Про нас, про лук и про Чикаго

ПРО НАС, ПРО ЛУК И ПРО ЧИКАГО

   У этого волосатого худосочного, с глубоко посаженными синими глазами парня очень странная манера вести беседу: он слушает вас, но большую часть сказанного
вами не слышит; я об этом сужу по тому, как он во время разговора тоскливо, поверх моей головы, глядит куда-то в одному ему ведомую даль, трагически вздыхает и вдруг, неожиданно и не в тему, вставляет реплику... Вчера, когда мы с ним, сидя в кафешке, потихоньку потягивали колу и лениво обсуждали формы дефилирующих мимо окон девиц, (вообще-то говорил только я) на самом интересном (по моему мнению) эпизоде Саша (так его зовут) вдруг заёрзал, задёргался и выдал: "А ведь труд, по мнению Вольтера, избавляет сразу от трёх зол: скуки, нужды и..." Тут он запнулся. Я не возмутился его бесцеремонностью, не вспылил, я даже помог ему разобраться с Вольтером, неуверенно предположив: "Может ещё и от агрессии?" --  "Да-да, конечно, разумеется!"" -- рассеянно согласился Саша.
   Помолчали. С минуту, не больше. Я уже открыл рот, чтобы продолжить мою сагу... Он меня опередил: "Интересно, почему американцы называют Чикаго Вонючим
Луком?" -- пробубнил Саша. Признаться, я опешил: у меня ответа не было; да его и не могло быть, поскольку мои познания о прозвищах больших городов были весьма и
весьма скромны. Видя моё замешательство, Сашенька приосанился и принялся пространно объяснять мне, когда и почему сие произошло. Говорил он долго и почти
безостановочно. Я мало что понял из сказанного им; и совсем не потому, что такой уж непонятливый, а оттого, что почти не слушал его -- я платил ему той же монетой... Сославшись на вдруг возникшие непредвиденные обстоятельства, я в конце-концов прервал его. Обиделся ли он? Не думаю. Саша лишь как-то неопределённо хмыкнул и немигающе уставился в серый от ранних сумерек заоконный пейзаж. Оттуда веяло холодом, там накрапывал дождь... Через минуту мы мы уже говорили друг другу"давайпака!"
   Моя обитель встретила меня уже подзабытой атмосферой радости и благодушия. В комнатах пахло странной смесью духов и отварных сарделек. Вспомнил, что
жёнушка достала билет на концерт заезжей знаменитости  (я в общем-то был не против -- пусть развлечётся). Она же усадила меня за стол и с жаром принялась
живописать внешность и вокальные данные своего кумира: "О. как он поёт! О, какой у него тембр голоса! Ах, как он красив и мужествен!.." Я же, жадностью поглощая
ещё горячие сардельки,  согласно угукал, поддакивал, прицокивал... Но в мыслях ну был очень далек от всего того, о чём неумолчно щебетала моя Фаюшка; иначе из
меня не выпало бы: "Фай, а ты случаем не в курсе, почему американцы называют Чикаго Гнилым Луком?"
   ...Нет, неотложку моя благоверная вызывать не бросилась, даже мой лоб трогать не стала, просто фыркнула: "Свинья! Ты даже не соизволил меня выслушать... Хотя
бы приличия ради..."
   Ту ночь она провела у своей маменьки; во всяком случае, так она сказала мне....