Сага о Последнем Короле

Эй, налейте мне со дна пожиже!
Душу грусть гнетёт не без причин.
Многие сегодня, как я вижу,
Только носят звание мужчин.

Клятву дав, они не держат слова,
Перед сильным, робко прячут взор,
Потому о Харальде Суровом,
Расскажу сейчас, иным в укор.

Про его упорство и отвагу
На воде и на сухой земле.
Потому назвал я эту сагу
«Сагой о Последнем Короле».

========================

Как-то Аста, правда, раньше срока,
Ухитрилась Харальда родить,
Хоть у них в Норвегии, ей Богу,
Харальдов таких, хоть пруд пруди.

Но замечу, папа обормота,
Хоть и звался Сигурдом Свиньём,
В Рингерике конунгом работал,
Ну а брат Норвежским королём.

Но при этом,  баб любил безмерно,
Пиво, грабежи и мордобой,
А за это он, уже посмертно,
Награждён был прозвищем «Святой».

В общем, парню подфартило с братом,
Тот в делах дворцовых был силён,
Так как был король наш пятикратным,
В смысле, что пять раз влезал на трон.

Но поскольку тяжела корона,
А мозгов братану Бог не дал,
То его пять раз сгоняли с трона,
Правда, он опять туда влезал.

Пофигу, хоть чучелом, хоть тушкой
Лишь бы сесть на место короля,
Но мечты про тронные подушки
Оборвал один удар копья.

Кстати, намекну не без причины,
То, что в той же битве наш герой
Получил по кумполу дубиной,
Что в бою случается порой.

От такого или в гости к Богу,
Или на пожизненно в дурдом
Ну, а Харальд выжил, но немного,
Так сказать, подвинулся умом.

Стал отважен он в деяниях ратных,
Словно для него и смерти нет,
Ведь совсем не зря безумство храбрых,
Как психоз определяет Фрейд.

Зиму партизанил в местных фьордах,
Из таких же психов сбив отряд,
То, глядишь, начистят ярлу морду,
То коровник где-нибудь спалят.

Стали они местным геморроем,
Никому от них покоя нет,
Хоть в ту зиму нашему герою
Минуло едва пятнадцать лет.

Только сколь верёвочке не виться,
Всё же как-то обложили их,
И увёл он банду за границу.
Харальд не дурак, хотя и псих.

Если викинг не в ладах с законом
Ну, к примеру, не того пришиб,
Он всегда, уже традиционно,
Прямиком в Гардарику бежит.

Там ведь русы, а они как братья,
И пускай не Одина сыны,
Но они не трусят перед ратью,
Той же самой смелостью больны.

Потому понятна нам причина,
Что рванул он в Киев неспроста,
Ведь для психов в княжеской дружине
Есть всегда вакантные места.

Там в округе ворогов орава,
Да ещё кочевники с полей,
И на службе князя Ярослава
Есть всегда работа для мечей.

Тут и намекать совсем не надо,
Так как был расчёт довольно прост
Коль на фирме есть текучка кадров,
То возможен и карьерный рост.

И, впрягаясь в дело как двужильный,
Изо всех своих дурацких сил,
Со своей, теперь уже дружиной,
Много безобразиев творил.

Угров напрягал, кошмарил ляхов,
Прессовал литву и сумь, и емь.
Первым в битву лез, не зная страха,
Свой психоз передавая всем.

Там геройства было даже слишком,
Но зато у князя был в чести.
И ему, безусому мальчишке
Доверяли в битву рать вести.

Но однажды, может быть по-пьяни,
Или же от дури в голове,
Оказался Харальд в женской бане,
По ошибке перепутав дверь.

И пока в него летела шайка
Разглядеть орлиным глазом смог,
Что пригожа юная хозяйка
И имеет пару стройных ног.

Оценил он кос тугие плети,
Впрочем, как и красоту груди,
Хоть в те годы, надобно заметить,
Силикон был вовсе не в чести.

И до помутнения рассудка,
Стыдно даже людям рассказать,
Так влюбился, что в волнении жутком
Начал для неё стихи писать.

Тут понятно, сложно не влюбиться,
В ту, что поразила красотой,
Да к тому ж по паспорту девица
Числилась российскою княжной.

Оттого её довольно сложно
Просто затащить на сеновал
И влюблённый псих с нахальной рожей
Свататься к папаше побежал.

