Самый северный храм Югры

Самый северный храм Югры
Татьяна Немшанова


Очерки исторического краеведения.Написаны на основе многолетних авторских исследований по регионам Сибири, Урала, центральной России. Самые северные православные храмы Ханты-Мансийского автономного округа Югры, севера Западной Сибири. Написано до 2008-2009 года. Редактировано 2021-2023 год. При использовании материала ссылка на автора обязательна.

Посвящается памяти Владыки Алексея, по странному стечению обстоятельств или по промыслу Божиему, приведшему меня к православному Щекурьинскому храму вечером в канун кончины святейшего. Фотоснимки выполнены вечером 4 декабря 2008 года.

Мы довольно много знаем о первых югорских христианских храмах районного центра Берёзова, Кондинска, и почти ничего – о православных храмах по Ляпину, – самых северных на территории Берёзовского района Югры, ХМАО. Поэтому мне хотелось поделиться с читателями сведениями, которые удалось собрать за многие годы проживания в селе Саранпауль. Мне удалось приоткрыть лишь некоторые страницы истории православия в Ляпинском крае, - ещё более белых страниц загадок осталось для будущих исследований и открытий. Оговорюсь сразу: не всё досконально точно, ибо невозможно безошибочно трактовать давно ушедшие моменты истории по крохам размытых временем следов.

Часть 1. Щекурьинский православный храм.

Он показался таким крошечным и маленьким… Не сразу, и заметила его, затерявшегося среди плотно подступивших новостроек.

- Как разрослась деревня! Расстроилась! Не была здесь несколько лет, что может показаться странным, если учесть, что деревушка Щекурья находится всего-то в нескольких километрах от Саранпауля. Утешаю совесть тем, что из собственного опыта общения с сельчанами знаю, что в Саранпауле немало таких, как и я. Встречаются и те, кто ни разу не бывал здесь, и не все видели старейшую в Ляпинском крае церковь, верой и правдой служившую не одно столетие в приобщении здешнего «туземного» населения к христианской вере.

- Что же привело меня сюда, – к самому северному православному храму Югры – к оплоту христианства на крайнем севере Берёзовского района, Сибири, Зауралья?!.. - Нет!.. – к сожалению, не стремление поклониться святыне и помолиться, как подсказывает голос христианина, а привело здоровое, но всё же – любопытство… - не проходящая с годами пытливость ко всему загадочному и неизвестному, - пусть то старина, таинственный заброшенный дом, глухой урман, где всё дышит тайнами. И, оно, то затихает в силу жизненных обстоятельств, то распаляется, вспыхивает вновь с неожиданной силой.

Не скрою, - давно ищу разгадку на вопросы: «Когда и кем построена Щекурьинская церковь?! Кто служил верой и правдой в глухом затерянном краю?». Много, очень много вопросов, а ответов… – крупицы. А тут, на днях, увлеклась чтением цифровой копии книги «У вогулов очерки и наброски» К. Д. Носилова, (издание А.О. Суворина компании Google) и интерес воспылал в новых красках.
Раньше читала эту книгу в переизданном виде. Сейчас же попалась копия оригинала с «ятями», старым шрифтом, со старыми словами. Живость слога, увлекательность повествования, новизна фактов, при первом прочтении незамеченных, личность автора – талантливейшего исследователя нашего края, путешественника, писателя всецело захватили, – настолько, что вооружившись фотоаппаратом, поспешила по местам, где стодвадцать пять лет назад Константин Дмитриевич Носилов сделал, пожалуй, первый фотоснимок старинного вогульского селения – Щекурьи и, вряд ли ошибусь: он первым сфотографировал единственный из сохранившихся христианских храмов по Ляпину.

И вот… - древний православный храм передо мною! – точнее, – я перед ним!. - Старое деревянное здание в самом центре деревни Щекурьи. - Крошечное издали и величественное вблизи. Подошла к нему с южной стороны. - Выгоревшие от времени, похоже, сосновые или кедровые стены из плотно пригнанного бруса, в лучах заходящего солнца окрасились тёплым красно-коричневым цветом. Нижняя же половина стены центрального «здания» выделялась на их фоне чернотой. Возможно, то более древняя кладь, сохранившаяся после пожара начала девятнадцатого века? Из разных источников удалось выяснить, что храм в 1905 году был перестроен немым мастером Федотковым. - В колокольню первого храма попала шаровая молния, повредив частично здание в огне пожара.

На снимке же К.Д. Носилова, выполненном в 1883 году, храм во много раз выше, чем современное здание. Западная часть сооружения – колокольня, увенчанная крестом, возвышается над центральной более, чем в два раза. Прикинула её высоту, – получается: верхняя часть креста колокольни находилась, примерно, на уровне современного пятиэтажного здания, колокольня устремлялась ввысь небесную не менее десяти метров!

К.Д. Носилов пишет в своём очерке, - с колокольни обозревались окрестности на многие километры; видны изгибы реки, и заснеженные вершины Уральских гор, хребтом протянувшихся с юга на север. – Что выше самых высоких кедров!

