тоске холодной
Теперь покоят небеса.
И свет в ночи над гладью водной,
И неземные голоса.
 

2. ПРОЗА
Рассказы

Александр ВОРОНИН
(г. Дубна, Московской обл.),
Член Союза писателей России


“МАМА, ТЫ МЕНЯ ХВАЛИТЬ ДОЛЖНА…”

- У  меня  каждое  утро – истерика!  Подхожу  к  шкафу,  открываю  и  не  знаю,  что  надеть!
      (Из подслушанного  разговора одной красавицы)

Смотрю в зеркало и говорю сама себе:
- И кому только такая красота достанется?
Мама услышала и кричит с кухни:
- Дай, Боже, ему силы, здоровья и терпения!
                Фольклор

У  каждой  женщины  есть  своя  изюминка.  Этим  они отличаются  друг от друга, этим    в  основном  и  интересны.  Но большинство  женских  причуд и закидонов совсем не нравятся  мужчинам,   хотя  без них  женщины  тут  же  перестанут  быть женщинами.
Одна  моя  знакомая, обладая  массой  достоинств,   имела  всего  один  недостаток,  с  которым  бесполезно было  бороться – она  никак не могла  остановиться  на  одном  наряде.  Как  только куда  соберёмся  сходить,  начинаются   мои  мучения – не  могу оторвать её  ни  от шкафа,  ни от зеркала. А  сама  она  в  эти  минуты   вообще  обо  всём  забывает – то  одним бочком  повернётся,  то  другим,  то  сзади себя  увидеть хочет,  то  снизу.  Всё  бы  ничего – красивая,  эффектная, пусть  любуется  собой,  как  Нарцисс,  но уж больно времени много на это  уходит.  После  её  бесконечных  примерок  и  переодеваний  приходится  бежать,  чтобы  успеть вовремя.  Хорошо,  если  в гости  идём  к её  подругам,  там  подождут,  уже  зная  о  наших  проблемах. В  крайнем  случае,  придётся  мне  штрафную  выпить, в  виде  индульгенции.  А  если  шли в кино  или на концерт, по  привычке опаздывая,  то  приходилось  в  темноте  топтаться  по ногам,  пробираясь  на  свои  места. Особенно  неудобно лезть  по тесным  рядам  зимой,  когда  все сидят в пальто,  в  шубах, да  ещё  снимут их  и на  колени  положат. А  она  и тут  с шуточками, да  смешочками  протискивается  первая  и  мне  командует  не  отставать,  да  в темноте не  поменять её  новую  шубу  на  чужую  ношеную.
И  вот  собираемся  мы  в очередной раз в гости. Я  стою уже  в  коридоре  в  пальто,  парюсь   одетый. А  она  одни сапоги померила – в сторону  их.  Другие тоже  чем-то  не нравятся.  Просит достать ей с антресолей  третьи, самые  модные. Уже  пора бы мне и разозлиться,  зыкнуть  на  неё  построже,  а меня смех  разбирает:  ну и птичка,  думаю, мне  попалась,  не  соскучишься  с  такой.  А  надо  заметить, что все эти бесконечные примерки  у неё проходят весело,  с  прибаутками,  с  притопами да  прихлопами,  как  будто  она  солистка  ансамбля  песни  и  пляски.  Хоть  доставай блокнот и записывай за ней  все  её  высказывания.
Её  мама    вышла  в коридор  проводить нас.  А  маму,  кстати,  Бог тоже не обидел  ни красотой,  ни телом,  да  и характер у неё  раз  в  пять лучше,   чем  у  дочки.  Вот  она  смотрела,  смотрела на мои муки, покачала головой   и   говорит:
- И  что  ты  так  за  неё  держишься?  Удивляюсь  твоему  терпению. Это  ж  надо: худая,  в  чём  только душа держится,  и ещё  часами перед  зеркалом  вертится,  как  мартышка.   Я  понимаю,  было бы  что  показать, а  то…
Не  договорив,  мама,  сама  хохотушка  и  юмористка,  заходится  звонким  смехом, хлопает себя ладонями  по  крутым  бокам  и  покачивает  пышным  бюстом,  как  бы  показывая,  вот какой  надо  быть, чтобы  нравиться  мужчинам.  Мол,  учись,  дочурка,   пока  я жива  и  бери  с  меня  пример.
Возмущённая  дочка,  видя  такое материнское коварство,  от притворного  негодования  смешно   выкатывает  глаза,  топает  ножкой  и   не  сразу  соображает,  что  ответить.  Но  быстро  приходит  в  себя  и  вновь  начинает крутиться  перед  зеркалом,  не  забывая  при  этом  поучать  маму:
- Мама,  что  ты  такое  говоришь?  Ты,  наоборот, при каждом  удобном  случае  хвалить меня  должна. Чтобы  все  видели,  какая  я  хорошая!  А  ты… Меня же  так замуж никто не возьмёт, если ещё  и ты  на  меня  налетать  будешь.  Ты  хвали  меня!  Я  твоя единственная  дочка! Бери  быстро  свои  слова  назад!
Мама  хохочет  уже  в  голос,   до  слёз:
- Ой, не  могу!  Уводи  ты её  скорей,  а то дырку  в  полу мне  провертит!  Ой,  достала  ты  меня!  Надо  зеркала  что ли   все продать,  чтобы  она  меньше  тут  вертелась… Завтра  же объявление  дам  в газету…
- Мама,  ты  что?  - Дочурка  на  миг  замирает,  пытаясь понять,  что это было: очередная  мамина  шутка или реальная  угроза  её  любимому  занятию. -  Ты  разве не хочешь,  чтобы  твоя  дочь была красивая?  На  меня даже на улице  все внимание обращают.  Как  ты  можешь  так  говорить?  Наоборот,  надо занять денег  и ещё  зеркал  прикупить!  Ты  меня  всегда  слушай,  я  плохого  не  посоветую!
Нам  с  мамой  остаётся  только  улыбаться  и разводить руками.  Разве  можно  спорить  с  красивой   женщиной?  Отними  у неё  эту  радость – вертеться  перед зеркалом – и она  тут  же  превратится  в  обычную домохозяйку, в  серую мышку,  которая  тихо  сидит на кухне и  ждёт  загулявшего  со  скуки  мужа.
                1985 год.

                ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

                Он умел так похвалить, что крылья вырастали…

Папа детей никогда не бил. Ни своих, ни чужих. Нас он просто расстреливал  очередями, где вместо пуль были слова. Слова были правильные, точные, справедливые, поэтому при попадании, ранили больно. Но папа не учитывал  одну деталь: он с нами разговаривал, как со взрослыми, а мы были сначала послушными детьми, потом сорванцами-хитрецами, а к окончанию школы – вообще пофигистами. Поэтому,  большая часть папиных очередей просто пролетала мимо, а попавшие пули отскакивали от нас, как от стенки горох. Если бы папа порол нас ремнём, может мы и выросли бы совсем другими людьми.
Беседы вести папа мог часами и на любую тему. Возможно, он меня и заразил в детстве своим словоблудием. Дети всегда, даже на уровне подсознания, стараются подражать взрослым, тем более таким авторитетным, как родители. В старших классах школы и в техникуме мне пришлось быть бессменным политинформатором, позднее на работе вёл кружки политической учёбы, был пропагандистом, лектором общества “Знание”. Не то чтобы мне это очень нравилось, но надо же было чем-то отличаться от всех остальных. К тому же я всегда много читал, и потребность поделиться впечатлениями распирала меня. В пьяных домашних застольях дружки и подруги слушали  невнимательно: чавкали, икали, перебивали или вообще засыпали на самом интересном месте. А когда я с трибуны цитировал генерального секретаря, то даже самые смелые сидели тихо и если бубнили что-то, то шёпотом, прикрыв рот ладошкой.
Примерно так же, как в истории с Сергеем Михалковым. У него было много врагов и завистников, которые прямо в лицо говорили ему, что кроме гимна он ничего путного не написал, а за глаза звали его гимнюком. На что он с достоинством отвечал – правильно, но все ваши тома никто не читает и читать не будет, а когда поют единственную песню на мои стихи, то вы все как один  встаёте, стоите по стойке смирно и ещё много лет стоять будете.
Приёмы  в воспитательных беседах папа применял разные. Пока мы были маленькие и часто дрались между собой, он стыдил нас, используя мотивы сказки о Мальчише-Кибальчише Гайдара. “- Давайте, давайте, - укорял он нас. – Ссорьтесь, ругайтесь. То-то буржуины там,  за рубежом потирают ручки, ждут, не дождутся, пока вы тут перессоритесь. Тогда они нападут и по одиночке вас победят”. И приводил хрестоматийный рассказ Льва Толстого про прутья веника, которые отец заставил сыновей ломать.
Когда мы подросли, то он вспоминал свою военную молодость. “- Эх, вы! Какие же вы братья? Да вы простую вещь сделать не можете, между собой не договоритесь  никак!  Да я бы с вами в войну не то что в разведку, в одном блиндаже бы ночевать не остался! Как вам не стыдно!” И каждый раз папа придумывал что-нибудь обидное для нас. Во время конфликта с Китаем,  сравнивал нас с хунвэйбинами и прочими  зарубежными  хулиганами и безобразниками.
Когда мы выросли и стали на голову выше его, а шалить не перестали, то папа переходил уже на крайности – становился домашним Тарасом Бульбой. Особенно раздражал его младший брат, который не оправдал возложенных на него надежд и с каждым годом скатывался всё ниже и ниже в пучину пьянства и тунеядства. От собственного бессилия повлиять на ход событий, от осознания, что в этом есть и часть его вины, как нашего многолетнего воспитателя, папа злился и, воздевая руки к небу, слал на наши головы проклятия: “- Что же вы творите? Да как вам только не стыдно? Ох, попались бы вы мне на фронте! Да я бы вас лично расстрелял за такие дела, как проклятых фашистов! Вот этой самой рукой! И рука бы ни разу не дрогнула!” А мы уже не боялись папу, как в детстве,  посмеивались в усы и трясли волосами до плеч.
В последние годы папа говорил  мало. Понял, что нас не исправить,  давал  умные советы и просил жить между собой дружно. Перед смертью в 1999 году,  папа очень переживал за нас с братом. Время было самое бандитское, убивали по всей стране всех подряд – и политиков,  и бизнесменов, а под замах и простых людей.
Мама в нашем воспитании была не так активна и требовательна. Много времени у неё занимали хозяйственные дела. С мамой мы в основном учили стихи и писали сочинения. В отличие от папы-технаря, мама была очень начитанной, любила литературу,  музыку, живопись. Работать она начинала наборщицей в типографии, а туда неграмотных не брали. У неё было врождённое чувство слова, писала и говорила она всегда без ошибок. Потом всю жизнь мама проработала в отделе кадров. Она всегда проверяла наши черновики сочинений, исправляла орфографические ошибки и прочие ляпы. На пишущей машинке мама печатала мне курсовые в университет. А в 1982 году полностью отпечатала диплом на 50 листах в трёх экземплярах - «Русский народный характер в новеллах В.М. Шукшина». Причём, печатала его три раза. Два раза я его возил руководителю на согласование,  она делала замечания, я исправлял, что-то убирал, что-то добавлял. Компьютеров и электронной почты тогда ещё не было.
Папа проверял у нас знания по физике, химии и математике. Здесь он был в своей стихии. В школу на все собрания ходил только он. А также,   если вызывали по поводу поведения или плохих оценок. Он всех внимательно выслушивал, соглашался, кивал, обещал разобраться и немедленно принять меры. Обезоружив таким пониманием проблемы учителей, он все конфликты сводил на нет. В беседах  с учителями папа любил упоминать известные фамилии – Луначарский, Ушинский, Макаренко, Песталоцци, Сухомлинский. Приводил иногда и цитаты из книги “В мире мудрых мыслей”. Этим он окончательно обезоруживал учителей, и  они ставили нам оценки авансом, под папино честное слово. Своей эрудицией и  обаянием папа облегчал нам трудный процесс получения аттестата в советской школе.
Со временем и во мне проснулись папины гены воспитателя.  По второму образованию я учитель русского языка и литературы. В школе поработать не довелось, зато  шесть лет был мастером производственного обучения. И как мог внедрял свою систему обучения. Написал об этом  рассказ – “Оценки”.
Много лет – ещё со школы и техникума – был политинформатором, лектором, вёл кружки политучёбы в СМУ-5 и т.п. Это тоже элементы воспитательной работы. Дурака лектором не поставят.
Благодаря правильному воспитанию, я стал первым интеллигентом в нашей дубненской родне. Моя дочь пошла на дипломатическую работу и стала, во многом благодаря и моим усилиям, интеллигентом во втором поколении. Сейчас мы застыли в ожидании – гадаем, продолжат ли внуки наше дело. Несколькими языками они уже овладели, но вся проблема в том, что интеллигенция – чисто русское явление и за границей не приживается. А родились и живут мои внуки в Канаде.
Младшая  сестра, видя перед глазами поучительный пример воспитания братьев, взяла его за основу и вырастила двух чудесных сыновей. Как у них сложится жизнь,  пока неизвестно, но начало у обоих многообещающее – оба стали прокурорами.
Не хотелось бы в конце о грустном, но из песни слова не выкинешь. Последние годы  в России воспитанием и образованием детей толком никто не занимается. Выросло несколько поколений менеджеров, дилеров и брокеров. На русский манер сатирик Михаил Задорнов мягко их называет: недоумки, недотыки и коекакеры (то есть делают всё кое-как). И в Украине за двадцать пять лет появилось несколько поколений неизвестно кого – судя по их поведению – настоящих дебилов и уродов.
Да что говорить о воспитании, если у государства с 1991 года нет никаких планов. Мы до сих пор не знаем, какое общество строим, для кого и никому до этого нет дела. Разворовываем потихоньку природные богатства и живём за счёт нефти и газа, по дешёвке сбывая их за рубеж. Хоть  в чём-то России повезло в это трудное время.
Очень обидно видеть, как журналисты проводят опросы студентов на улицах Москвы и других городов. Наша будущая смена не может ответить на простейшие вопросы по истории страны, по литературе и другим наукам, необходимым в жизни.