Ярослав, хотя и был с похмелья
Слух к его словам насторожил,
Но потом, хлебнув хмельного зелья,
Коротко ответил: «Не блажи!».

А затем добавил, скрыв зевоту,
Мудрым-то не зря он слыл, поди:
«Ты сначала денег заработай,
А потом жениться приходи.

Лизка, чай, мне всё же не чужая,
Так что ты, пожалуйста, милок,
Подготовь условия для рая,
А со свадьбой погоди чуток».

Харальд призадумался немного
(Много думать – вредно голове)
И решил пуститься в путь-дорогу,
Перед этим заявив братве:

«Пацаны, вы круче всех на свете,
Но гнетёт мне мозг одна мысля.
Мы, конечно, здесь в авторитете,
Только что ж за слава без «рыжья»?

Так что предложение имею,
В Византию проложить маршрут,
Где у императора ромеев
Денег просто куры не клюют».

И конечно, вся его дружина,
Или банда, разницы здесь нет,
Вместе с ним рванула на чужбину,
Чуя полновесный звон монет.

Так вот император в Миклагарде,
Что известен больше как Царьград,
Получил в ряды варяжской гвардии
Отморозков чокнутых отряд.

Но, прикинув их любовь к девицам,
Как и страсть к креплёному вину,
Чтобы как-то уберечь столицу,
Тотчас же их сплавил на войну.

Чтобы на Сицилии неблизкой,
Мышцей ратной разогнав врагов,
Харальд захватил, согласно списка,
Несколько важнейших городов.

Всё красиво было на бумаге,
Но, прибыв на первый же объект,
Осознал, что штурмовать варяги
Эти стены будут много лет.

И чтоб не была осада долгой,
Он, уже на следующий день,
Вспомнил фишку от княгини Ольги,
Как она сожгла Искоростень.

Дальше всё пошло намного проще.
В следующем городе тоннель
Прокопали прямиком на площадь
И толпою вылезли оттель.

А однажды, чтоб попасть за стены
В укреплённом городе одном,
Харальд замутил такую тему –
Взял и притворился мертвецом.

А варяги в горестном смятенье
И размазав сопли по щитам,
Горожанам подали прошение
О захоронении в местный храм.

Те смекнули то, что на могилу
Косяком потом попрёт народ,
Что в итоге даст доход не хилый
И, конечно, дали им «добро».

Каково же было удивление,
Тех, кто видел сцены сей финал,
Как свершая чудо воскрешенья,
Мёртвый викинг вдруг из гроба встал.

Это был, конечно, верный повод
Волю дать психозу и мечам.
В общем, раздолбали этот город,
Как обычно, вдрызг и пополам.

И, конечно же, не без причины,
Был прославлен Харальд в эти дни,
Даже стены крепкие Мессины,
Подкопав, обрушили они.

Если вождь дружины дружен с мозгом,
Кто ж сопротивляться им рискнёт?
То из катапульт пальнут навозом,
То нагадят им в водопровод.

Много было славных дел в походе
Но скажу, не тратя даром слов,
То, что захватил он за три года
Восемьдесят с лишним городов.

И не сомневаюсь, что за дело
Харальд от дружинников своих
Получил в награду кличку «Смелый»,
Чтобы все узнали, что он псих.

Но при этом он свою добычу,
Как и все вокруг не пропивал.
А в мешки и сундуки занычив,
Будущему тестю отправлял.

И не просто так, а понимая,
То, что создавая капитал,
Приближает день создания рая,
С той, о ком по-прежнему мечтал.

Этот стимул был весьма весомым,
Чтобы продолжались грабежи.
Так и жил по варварским законам,
Где цена за злато чья то жизнь.

В битвах и походах год за годом
Харальд воевал ещё пять лет
И среди варяжского народа
Приобрёл большой авторитет.

За него они в огонь и в воду,
Но хочу заметить, что притом
В Киев постоянно шли подводы
С золотом и звонким серебром.

Так и получилось то, что вскоре
Ярослав, храня такой товар,
На широком киевском подворье
Выстроил ещё один амбар.

Впрочем, императору ромеев
Тоже был весьма полезен тот,
Кто на ратном поле всех храбрее
И любого запросто прибьёт.

Так что без работы не остался,
Тот, на ком шальная голова,
И «любым» однажды оказался
Царь болгарский. Петя Номер Два.