Вход на колокольню, вероятно, располагался с юга. Колокольня соединялась с центральной частью здания небольшим переходом. Здесь сохранилась заколоченная досками дверь. Крылечко, ведущее к ней, разобрано. На иллюстрации старинного фотоснимка с трудом, но просматриваются фрагменты колоколов. Вероятно, их несколько, не один и разных размеров. В своих очерках Константин Дмитриевич указывает, что местные вогулы, несмотря на игнорирования христианкой религии и поклонения своим божествам, любили звонить в колокола. Звон колоколов разносился по всей округе, и слышан далеко. Последний раз, скорее всего, колокола звонили в тридцатые годы двадцатого века на перестроенной после пожара начала двадцатого века звонарне.

Колокола сброшены и отправлены, вероятно, на переплавку в годы сталинских репрессий 1937-1938 годов, или, - несколькими годами ранее. Старожилы Щекурьи ещё помнили, когда в них звонили, когда сбрасывали с колокольни.
Центральная часть храма почти квадратной формы – четырёхстенная. С юга и севера - два ряда окон. Нижние три окна – высокие, более одного метра в высоту, расположены симметрично относительно оси стен, прямоугольной формы, разделены на десять квадратных фрагментов рамой, по пять квадратов в вертикальных двух рядах.

Верхние два окна придают зданию облик второго этажа, состоят из двух вертикальных фрагментов по три застеклённых квадрата в каждом (всего – шесть), расположены симметрично над деревянными простенками между окнами нижнего ряда.

Расположение окон создаёт зрительную иллюзию купола, конуса и устремлённости храма ввысь! В небо! В довершении эффекта вознесения здания к небесам верхние два окна сверху закруглены вверх – не прямые, а дугообразные. Нижние окна с боков снабжены деревянными створками (на случай холодов).

На иллюстрации Носилова центральная часть храма увенчивалась высоким куполом с крестом. Высота самого купола – не многим менее высоты сохранившегося фрагмента здания, – ещё не менее трёх- четырех метров. С крестом вместе – примерно, - наравне четырёхэтажного дома; как и колокольня – до десяти метров в высоту! По фотоснимку создаётся впечатление, что она не многим выше креста колокольни, или даже – чуть ниже.

Восточная часть храма многоугольной (пятиугольной) формы. В северо-восточной и юго - восточной стенах находится высокое окно, аналогичное нижнему ряду окон южной и северной стены центральной части храма. Окно также снабжено двумя деревянными створками (ставнями). На снимке Носилова просматривается фрагмент креста, увенчивающий и эту башенновидную часть храма, но крест ниже остальных двух. Всего на храме, первоначально - три креста.

Здание ориентировано с востока на запад – весьма точно относительно сторон горизонта. Храмовый комплекс вытянут в направлении с востока на запад, имеет сложную из трёх самостоятельных частей многогранную форму.

«Современное» здание, которое видим сейчас, явственно претерпело ещё одну реконструкцию: перестроено, возможно, после того, как сбросили колокола и купол советское время, и в связи с послереволюционными антицерковными тенденциями. Оно перекрыто единой крышей, соединяющей все три части старинного деревянного храма. От старинного изначального православного храма остался фактически лишь фундамент, без христианской атрибутики – крестов, куполов, колоколен.

Здание церкви более полувека исправно служит щекурьинцам клубом. Помню, в девяностые годы двадцатого века, лично участвовала в самодеятельном концерте. Тогда узенькая сцена клуба, с деревянным полом, располагалась на месте бывшего алтаря. Мы пели, читали стихи, исполняли какой-то неаполитанский танец в красивых костюмах. Я исполняла «колесо», «прыжки» и приходилось, крутясь в воздухе, рассчитывать скорость – размера бывшего алтаря не доставало для разбега. Пришлось «колесо-сальто» «крутить на месте», в центре. Все участники коллектива успешно перестроились под крохотную сцену деревушки. Помню, непрерывно думала: что стою в месте настоящего алтаря! И тут горели свечи, висели старинные иконы. А зал, где сидели перед нами зрители – наполняли верующие. Одновременно осознавалось и прошлое тридцатых годов, с клубом, «кино», красными косынками комсомолок…

Однажды, зашла в узенькую дверцу и попала в крошечный коридорчик с лестницей, ведущей вверх, оканчивающейся на потолке. - Лестничное пространство до крайности узко. Мне, – низенькой и худенькой, как подросток, ловкой геологине, казалось, что вот-вот застряну в проходе, поднимаясь по ступенькам. Наверное, лестничка первоначально вела к куполу или к кресту, но в поздних реконструкциях утратила первичное предназначение.