ПРИКОСНОВЕНИЕ К ВЕЛИКОМУ (через одно рукопожатие)

Есть такая поговорка: от великого до смешного один шаг. Великим мне стать не довелось, а смешным я был всю жизнь. И над другими любил посмеяться. Иногда покажется, что жизнь прошла зря и загрустишь не по-детски, а в другой раз посмотришь на какого-нибудь недотёпу-ботаника и сам себе позавидуешь – столько уже повидал в жизни, по сравнению с ним или просто с молодым. Всё познаётся в сравнении. Кое-что хорошее выпало и на мою долю.
В школьные годы видел на набережной Волги гуляющего чемпиона мира  штангиста Леонида Жаботинского. Он был самый здоровый в толпе спортсменов и на голову выше. Все они были в синих костюмах с надписями “СССР”  на груди. Приезжали в Дубну на сборы. Есть фото, где Жаботинский сел и лавка опрокинулась назад. Но сам я этот момент не видел.
В школе № 9 наша пионерская дружина носила имя Зои Космодемьянской и к нам часто на пионерские слёты приезжала её мама и рассказывала о подвиге дочери. Потом в школе создали музей брянских партизан и каждый год на 9 мая партизаны приезжали на наши слёты. Если бы  в то время во мне проснулся краевед, то я обязательно бы выяснил из какого они отряда и не у них ли был комиссаром мой дед Иван Кузьмич. Про деда есть эпизод в сериале “Вызываем огонь на себя”, там где они захватили аэродром в Сеще.
Много космонавтов регулярно приезжали в Дубну на разные мероприятия: вручение наград ребятам их школьных трудовых лагерей, на международные праздники песни и т.п. Вот Гагарин не был в Дубне. Хотя дочек своих возил в коляске, сделанной на ДМЗ.
В 1972 году в актовом зале Конаковского техникума проходила встреча с Яшкой-цыганом из “Неуловимых мстителей”. Табор стоял под Конаково и его пригласили на творческий вечер, как земляка. Он рассказывал интересные случаи про съёмки. Девчонки в конце брали у него автографы, а я постеснялся подойти.
Летом 1973  я на автовокзале в Риге давал мелочь на одеколон незаконнорожденному сына Ленина.
В 1978 я жил в коммунальной квартире с дедом Алексеем Платуновым, который стоял на часах в Смольном и часто видел самого Ленина. Вечерами на кухне он мне об этом с охотой рассказывал. Я только женился, и даже магнитофона своего не было, чтобы записать для истории рассказы старого часового. Но через рукопожатие с дедом я будто бы здоровался с Лениным.
В 1977 устроился на работу в ОИЯИ в Лабораторию нейтронной физики. Несколько раз в коридоре здоровался с лауреатом Нобелевской премии Ильёй Михайловичем Франком. Он был директором лаборатории в те годы. А я ходил в халате и в очках, наверно, он принимал меня за физика-теоретика.
Директора ОИЯИ академика Николая Николаевича Боголюбова видел на улице, когда он выходил из машины перед административным зданием. Сейчас там  поставили  его бюст.
В ДК “Мир” был на концерте Аркадия Райкина. Билет стоил 5 рублей, огромные по тем временам деньги.
В феврале 1979 в ДК “Мир” был на двух концертах Владимира Высоцкого
 на 19-00 и 21-00. Сидел на сцене за занавесом в 5 метрах от артиста с беременной женой. Получается, дочка тоже прослушала оба концерта.
25.01.2008 на открытии памятника Высоцкому видел его сына Никиту и артиста Владимира Конкина. Когда открывали памятную доску на ДК “Мир” (26.07.2003), стоял рядом с Ларисой Лужиной, Светланой Светличной и Давидом Карапетяном.
Во второй приезд в Ригу попал на легендарный спектакль Ленкома “Юнона и авось”. Гулял вокруг театра перед началом спектакля,  постоял в толпе зевак рядом с Абдуловым и Караченцовым, которые курили на улице у служебного входа. Послушал, о чём они говорили. Оба были в простых рубахах, в синих трениках с вытянутыми коленками, на ногах кеды. На сцену вышли в белых кружевных рубахах, в сапогах. Я купил билет за рубль и стоял вверху на галёрке.
Как политинформатор посещал встречи с политическими обозревателями из Москвы, приезжавшими в Дубну. Сам никогда вопросов не задавал, но ответы на чужие слушал с интересом. Запомнились: Александр Бовин, Валентин Зорин, Звонков из министерства иностранных дел.
В августе 2010 стоял на крыльце “Юности” с двумя бутылками шампанского, встречая дочку с зятем. Сваты держали каравай с хлебом. Только молодые стали подниматься по ступенькам, сбоку вышел из ресторана и встал в метре от нас поэт Евгений Евтушенко. Как всегда в кепке, в ярком жёлтом пиджаке. Посмотрел, как молодые бросили фужеры через плечо, и пошёл вниз к машине. Многие его узнали, а вот пригласить на свадьбу в качестве свадебного генерала не догадались. Я и сам при виде его растерялся. Тем более банковал на свадьбе не я.
В 2019 был на концерте одного из основателей Ордена куртуазных маньеристов - Вадима Степанцова, куда я сам себя заочно принял. Написал заявление о вступлении и выставил его на Стихи.ру, а потом и в книге напечатал. Концерт был в баре “Прощай, оружие!” на проспекте Боголюбова. В антракте я поднялся на второй этаж в комнату отдыха, поговорил с Вадимом, надписал и подарил ему две свои книги стихов с заявлением в Орден. Степанцов обещал оформить  документы и прислать мне членский билет куртуазного маньериста всея Руси. Жду.
Почти 20 лет здоровался с Тюленевым А.П. за руку, а он дружил и часто ездил в Москву к министру Среднего машиностроения Славскому Ефиму Павловичу, человеку-легенде, трижды Герою Соцтруда, кавалеру 10 орденов Ленина, лауреату двух Сталинских (1949, 1951), Ленинской (1980) и Государственной (1984) премий. Атомный министр. Прожил 93 года (7.11.1898-28.11.1991). Получил за жизнь три смертельных дозы облучения – 1500 рентген. Здоровье было богатырское, родился в Макеевке ДНР. Папа был еврей Файвель, но отчество переделали в Павловича. Министром был с 1957 по 1986.
Дубну посещало много великих и просто знаменитых людей, но не ко всем можно пробиться чтобы поговорить или пожать руку, а о визите большинства мы узнаём, когда они уже уедут. В последние годы всех гостей показывают по местному ТВ: физиков, политиков, губернаторов, олигархов, министров, президентов. Вот часть тех, кто был в городе, но вживую я их не видел: Жолио-Кюри, Нильс Бор, губернаторы Громов и Воробьёв, президенты Медведев и Путин, министров и не сосчитать, сколько было, последним приезжал Шойгу.

   КАК Я  РАЗВОДИЛСЯ  С ЖЕНОЙ
       
Мы долго по очереди пугали друг друга разводом, но  последний шаг сделать всё не решались. А  когда  я  созрел  для того, чтобы  начать  новую  счастливую жизнь, оказалось, что жена спрятала  документы и сама  пошла на меня в атаку по всем правилам военного искусства. Советчиков у неё хватало и в милиции, и среди военных (в городе в то время стоял полк военных строителей и военное училище). Она  выжидала удобный момент, чтобы не просто развестись со мной, а заодно и посадить  года на три за бытовое хулиганство, выписать из квартиры и  зажить  там столбовой дворянкой, как  в сказке Пушкина, которую я по вечерам читал дочке. Ей  совсем задурили  голову   глуповатые  подружки  и  любовники  в сапогах.  Они  настойчиво внушали ей, что ничего трудного в этом нет, надо только немного поднатужиться и... Я всё это хорошо помню потому, что  от меня ничего  не  скрывали, даже,  наоборот, говорили в открытую:  лучше выписывайся сам  куда хочешь, всё равно мы тебя  уделаем  и  посадим.   Как  эти  оборотни  в погонах   сажали  меня  в  тюрьму, я  описал  в  другом рассказе, а здесь - о разводе.
Вот как-то  вечером жена мне подаёт повестку - завтра утром приходи в суд. Я первый раз тогда разводился, порядков   не знал, как и что там говорить надо, во что одеваться, кого в какой ресторан потом приглашать.  Она меня  просит: “- Давай не будем позориться на весь город, разведёмся по-тихому, без скандалов и нервотрёпок”. А я с ней и не скандалил никогда, пальцем её не тронул за все годы, а тут ещё и за неё порадовался - надо же, думаю, с чего это вдруг на неё такое просветление сошло? Ведь за последние три года, она,  как только на меня не бросалась, каких только пакостей не придумывала:  писала вместе с тёщей подмётные письма в милицию, мне на работу, в ЖЭК, чтобы за меня общественность взялась, требовали изолировать меня от общества и т.п.  Долго они не могли  понять своим убогим умишком, что одних их писем маловато для того, чтобы посадить молодого коммуниста с кучей почётных грамот,  ударника и передовика производства,  у  которого  на  работе  нет  ни  одного  выговора.
И опять я, в который уже раз, крепко ошибся, поверив её словам. Это был лишь очередной хитрый ход, чтобы усыпить мою бдительность и побольнее мне врезать исподтишка, за всю мою доброту и доверчивость. Она  прекрасно  знала, что по натуре я  очень  добрый, доверчивый, отзывчивый на любую просьбу или беду,    и  вовсю   этим  пользовалась.
Пришли мы утром в суд, зашли в маленькую комнатку, сели, ждём начала нашего конца. Слушание было закрытое, остальные пары ждали своей очереди в большом зале заседаний. Напротив нас четверо: судья Виноградова, два народных заседателя: женщина молодая с завода ЖБИ, Майя Андреевна Шарина, наш юрист из СМУ-5 (подруга моей мамы) и секретарь суда - девчушка молоденькая. Как потом выяснилось, жена с судьёй заранее всё обговорили, разработали сценарий и просчитали все возможные ходы. Жена ей, видимо, как и многим другим нужным людям, отремонтировала квартиру по блату,  и они были  уже как родные, не разлей водой подруги, просто на людях пока ещё стеснялись обниматься и целоваться. Из всего состава суда одна Майя Андреевна была за меня, она потом моей маме и рассказала всю правду о том, как меня в суде, беззащитного, били ногами  и  расстреливали   в упор.
Закрыли  поплотнее  дверь и  приступили.   Для начала Виноградова попыталась нас вроде бы как помирить, нехотя так, мол, может,  передумаете, заберёте заявление? Нет, говорим   в   один   голос,  нажились  уже   вместе  досыта,  хватит.   Тогда,    говорит,  начнём с мужа, как с мужчины - какая причина развода у вас? Я тут же вспомнил о нашем вечернем уговоре, встал и официально заявляю: “- Не сошлись характерами. Не получается совместная семейная жизнь. Решили разойтись и начать всё сначала”.   “- Так, ясно. Всё у вас?” “- Всё, - говорю, - других причин нет”. И сажусь,  довольный, что всё пока идёт, как и договаривались. “- Ну что же, - говорит Виноградова, - тогда послушаем другую сторону. Оля, что ты нам можешь сказать по существу дела?”  И так ласково и ободряюще на неё смотрит, как будто ей штепсель передаёт от провода к электрическому стулу,  на  котором  я привязан, мол, вставляй скорее в розетку и ничего не бойся, сейчас мы этого нахала    потрясём,  как  следует.
До этого жена тихо сидела рядом со мной и держала сумочку на коленях. А тут вдруг резко отодвинулась от меня вместе со стулом, достала носовой платок и как откроет во всю ширь рот... Я тоже отодвинулся  и успел подумать, ну сейчас ка-а-ак чихнёт и всех тут обрызгает. Но она так и не чихнула, зато обрызгала  грязью всего меня с головы до ног. Вместо чиха из неё вдруг понёсся такой вой, что мы все минут на десять от неожиданности потеряли дар речи, только сидели и хлопали глазами. Я за свою жизнь видел вблизи много разных артистов, даже заслуженных и народных, но чтобы такой самородок пел про меня арию - это было в диковинку. Орала она минут двадцать на одной ноте без перерыва. Кое-что подобное  я  уже  слышал раньше в домашнем варианте не один раз, но в суде это звучало совсем по-другому, намного страшнее. Под конец её   воя,  я   несколько раз робко пытался вставить хоть словечко  в свою защиту: мол, товарищи  дорогие, всё совсем не так, как она тут поёт, а даже  совсем наоборот, это не я бью дочку, а она  (и вся моя родня не раз это видела  и  делала ей замечания), это не я по ночам шляюсь, где попало, а  она,  это не я  пишу  клеветнические  письма ей на работу, а она на  мою   и  т.д. и  т.п.
Но все мои попытки оправдаться тут же пресекала железным голосом служитель Фемиды судья Виноградова: “- Подождите! Вам слово уже давали! Мы вас терпеливо выслушали, не мешайте нам теперь выслушать вторую сторону! Продолжайте, Оля, не  волнуйтесь, всё хорошо”. И та, за время этой передышки трубно высморкавшись в платок, опять набирала побольше воздуха и продолжала выть  в  голос. Я был сильно этим удивлён: за десять лет, что мы прожили рядом, она ни разу не была на больничном, ничем не болела, никогда у неё не было ни насморка, ни кашля, мало того, она даже никогда не потела и не пользовалась дезодорантами.  В  её  медицинской карте были всего  две  записи - о родах дочери и о вырезанном аппендиците. А тут вдруг она сидела, сморкалась, вытирала текущие  ручьём  слёзы   и  меняла уже третий платок. Вот  как  я,  оказывается,  плохо  знал  свою жену.
Между тем, глаза всех нас, кто её слушал (кроме Виноградовой, конечно), давно стали квадратными. Наверняка, даже они, работники суда, не каждый день слушали такие ужасы и видели перед собой такого страшного монстра, как я. Перечислив все мои мнимые преступления, жена закончила тем, что на меня давно заведены  два  уголовных дела, у меня  подписка о невыезде и со дня на день,  как  только  прокурор  подпишет  ордер,  меня должны забрать специально вызванные  из  Москвы омоновцы, поэтому она просит суд  поскорее   нас   развести  и  помочь ей  в  выселении меня   из  её  квартиры.  К  тому  же  я   затерроризировал   весь  наш  четырнадцатиэтажный дом   и  к ней  даже  подруги  перестали  ходить - до смерти боятся  встретить  меня  вечером  у  лифта – пьяного и с дубиной в руках.  Будто бы даже я сплю с топором под подушкой, а на работу хожу с ножом за пазухой.   И вообще,  кровавый  палач  Берия   в  сравнении  со  мной - агнец  Божий.
Пока я глубоко дышал и приходил в себя после такого чудовищного  вранья,  суд шёпотом, сидя бочком на стульях, косясь на меня, посовещался и постановил нас немедленно развести, в целях предотвращения дальнейшего семейного кровопролития.
Когда всё закончилось, и мы вышли в общий зал заседаний, где сидели остальные пары в ожидании развода, все женщины, сидевшие там, глядели на меня с таким испугом в глазах, будто я только что отрезал головы всем членам суда и руки у меня были по локоть в крови. Дикий вой моей уже бывшей жены был хорошо слышен через тонкую дверь. Зато мужики мне улыбались подбадривающе - молодец, братан, наш парень, свой в доску, так  им  и  надо  этим  стервам.
В коридоре, перед  выходом  на  улицу, бывшая моя жена посмотрелась в зеркальце, вытерла хитрые глазки   и,  улыбнувшись, ласково у меня спросила:   “- Ну, как  я тебя сделала? Понял, как  надо? Учись,  студент!”  И весело запрыгала вниз  по  лестнице. А я ещё долго стоял и чесал затылок, думая, как жить дальше. И твёрдо решил, если придётся когда ещё разводиться, то буду говорить всегда последним. А то опять окажусь в дураках.  Из-за денег тоже было обидно: она развалила  семью, она подала  на  развод, а платить за всё обязали меня - и штраф, и судебные издержки, и алименты. Так всегда  бывает, когда выпустишь инициативу  из   рук   и   плывёшь  по  течению.
Вечером,   на  семейном совете родственников,  дядя Коля Волков  похлопал меня по плечу  и  сказал:  “- Не переживай! Ты ещё легко от неё отделался. Могли бы и засадить сдуру. Пока разобрались бы, что ты молодой коммунист и сеешь по школам разумное, вечное,  доброе - годика   два-три   попилил   бы лес в Сибири. Так  что радуйся, что на  свободе  и  поскорее   разменивай   квартиру, а то сядешь. Теперь у неё  в сто раз больше возможностей. Раньше вы были муж да жена - одна сатана, а теперь ты ей чужой человек, сосед, а её дружки в милиции только этого и ждали. Им тоже квартиры  ремонтировать надо, не одной  Виноградовой”.
Вот  так  я   первый  раз  стал  разведённым.

