Книга роман Королева 7 часть 11 глава

Тяжёлый шёлковый занавес, отделявший спальню Анабель от остального дома, скрывал юную девушку, погруженную в спокойный сон. Графиня Изольда, женщина с репутацией холодной и невозмутимой, чувствовала, как бушует в её груди неистовый вихрь эмоций. Ревность, острая, как осколок стекла, жгла её изнутри. Она ревновала Анабель ко всему – к солнцу, освещавшему её волосы, к воздуху, которым она дышала, даже к собственной тени, отражавшейся на стене. Изольда любила Анабель безумно, страстно, поглощающе. Эта любовь, испепеляющая и разрушительная, породила в её сердце неукротимую жажду обладания. После роскошного ужина, где Изольда старалась казаться спокойной и безучастной, она наконец-то направилась в спальню Анабель. Комната была погружена в полумрак, мягко освещённая лишь лунным светом, проникающим сквозь кружевные занавески. Анабель спала, её лицо, нежное и безмятежное, было обращено к стене. Тёмные волосы, распущенные по подушке, напоминали водопад чёрного шёлка. Изольда, присев на край кровати, осторожно коснулась плеча Анабель. Холодные, как мрамор, пальцы скользнули по шее девушки, вызывая лёгкий трепет. Анабель вздрогнула, её ресницы дрогнули, и медленно открылись синие глаза, полные удивления и недоумения. В них сразу же отразилось лицо Изольды – лицо, искаженное бурлящей страстью, но в то же время искренне любящее. «Я люблю тебя», — прошептала Изольда, её голос был хриплым от подавляемых эмоций. Её губы нашли губы Анабель, целуя её жадно, настойчиво, словно пытаясь впитать в себя всю красоту и молодость девушки. Целуя, Изольда нежно, но решительно расстегнула пуговицы на ночной рубашке Анабель, её пальцы дрожали от смеси страха и вожделения. Анабель, ошеломлённая внезапностью и настойчивостью графини, лишь прижалась к ней, обняла её за талию, отвечая на поцелуи с растущей страстью. В полумраке спальни тела двух женщин слились в едином порыве чувств, забыв о всех преградах и общественных условностях. Воздух наполнился ароматами парфюма, женской кожи и тайных желаний. В этой ночной сцене любовь и ревность, страсть и нежность переплелись Синие глаза Анабель, цвета летнего неба после грозы, встретились с тёмными, пронзительными глазами Изольды. В них Анабель увидела не привычную холодность графини, а бушующий океан страсти,  волны которого угрожали захлестнуть и её саму.  Момент был полон напряжения, немой сцены, где две женщины, связанные незримой нитью, противостояли друг другу, разделенные лишь тонкой гранью сна и яви.  Анабель, ещё не до конца проснувшись,  приподняла голову,  её губы слегка приоткрылись,  словно она собиралась что-то сказать, но слова застыли на её языке.  Рука Изольды, всё ещё покоившаяся на плече Анабель,  была ледяной,  но это прикосновение не вызвало отторжения, а скорее  завораживало,  приковывало к себе.

Изольда наклонилась,  её лицо приблизилось к лицу Анабель на опасное расстояние.  Аромат её духов,  тяжёлый и сладкий,  смешался с нежным запахом  Анабелиных волос,  создавая  пьянящий коктейль.  Дыхание Изольды,  ровное и глубокое,  щекотало кожу Анабель,  вызывая  мурашки по всему телу.  Тишина в комнате стала густой и вязкой,  наполненной невысказанными словами и  таинственными обещаниями.

Изольда,  повернув голову Анабель к себе,  мягко провела пальцем по её щеке,  чувствуя нежную кожу.  В глазах Анабель отразился  туманный страх, смешанный с непониманием.  Она не знала, чего ожидать от этой женщины,  чьи чувства,  как ей казалось до сих пор,  были лишь холодной вежливостью,  но теперь,  в этом полумраке,  она видела другую Изольду –  страстную,  поглощенную  безумной любовью. 

В глазах Изольды  заискрились  слезы –  слезы не боли,  а  глубокого отчаяния и  безграничной любви.  Она  наклонилась еще ближе,  её губы коснулись лба Анабель,  лёгким,  едва ощутимым  поцелуем.  Этот  жест был  более  интимным  и  искренним, чем  любой  пышный  бальныи;  танц.  Он  рассказывал  о  бесконечном  потоке  чувств,  о  желании  срастись с Анабель, стать с ней одним целым, раствориться в ней.

Анабель  в ответ  прикоснулась к руке Изольды,  её пальцы,  нежные и  теплые,  закрыли ладонь графини,  словно  держась  за  спасательный круг в бушующем  море чувств.  В  этот  момент  между  ними  исчезла  вся  грань  между  холодным  расчетом  и  безудержной  страстью.  В  комнате  завис  воздух  ожидания,  напряжение  достигло  своего  пика,  и  дальнейшее развитие событий  висело в воздухе,  неопределённое и  волнующее, как  загадка,  ответ на которую  скрывался  в глубине  их  взаимных  взглядов.