Западное центральное крыльцо входа во многом осталось прежним, как на снимке 1883 года, только заново перекрыто крышей. Заметила особенность старых домов деревни: крылечки нескольких изб Щекурьи, где проживают коми-зыряне (православные), оформлены идентично парадному крыльцу храма, только – меньшего размера. Они, как и церковные, традиционно выкрашены светлой краской – небесно голубой или зелёной, тогда как остальная часть здания – непокрашена. Крыша парадного крыльца храма и зырянских изб во всех случаях держится на двух передних колоннах – деревянных четырёхгранных брусовых столбах. Старые вогульские дома Щекурьи построены в ином стиле. У них, как правило, выход из избы через сенки, именуемый – «сохреб».

По низу здания Щекурьинского клуба идёт невысокая завалинка. Слева и справа от крыльца ранее находилось по окну. Сейчас одно окно заложено брусом и, похоже – давно; южное – забито фанеркой (недавно). Боковые углы центральной части храма оформлены крамлённой доской, скрывающей стыки бруса и стен. Во всём облике храма видна рука опытного мастера - зодчего. Деревянное здание выглядит аккуратным, прочным, монументальным по-ныне, спустя века - без перекосов и завалов.

На снимке К.Д. Носилова храм окружён невысокой изгородью их плотно пригнанных горизонтально расположенных нетолстых брёвен. Современный клуб окружает заборчик. Отстоит забор от стен практически на том же расстоянии, что и первая ограда (менее пяти метров!). Скорее всего, в этом просматривается повторение первичного облика храмового сооружения.

По воспоминаниям старожилов Щекурьи - с южной стороны, в пределах изгороди, находилось несколько могил с крестами, скорее всего - священнослужителей. На одном из снимков К.Д. Носилова у южной стены храма чётко виден могильный христианский крест. То есть, захоронению более 130-ти лет! И некто покоится не на Щекурьинском погосте, а у стены церкви.

- Когда же был, воздвигнут Богоявленский храм Щекурьи?..

В очерках Носилова описывается посещение Щекурьи летом. Деревня, к его удивлению, оказалась покинутой – все, включая священника, уехали на Обь и Северную Сосьву на рыбный промысел. За сторожа в церкви и в деревне оставался вогул Савва. Небольшой дом священника располагался на берегу реки Щекурья. Русского вида построек насчитывалось две-пять, остальные – низенькие вогульские «юрточки». На снимке нечётко просматривается подобие улицы с храмом в центре, с домом священника и парой домов, скорее всего принадлежащих церкви. Улочка на снимке направлена вдоль реки Щекурья. Сейчас – это улица имени местного художника Панкова, погибшего в годы Великой Отечественной войны с фашистской Германией.

 За охрану села и церкви вогулу Савве платили небольшое жалование. Храм (в 1883 году) был – «чистенький», ухоженный; паперть сторож отворял громадными ключами. Ставни на лето закрывались. На ставнях и дверях сейчас сохранены большие поржавевшие кованные чугунные шпингалеты. Часть подобных запоров иногда встречается на сараюшках Щекурьинских жителей, перенёсших их со старых построек. Свечки в церкви продавались «в старостинской конторке». На клиросе находился «Месяцеслов». Вогул Савва служил трапезником. В алтаре висели иконы. Как поведали мне старожилы: икон - много и больших размеров. Нашла сведения, что иконы достигали высоты в полтора метра и, вроде бы, вывезены и спрятаны краеведом в 30-х годах с риском для жизни, в Сибири.

В 1883 году батюшкой храма назначался отец Игнат. Он держал кобылу, на лето оставлял её с Саввой. Церковь по виду - новая, вероятно не столь давно построена или реконструирована. То есть, построена за годы до 1883 года, и сейчас ей не менее 200-т лет! Дом священника – «на три комнаты», тоже новый, с оградой, пристройками и баней (у вогулов бань нет!). Приход Щекурьинский - весьма бедный. Убранство дома священника небогатое, но опрятное: серые обои, несколько дешевых олеографий, обтёртые деревянные стульчики, самотканые половики, под кроватью – синяя бутыль с остатками ягод!.. - Отец Игнат тихонько попивал. Первое время после принятия прихода он немного повоевал с шаманством, но потом прекратил, так как вогулы отказались «наделять», то есть – кормить. Позже отец Игнат сам освоил рыбалку. Плавал вниз с матушкой. Рыбу охотно скупали купцы в Берёзово. Ловили осетра, стерлядь, муксуна, тугуна (сосьвинскую селёдку), щёкура, сырка.

В рассказе «Батя» Константин Дмитриевич описывает встречу с батюшкой (вероятно – настоятелем Щекурьинского прихода) на Малой Оби. Встретил его севернее Берёзово на реке. Священник плавал на маленьком баркасике с парусом всей семьёй – с матушкой - старушкой (!) и дочерью Катей. Женщины хорошо управлялись с парусом. На баркасе - чистая кровать, лампадка, полочка с книгами, образ Николая Чудотворца, портрет Иоанна Крондштатского. Полочка прикрыта ситцевой занавесочной. На ней стояли «Церковные ведомости». На столе - серебряная табакерка, номер «Света». Батюшка дорожил деньгами, но выписывал «для души пищу», хотя чтение светской литературы и не приветствовалось, – грешил!.. - начитан, рассудителен (очерки К.Д. Носилова: «У вогулов»). Поражает, что в те далёкие годы издавалось немало журналов, газет и периодика доставлялось в столь удёлённый глухой таёжный край исправно.