3. БЛОКНОТ ПОЭТА

Леонард СИПИН
(п. Вербилки, Московской обл.)

НА ПАРАШЮТЕ
Ну что так смотришь мне в глаза,
В них нет ответа на былое,
Утихла вешняя гроза,
Но не находим мы покоя.

Всё та же разность полюсов,
Притягивает постоянно,
Руки коснёшься и готов,
Мы в ипостаси окаянной.

Прижмёшься к моему плечу,
Под сердцем жаркая истома,
И ты молчишь,и я молчу,
Всё до подробностей знакомо.

Похоже это на любовь?
Симптом расписан по минутам.
Дыханье сбивчивое, кровь,
Вдруг закипела, парашюты,

Что сплёл заботливый Морфей.
Усталые сомкнём ресницы,
С седьмого неба в мир теней,
Летим, пытаясь  раствориться.

Или природа верх взяла,
Сумев уладить все конфликты?
И наши бренные тела,
И наши древние инстинкты.

ТРИ ЧЕТВЕРТИ

Опёрся в край стола локтями,
В ладонях буйна голова,
Зима легонечко по раме,
Очнулась после покрова.

Декабрьский вечер длинной милей,
Фонарь и синяя шагрень,
На три четвёртых поделили,
Слепые сумерки и день.

А день, младенец, недоношен,
Без пуповины бытия,
Никчемно, по сиротски брошен,
Кто адвокат, и кто судья?

А где же божья колесница?               
Стоит на запасном пути,
И держит шуйца и десница
Воспоминаний ассорти.

Солнцестояние - мудрёно,
Но ясно нам без лишних слов,
И вдруг на Рождество ядрёно,
Намёк на золото волхвов.

А мы поклонники привычки,
Впитали крепко с молоком,
Традиции, заветы, смычки,
Шагали в ельник с топором.

Рубили вопреки закону,
Лесничий к ночи почивал,
Ложилась девочка без стона,
Язычество и карнавал.

Рядили дома, как невесту,
Оттает - слёзы потекут,
И шум, и смех, и мало места,
И стол накрыт, и гостя ждут.

Застольный спич от президента,
Куранты с древнего Кремля,
Гуляй Россия до момента,
Там Рождество и полынья.

Крещение, студёны воды,
И согласуясь тропарю,
Там православный ищет брода,
Смывая святок мишуру.

ХАНДРА
Очередной уходит год,
Очередная песня спета,
И лишь планет круговорот,
Банально и без пиетета.

И безразлично небесам,
На расставания и встречи,
Плывёт хрустальный круассан,
Амфитеатр, пылают свечи.

Кто зачинатель этих снов,
Талант провидца и факира,
Кто этот хитрый птицелов,
Что прячет в рукаве полмира.

На день рожденья - естество,
Что лентой Мёбиуса вечной,
А жизнь - секунда, баловство,
В галактике бездонной, млечной.

Любовь - фантомная звезда,
Сгорит и не найдёшь замены,
И отстучали поезда,
И неизбежны перемены.

Добавить високосный сплин,
Известный, старомодный жупел,
Сюда, бесснежие куртин,
С циклонами больными вкупе.

Вот философии предел,
Шутить изволила природа,
Невинно белый потемнел,
Какое нынче время года?

Декабрь - меняй календари,
Змеиная открыта тема,
Клюют рябину снегири,
И мизерна твоя проблема.

ПАРАЛЛЕЛЬ

Чуть слышно щёлкнули замки,
В урочный час - побег острожный,
Ночные гаснут светляки,
Рассветной отзываясь дрожью.               
               
Бежал на ранних поездах,
Бежал от слёз и поцелуев,
В твоих заплаканных глазах,
Не горе горькое бунтует.

Вот раскачается вагон,
И мерно застучат колёса,
И кажется, что Рубикон,
Перешагнул сейчас без спроса.

Куда стремился, что искал,
И пылко признавался в чувствах,
Пакгауз, в башенках вокзал,
И смутно на душе, и грустно.

Забудешь всё - и день и час,
Нет, не любовь, но жадность плоти,
Скоропалительный альянс,
На сумасшедшем повороте.

За поворотом поворот,
Забыв про козни Купидона,
На травах вешних приворот,
И на двоих глоток озона.

Кем выдумана эта явь,
Шальной нахлынула водою,
И без раздумий - вброд и вплавь,
Но захлебнулись под звездою.

Напрасно сводничала ночь,
Взбивала мягкие перины,
Непутный сын, свободы дочь,
Поминки или именины.

БОЛЬ
В  полях  вечерняя  роса
Воспоминаний не разбудит,
Перевернутся  полюса,
И  лучший  друг меня  забудет.

Посеребрится небосвод,
Утихнет  сонная  лощина,
И  к женщине  моей придёт,
Как  вор в ночи,  чужой мужчина.

Обиды  копит вся  родня,
Мол,  позабыл  дорогу к  дому,
И нет  надежды  на  меня,
И  жить не хочешь по  другому.

И сожалея смотрят вслед,
А я молчу на их упрёки,
Как будто не было и нет,
Как будто высохли истоки.
 
   НОВЫЕ АВТОРЫ
      
   Борис МИХЛИН

ОСКОЛОК ЯНТАРЯ

 Осколок янтаря горит передо мною,
 Играя словно россыпь солнечных лучей,
 Когда-то второпях оставленный тобою,
Лежит в руке моей, как память прежних дней.

       Прощальные слова рассыпались в тумане,
       Знакомые черты растаяли вдали,
       Но в памяти моей ещё пылает пламя
            Воспоминаний о твоей любви.

   Осколок янтаря, как солнце на ладони,
   Ласкает и дарит мне нежное тепло,
   И словно поцелуй прощальный на перроне
   Мне с грустью говорит, что всё давно прошло...

       Прощальные слова растаяли в тумане,
       Знакомые черты поблёкли, отцвели,
       Но там, на дне души ещё светло сияние-
            Сияние твоей любви.
               
                ***

Поёт Горелик Олег
 http://disk.yandex.ru/d/aP-alRu6UGE3JQ


ВЕТКА МИМОЗЫ

Ветка мимозы на тропке заснеженной
   Чьей-то рукою небрежною брошена.
   Робкая, скромная, тихая, нежная
   Лёгкой позёмкой уже запорошена.

      Чьею рукой - безразличной, холодною,
      Чьею душою, обидой отравленной,
      Этой безлунною ночью морозною
      Ты погибать на дороге оставлена?

   Ветка мимозы, дыханьем согретая,
   Листьями гладит меня благодарными,
   Снова в наряд изумрудный одетая
   Ласково смотрит
                глазами янтарными.

      
4. ПАМЯТЬ

НАТАЛЬЯ ПРИСТУПА
Беларусь

ТЕМА, БЛИЗКАЯ ДО БОЛИ...

Тема, близкая до боли...
За разлукой всё красиво.
Тренированная воля
Неурядицу осилит.

Мысль окрепла в смене частой
Правых видений, напрасных...
Холодила веру в счастье
Неотступная опасность.

Крутизну её моментов
Жизнь не скрашивала даже,
Широко экспериментам
предоставив юность нашу.

Пусть ничто уже не вечно
В судьбоносной круговерти.
Искренность и человечность
Претендуют на бессмертье.


МАМА

Три, четыре... Исшепчет надежду рассвет,
сформулирует мысль над  дремучестью ночи.
С добрым утром! И, став ещё на день короче,
жизнь продлит пеленанья в туманах сует.

Я согласна, чуть-чуть погодя, а пока
за окном обострённое трение веток.
Я, как все, с частотой говорливого лета,
чтоб однажды и щебет глотнула тоска.

Мы учились считать перебором утрат,
потому и больны недоверием к звуку...
Это наша мольба прерывалась разлукой.
Это наша неволя о тех, кто крылат.

Я ещё откажусь от залётных затей,
прокручу дисбаланс, отравлюсь тишиною-
что угодно, но только б впитаться душою
в воспалённость и мудрость улыбки твоей.

Ты прости, я сама до конца не пойму,
в чём причина бессонной тревожащей ночи.
Может, просто живу, чтоб из множества строчек
выбрать ту, при которой печали короче

и доступнее радость пути твоему.
Может, просто боюсь, что любить не сумею...
Ты не слушай. Ты спи!
Я потом. Я успею.


УБЕДИТЬ БЫ СОЦВЕТЬЕМ ТРОПИЧЕСКИМ...

Убедить бы соцветьем тропическим...
Для любви и размах, и слава!
К совершенству её гармоничности
героически прямились травы.

Как не знать мне, чего это стоило.
Из тревог и сомнений годы.
Не щадила твоё ли достоинство,
не ценила ль его широты?

...Блеклой зеленью лето кончается.
Ты уходишь. Ты всем доволен.
Я не верю, что свет истощается,
даже в эту минуту боли.

Зряшность слов и мечта ненужная,
только право её приемлю,
да ложится растительность южная
на не обагрённую землю.


ОТКЛИКНЕТСЯ

Сойдёмся в диалоге по-хорошему,
отзывчивую память обнажив.
Снежинка, воссиявшая непрошенно,
готовилась согласию служить.

Порывы наши в белых снах замешаны.
Чужая пантомима за окном.
Не всё ещё во мне уравновешено,
но меру знать в безмерии дано.

Страдала суть не паузою, бездною...
Страх ошибиться в горле запершит.
Грешно устам словами сыпать бестолку,
быть говорливым сердцу надлежит.

Деянья фей в разбуженных признаниях
определённо страховали нас.
Жизнь обожглась холодным обаянием
приглядных, складных, но расхожих фраз.

Свистела в щели разобщённость полная...
Обременит опустошённость дней.
Я подчиню смиренному безмолвию
желание взывать к любви твоей.

Так не однажды умирала женщина...
Мгновения слезой пренебрегли.
Пыльцой зимы запудренные трещины
не выболтают боль моей Земли.


С ПРАЗДНИКОМ ПОД ЗНАКОМ ОВНА!

С праздником под знаком Овна!
И ломилась радость в окна,
зависала чутко, веско
Радугой на занавеске.
"Просто спектром"- с чувства мести.
Всё равно сердцами в песне!
Прикипели к струнам руки.
Гитарист - супруг подруги.
Свяжем вероятность чуда.