Ясно, что такой победы ради,
В той войне, что длилась много лет,
Торжества устроили в Царьграде
И накрыли праздничный банкет.

Но хотя и обошлось без драки,
Публика была впечатлена
Тем, что Харальд с гвардией варягов
Выпил годовой запас вина.

Так что он не слабо оттянулся,
И хотя не пьяным был (почти),
Только утром наш герой проснулся
У императрицы на груди.

Тут он поступил вполне логично,
Снова проявив авантюризм,
Спать с женою шефа неприлично,
Только это тоже героизм.

В общем, он… императрицу Зою,
Пусть она намного старше, но
В том, что Харальд влез в её покои
Виновато красное вино.

Ведь оно в любви всегда поможет,
Даже если женщина не пьёт,
Алкоголь их делает моложе,
Красоту и стройность придаёт.

Что ж, порой бывало и похуже,
Только Зоя выставила счёт,
Что за этот секс он грохнет мужа,
А её на царство возведёт.

В общем, вбила в мозг себе идею,
Что теперь в неё влюбился он.
Так вот император Византии
Был дворцовой гвардией смещён.

Только трудно женщине на троне,
Без поддержки дружественных сил,
Если претендентов на корону
Столько, что их хоть косой коси.

Именно тогда императрицей
Было Харальду доведено,
Что готова троном поделиться,
А ещё подушкой заодно.

Но предупредила то, что должен
Бить врагов, не проявляя лень,
И при этом к ней всходить на ложе
По три раза каждый божий день.

Харальд въехал, что весьма возможно,
От такого ноги протянуть.
Бить врагов ему совсем не сложно,
Но от ложа лучше сачкануть.

Так он и сказал императрице,
Что свобода лучше во сто крат.
Та вдруг почему-то стала злиться,
Между делом перейдя на мат.

Кто однажды женщине перечил
И мечту не воплотил хоть раз,
Или вдруг каприз не обеспечил,
Без труда поймут меня сейчас.

Так что Харальд, предпочтя свободу,
Был наказан ей. И поделом!
В тот же миг, почти что принародно,
Был объявлен гадом и козлом.

А потом глашатай Миклагарада
Высочайший огласил вердикт,
«Гада» заменив на «казнокрада»,
И «козла» на «гнусный еретик».

А за то, что он по-русски матом,
Давеча Императрицу крыл,
И грозился, что спалит ей хату
Высочайший суд постановил:

«Харальда признать врагом народа,
С присвоением статуса «шпион»,
Навсегда лишить его свободы
И упечь в тюремный бастион.

А за «поругание короны»
Титулов и почестей лишить.
Объявив мерзавца вне закона,
Чтобы каждый мог его убить».

Тут, понятно дело, не до жиру.
Харальд сразу в Киев драпанул,
Не забыв забрать с собой дружину,
А на всякий случай и казну.

Ярослав был рад ему сначала.
Как же! Харальд, а при нём и рать!
И одно лишь князя огорчало,
Что «бабло» придётся отдавать.

Но смекнул как быть, поскольку «Мудрым»
Без причины не зовёт народ,
И уже на следующее утро
Применил довольно хитрый ход.

Пользуясь, что Харальд был с похмелья,
То есть вял, ослаблен и страдал,
Он к нему зашёл с конкретной целью
И вопросик каверзный задал:

«Помнится, когда ты за границу
Уезжал, чего-то пел про брак
И на дочке обещал жениться,
Ты не передумал? Али как?»

Доложил, что Лизка, мол, созрела.
Сиськи, вон, аж со спины видать,
Хороша на морду и на тело,
Так что: «Шли сватов, любезный зять.

Ну, а я исполню обещание,
Я же русский князь, а не фигня,
И устрою с Лизкой вам венчанье,
А затем и пьянку на три дня».

Харальд мигом клюнул на приманку,
Так как был по сути никакой,
И на ключевое слово «пьянка»
Смог в ответ едва кивнуть башкой.

Тут его Судьба и завертела,
Понесла по жизни кувырком,
И очнулся он через неделю,
Но уже женатым мужиком.

Впрочем, он не сильно был расстроен,
Ведь известно, что семейный быт
Очень благотворен для здоровья
И пищеварению не вредит.

Заодно, скажу на эту тему,
И меня поддержат мужики,
То, что в браке с сексом нет проблемы
И всегда заштопаны носки.

Ну, а если проявить смекалку,
Можно от семьи и отдохнуть.
Например, поехать на рыбалку
Или же смотаться на войну.