Попал батюшка в «забытый» северный край по гневу архиепископа лет десять назад. До него приход два года пустовал, находился в сильном запустении. Приехал в Щекурьинское село с семьёй, сын учился в духовной семинарии. По бедности, сына на обучение помог устроить купец Сибиряков?!..). Приехал на север с черноземья, с центральной части России. Добровольно желающих ехать в наш край среди священников не находилось!

Первый год голодали, пытался просить прихожан «наделять», но кроме рыбы – не чем… - Вот и решил, «как апостол Пётр заняться рыбалкой». Сильно стеснялся своего занятия, только понравилось, и поплыл на лето следом за своими прихожанами - вогулами. Ловил нельму, муксуна, осетра, сельдь. Уловы хорошие! – продавал в Берёзово купцам, менял на всё необходимое; сушил, солил и себе. Да так, что позже смог помогать бедным. И стал учить в семинарии сына сам. Жалованья церковного не хватало прожить и полгода. Изредка в приход приезжали с проверкой (из Тобольска?). Со временем отношения с вогулами понемногу наладились. Да так, что матушка тайно порою бегала «ворожить» к местным шаманам, а шаманский бубен не мешал звону колоколов.

 - Хотелось узнать, что сталось с семьёй, судя по снимкам и рассказу – не молодого (!) священника, с его взрослыми детьми – взрослой дочерью и сыном – будущим священником. Покинули ли они Ляпинский край, остались навечно под северным небом в сибирской земле?.. Позже, кое что прояснилось…

Часть 2.

На Щекурьинском зырянском кладбище, напротив церкви находится несколько захоронений «нерядовых» жителей Щекурьи. Их могилы сверху перекрыты мощными чугунными плитами с литыми надписями. Плиты заказаны на каком-то металлургическом заводе Урала и привезены в Щекурью за тысячи километров бездорожья, скорее всего купцами (Сибиряковым?).

Могильные плиты в годы становления советской власти в Саранпауле (в начале 20-ого века) отправлены в Саранпаульскую пекарню для выпечки хлеба. В 1999 году нашла лишь одну сохранившуюся плиту на старой могиле щекурьинского погоста. Она перекрывала сверху старую заросшую могилу без креста. Рельефная надпись, выполненная с большим почтением к ушедшей женщине, с высоким уровнем профессионализма работы по металлу, похожего на знаменитое «каслинское» литьё, с «ятями» гласила: «Здесь покоится Божья Мать Пономарёва Елена Андреевна на 70 году скончалась 4 октября 1909 года». - Кто же она была?! И кого оставила в мире земном, что так скорбел об её уходе, увековечив на века память о ней?!..

Когда писала очерк, ещё многое не зналось. Позже нашла потомка Пономарёвых. Оказалось, - это приказчик всемирноизвестного сибирского купца, мецената Сибирякова! О том написан позже краеведческий очерк.

Анализируя очерки К.Д. Носилова, прихожу к выводу: Щекурьинский храм в 1871 году уже построен и ему в 2008 году, как минимум более 138 лет! Первый же молебный дом – часовенка, построен в русском казачьем остроге, в Ляпинской крепости, на левом берегу Сыгвы – нынешнего Ляпина, вероятно, в шестнадцатом веке (в 1583 году?). Дата подсчитана, приблизительно, по рассказам Константина Дмитриевича, с пересказа сыгвинских вогулов, по их легенде. Построили часовенку казаки князя Курбского, пришедшие и завоевавшие около тридцати городков вогулов по Ляпину, в том числе, - Ляпинский. А это ещё раньше – примерно 1100 год! Конечно, тогда казачество исповедовало старообрядчество. Находился русский острог с первым христианским молебным домом в шестнадцатом-семнадцатом веке на левом берегу Ляпина, напротив нынешнего Саранпауля – перед нынешними перекатами. Анализируя разрозненные фотоснимки старые и свои, нашла это место. Сейчас там что-то стоит, типа знака.

В семнадцатом веке постепенно междоусобицы и межэтнические распри на территории нынешнего Берёзовского района стихли, и отпала необходимость в содержании военных горизонтов и укреплённых оборонительных острогов. В 1600 году по инициативе княгини Анастасии (первой крещённой остяцкой княгини) началось строительство первых храмов: Кодского и Берёзовского.

В семнадцатом веке Кондинский монастырь стал и местом ссылки неугодных, провинившихся деятелей светских и церковных. Он имел своих крепостных крестьян, земли. Что как-то мало сочетается с истинным православием. Монахи ловили рыбу, сеяли хлеб, которым снабжали Берёзовский уезд. Имели кузницу для серебряных и железных дел, плавили железную руду; делали масло сливочное, конопляное (сеяли коноплю!).