..."Извини. Писать не буду
снова загляну однажды".
Мир прекрасен!
И не важно,
что там позже между нами.
Зимы синими снегами
волновать, конечно, будут,
даже если всё забудешь.
Я сумею быть довольной-
с точностью магнитофонной
пусть и солнечно, и горько
напоёт знакомый голос
жизнь над бездною с дословным
праздником под знаком Овна!
                17.08.1991г.


СТРАСТНОЙ НЕДЕЛИ СДЕРЖАННОСТЬ ВО ВСЁМ...

Страстной недели сдержанность во всём.
Мы рай Господний сами создаём.
Его дыханье ощущает всякий
в трагическом церковном полумраке.

И только боль нас делает добрей...
Как никогда понятен крик свечей.
Верна молитва искреннего вздоха.
На всех одна священная Голгофа.

Нет правды чище, больше, чем - с креста
глядят глаза Спасителя Христа.
Любовь и страх, надежда и тревога
стекают к нам затравленным, убогим.

Он по земле шагал - не лгал, не льстил...
Он человеку многое простил.
Иссякло время перемен безликих.
Да будет пост воистину великим!


СЛУЧАЛОСЬ И УЩЕРБНОЙ БЛАГОДАТЬ...

Случалось и ущербной благодать.
Был щедр настолько, что смутился даже.
-Я не хотел, но сердцу не прикажешь.
Позволь твоей печали сострадать.

Знаком, прекрасен зов из глубины!
Взаимность муки горше, чем ошибка.
-Об исцеленьи можно, но с улыбкой:
Все лабиринты преодолены.

С зазубринкой поэзия чужих...
Я утомлялась ожиданьем частым.
Прости больное мнение о счастье.
Да будут безопасны миражи!


ЗЕЛЁНЫЕ КУДРЯШКИ

Зелёные кудряшки. Весёленькая чёлка.
Берёзка в тихом парке беспечна как девчонка.
Бежит по ветвям шелест, весну оберегая.
В глубинах заповедных и ветры утихают.
Листочек за листочком нанизывает лучик,
а тайны и надежды соловушка отзвучит!


 ЗАДУМЧИВ ВЗГЛЯД. НАД ПИНОЮ РАССВЕТ

Задумчив взгляд. Над Пиною рассвет-
надежда на века.
Какой я буду через десять лет
как знать наверняка?

Сомнения нахлынут как вода...
Потери - могут быть,
но верю, не устану никогда
людей и жизнь любить.


 ПРЯМО ПОЙДЁШЬ - СЧАСТЬЕ НАЙДЁШЬ

Всуе затеряны фотографии.
Что-то значительное взамен?
Это ль позор- не иметь в биографии
крупных скандалов и вскрытых вен.
А устремления даже родственны...
Не убедить в тесноте границ.
Сладит ценою лишь жизни собственной
право пороков и психбольниц.
Азбука счастья...Ожог неверности.
Вдруг понимаешь, что слаб и сир.
Всякая крайность в несоразмерности
наших желаний и наших сил.
Ошеломит неприход объёмностью-
В самосознании не вместить
галлографически-неподъёмную
по притязанию жажду жить.
С кем-то и мы в абсолютной близости-
выбор заимствованный мольбой...
Как допустить затяжные кризисы,
если за каждым из нас любовь?
Суть в изначальности, в бирюзовости-
"мелко мещанских" затей уклад...
Ориентирован курсом совести
Выход на зов судьбоносных дат.


 РЕТРОСПЕКТИВА

Страх угадывался за резкостью.
Согласиться с тем не хотели.
В подтверждение личной вескости
защищались от  "нисхождений".

Сквозь разлуку учтём неточности,
факт сближенья позволим даже,
но тогда... на порочной прочности
закрепилось начало наше.

Рай доверчивый абрикосовый-
нежно-розовое цветенье
омрачили мы словом бросовым,
утомили глубокой тенью.

Стиль замеченный, путь сознательный-
не оспорить сгущённость боли...
И завис оборот предательства,
повязавший виной обоих.

Посодействовав ненадёжности,
связь прочувствуем каждым нервом.
Вдохновенность сердец в возможности
защищаться любовью первой.


СВЕТ ПРЕРВЕТСЯ, ОСТЫНЕТ КАК СЛЕД - НЕУЖЕЛИ

Свет прервётся, остынет как след - неужели.
Однозначно внушаем пример из утрат.
Тишина растворила и щебет, и шелест...
Нелогично сознанье вскружил аромат!

Вечерами в саду он особенно сладок.
Поддержала характер высокий мечта.
Над наивностью юных смеяться не надо.
...Это позже за опытностью правота.


ВЕЛИКОЛЕПЬЕ ВСТРЕЧИ НЕ РАССТРОЮ...

Великолепье встречи не расстрою...
Затем телефонируешь ко мне.
Сквозь двадцать лет ни словом, ни строкою
нам не уладить спор о глубине.

Чужое имя к времени - беззвучно.
Лёд таял в отражении зеркал.
Ты свой приход в моё "благополучье"
уж слишком распалённо отвергал.

Раскаяньем разгульная спесивость
потом не зря прошлась по миражу.
За всё осуществлённое спасибо,
И с предстоящим тоже соглашусь.

Глубинна состоятельность тревоги
в преддверии утрат... В  который раз...
не для того ль неверные дороги
в скрещеньях снежных породнили нас!


ПРИКОСНУТЬСЯ - НЕ ПОКОРИТЬ

"Прикоснуться - не покорить".
Обморок мысли. Свечение неги,
тленье следов.
Неумолима в стремительном беге
стрелка часов,
Не убедить в несуразности спешки
гонку идей.
Шествуют, шествуют, шествуют пешки
в мир королей!

Твёрдо,задуманно осуществиться,
не обмануть
долгий и важный поход композиций
в звёздный этюд!


ПРОБЕГ ДРУЖБЫ

Не исключает иных решений
нервная ломаность отношений.
Перед броском оглянись, хотя бы...
ЖАЛОСТЬЮ память отметит слабых.
Схожестью с радостью защититься
наша поблекшая вера тщится.

Срыв не в предательстве, не в обмане...
Двое молчат о непониманье.
Комом каталось удушье в горле-
смерть разделить, но остаться гордым.
Власть возлюбившей достоин кары-
"Карлик и на пьедестале - карлик".

Взлёт, закреплённый в прицеле дружбы.
Ей изменений взрывных не нужно.
Искренность делает мир красивым.
Будь для меня и большим, и сильным...
Свет не датируй числом вчерашним.
Только вдвоём не бывает страшно.


 ВОЗДВИЖЕНИЕ КРЕСТА ЖИВОТВОРЯЩЕГО

"...победы на сопративнае даруя,
да сохраняя твое Крестом твоим жительство"

Звук оформленный в эхо...
осмыслится связь нелегко.
Завихрится сорвавшийся всхлип
о приходах ненужных.
Затяжные дожди обостряют в душе непокой.
Из библейских глубин полыхнёт
укреплённая сущность.
Обожжённый подтекст
не осилить в единый присест.
Небо судьбы вершит,
сновидениям явь приукрасив...
На аллеющем знамени золотом вышитый крест!
Ослеплённый сияньем бессмертия
враг не опасен.
Справедливости гонг ненадуманный-
совесть чиста.
У отточенной реплики тоже имелся издатель.
Небесславна Голгофа
пролившейся кровью Христа-
искуплением редким
ужившихся в мире предательств.
Свято место грядущей религии - ненапоказ.
Не в легенду о прошлом
закованные перемены...
Литургией в церквях
и спасением в каждом из нас
узаконит "Воздвиженье" поиск Великой Елены.
День за днём - ожиданье.
Надежды редели.
Хоть бы самую малость признанья взамен.
Утомили судьбу неподвижные тени
да безмолвие несокрушимейших стен.

Я удушье сплела из обид и проклятий,
но навстречу безверью не сделала шаг.
Вольный ветер поэзии сердцу приятен.
Неоглядных просторов достойна душа.

В подтвержденье Любви прозвучит тишина!
Я в гарантиях правды сей убеждена...


ДОБРО, КОТОРОЕ НАСИЛЬНО...

Всем не хотелось верить в перевес.
Цвёл полдень!
Щедрость в синеве небес,
как взгляд стекла, протёртого фланелью,
жгла полновластью буйного веселья...
А по листочкам придорожных трав
последним скрипом неучтённых прав
серебряно, наивно- как живые,
ещё ползли слезинки дождевые.
Кричало солнце в слепоте своей:
-Чуть меньше жизни, чуть душа грубей...
Подумаешь, великая потеря,-
И что-то в нём напоминало зверя.


ВСТРЕЧА

...Жёсткий ряд неудобных стульев,
очередь у регистратуры,
подавляющий запах краски-
жизнь в суровом однообразии.
А в ладонях больших и светлых
беззащитность, как всплеск ответный,
с обжигающей правдой в каждом:
-Поиск в личном итоге как же?
И взлетали сердца, звенели...
-Если б, если б не параллели.
Откровенье за откровенье!
Да простится двоим забвенье
в суетящемся изобилии,
где пути и автомобили,
полюбившийся запах краски...
И такими бывают сказки.


ВЕТЕР ВЫДУЕТ СНЫ. ВЕРИТЬ НЕЧЕМУ

Ветер выдует сны. Верить нечему.
Обеззвучена скрипка кузнечика.

Расставаться возможно ли запросто?
Не согреют объятия августа.

В сквозняках даже утро пристрастное,
сыпанувшее жаркими астрами,

возмущённое слётами птичьими,
низким небом, людским безразличием.

Отвлечения поздние...Надо ли
плач о лете смущать листопадами,
по дождинкам предвидеть грядущее...
Умирают мгновения лучшие.

Синь последнюю под ноги бросили.
Но и мудрость в характере осени!


5. ПОЭЗИЯ НАШИХ СЕРДЕЦ

ТАТЬЯНА ХЛЕБЯНКИНА
(г. ТАЛДОМ, МОСКОВСКОЙ ОБЛ.),
ЧЛЕН СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ И СОЮЗА ЖУРНАЛИСТОВ РОССИИ.

СЕРЕБРИСТЫЙ ЛАНДЫШ, БЕЛАЯ СИРЕНЬ...

СЕРЕБРИСТЫЙ ЛАНДЫШ, БЕЛАЯ СИРЕНЬ...
МЫ С ТОБОЙ ГУЛЯЛИ ВМЕСТЕ В МАЙСКИЙ ДЕНЬ...
И БЫЛА ЦВЕТЕНЬЯ САМАЯ ПОРА...
ВОТ И ЦЕЛОВАЛИСЬ В ПАРКЕ ДО УТРА!

А ПОТОМ РАССТАЛИСЬ - КАЖЕТСЯ, НА МИГ...
НО УЖЕ ТРИ ГОДА Я ВЕДУ ДНЕВНИК.
ЧАСТО ВСПОМИНАЮ  ЭТОТ ЧУДНЫЙ ДЕНЬ:
СЕРЕБРИСТЫЙ ЛАНДЫШ, БЕЛУЮ СИРЕНЬ!

ГДЕ ЖЕ ТЫ, МОЙ МИЛЫЙ? В НЕБЕСАХ, В МОРЯХ?
МИЛЫЙ МОЙ, ЛЮБИМЫЙ...В ДАЛЬНИХ ТЫ КРАЯХ!..
ЖАЛЬ, ЧТО РЕДКО ПИШЕШЬ...ТОЛЬКО КАЖДЫЙ ДЕНЬ
ВЕРЮ - ВСПОМИНАЕШЬ ЛАНДЫШ МОЙ, СИРЕНЬ...

3-4,8.06.2022 г.

МОЖЕТ БЫТЬ...

Я КУПИЛА СЕГОДНЯ ЦВЕТЫ
У ДЕТЕЙ НЕДАЛЁКО ОТ ДОМА
ИХ УЛЫБКА РОДНОЙ КРАСОТЫ
МНЕ, НАВЕРНОЕ, С ДЕТСТВА ЗНАКОМА...
АХ, РОМАШЕК ЦВЕТНЫХ ЛЕПЕСТКИ
НАМ С НАДЕЖДОЙ И ВЕРОЙ КИВАЮТ...
МЫ ОПЯТЬ ДАЛЕКИ И БЛИЗКИ...
МОЖНО, Я ПРО ТЕБЯ ПОГАДАЮ?..
МОЖЕТ, СБУДЕТСЯ...
МОЖЕТ БЫТЬ, НЕТ...
ВСЁ ЖЕ В СЧАСТЬЕ Я ИСКРЕННЕ ВЕРЮ...
МОЖЕТ, ЧТО-ТО МНЕ СКАЖЕШЬ В ОТВЕТ?..
МОЖЕТ, В СЧАСТЬЕ Я НЫНЕ ПОВЕРЮ?
МОЖЕТ, СКАЖЕШЬ МНЕ: "ДА! " .. А НЕ: "НЕТ"!..
МОЖЕТ, ВСЁ ЖЕ ОТКРОЕШЬ МНЕ ДВЕРИ?..
УГОСТИШЬ... НАПОИШЬ... ПРИГЛАСИШЬ
ЗАХОДИТЬ К ВАМ ПОЧАЩЕ ПОД ВЕЧЕР...
ОТЧЕГО ЖЕ СЕГОДНЯ ГРУСТИШЬ?..
ПЯТЬ МИНУТ, МОЖЕТ БЫТЬ,
НАМ ДО ВСТРЕЧИ!!