В этом факте лишь одно сумело
Харальда немного огорчить,
Что его супруга первым делом
От амбара забрала ключи.

Правда, удивил его, однако,
Аудит, что проведён был ей.
Получалось так, что он бродяга,
Но богаче многих королей.

И возникла мысль, что нет сомнений,
Так как стал теперь семейным он,
Чем искать на жопу приключений,
Лучше поместить её на трон.

И хотя, давно уже «в законе»
Числился среди братвы своей,
Но на троне, да ещё в короне
Будет и солидней и модней.

Ну, а если пристальнее глянуть,
Можно и норвежский трон занять.
Правда, правит там его племянник,
Только это, в сущности, фигня.

Ведь у них в роду, как нам известно,
Повелось уже давным-давно,
Что родню везде и повсеместно,
За корону грохнуть не грешно.

Значит, и всего делов-то надо,
Разменять племянника на трон
И плевать, что сын родного брата,
Этот самый Магнус Олавсон.

Харальд всё просёк довольно точно,
То, что Ярослав подкинет рать,
Чтобы порадеть за ради дочки,
Особливо, если денег дать.

А ещё, скажу вам по секрету,
Для него в любви сыграло роль,
То, что Лизке приходился дедом,
Тот чувак, что в Швеции король.

И поскольку было он недоношен,
В смысле, раньше срока был рождён,
То и в этот раз, поспешно очень,
Отвалил с братвою за кордон.

Но один момент отметить надо,
Что теперь он действовал с умом
И ушёл в поход не с голым задом,
А наполнив трюмы серебром.

Потому и готландцы и шведы,
Всяк его приходу только рад.
Ложка хороша и не к обеду,
Ежели она из серебра.

Люди шли к нему сплошным потоком,
Как лосось порой на нерест прёт,
С ближних фьордов шли и издалёка,
Чтобы с ним отправиться в поход.

А ещё у шведского престола
Харальд, посреди других людей,
Присмотрел подельника крутого
С кличкой Бывший Датский Конунг Свейн.

«Бывший», потому что тот же Магнус,
Как агрессор и как маргинал,
Проявив наследственную наглость,
Данию у Свейна отобрал.

Так они и порешили оба,
То, что Магнус чересчур хитер,
Ведь два трона под одною жопой,
Это, скажем прямо, перебор.

В общем, парни заварили кашу,
Что без крови сложно расхлебать,
Ведь и Магнус тоже, честно скажем,
 Мобилизовал большую рать.

И по всем приметам очень скоро
Намечался крупный мордобой.
Всё традиционно – трупов горы,
А ещё, конечно, кровь рекой.

Только скальдам не нашлось работы
Описать кровавый этот пир,
Потому что Магнус отчего-то
Вдруг решился предложить им мир.

И владея даром убеждения,
Выгоду сумел им доказать,
То, что трупы, это удобрение,
А с живых налоги можно драть.

Эта мысль была вполне резонна
И довольно трезвая притом,
Что вполне возможно на два трона
Как-то ухитриться сесть втроём.

Магнус предложил почти семейно,
Так, чтобы досталось всем троим.
Датский трон он поделил со Свейном,
А норвежский с дядюшкой своим.

Получилось просто идеально
Так страной руководить у них,
Чтобы всё решать коллегиально
И почти по-русски, на троих.

А в итоге прекратились  войны,
Облегчённо выдохнув, народ
Наконец-то начал жить спокойно,
Но совсем недолго. Ровно год.

А потом вдруг Магнус взял и помер,
Хоть не старый был ещё чувак.
Только отчебучил этот номер
Видимо совсем не просто так.

Может правда, а быть может шутка
Только по земле разнёсся слух,
Что от несварения желудка
Он случайно испустил свой дух.

И пусть не силён я в медицине,
Всё же попытаюсь пояснить,
Видимо желудок не осилил
Яд или кинжал переварить.

Но похоже, что прикола ради,
По предсмертной воле короля,
Край Норвежский доставался дяде,
Ну а Свейну датская земля.

Тут конечно разразилась свара,
Видимо, как Магнус и хотел.
Харальд вдруг решил, что Свейн на шару
Прихватил племянника удел.

Он подумал, и вполне логично,
То, что Свейн наследство умыкнул,
И во гневе, от обиды личной
Объявил подельнику войну.