Монастырь укреплён от нападений беглых ссыльных, несколько раз подвергался нападению и разорению!?.. Разбойничьи ватаги стремились попасть на Ляпин, чтобы перейти Урал, захватывали ладьи, проводников, грабили по рекам. Дело в том, что с Саранпауля вела Сибиряковка» - прорубленная в скалах дорога через уральский хребет на западный склон Урала, оттуда – в центр России, в Англию. И, судя по историческим свидетельствам, через нынешний Саранпауль (Ляпин) веками ранее этапировались ссыльные и край навещали разные лихие люди разных эпох.

В 50-ые годы 17-ого века произошёл раскол церкви. Появились раскольничьи скиты и раскольники. В 17-ом веке новокрещённый остяк или вогул не мог жить с соплеменниками, покидал их; в поощрение - не облагался ясаком. Случаи крещения местных жителей в нашем крае - единичны. За нарушение христианских канонов, за возвращение к языческим обрядам (мясоедству в пост, содержанию амулетов, идолов, капищ, оберегов и т. д.) следовало для новокрещённого аборигена жёсткое наказание.

Чтобы стимулировать переход от язычества к христианству угров, самоедь в 1706 году вышел указ о разрешении жития новокрещенных аборигенов среди некрещеных соплеменников. И массовое крещение должно проводиться добровольно, что сильно осложняло положение миссионеров. Опыт 1707 года по крещению в Берёзовском уезде значительных результатов не дал. Тогда, в 1710 году, вышел указ царя вновь крестить остяков и вогулов, но теперь силой, – идолов сжигать! Не желающих креститься казнить!

В 1714 году насильственное крещение вновь запрещено, как несоответствующее христианским и светским канонам о принятии православия инородцами. Крещение миссионером - схимонахом Федором встречало среди местного население сопротивление. Он действовал, где красноречием, где жёсткими мерами – жёг идолы! В итоге начали строится новые церкви.

В середине 18-ого века по инициативе Топольского митрополита Филофея Лещинского разворачивается волна миссионерской деятельности. В 1713 году указом Топольского губернатора Берёзовские остяки должны в каждой волости построить по храму! Пожертвования на строительство обязаны выделить светские власти. Нанимались в Тобольске иконописцы. Большие пожертвования выделил на строительство храмов по Берёзовской территории губернатор Матвей Гагарин и схимонах Фёдор. Церковнослужащие в этих храмах брались на казённое попечение. Храмы возводились на месте языческих капищ: на месте Сосьвинского капища вогулов – Христорождественский, а в Ляпине (Саранпауле – Щекурье) городке – Богоявленский!
Не совсем ясно: построен Богоявленский храм в пределах русского острога Ляпинского городка, что на левом берегу Ляпина, напротив современного Саранпауля, или речь уже идёт о Щекурьинском храме. Хотя, по сведениям старожилов, по не уточнённым данным - Щекурьинский храм построен, (реконструирован позже? - после очередного пожара?) на пожертвование жительницы Саранпауля в начале девятнадцатого века в память о погибшем муже. Вдова передала на строительство больше килограмма золота, включая самородного, намытого на Ляпине. Остальные средства вложили другие жители уже существующего тогда зырянского поселения.

Решение о строительстве щекурьинского храма принималось коллегиально на сходе жителей Ляпинских сёл. Только построен храм по какой-то причине не в Саранпауле, а в Щекурье?.. - Хотя, если учесть, что православные храмы строились в местах языческих капищ, каковым и являлась на тот момент Щекурья, то объяснимо, да и место там суше. Здесь же пристань Сибирякова. Возможно, речь идёт о возведении «второго» храма на месте сожжённого первого, построенного где-то в 1715 году? или же построенного в Щекурье вместо храма первого, того, что в русском остроге, где земля подтоплялась рекой Ляпин. Может, острог в начале восемнадцатого века приказом царя упразднён за ненадобностью.

Есть упоминания, что местные вогулы где-то в 17-18 веке сожгли какой-то храм на Ляпино – в Ляпинском городке. Был ли то храм в пределах русского острога, напротив Саранпауля нынешнего или то был храм в селе Щекурьинское, строительство которого началось после 1713 года тобольскими мастерами – неизвестно. По любому, - это был храм Богоявленский! Имеются сведения, что храм на территории нынешнего Ломбовожа (или Сосьвы?), возведённый в ту же пору (начало 18 века), не простоял и пяти лет – был сожжён инородцами!