13.08.2023 год. 21.20

Валерий МОРОЗОВ
( г. Ногинск, Московской обл.),
Член Союза писателей России


ВЕЛИКИЙ ПУТЬ ЗЕМНОЙ

Всевышний с горечью терпел
от Заповедей отступленья —
Прощал нам. Но ведь есть предел!
Раз пагубно долготерпенье,
был найден способ исправленья —
                от Рождества до Вознесенья!
Предстала мерзостной картина
Всей глубины грехопаденья...
И был начертан Путь для Сына,
как курс всеобщего спасенья,
освобожденья от растленья -
.                от Рождества до Вознесенья!
Безропотно был принят Посох —
пример великого смиренья!
Но, цвел терновник в травах росных,
венец страданий и презренья,
преодоленье искушенья -
.                от Рождества до Вознесенья!
Голгофа! Вот конец Пути!
Полно страданий наставленье:
Какой дорогою идти?
Какая приведет к спасенью?
Тернистый путь преодоленья -
.                от Рождества до Вознесенья!
Пусть обжигает нас виной
бессмертный подвиг во спасенье,
великий этот Путь земной —
людей и Бога примиренье,
как дар любви и всепрощенья —
.                от Рождества до Вознесенье!


ДРУГУ ЮНОСТИ

Когда нам было чуточку за двадцать
и седина не трогала кудрей,
нам не надоедало улыбаться,
а песни пелись втрое веселей!

Не думалось тогда, что за порогом
счастливых дней и молодых ветров
нас ждут, дружище, дальние дороги,
огни больших и малых городов.

Пусть каждый шёл своим путём нелёгким,
мы рядом были, разве я не прав?
Нам наша дружба выдала путевку
На столько лет! Я фонарею, Слав!

Как встретимся, споем с тобой, обнявшись,
хоть пару песен юности вдогон.
И внучка будет, к дедушке прижавшись,
твой генеральский теребить погон.

Потом, быть может, сходим на охоту,
да посидим вдвоём у костерка,
истопим баню до "седьмого поту",
вот это будет встреча! А пока...

Пусть мы давно не те уж "кавалеры",
прими поклон, который ниже трав,
с любовью от Морозова Валеры,
мой верный друг, Ветохин Вячеслав!


МИМОЛЁТНЫЙ ДИАЛОГ

Парнишка, провод выдернув из уха,
спросил меня: — Который час, отец?
Ах, персонаж! Бравада с показухой!
На голове сиреневый чепец.

на шее — бусы, на руках — браслеты,
в кроссовках — по полметра языки.
Зачем-то к шортам "помочи" надеты,
на майке — расписные ярлыки.

Там, где гуляли дамы в кринолинах,
фланируют, практически, в трусах!
Здесь нет былых приличий и в помине —
отвязность и в одежде, и в умах.

"Шнурки в стакане", (то есть, предки дома).
И надо "оттопыриться" в "тусне"...
Их "племени младому" незнакомы
высоты чувств в Татьянином письме.

"Я к Вам пишу..", "Ты скинь мне эсэмэску!"
Какая пропасть промеж этих фраз!
Каков накал у этого гротеска!
Какой убогий вышел парафраз!

Брюзжать что толку? "Век уж мой измерен".
Я никого не в праве осуждать.
Быть может, мною к моде вкус утерян,
а жизнь вперед успела убежать?

Спросил — отвечу. Этакая малость!
А этику не я преподаю....
Часы мои показывают старость,
от века потихоньку отстают.


ДЕТСКИЙ УТРЕННИК

         в Николо-Берлюковском монастыре
         на праздник Рождества Христова

Рождество в монастыре!
Радость всем! А к детворе
кукольный театр приедет
малых прихожан проведать.

Шире занавес, артисты!
Пусть зажжется в небе чистом,
как в те давние года
Вифлеемская звезда.

В день рождения Христа
Открываем неспроста
Книгу Нового Завета,
очень нужную всем детям.

Пастухи глядят на небо —
(увидать такое где бы?)
И волхвы несут дары —
вон, спускаются с горы.

Вот вертеп*. В вертепе ясли.
Мама светится от счастья.
А с Богомладенцем рядом
смирна, золото и ладан.

Ангелы пусть воспоют
незатейливый уют.
Тот умёт**, где Он родился,
Где Спаситель нам явился.

Ах, спасибо вам, артисты!
Озаряя путь тернистый,
пусть сияет нам всегда
Путеводная Звезда!
_____
Старинным словом «вертеп»* называется пещера, где по преданию родился Иисус Христос.
Умёт** — это постоялый двор, хутор в степи.


Людмила КУЗЬМИНА
(п. Вербилки, Талдомского г. о., Московской обл.).

* * *
В готовность приведя воображенье,
                листая логоарсенал,
складируя изображенье,
                поэт картину рисовал.
Ему подвластны метроритмы,
                динамика бегущих слов,
по его воле, шедших на призывы,
                ваяя стержень от основ.

Он дрессировщик, маг, волшебник,
                живописует полотно,
словес темпе'ра – его требник,
                иному быть не суждено!!!
02.01.2024 г. (вечер)


ПЛЯС КОНТРАСТОВ

Яснооких дней под счёт
подарил нам Новый Год:
Солнца Зимнего напитком жжёт
угостил почти с избытком,
синим небом восхищал,
полог тучный разогнал,
и с Морозом весьма прытко
польку-бабочку сплясал.

Разошёлся сам-Мороз,
студный задал всем вопрос,
неожи;дан минус бойкий,
скачет Конь Второй из Тройки,
хруст от стыни веселит,
градус всем явил кульбит.

Только вот уже под вечер
                потянулись облака,
ветерок назначил встречу...
Изменения пока
                не утягивают минус
в путь возвратный торопя,
коль Мороз уже под 30
                обещают не шутя.
Заберётся под фермату
                и возмётся колотить!
Как его утихомирить –
лёгкий минус подключить?

Войдут в но;нсенс измененья,
нам же – (попросту внимать)
и погодные стремленья
со смиреньем принимать.

Нет устойчивости справной
    в окружающей среде,
а контрасты не забавны,
     адаптаций взять бы где?
03.01.2024 г. (вечер)


***
Морозной мощью напряженья
ликует стынь – в литавры бьёт.
Зима с «чьего-то» разрешенья
лишь ширит партитуры ход.

Приказ маэстро выполняет,
под острый стэк вершины чтит,
Её оркестр марш играет,
серьёзным тутти говорит.

Упорным ритмом от ударных
сей стыни укрепляет тон,
тромбоны, тубы солидарны,
им вторит партия валторн.

Лишь генеральность кульминаций
и;х сменит темповый режим.
А стэк прикажет не; стараться,
и остановит и;х нажим.

Кто власть у Сущего забрал –
воинственности он владетель,
контрастов уготовил шквал
и каждый этому свидетель!
04.01.2024 г. (утро)


***
Метры доли составляли
туда ритмы приглашали,
чтоб в мелодии шагали –
вместе было веселей.

Им акценты помогали,
сильной долей гарцевали,
по регистрам кочевали
всё бодрее и бодрей.

Так мелодия слагалась,
настроеньем наполнялась.
Выразительные средства
свой характер обрели.

Чтобы пелось и игралось,
вспоминаньем возвращалось,
на бумаге нотной в запись
знаки стройность обрели.
«Консервация» известна:
Но'топись хранитель честный!
04.01.2024г. (вечер).

***
Коляду скрыл
                прелестнейший закат
на полдороге летнего пути,
Короткий зимний день
                так Солнцу рад –
безветрие и небеса чисты!

Оттенок розы лёг на снег
  и жидким золотом
                наполнена купель.
Другой же цвет в восточной стороне –
по краю неба «бирюзовая свирель».

Контрастность ловит восхищенье
в чуть бледной синеве небес.
Какое это наслажденье –
.       внимать отрадности чудес!!!
04.01.2024 г. (вечер)


* * *
Холод, холод, лют Мороз!
Сколько ясности нанёс:
Полог мрачный разогнал,
Солнцу настроенье дал.

Светит бледно Коляда
          на чистейшем небе
и хрустальным холодам
          разгуляться есть где!

Плохо птицам в холод студный,
          корм мудрёно им найти.
Им поможем!!!
То не трудно – пищу слабому снести.

Мир крылатый, мы с тобой!
          Холодно тебе зимой!
Мы накормим, птицы вас,
          приближая тепла час!
04.01.2024 г. (вечер)


СИМФОНИЯ ЗИМЫ

Туч снеговых пришла пора,
          сменился ясный тон.
Не видно Коляды с утра –
          завесой обнесён.

Творит симфонию Зима,
коснувшись стэком флейт,
гобой, кларнет, фагот ОНА
         призвала в свой сюжет.

Другой динамикой нюанс
тембрально мягкость шлёт,
а снег, сменивши резонанс
          идёт, идёт, идёт…

Покров на стылый панцирь лёг
          в кристаллов разнобой.
Танцуя, кружится снежок,
          МАЭСТРО даст отбой.
06.01.2024 г. (день)


ГИМН ПЕЧКЕ

Нас холод Арктики
                собой отметил,
не бдительных отчаянно сразил,
попавшим в «неожиданные сети»,
                кулак морозный предъявил.

– «Расслабились, надеждой греясь,
так получите за комфортность счёт!»
Не пострадал лишь тот,
               кто на себя надеясь,
«цивилизациями пренебрёг».

Надёжной ПЕЧЬЮ
               надобно гордиться!
ОНА готовит, греет, веселит,
а топливо
              запасом любит сбыться,
у леса жить,
              что у источника не пить!

Валежник ожидает не ленивых,
ведь Лето – время сборов на запас,
Никто не отменял «наплывов»
И взрыва холодов в урочный час!

Но время… вовсе не былое,
нет запаха дымков в мороз,
лишь единичною трубою
дымит ущербный «паровоз».

Труба моя – старательна трудяга,
в ней верхних кирпичей не увидать,
  там птицы греются – бедняги,
    хоть маленькая, да благодать.

Пою своей ПЕЧИ  осанну:
«Благонадёжность в бытиё!»
Несу поклон и не устану
        кормить поленьями Её!!!
07.01.2024 г. (день)


ЗИМНЯЯ РАПСОДИЯ

Мелодии Зимы в рапсодию сложились,
         Богатства тембров широки,
В могучей поступи разви;лась стылость,
         и крепки зимние черты.

Чуть отступя от хватки хлада,
        характер «треска» изменив,
кларнет солирует отраду
       и с мягкостью звучит мотив.

Напевность, исчерпавши сроки,
вновь уступает натиску валторн,
Тревожно захвативши фронт широкий,
звучат в фортиссимо и туба и тромбон.

В литавры, гонг и барабаны
бьёт возвратившийся Мороз
на тутти
          в коде генеральной,
себя не ставя под вопрос!!!
07.01.2024 г. (день)


ПОЖЕЛАНИЕ

Год стартовал январским маршем:
Мороз крепчал, в литавры бил,
нам силу сообщал отважно,
надежду мощности вселял!

Былые растворил невзгоды
и сожаленья разметал,
добром душевную погоду
уже порядком напитал!

Себе мы сами пожелаем:
«Быть позитивными во всём!»
Ведь ТЕМ себя и мир спасаем,
Есть ТО успешности закон.

Прекрасен мир и жизнь прекрасна
там, где умеренность желаний по плечу,
Пусть, наконец, всем ЭТО станет ясно,
чтоб КАЖДЫЙ произнёс:
«Я ТАК хочу!»
21.01.2024 г.


6.  СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Любовь СЕРДЕЧНАЯ
( г. Санкт-Петербург),
Член Союза писателей России

БОГДАН И ЗАБАВА
          Сказка

1.
Далеко-далече,
За леском, за речкой,
За полем, за болотом,
За пятым поворотом,
У дуба, у криницы
Жила-была девица.

С матушкой и батюшкой,
С дедушкой и бабушкой,
С сёстрами, братьями,
Невестками, зятьями,
Умница-красавица,
Всем соседям нравится!

Глазки яхонтом сверкают,
Зубки жемчугом сияют,
Губы, словно маков цвет,
Краше девки в мире нет!
Загляденье, право,
По имени Забава.

Встанет рано на рассвете,
Поглядит, что солнце светит,
И скорее в огород:
Всё прополет, всё польёт,
В поле выгонит корову
И засядет за обновы:

Ткёт, прядёт и вышивает,
Никогда не унывает.
Песни звонкие поёт,
Вечерами – в хоровод.
Веселись, моя душа,
Ай, Забава хороша!

2.
Далеко - ли, близко-ли
За горою низкою,
В стороне лесной,
Под кривой сосной
Жил да был детинушка,
Круглый сиротинушка.

Вырос он от скуки
Мастер на все руки:
Хочешь, валенки сваляет,
Хочешь, сапоги стачает,
Печку сложит, пашет, сеет,
Всё он может, всё умеет!

Может лошадь подковать,
Может песню напевать,
Может дом поставить,
Может шубу справить.
Видно, правда, Богом дан.
И зовут его Богдан.

Вот услышал как-то раз
О Забаве он рассказ,
Сердце стало биться
Пойманной синицей.
«Пусть полсвета я пройду,
А Забавушку  найду!»

Взял Богдан в дорогу
Хлебушка немного,
Из ореха посошок,
Черепаший гребешок
И заветных два кольца,
Что остались от отца.

3.
Долго, коротко ль он шёл,
Но Забавушку нашёл.
Двери та сама открыла
Да на стол ему накрыла.
Мол, откушайте с дороги.
Чай уже не держат ноги.

Он противиться не стал,
Быстро кушанье умял.
Ел, хозяюшку хвалил,
Ни зерна не обронил.
(Голодал почти семь дней!)
"Квасу, девица, налей!"

Поклонился, улыбнулся
И Забаве приглянулся.
"Шёл к тебе, моя Забава,
Я совсем не для забавы.
Будь мне верною женой!" -
Та качает головой.

"Больно быстрый ты, Богдан!
Как тебе ответ я дам?
Ты откуда? Кто таков?
Заявился без сватов…
В жёны девицу зовешь,
А достойно ли живёшь?

Люб ты мне, Богдан, не скрою,
Но хочу  совет с роднёю
Непременно я держать.
Ты пока ложись-ка спать.
Утро ночи мудренее…"
Приходи рассвет скорее!

