Цветаева - актер и поэт читают стихи

Все мы слышали завывания поэтов при чтения собственных стихов. Чем то напоминающие пение церковников, когда они начинают возвышать и возвышать голос, нагнетая накал страсти. Всегда удивлялась,неужели поэты не понимают, что подобное подвывающее чтение лишь мешает восприятию стиха. А актеры совсем по другому читают стихи, именно так, чтобы выявить в нем художественные особенности. И вот встретилось интересное рассуждение Цветаевой, как она относится к чтению поэтом своих стихов со сцены, и как смотрит на актерское чтение.

«Люди театра не переносят моего чтения стихов: «Вы их губите!»
Не понимают они, коробейники строк и чувств, что дело актера и поэта — разное. Дело поэта: вскрыв — скрыть.

Голос для него — броня, личина. Вне покрова голоса — он гол. Поэт всегда заметает следы. Голос поэта — водой — тушит пожар (строк). Поэт не может декламировать: стыдно и оскорбительно. Поэт — уединенный, подмостки для него — позорный столб. Преподносить свои стихи голосом (наисовершеннейшим из проводов!), использовать Психею для успеха?

 Достаточно для меня великой сделки записывания и печатания! — Я не импрессарио собственного позора! — Актер — другое. Актер — вторичное. Насколько поэт — etre (быть), настолько актер — paraitre (казаться).

Актер — упырь, актер — плющ, актер — полип. Говорите, что хотите, никогда не поверю, что Иван Иванович (а все они — Иван Ивановичи!) каждый вечер волен чувствовать себя Гамлетом. Поэт в плену у Психеи, актер Психею хочет взять в плен. Наконец, поэт — самоцель, покоится в себе (в Психее).

 Посадите его на остров — перестанет ли он быть? А какое жалкое зрелище: остров — и актер.
Актер — для других, вне других он не мыслим, актер — из-за других. Последнее рукоплескание — последнее биение его сердца...
Нет, господа актеры, наши царства — иные...»

Марина Цветаева.