В итоге массового строительства храмов на севере Югры (и в Ляпинском крае) Тобольский губернатор Матвей Гагарин был обвинён в растрате казенных денег и казнён. Сменивший его губернатор предложил не тратить государственных денег на строительство храмов у новокрещённых, не одаривать их при крещении, не выплачивать жалованья священникам и увеличить ясак. Но схиномонах Фёдор, вернувшийся вновь к власти в 1715 году, удержался от жёстких мер в отношении местного населения, и по его рекомендации в 1720 году Пётр 1 издал указ о поощрении новокрёщённых вогулов, остяков, самоедов нашего края. Для дальнейшего миссионерства в Береговском крае владыка Фёдор эти функции возложил на игумена Берёзовского Вознесенского монастыря и на Кондинский монастырь. Священникам поручил раз в три года на государственных подводах объезжать паству. Но это не делалось регулярно, и священники не имели явного влияния на паству. Берёзовский монастырь то открывался, то закрывался, приходил в упадок. В 1726 году он стал местом ссылки – тюрьмой.

В 18-ом в начале 19-ого века Кондинский монастырь стал вновь местом ссылки, в том числе, - за пьянство священнослужителей. Туда несколько раз на исправление попадал Берёзовский священник Бешкильцев.

В 1745, 1768 – на Кондинский монастырь нападали беглые, пытаясь пробиться к Ляпину и за Урал, но погибли в тайге. Каждое лето ватаги беглых пробивались к Сосьве, чтобы оттуда перебраться через Урал. Не знаю, были ли какие-либо из этих попыток удачными?

В 30–ые годы 19-ого века вновь усиливается миссионерская деятельность в Берёзовском крае. В 1882 году проведена епархиальная ревизия, которая установила, что школы при монастыре не дают должного результата; священники края часто болеют, заражаясь от инородцев, неохотно едут в дикий край, и желающих добровольцев - нет.

В 1891 году мужской Кондинский монастырь был упразднён, как пришедший в упадок и не выполняющий в должной мере своего предназначения. Монастырский комплекс передали женскому монастырю Тобольской епархии. Его игуменьей стала Миропия. Женщины перестроили и наполнили новой жизнью священную землю. При монастыре вновь открылась школа. В ней обучались и местные девочки, которые на летние каникулы возвращались в семьи. Их задачей стало нести культуру, в том числе и православную в свой народ. В 1918 году монастырь национализировали большевики, но он как-то продержался ещё 12 лет. В 1930 году его ликвидировали, а мать Серафиму увезли в Тобольск, попа Якова сослали в ссылку, старинный храм с его историческими реликвиями разграбили. Так или иначе, но православные храмы по Ляпину были в ведении и в подчинении у Берёзовского храма, Кандинского монастыря и Тобольского епархиального управления и их миссионерская деятельность тесно сочетались.

Есть разрозненные сведения, что в первой половине 20-ого века знаменитый омский краевед, директор Омского краеведческого музея А. Ф. Палашенков (1886-1971 – годы жизни) проводил детальные археологические исследования Ляпинского городка (скорее всего, речь идёт о русском остроге). Он нанёс на чертёж план расположения развалин. В интернете мне удалось найти сведения, что Палашенков в 1939 году, в организованном им музее, рискуя своей жизнью, прятал под полом, сохранив тем самым в годы сталинских репрессий и гонений на церковь, необычные храмовые иконы 1800 года. Это были большие – более 2-х метров в длину и ширину иконы: «Христос Вседержитель» и «Успение Пресвятой Богородицы». Ссыльный краевед – историк, привёз иконы из разорённого Вознесенского храма Берёзова. Иконы - работы старых тобольских мастеров иконописи, имеют большую историческую и культурную ценность.

По разрозненным крупицам данных мне удалось выяснить, что Палашенков вывез необычные шедевры иконописи с большим риском для себя из экспедиции на север Берёзовского уезда! И есть непроверенные сведения, что в эти же годы он посещал Саранпауль, ведя археологические исследования древнего острога по просьбе Тобольских губернских властей. Но вот вопрос! – Не по просьбе ли руководства Тобольской Епархии?! Ведь в те годы уничтожения всех храмов по Югре и России, арестов церковных деятелей, сохранить христианское наследие было возможно лишь краеведческому музею. Не была ли археологическая экспедиция прикрытием истинной цели: «Спасение икон из разорённых северных храмов, в том числе и из Щекурьинского?!» Очень вероятно, что Палашенков вывез иконы не только с Берёзовского храма, но и с Щекурьинского!.. - Примерно, в это же самое время, по рассказам старожилов Щекурьи, была разорена Щекурьинская церковь и куда-то вывезены колокол, иконы и церковная библиотека, собранная священнослужителями Щекурьинского храма. Иконы Богоявленского Щекурьинского храма, судя по воспоминаниям местных старожилов, были тоже необычно больших размеров! Помню, что в рассказах местных жителей, особо подчёркивалось: «Икон было много!.. Большие!.. Очень большие!.. но и маленькие были… - разные!.. старинные!..».
Иконы Щекурьинского храма, вероятно, были также написаны тобольскими мастерами иконописи, но не исключено, что многие привезены в дар купцами, зырянами из-за Урала и, даже сохранились с 16 века! От первых походов в наш край казаков. Так, что есть надежда, что иконы Щекурьинского храма хотя бы частично, но сохранились и сейчас находятся, благодаря Палашенкову в краеведческом музее Омска. Может быть, именно их, вместе с иконами из разорённого к 1939 году Берёзовского Вознесенского храма, он прятал под досками пола омского краеведческого музея?! Или, именно – их?!..
Можно, предположить, что часть икон в Щекурьинский храм Богоявления попали из часовенки Ляпинского острога, или – из построенной в начале 18-ого века в остроге одноимённой Богоявленской церкви (?). Но здесь - пока одни вопросы, предположения, требующие дальнейшего изучения.