4.
Вот расселись за столом
Братья сёстры –полон дом! –
Тётки, крестницы, дядья
И невестки, и зятья.
Во главе стола – отец:
"Что, Забава, молодец?"

"Хочет, батюшка, жениться…"
"Ты-то видная девица!"
"Просит утром дать ответ…"
"Ну а ты?" – "Ни ДА, ни НЕТ.
Мне Богдан по сердцу, люб:
Смел, приветлив и не груб.

Столько дней провёл в пути,
Только чтоб меня найти!
Сразу видно – работящий:
Не кривляка, настоящий!
Говорят, что по дороге
Починил кому-то дроги,

Мост поправил на речушке,
Ложку вырезал старушке,
Подковал коня Ермошке,
Сделал Марфиньке лукошко,
Деду Ване сплёл плетень,
Не присел за целый день.

Да и мне пора бы замуж.
Как же быть мне, тятя?" – "Да уж…
Выбрать мужа не пустяк,
Чтоб не лодырь, не дурак…"
"Подскажи, любезный тять."
" Надо парня испытать!"

5.
Чуть затеплился рассвет,
А  Богдана в доме нет:
На дворе на скотном он
Управлялся со скотом,
Из криницы наносил
Он воды, что было сил,

Наточил плуги и тяпки,
Дал поесть  коту и Тяпке,
Просмолил, как надо, лодку,
К лаптю притачал подмётку,
Лишь затем в избу зашёл.
Там Забаву и нашёл.

"Что, Богдан, так мало спал?
Что так рано нынче встал?
Переделал все дела…"
"Ты бы мне ответ дала."
"Ты, Богдаш, не торопи,
Хочешь  девку, так терпи.

Говорят, что есть на свете
Туесок, что ночью светит.
Прям, ка звёздочка горит,
Говорят, что говорит
Туесок тот голосами,
Тех людей, что нету с нами.

Вот тебе , Богдан, задача
(А сама-то чуть не плачет!):
Туесок, где хошь достань,
И ко мне его доставь!
Вот возьми с собой рушник!"
Головой Богдан поник.

6.
Вот идёт Богдан, мечтает,
Про невесту вспоминает:
«Ничего, Забавы ради,
Можно и в хомут, не глядя!
Вот отменная хозяйка!..»
Глядь, сидит на тропке Зайка.

«Ты куда, Богдан шагаешь?
Ты о чём, Богдан, мечтаешь?
Далека ль твоя дорога?
Не нужна ль тебе подмога?» -
Говорит ему Косой.
А Богдан ему: «Постой,

Не тебя ли той весною
За Кудыкиной горою
Доставал я из капкана?
Зажила ль на лапке рана?»
«Зажила, куда ей деться!
У тебя-то что на сердце?»

"Повстречал я, брат, Забаву,
Да нашёл себе забаву:
Надо туесок найти
И невесте принести.
Он, как звёздочка горит,
Голосами говорит.

Ты не слыхивал такого?»
«Это дело ерундово!
Здесь в лесу стоит избушка,
Там живёт одна старушка,
Знает всё и всё умеет.
Повстречаться надо б с нею…»

7.
Вот избушка, в ней – окошко,
Покосилася немножко,
Видно, крыша протекает.
Но Богдан-то дело знает!
Хорошо, топор нашёл!
И тот час ремонт пошёл!

Крышу быстро починили,
Половицы настелили,
Подлатали в доме печку,
Переделали крылечко,
Чисто вымыли окошко,
Накормили сытно кошку…

(Кто там сразу разберёт,
То-ли кошка, то-ли кот...)
Заяц тоже помогал:
Доски ножиком строгал.
Смастерили балалайку
Песни петь и ждать хозяйку.

Та на ступе прилетела,
Как заохала, запела:
«Кто тут был? Зачем пришёл?
Как меня в лесу нашёл?
Кто хозяйничать посмел?
Кто так дерзок? Кто так смел?»

А Богдан не суетился,
В пояс бабке поклонился:
«Ты бабуся, не сердись,
Лучше к нам за стол садись,
Да умойся. Вон родник.»
И подал Яге рушник.

8.
« Знаю, я такой узор!
Вижу, вижу: ты не вор,
И пришёл ты от Забавы!»
«Да, бабусенька, вы правы!»
«И избушку мне подправил…
Кто тебя ко мне направил?»

«Это я! – сказал Косой,
Весь дрожа и сам не свой -
Не гневись, хозяйка!»
«Ничего, мой Зайка!
Не сержусь! Ну что, Богдан,
Ведь тебе приказец  дан!

Говори свою нужду,
Я с обедом подожду!»
«Говорят, что есть на свете
Туесок, что ночью светит.
Туесок тот с голосами,
Тех людей,  что нету с нами.

Надо мне его найти
И Забаве принести.
И Забавушка тогда
Мне ответит точно «ДА»,
Я ж не просто порезвиться –
Я на ней хочу жениться!»

«Парень ты, смотрю, рукастый!
Вон сработал, лет  так на сто!
Всё приладил, починил,
Да ещё цветы полил!
Помогу уж, так и быть!
Надо ж девке подсобить!»

9.
«Мужиков-то недостача,
А хороших и тем паче.
А Забава девка супер!..
Был тут как-то Мартин Купер.
Веселились, ели, пили,
О грядущем говорили.

Подарил мне Моторолу,
Так, всё больше для приколу.
Как работает, не знаю,
Эсэмэски не читаю.
Зазвонит – сюда нажмёшь,
Ну, бери! А донесёшь?»

«Донесу, бабуля, в точку!»
И старуху чмокнул в щёчку.
«Если Мартин позвонит,
Передай, портал закрыт!
Пусть сидит пока что дома.
Ну, пока! Привет знакомым!

А Забавушке скажи,
Пусть тобою дорожит!
Парень ушлый, со смекалкой
С твёрдой жизненной закалкой!
Передай ей пух для шапки
От прапрапрапрапрабабки!»

Поклонился ей Богдан.
Был клубочек парню дан
И по ниточке суровой
Он пустился в путь с обновой,
Что (старуха говорила),
Называется «Мобила»…

10.
Вот приходит он домой.
Рад, доволен, горд собой!
Туесок-то вот он, нате!
Что теперь ответит тятя?
Да, пора, видать, отцу
Дочь свою вести к венцу…

А Забава парню рада:
Поцелуй ему награда!
«Ну, Богдаша, молодцом!
Заходи скорее в дом,
Расскажи мне всё как есть!
Да садись скорей поесть!»

«Бабка, чести эталон,
Шлёт нижайший вам поклон,
Говорит, что ломит кости,
Ждёт вас всех скорее в гости.
Ей избушку починил,
Туесок твой получил!

Вот! Держи! Зовут Мобила.
Говорит, чтоб говорила…»
«Да! Алё, Бабуля! Тут!
Да, принёс! Конечно, крут!
Ну, счастливо! Не скучай!
Будешь ты, Богдаша, чай?»

«Да, до чаю ль мне, Забава?
Или я тебе забава?
Будешь ты моей женой?
Отвечай!» «Богдан, постой!
Не дави, Богдан, нежнее,
Утро ночи мудренее!»

11.
Ночь Богдан провёл тревожно.
Всё вздыхал: «Ну как так можно?
Обещала, что ответит…
Что луна так ярко светит?
Не даёт уснуть никак…
Я же не Иван-Дурак…»

И Забава не уснула
Из светёлки ускользнула
И – к Богдану прямиком,
Завернувшись армяком.
«Ты прости меня, мой свет,
Без тебя мне жизни нет!

Но венчанье не игрушка,
Не застолье, не пирушка.
Ну, как ты меня не любишь?
Ну, как ты меня погубишь?
Я хочу наверняка:
Две дочурки, два сынка!

Чтоб жила с тобой до гроба,
Чтоб довольны были оба!
Чтоб тебе была я мила,
Чтоб родня благословила…
Так что завтра с утреца
Слушай моего отца!»

Раз – и нет! Как не бывало!
Но его поцеловала!
И от ласки от такой
Наш Богдаша сам не свой…
«Ну, клянусь, собой не буду,
А Забавушку добуду!»

12.
Утром так сказал отец:
«Ты, Богдаша, молодец!
Забирай мою Забаву,
Заслужил её по праву!
Будет пусть твоей женой
Хоть сегодня… Нет! Постой!!!

Где-то есть на свете блюдце,
Пусть невежды и смеются,
Яблочко на нём блестит,
Всех вещица удивит:
Всё расскажет, всё покажет…
Может нас Богдан уважит?

Сослужи нам службу вновь,
Докажи свою любовь!
Принеси нам это блюдце,
И тогда, - пусть все клянутся! -
Дочку за тебя отдам!»
Только шёпот по рядам…

А Богдан ни мёртв, ни жив,
Встал, колени приклонив,
Как обычай разрешает,
И Забаву вопрошает:
«Принесу, а что тогда?
Выйдешь за меня ты? –Да!»

И Богдан от счастья пьян,
Сунул руку в свой карман:
Вынимает два кольца.
«Вот, Забава, у отца
Пусть они пока хранятся,
Я вернусь, чтоб обвенчаться!»

13.
В этот раз сама Забава
Снарядила парня славно:
Хлеба лука, сала шмат,
Пару жареных цыплят,
Всё в платочек завязала,
Да Богдану наказала:

«Возвращайся, голубок,
Не забудь, возьми клубок.
Передай Яге поклон
Да вот этот медальон.
Ну, пока и в добрый путь!
Про Забаву не забудь!»

«Не забыть тебя во век,
Мой любимый человек!
Всё сильнее страсть пылает,
От любови сердце тает!
Только с блюдцем возвернусь,
Сразу на тебе женюсь!

Будешь ждать меня?  Скажи»
«Буду! Ниточку держи!
С нею ничего не бойся,
Ни о чём не беспокойся,
Да носи со бой везде:
Потеряешь – быть беде!»

И Богдан пустился в путь.
Лесом, чащей… Просто жуть!
Но Богдан легко шагает,
Про Забаву вспоминает.
Нитку он в руке несёт,
А клубок его ведёт.

14.
Вот знакомая полянка:
Та же ёлка, та же ямка,
А избушки нет, как нет,
Только от пожара след…
Вот Богдан наш всполошился!
Чуть рассудка не лишился.

Кто глумился над избушкой?
Что случилось со старушкой?
Что за страшная беда?
Кто унёс? Когда? Куда?
Где искать, пойди, узнай-ка!
Глядь, а на пенёчке – Зайка!

«Здравствуй, мой любезный друг,
Что за ужас тут вокруг?
Что же тут, скажи на милость,
Без меня у вас случилось?
Кто до пепла сжёг избушку?
Где теперь искать старушку?»

«Ой, беда, Богдан, беда!
Не ходил бы ты сюда.
Прилетал Горыныч-Змей,
Да просил трубу у ней.
Та сказала, трубки нету,
Мол, иди ищи по свету.

Тут Горыныч осерчал:
Топал, брызгался, рычал,
Извивался, землю рыл,
А потом избу спалил.
Взял Ягу за локоток
И с собою уволок…»

15.
« Да… - сказал Богдан, - ну что же,
Грустью горю не поможешь.
Сядь, перекуси, Косой!
Тут вот хлеб, да не простой:
Ведь пекла сама Забава!»
«Очень вкусно! Право, право!!!»

Так вздыхали, подкреплялись,
Да в дорогу собирались.
«Надо ж бабку выручать,
Мы ж для бабки за внучат!
Хоть Яга, а всё же предок!
Ну и что, что волос редок…»

Вдруг всё небо потемнело,
Засвистело, зашумело,
Застонали сосны ели,
Удержались еле-еле,
Пепел в вихре закружился
И Горыныч появился.

«Чую, чую русский дух,
Да не одного, а двух!
Славно можно подкрепиться!»
«Хватит, дядька, кипятиться!
Что ты прямо так, с налёта,
Будто в спину гонит кто-то!

Посиди, не мельтиши,
Успокойся, подыши…
Вон у нас еды не мало:
Есть и хлебушек, и сало.
Расскажи-ка, как живёшь?
Ты ж Горыныч, а не вошь!»

16.
«Ай, Богдан, ну что за жись…»
«На вот гребень, причешись!
Разлохматился от злости…!
«Гребень черепашьей кости!
И знакомый ободок!
Чей же будешь ты, сынок?»

«Сиротой всегда считался,
Только гребень и остался
От родителей моих…»
«Да…  Похоже, знал я их.
Твой отец меня когда-то
К стенке пригвоздил ухватом.

Я взмолился, он простил,
Да на волю отпустил.
Этот гребень черепаший
Отдал твоему папаше,
И сказал, его ребёнок
Будет мне, как сын, с пелёнок.

Значит, ты сироткой рос…»
И зашёлся он от слёз.
«Ладно, нечего рыдать,
Надо горю помогать.
Нынче, Зай, удача наша:
Сам Горыныч мне – папаша!»

И Горынычу на ушко:
«Ты скажи мне, где старушка,
Да жива ль ещё она,
И за что идёт война?
Да без хитростей! Как есть!
А расскажешь  - дам поесть!»

17.
«Расскажу, как на духу!
Знаю, бабка под стреху
Раньше прятала мобилу.
Куперу по ней звонила.
Вот пришёл я, как сосед,
Позвонить – мобилы нет!

Врёт, что отдала кому-то!
Да, кому тут? футы-нуты!
Рассердился я, вспылил,
Вот избёнку и спалил!
А она разверещалась,
Раскричалась, распищалась!

А я крика не терплю:
Мне от крика - хоть в петлю!
Приподнял её за спину
И – в болото, на трясину.
Там, поди, сейчас кукует,
Или с лешими воркует…»

«Ну, Горыныч, ты урод!
Ну не зря же весь народ
Сильно так тебя не любит!
Злость твоя тебя погубит!
Ладно, вот тебе заданье:
Строй Яге другое зданье!