Викингу, пусть даже и на троне,
Невозможно изменить свой нрав,
Ведь, согласно древнего закона,
Меч решит кто прав, а кто не прав.

Применив решительно и смело,
Тактику, затёртую до дыр,
Харальд двинул в датские пределы
Свой любимый королевский хирд.

А затем отважно и ретиво
Он почти двенадцать долгих лет,
Свейна лупцевал и в хвост и в гриву,
Подтверждая свой авторитет.

Но, увы, при всех его победах,
Это всё же был напрасный труд.
Только он в Норвегию отъедет,
Как датчане Свейна вновь зовут.

Почему? Скажу вам по секрету.
Данией решил он управлять,
Действуя по древнему завету
Лучше отобрать, чем покупать.

Ну, а если в ком-то есть сомненья,
Это просто трудности его.
Можно проявить и возраженье,
Правда, лишь простившись с головой.

В общем, тот, кто против скажет слово,
Должен сам явиться на погост.
И датчане прозвище «Суровый»
Прилепили Харальду на хвост.

Кстати, с ними были солидарны
И норвежцы… Не хочу скрывать,
Что не только бонды, но и ярлы
Тоже принимались бунтовать.

Харальд быстро прекращал волнения,
Действуя при помощи братвы,
Применяя метод убеждения
Через усечение главы.

Так вот, постепенно, год за годом,
Он порядок всё-таки навёл
И достойно правил тем народом,
Что в загробный мир не отошёл.

Но при этом, так уж получилось,
Очень бережливый был король,
Чтоб жена не сильно износилась,
Он себе любовницу завёл.

Пара дочек от Елизаветы
И от Торы пара сыновей,
Только вот в семейной жизни этой
Становился Харальд всё грустней.

А в итоге стало просто скучно
Жить среди подобной тишины.
Викингу на троне несподручно,
Если нет причины для войны.

Впрочем, повод появился вскоре,
Так как донесли ему о том,
Что совсем недалеко, за морем,
Есть возможность помахать мечом.

Потому, что с нарушением правил,
И совсем недавно сев на трон,
В Англии почти законно правил
Сакс по кличке Гарольд Годвинсон.

Он авторитетом слыл известным,
Но наскучив знатным эрлом быть,
Вдруг надумал, что вполне уместно
Свой венец короной заменить.

Выслушав доклад, весьма нескромно,
Харальд сам себе сказал: «Хочу!
Правда есть уже одна корона,
Но не помешала б и ещё».

Тут ведь, как в вопросе с женским телом,
Где чужая нам всегда милей.
В общем, он собрал под это дело
Где-то триста с лишним кораблей.

Кстати, с ним под парусом крылатым,
Шёл в поход и Тостиг Годвинсон,
Так как в их семье прирезать брата,
В общем-то, совсем не моветон.

Прибыли и быстро, первым делом,
Видно чтобы я не тратил строк,
Настучали в грызло местным эрлам,
Захватив попутно город Йорк.

А потом расслабились на диво
И решили отдохнуть чуток,
Дней на пять с девчонками и пивом,
У реки устроив пикничок.

Но, увы, и в этом нет секрета,
Похмелиться им никто не дал.
Гарольд к ним подкрался незаметно
И на пьяных викингов напал.

Только если даже в стельку пьяный,
Для норманна это ерунда.
Если занята рука стаканом,
Для меча другая, есть всегда.

Тут и началось у них веселье,
Как сошлись они к клинку клинок,
И обильно, как хмельное зелье,
Обагрила кровь речной песок.

Правда, врать не буду, были лица,
Те, что стали короля просить:
«Надо отступить, вооружиться,
А потом уж саксам морды бить».

Им в ответ звучала речь такая:
«Бегать не пристало королю,
Пусть враги доподлинно узнают,
Что и мёртвым я не отступлю!»

Харальд подбородок вскинул гордо,
Но шальная чёрная стрела
Королю норвежцев прямо в горло,
Разорвав артерию, вошла.

==========================

Эй, налейте мне опять до края,
Вновь тоска-печаль меня гнетёт,
Я другого короля не знаю,
Кто бы заслужил такой почёт.

Даже, если ты рождён намедни,
Или век прожил, узнать изволь
Как геройски пал в бою последний
Настоящий викинг и король.

И конечно, надо всем запомнить,
Так, как помнят реки и земля,
Что дружина повторила подвиг,
С честью пав над телом короля.