Щекурьинский (Ляпинский) православный приход в конце 19 века – в начале 20-ого века.

Более ста лет назад поселения по Ляпину именовались несколько иначе: деревня Щекурья - село Щекурьинское; деревня Ясунт – Ясунтские юрты. Юртами – назывались вогульские неукреплённые (не военные) поселения. Городками, острогами именовались специально укреплённые на случай военных столкновений поселения по Ляпину (Сыгве). «Русь-пауль» - «Пристанское», «Пристань» - поселение купца Сибирякова выше устья нынешней реки Ятрии (Сертыньи, Щекурьи - наименования одной и той же реки в разные годы разными народами, здесь проживающими), на правом берегу Сыгвы (Хулги) в устье ручья Пристанского (пароходной торговой пристани) - начало Сибиряковского торгового тракта через Урал из Сибири в Центральную Россию.

Во многих архивных документах конца 19 века – начала 20-ого упоминается уже село Ляпино на Сыгве (не Саранпауль!). В это же время в печати чаще упоминается и село Лапи! (Ляпи?) - так чаще называли купцы село Щекурьинское. И в Лапи (Ляпино) объединяли три разных разрозненных поселения, отстоящих друг от друга на расстоянии «в пять вёрст» – зырянский посёлок: «Саран – пауль», русское купеческое поселение – «Русь – пауль» и собственно, – село Щекурьинское с православным храмом в центре села. То есть, по наличию христианского храма, за центр Ляпинского края в эти годы считалось село Щекурьинское. В «Русь – пауле», судя по разрозненным данным, тоже был молебный дом – часовенка. Эти три разобщённых поселения разных народов – русских, зырян и вогулов (манси) в среде купцов и в центральной Руси - «в народе» значились, как одно поселение – село Ляпино. Все перечисленные поселения, плюс Ясунтские юрты составляли единый православный приход. При православном Вознесенском храме села Ляпино в Щекурьинском селе была небольшая школа на пять учеников.

После сопоставления разрозненных материалов я берусь предположить, что после священнослужителя отца Герасима Ляпинский приход возглавил отец Василий – весьма яркая, также отнюдь не рядовая личность.

Священник Щекурьинской православной церкви Богоявления отец Василий.

Василий Николаевич Герасимов. Родился в 1870, умер в 1901 год. Более обширные материалы о жизненном пути Щекурьинского священника сохранились благодаря его активной научно-исследовательской и просветительской деятельности.

В.Н. Герасимов занимался всесторонним изучением своего прихода. Собирал этнографические, палеонтологические, археологические, ботанические, исторические коллекции (данные журнала «Югра» 12 номер за 1998 года). Регулярно вёл дневник наблюдений, где отражал события жизни своего прихода, фенологические явления. Он публиковал статьи, рассказы, очерки в журналы и газеты Тобольской губернии.

Отец Василий умер молодым. А.Я. Штернберг - врач Берёзовской больницы, основатель Берёзовской библиотеки, современник отца Василия пишет, что в селе Щекурьинском проживало всего 67 душ обоего пола, но среди них грамотный священник не нашёл ни одного человека, сколько-нибудь отвечающего его запросам. И последние годы страдал тягой к спиртному, что в итоге его и загубило, убив волю. По этой причине воздействовать на прихожан, как он ни пытался нести в среду просветительство, он не смог. Убогость, оторванность от цивилизации, отсутствие должного круга общения, невозможность реализовать в полном объёме свои возможности – способности, в конечном итоге сгубила умного и явно весьма продвинутого неординарного человека.

Отец Василий, приняв приход, изучал церковные записи о рождении и смертях щекурьинцев, по ним составил картину демографическую картину численности населения с 1876 года по 1895 год. В 1897 году он участвовал в первой всеобщей Российской переписи населения. За что был награждён медалью. Сотрудничал с Тобольской прессой. Выпускал собственный рукописный журнал «Югорские новости». Один из номеров которого, после его смерти был передан в Тобольский краеведческий музей его товарищем по краеведческой деятельности - фельдшером Кориковым (?). Отец Василий собирал краеведческие предметы в Ясунте, Щекурье и отправлял их в Тобольский краеведческий музей. Статьи в журнале подписывал фамилией Герасимов – Югампелик. По просьбе Департамента земледелия проводил агрономические исследования по выращиванию зерновых и овощей. Дело в том, что более ста лет назад, местные «оленные» люди не занимались земледелием. Семена отцу Василию отправили для опытных работ с северных стран – Швеции. Нужно было проверить их акклиматизацию на нашем - сибирском севере. Агрономическими опытами занялся и саранпаулец – купец Бабиков П.И. , а в Щекурье – сам отец Василий (в 1897 году спустя 14 лет после исследовательских агрономических работ К.Д. Носилова).