Да с водою чтоб с горячей,
Чтобы с ванной, не иначе!
Зря ты что ли паром пышешь,
Да огнём, как домна дышишь.
Мы же, Зайка, - на болото.
Может, Бабке надо что-то.»
 
18.
« А тебе пора бы знать:
Людям надо доверять!
Старым, малым, конным, пешим
А ещё Ягами и Лешим.
Бабка правду говорила,
Мне она дала мобилу!

Я жених её пра-внучки…»
«Ну и новость! Ну и штучки!!!
А зачем пришёл обратно?»
«А тебе что? Неприятно?
Надо мне найти вещицу
(Вот Забава удивится!)

Говорят, что где-то  блюдце,
Есть на свете, хоть смеются…
Яблочко на нём блестит,
Всех вещица удивит:
Всё расскажет, всё покажет…
Может Бабка мне подскажет,

Где такое отыскать?
И тогда вот мужем стать
Мне никто не помешает…»
«Кто ж сейчас не разрешает?
«Усомнился тятя грозный,
Что намеренья серьёзны.

Понимаю, он то прав:
Много ли таких Забав!..»
«Ну, теперь ты не один,
Ты же мне названный сын!
Чем сумею, помогу
От беды уберегу!»

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


7. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Татьяна ХЛЕБЯНКИНА
(г. Талдом, Московская область),
Член Союза писателей и Союза журналистов России.


ПАУСТОВСКИЙ И ПИСАТЕЛИ ТАЛДОМСКОГО КРАЯ

Константин Паустовский и писатели Талдомского края:
вчера и сегодня, 20 лет спустя… « По пустынным и лесистым краям…» (Образ реки Дубны в жизни и творчестве К.Паустовского и талдомчан)
Великими художниками русской жизни и родной природы ХХ века мы можем по праву назвать Константина Паустовского (1892-1968), Сергея Клычкова (1889-1937), Михаила Пришвина (1873-1954) – всех тех, чьё писательское кредо «Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России» ещё сто с лишним лет тому назад, в 19-м веке, впервые провозгласил их гениальный предшественник, пророк и духовный наставник, писатель-сатирик Михаил Салтыков-Щедрин (1826-1889). Ныне, в Год экологии в России, мы опять возвращаемся к его творчеству, с болью и любовью перечитываем вещие строки: «…Покуда леса были целы - жить было можно, а теперь словно последние времена пришли. Скоро ни гриба, ни ягоды, ни птицы  - ничего не будет» («Благонамеренные речи. Опять в дороге»(1873)… И снова – о муках творчества: «Ах, это писательское ремесло! Это не только мука, но целый душевный ад. Капля по капле сочится писательская кровь, прежде нежели попадет под печатный станок» («Мелочи жизни»). Так же трепетно относился к писательскому ремеслу и Константин Паустовский: «…Рано или поздно, в зрелом возрасте или, может быть, даже в старости, но я начну писать, вовсе не оттого, что я поставил себе такую задачу, а потому, что этого требовало моё существо. И потому, что литература была для меня самым великолепным явлением в мире» («Первый рассказ»). С этими словами, пожалуй, согласились бы многие писатели-талдомчане, современники Паустовского:  Сергей Клычков,  Иван Сергеевич Романов (1888-1965),  Лев Зилов (1883-1937) (автор строк «И я с Дубны…»), Пётр Слётов (1897-1981),  Василий Ажаев (1912-1968),  Юрий Николаевич Градов (1922-2013)(который написал интересные воспоминания «Паустовский в Сары-Озеке») и многие другие. Нам, талдомчанам, удалось пройти по одной тропе с Паустовским, 20 лет тому назад, когда отмечали 105-летие со дня рождения писателя в рамках фестиваля Паустовского, проходившего в Москве, Тарусе и у нас, в Талдоме, 2 июня 1997-го года. Вот как писала об этом член Союза журналистов СССР Лидия Александровна Соболева (20.02.1939 - 10.07.2017): «У поворота на Вербилки гостей встретили … у реки Дубны, о которой  писал Паустовский («Заря» № 47, 1997, с.3 «Удивление Дубной»- затем опубликовано в журнале «Мир Паустовского» №13, 1998). Сам же Паустовский в своей «Золотой розе» воспел и Дубну, и Михаила Пришвина:
 « Невдалеке от Москвы протекает река Дубна. Она обжита человеком в течение тысячелетий, хорошо известна, нанесена на карты. Она спокойно течет среди подмосковных рощ, заросших хмелем, синеющих взгорий и полей, мимо старинных городов и сел - Дмитрова, Вербилок, Талдома. Тысячи людей перебывали на этой реке. Были среди этих людей писатели, художники и поэты. И никто не заметил в Дубне ничего особенного, достойного описания. Никто не прошел по ее берегам, как по неоткрытой стране. Сделал это Пришвин. И скромная Дубна засверкала под его пером среди туманов и тлеющих закатов, как географическая находка, как открытие, как одна из интереснейших рек страны - со своей особой жизнью, растительностью, единственным, свойственным только ей ландшафтом, бытом приречных жителей и историей. У нас были и есть ученые-поэты, такие, как Тимирязев, Ключевский, Кайгородов, Ферсман, Обручев, Мензбир, Арсеньев, как умерший в молодых годах ботаник Кожевников, написавший строго научную и увлекательную книгу о весне и осени в жизни растений. И у нас были и есть писатели, сумевшие ввести науку в свои повести и романы как необходимейшее качество прозы, - Мельников-Печерский, Аксаков, Горький, Пинегин и другие. Но Пришвин занимает среди этих писателей особое место. Его обширные познания в области этнографии, фенологии, ботаники, зоологии, агрономии, метеорологии, истории, фольклора, орнитологии, географии, краеведения и других наук органически входят в его писательскую жизнь. Они не лежат мертвым грузом. Они живут в нем, непрерывно обогащаясь его опытом, его наблюдательностью, его счастливым свойством видеть научные явления в самом их поэтическом выражении, на малых и больших, но одинаково неожиданных примерах. Пришвин пишет о человеке, как бы чуть прищурившись от своей проницательности. Его не интересует наносное. Его занимает та мечта, что живет у каждого в сердце, будь он лесоруб, сапожник, охотник или знаменитый ученый. Вытащить из человека наружу его сокровенную мечту - вот в чем задача. А сделать это трудно. Ничто человек так глубоко не прячет, как мечту. Может быть, потому, что она не выносит самого малого осмеяния, даже шутки, и уж, конечно, не выносит прикосновения равнодушных рук. Только единомышленнику можно безнаказанно поверить мечту. Таким единомышленником безвестных наших мечтателей и был Пришвин. Вспомните хотя бы его рассказ "Башмаки" о сапожниках -"волчках" из Марьиной Рощи, задумавших сделать самую изящную и легкую в мире обувь для женщины коммунистического общества».
Неоценимый вклад в «тропу Паустовского» внесла краевед Зинаида Ивановна Поздеева (род.12.07.1929), которая написала об этом путешествии в своём очерке «Бобылинская мельница»:  «О Дубне, ее рыбных местах писатель Паустовский прослышал, видимо, еще в Москве... В сорок четвертом году он вместе со своим спутником оказался в ночном поезде, отправлявшемся из Москвы. Вышли они в Вербилках. Писатель не называет станцию, но другой здесь не было и нет. «Мы ехали впервые в эти места. Поезд приходил на станцию поздно ночью, и никто из нас не знал дорогу. Я спросил женщину: «Вы не знаете, как дойти до Бобылина?»
 — Заблудитесь, — ответила женщина. — Дорога лесная, обманчивая. Я сама иду до Суглинок, вас доведу. Одной мне боязно идти ночью. А от Суглинок до Бобылина всего три километра», — так описывает эту поездку писатель в рассказе «Фенино счастье».
 Я уже писала в нашей районной газете, как побывала в Глинках (у Паустовского — Суглинки), как, несмотря на временной разрыв в полсотни лет, совпадает описание деревни в рассказе и реальная действительность: и чистая, широкая улица, и Дубна. опоясывающая деревню дугой, и домик попутчицы, «домик Фени», на самом берегу реки...
 Побывали здесь, будучи на недавней научной конференции «Творческие встречи и связи С. Есенина и С. Клычкова», посвященной столетию С. А.
 Есенина, и сын писателя Вадим Константинович Паустовский, и директор музея К. Г. Паустовского в Москве Илья Ильич Комаров. Мы вместе, оставив машину, прошли по Глинкам, спустились на чистый, травянистый берег Дубны, прошли к «домику Фени». Эти места были для них открытием.
 В рассказе рыбаки, попив молока у Фени, на рассвете отправились на Бобылинскую мельницу. Раненый капитан, сын ее подруги Варвары, пошел проводить их до «поворота на Бобылино… Видимо, капитан за разговором проводил их не до поворота на Бобылинский большак, а до самой реки, на противоположном берегу которой стоит мельница, а рядом — Тарусово, та самая деревня, от которой «тянуло дымком соломы». Который раз приезжаю я в эти места, иду одной дорогой с писателем, и мне хочется видеть их еще и еще, потому что их видел Паустовский. Уже от Вотри, на расстоянии двух-двух с половиной километров, вижу петляющую ленту зарослей на берегах Дубны, а чуть правее, наискосок, заросли гуще: там была мельница.
 Конечно, главная героиня рассказа — «всеобщая сердобольница» Феня. О ней, о ее доброте, о ее таланте быть нужной людям говорили всю дорогу путники. И все-таки это был бы не Паустовский, если бы он не описал природу этих мест: «Мы остановились, прислушались. За темной стеной ракит, где небо уже зазеленело от зари, монотонно падала вода. Этот шум — единственный звук в безмолвии ночи — утверждал непрерывное движение природы. Должно быть, каждый из нас подумал о лесных ручьях, бегущих под буреломом и сгнившей листвой, о том, как мерцают звезды в заводях Дубны, о белой пене, что плывет по черной запруде и кружится над ямами, где спят на дне рыбы».
 В те годы непросто было писателю ехать ночью в тесном вагоне, а затем пешком, по лесу и полю, добираться до мельницы.
 Расскажу о своей дороге к ней.
 В июле прошлого года в Талдоме праздновали очередной, сто пятый, день рождения поэта - земляка Сергея Клычкова. Тогда в районной газете «Заря» была напечатана статья Л. Соболевой, много сделавшей для возрождения имени поэта, «Заплотинное царство», где Лидия Александровна рассказала о Дубненском плесе, о деревне Гусенки, где «стояла у плотины, крытая соломой мельница, плескались в омуте огромные сомы», куда поселил С. Клычков героев своих книг: деревенского враля и балагура, чертухинского балакиря Петра Кириллыча, мельника Спиридона Емельяновича, дубненских девок-русалок. Найти эти места помог житель деревни Гусенки Сергей Владимирович Барышников…  и поехали мы на поиски Бобылинской мельницы. В этих местах он с рождения, знает все и всех в округе.
 Выяснилось, что мельница в Гусенках, Боровая мельница, или, как ее называли, «клычковская», была полностью разрушена в восемнадцатом году. Была еще одна мельница в округе — Ново-Никольская, действовавшая до пятидесятых годов. Это вверх по Дубне, в сторону Вербилок. Но «наши» путники из рассказа Паустовского прошли мимо нее до Глинок, а потом пошли по дороге на Бобылино, что ведет в низовья Дубны.
 Пришли они на околицу села Тарусова, к мельнице…
Работала мельница до пятьдесят шестого года и обслуживала всю округу. Сюда везли зерно из Григорова, Бобылина, Глинок, Вотри, Гусенок и дальних деревень: Веретьева, Зятькова, Старикова... И сейчас Дубна шумит и журчит, «спотыкаясь» о сваи и колья, оставшиеся от плотины. От восьмиметровой плотины остался и насыпной островок, разделяющий реку на два рукава, а также рыбный омут. Нет только мельницы... У самого дома мельника, на крутояре, стоит липа. Ей около двухсот лет. И дом мельника, и липа видели К. Паустовского, а он видел их.  Места эти освящены именем редкого таланта - именем К. Паустовского»(3. ПОЗДЕЕВА).
Если о прообразах главных героев рассказа «Фенино счастье» кое-что основное известно, то кто мог послужить прообразом раненого капитана, Героя Советского Союза Михаила Рябинина? В «Книге памяти погибших, умерших и пропавших без вести в ВО войне 1941-1945 годов», том 29, часть 1, (М.: Мысль, 2005) на стр.766 среди Героев Советского Союза Талдомского района назван Дмитрий Маркович Козлов (15.10.1920 – 19.09.1989). В его биографии много знаменательных совпадений: до войны работал завхозом детдома имени Макаренко в деревне Коришево Талдомского района (которая располагается неподалёку от Бобылино, Гусёнок и Тарусова, где и прошла «Тропа Паустовского»). Призван Талдомским РВК, в РККА с 1939 года, затем с 6.04.1941 года, воевал с первых дней ВО войны, неоднократно был ранен. С 1944 года – в отставке по ранению (вполне мог осенью 1944 года вернуться в Коришево и общаться с Паустовским).  Дмитрий Маркович был командиром группы разведчиков 44-й гвардейской отдельной разведывательной роты 42-й гвардейской Краснознаменной Прилукской стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта, гвардии младший сержант. Родился 15 октября 1920 года в деревне Маркове Дорогобужского района Смоленской области в крестьянской семье. Русский. Член КПСС с 1947 года. Окончил семь классов  средней школы. Награжден медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды. 22 сентября 1943 года группа разведчиков 44-й гвардейской отдельной разведывательной роты под командованием комсомольца гвардии младшего сержанта Д.М. Козлова форсировала Днепр в районе села Гребени Кагарлыкского района Киевской области и захватила рубеж на правом берегу. Своими действиями она обеспечила благоприятные условия для преодоления водной преграды другими подразделениями. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года за мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма на его правом берегу гвардии младшему сержанту Дмитрию Марковичу Козлову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 1699). 18.05.1944 награждён орденом Славы 3 степени за форсирование реки Южный Буг. С 1944 года младший лейтенант Д.М. Козлов — в отставке по ранению. Жил в Киеве. В 1985-м году  награжден  орденом Отечественной войны 1-й степени. Скончался 19 сентября 1989 года. Похоронен в Киеве на Городском кладбище "Берковцы" вместе с супругой. Имя Героя есть на памятном знаке воинам 42-й гв. стрелковой дивизии в п. Гвардейское Новомосковского района Днепропетровской области (Украина) и на Аллее «Смоляне – Герои Советского Союза» в Смоленске.
 К творчеству К.Паустовского и воспетой им реке Дубне обращались многие талдомчане. Так, поэт Ирина Саверьевна Алексеева из Запрудни, член Союза писателей Москвы, по мотивам рассказов К.Паустовского написала стихотворение «Соловьиное царство» (приведём отрывок из него):
 «Соловьиное царство» –
Середина России
Наших душ государство
Под разливами сини –
Там, где празднует осень
Торжество листопада,
Где дождаться нам вёсен
После снега – в награду,
Здесь спасают синицы
Нам надежду на лето,
А в лесах здесь столицы
Несказанного света…
И нам не надышаться,
Не уйти, не забыть.
Невозможно расстаться
И нельзя разлюбить
Эти реки и плёсы,
Этот шелест осин,
Эти светлые росы,
Эту горечь рябин…»
(«Соловьиное царство».  Сборник стихов «Ключ», Москва, 1998, стр.6).
Предтечами природолюба Паустовского можно считать и Сергея Клычкова, и Льва Зилова, ведь недаром оба они воспевали реку Дубну и родились на её берегах: первый - в Дубровках (у речки Куйменки, впадающей в Дубну); второй - в поместной усадьбе деревеньки Кушки (поблизости от паустовских талдомских мест). Вот стихотворение – молитва, гимн природе С.А.Клычкова:
О, если бы вы знали слово
От вышины и глубины,
Вы не коснулись бы покрова
Лесной волшебницы - Дубны…
Не смяли б плечи перекатов
И груди влажных берегов,
Где плыл закат, багрян и матов,
Под звон охотничьих рогов!
Где сдревле сом стерег на плесе,
Скрутивши длинным усом, смерть,
А золотые бивни лося
Века поддерживали твердь…
О, если бы вы знали слово,
Что под луной хранят в ночи
От древности седые совы,
От века мудрые сычи…
<1929>
Вторит ему и Лев Николаевич Зилов: для него символом родного края стала любимая река Дубна, вблизи которой в деревне Кушки под Вербилками поэт родился:
…И я с Дубны. Её прозрачной влагой
И окрещён, и вспоен. Навсегда
Мне памятна, сквозь долгие года,
Дубов морёных чёрною корягой
Настоянная накрепко вода.
И памятен целебно-жгучий холод
Недвижных тёмно-синих омутов…
Всё кажется: нырну – и буду молод,
Глотну воду Дубны – и муть годов
Из гнили жизни выплесну, как солод…
Как бы подводя некий итог в стихотворении, посвящённом матери, Лев Николаевич писал:
Благодарю тебя за то,
Что ты дала мне счастье жизни.
За всё, что мною прожито
В тобою выбранной Отчизне.
За то, что выбрала отцом
Мне Кушецкого Дон-Кихота
И в жизнь послала со стихом
Ты вместо Белого болота.
За то, что на реке Дубне,
Воспетой Пришвиным с Клычковым,
Досталось радоваться мне
Земле, и солнцу, и дубровам…
Воспевал в своих произведениях реку Дубну ещё один современник Паустовского, талдомчанин Иван Сергеевич Романов (06.10.1888- 12.05.1965), два его стихотворения так и называются «На реке Дубне» (1954) и «Дубна» (1958). Упоминает он о реке и в своём программном, итоговом стихотворении «  У костра" (приводится в сокращении):
      
                «У костра, на затоптанных травах,               

                Я сижу средь опушки лесной,

                Здесь под шелест берёзок кудрявых

                Много дум передумано мной.


                …Мальчуганом я с лесом сроднился,

                Быть на речке так нравилось мне,

                А подросши, косить научился,

                Свёл знакомство с цепом на гумне.

                ...Несмотря на ненастье и тучи,

                Был в природу я страстно влюблён,

                Удалось мне подслушать певучий

                Луговых колокольчиков звон.

                Хорошо свежей утренней ранью

                Чуять в воздухе поступь весны

                Иль, шагая лесной глухоманью,

                Видеть свечи на ветках сосны.

                Наблюдал я с волненьем и дрожью,

                Как тростник возле плёса поёт,

                Как пыльцу над цветущею рожью

                Ветер облаком лёгким несёт… ( 1958 г.)
В 1960-х – 70-х годах в районной газете «Заря» не случайно появилась литературная страница с многообещающим названием «Вечера над Дубной», а затем вышел первый коллективный сборник местных поэтов, участников литературного объединения «Вербилки» - «Зори над Дубной» (п. Вербилки, 1993, предисловие А.И.Серегина). Среди 11-ти авторов многие обращаются к образу родной природы, воды, реки Дубны: Владимир Андреев («Старая ива»); Анатолий Горюнов («Такая история» - о росточке: «Малыш тянул ручонки к свету, // Живую воду пил земли, // И песен звонкую монету // Над ним роняли соловьи…»; Евгений Александрович Иванов («Привокзальный тополь»); Николай Колодин («Скорбит душа по реченьке»); Наталья Лихачёва («Маргаритка»); Александр Михайлов («Свидание»- «Опять я на Волге рыбачу…», «На мосту», «Берегите Землю!», «В Константинове», «Вазуза», «У сквера»); Маргарита Неронова («Речка от ветра рябила», «Сирень» и др.); Михаил Пластинин («Слово»); Александр Панкратов («Вербилки», «Я на земле живу», «Предзимье», «Любовь моя – Россия»: «Сквозь дождь и снег, // В мороз и слякоть // Всегда светило солнце мне.// Россия – это речка Якоть, // Вербилки на реке Дубне…»); Константин Рубцов («Берёзка»); Юлия Старшинова («Этим утром погожим…»); Леонард Сипин; Владимир Хорев («Я живу в самом сердце России»); Любовь Шарапова («Весна бунтовала…»).
К 100-летию С.А.Есенина был издан сборник «Два Сергея» (Москва-Талдом, 1995, составитель Т.Хлебянкина), где в воспоминаниях дочери поэта Е.С.Клычковой упоминался факт обращения К.Паустовского к стихотворению Клычкова «Впереди одна тревога…». Здесь же под рубрикой «Венок поэтам» были напечатаны стихи природной тематики: Владимира Морковникова («В Чертухинском лесу»; Николая Герасимова («Земляку»: «И вечность проходит сторожко, // Людской и лесной стороной, // Касаясь и малой морошки, // И песни над речкой Дубной…»); Алексея Куманичкина («С.Клычкову»: «…Берёзки стройным хороводом // За палисадами кружат. // В Дубне за стариковским бродом // Антютик пестует щурят…»); О.Викентьевой «Чудесный гость»: «Только видится мне снова // в Дубненской тиши, // Что выходишь у плотины, // Раздвигая кмыши…»).
Вскоре, весной 1996-го, появился сборник 44-х талдомских поэтов «Под крылом журавлиным» (Талдом – Кимры, 1996), составитель и редактор Л.А.Соболева. Кроме большинства из вышеназванных авторов, появляются здесь и новые талантливее имена, обращающиеся в своём творчестве к теме родины, родной земли, и новые строки уже известных поэтов: Владимира Морковникова (1923-1995) («Земля отцов – моя земля», «Глухарь.Морошка.Человек», «Связь времён», «Раздумья у Спас –Угла», «В родном краю», «Славянские напевы»); Евгения Александровича Иванова из п.Вербилки («Родина», «Улица имени друга»); и другие…
Даже в сборнике духовной поэзии Талдомского благочиния «В начале было Слово…» (Талдом - Москва, 2001, составители священник Илия Шугаев, Т.Хлебянкина) мы находим родные мотивы в стихах: Марии Волковой (Россовой) (18.06.1906 – 03.04.2000)(«Мой Талдом»); Владимира Морковникова («У истоков Вьюлки»); А.Серёгина («Позитивная программа»); Юрия Соколова («Родина»); Любови Шараповой («Я радостно встаю с утра…); сестёр Александро-Невского монастыря и др.
В октябре 2017 года вышел новый сборник десяти талдомских поэтов «Долина творчества» (Талдом-Дубна, 2017, составитель А.Н.Куманичкин), который открывается строками Сергея Клычкова:
Была над рекою долина,
В дремучем лесу у села,
Под вечер, сбирая малину,
На ней меня мать родила...
В лесной тишине и величье
Меня пеленал полумрак,
Баюкало пение птичье,
Бегущий ручей под овраг...
На ягодах спелых и хмеле,
Широко раскрывши глаза,
Я слушал, как ели шумели,
Как тучи скликала гроза...
Мне виделись в чаще хоромы,
Мелькали в заре терема,
И гул отдаленного грома
Меня провожал до дома.
Ах, верно, с того я и дикий,
С того-то и песни мои —
Как кузов лесной земляники
Меж ягод с игольем хвои... (1912, 1918)
О природе милого края, о Дубне упоминают и другие авторы. Так, Николай Герасимов в автобиографии отмечает: «Моя отрада – деревня Аймусово…, где прошло мое детство, река Дубна… Родился я 10 ноября 1931 года в Вербилковской больнице… Болею за нашу «Журавлиную родину», за красавицу Дубну…»... Поэт Т.Хлебянкина упоминает реку Дубну в «Гимне ТХКО (Талдомского Хуторского Казачьего общества) и в стихотворении «Россия, родина, родня…»: «…Места, откуда корень мой… // Здесь плачут ивы над Дубной, // Курлычат в небе журавли, // Поют рулады соловьи…».
Неподалёку от Боровой мельницы в деревне Бобылино вот уже более 20 лет проживает на даче москвичка, член Союза писателей России Наталия Каретникова (Белова), которая так полюбила наши талдомские места, что воспела их в своих лирических стихах:
 «На свидание с Дубной»:
Протянулся маршрут
 Из Москвы к Большой Волге.
 Электрички бегут,
 Им не скучен путь долгий!

 Небывалой красы
 Там возник среди леса
 Новый город мечты,
 По веленью прогресса.

 Вот такая она,
 Европейского стиля –
 Молодая Дубна!
 Так её окрестили,

 Дав ей имя реки,
 Предки славные наши.
 И нашли земляки,
 Что нет имени краше!

 Кимры рядом, ещё
 Талдом и Конаково.
 Взялись все горячо
 Строить город толково.

 Центр научный возник
 В  той лесной глухомани,
 Как природный родник
 Он к себе  так  и манит!

 Словно кадры в кино,
 Пролетело полвека.
 Здесь учёным дано
 Ввысь поднять человека!

 Вся наука Земли
 Им пришла на подмогу,
 Чтоб осилить могли
 Ту к прогрессу дорогу.

 Был поставлен вопрос:
 Изучить грозный атом,
 Чтобы пользу он нёс,
 Был  не только солдатом.

 Не единой наукой
 Славен город давно.
 Здесь не дружат со скукой,
 Любят песни, кино.

 Знаю многих поэтов
 Я в престижной Дубне.
 Хорошо, что при этом,
 Место есть тут и мне!

 18 сентября 2012 г.»
Здравствуй,
лето молодое, росное,
Даль
лесная, ширь лугов, полей!
Время
наступает сенокосное.
В
небе кружат стаи журавлей.
Знаю
я места грибные тайные.
В
лес хожу соседний по утру,
Где
тропинки от росы хрустальные,
И
шумят деревья на ветру.
Здесь
луга с хорошими покосами,
Заливные,
что ни говори!
Вдоль
деревни к ним шагают с косами
Спозаранку
наши косари.
Перекличка
петухов кончается.
Утренние
сны так коротки!
Еле
виденмесяц, что качается,
Отражаясь
в заводи реки.
Зорька
алый парус свой развесила,
Иумчалась прочь печаль-тоска.
Потому
так радостно и весело
Я
считаю в небе облака!
Стал
сорочий стрёкот всё приветнее.
Васильки
проснулись у межи.
Здравствуй,
утро солнечное летнее,
Новые мне песни подскажи!

При копировании материалов с сайта, активная ссылка на оригинальный материал обязательна.

Ещё хотелось бы привести строки из её стихотворения «Привет журавлиному краю»: «Тихо как! И воздух здесь отличный. // Всем признаться москвичи должны, // Что бегут от суеты столичной // Отдыхать на берега Дубны», которое написано 12.7.2007 года в д.Бобылино («Разнотравье».-М., 2009, стр.111)
Остаётся добавить, что речку Дубну воспевали не только поэты и прозаики Серебряного века (С. Клычков, И.С.Романов, Лев Зилов, М.Пришвин, К.Паустовский), но и наши  современники, поэты 20-го уранового и 21-го космического века… А  сам Паустовский в рассказе «Искусство видеть мир» подметил:  «Однажды осенью я ехал из Москвы в Ленинград, но не через Калинин и Бологое, а с Савёловского вокзала – через Калязин и Хвойную (т.е.мимо Вербилок и Талдома – комментарий автора). Многие москвичи и ленинградцы даже не подозревают о существовании этого пути. Он хотя и дальше, но интереснее, чем привычный путь на Бологое. Интереснее тем, что дорога проходит по пустынным и лесистым краям…».   
Татьяна Хлебянкина, г. Талдом. Осень 2017.