В 1897 году о. Василий обратился с просьбой о ведении археологических раскопок Ляпинского городка в Департамент земледелия России и получил согласие. В августе 1897 году он вместе с псаломщиком Н.М. Дмитриевым произвёл раскопки. Больших результатов раскопки не дали. Но о них было сообщено в Тобольск и в департамент Императорской археологической комиссии, а в 1900 году сделано сообщение на научном совете. Где «копал» отец Василий – точных данных нет. Их нужно искать по архивам.

Активная научная деятельность о. Василия прекратилась, когда ослабла воля, и восторжествовал алкоголизм. Откуда, спрашивается, поступало спиртное в столь глухие края?! Всё просто – купцы завозили в большом объёме на «торговлю» с аборигенным населением. Привозили и коми – зыряне, также с этой целью, а позже стали подторговывать спиртным и местные вогулы. Край за короткий срок – спился, и жизнь местного населения не улучшилась с приходом «цивилизации», как отмечал К.Д. Носилов, а пошла по худшему сценарию антихристианских пороков.

Отец Василия – Николай Герасимов принадлежал ненецкому роду Югомпелик. В 1869-1874 году он служил священником Тазовского стана Обдорской духовной миссии. В 1881 году одиннадцатилетний Василий был отправлен с крайнего севера в Тобольское духовное училище на учёбу. После окончания училища был переведён в духовную семинарию. С 13 лет обучается на священника в губернском центре. Став священником, приобщился к исследовательской деятельности. В 1894 году окончил духовную семинарию и отравлен священником в Обдорск (Салехард). Став священником Обдорской миссии он в 1894-1896 годах разъезжал по инородческим улусам (хантов и манси) с просветительской христианской деятельностью. Отец Василий находился под сильным влиянием ссыльных политических деятелей, общался с политссыльным В.В. Бартенёвым. В 1890 году печатает в Тюмени свой очерк «Обдорск». Изучает и записывает этнографические сведения – песни, свадебные обычаи аборигенов, составляет хронологию истории края за 1499-1895 года (по Обдорску). Составляет русско – остяцко – самоедский словарь. Собрал гербарии для Тобольского краеведческого музея.

В 1896 году Василий Николаевич Герасимов был переведён в село Щекурьинское. В это время через Щекурью проходил торговый путь Сибирякова, была Ляпинская Пристань. Фрагменты этой тропы через Урал – по скалам сохранены поныне и называются на коми языке – «Няньтуй». «Нянь» - «хлеб», «туй» - «дорога, путь, трасса» - «хлебная дорога».

 В 1900 году во Франции в Париже проводилась всемирная этнографическая выставка. На ней выставлялась и коллекция, собранная отцом Василием.

В.Н. Герасимов собрал при церкви в Щекурье большую ценную библиотеку краеведческих книг, вырезок статей по истории и природе нашего края. Судьба этой церковной библиотеки неясна. Но есть сведения старожилов, что в тридцатые годы красноармейцы на носилках выносили из Щекурьинского храма книги, сваливали перед храмом на площади и жгли. Но есть сведения и то, что после смерти священника его библиотека хранилась в Берёзовской полиции?! - Как и почему она там оказалась?! Может, - причина в активных политических связях отца Василия со ссыльными политическими? - Весьма вероятна реальность такого поворота событий, ибо 1901 – 1905 года – это время мощного политического движения в России – первой революции! А наш край – был сосредоточением отбывающих ссылку всевозможных политических лидеров, начиная с 16 века! Начиная с сосланного в Сибирь Колокола, Меньшикова, староверов, неугодных священнослужителей, просветителей, жён и невест царевичей, приближённых государям вельмож, знати и… - прогрессивных инакомыслящих «политических» деятелей всех течений и времён.

Очень вероятно, что к 1901 году отец Василий с его активной просветительской, исследовательской деятельностью, с его связями с мировыми лидерами России, Англии, Франции, с увлечением политикой и дружбой с политическими, с видными купцами, врачами – с активной частью общественных слоёв Сибири и России, весьма озадачил и заинтересовал тайную полицию. – Когда библиотека священника попала в полицию – ещё при жизни о. Василия или уже после его смерти?! Если, - при жизни (что наиболее вероятно), то тогда понятна причина служения грамотного прогрессивного «мыслящего» священника в самом глухом и диком крае тогдашней Сибири и Югры!.. Ведь на север Берёзовского уезда «ссылались» лишь провинившиеся – неугодные священники!.. Не в этом ли отчасти причина его столь короткой жизни?! …Отец Василий много читал сам и просвещал в своих проповедях прихожан. Его познания, энергия не находили всецелой реализации в глухомани. А если учесть, что и в этой деятельности ему, скорее всего, чинили препятствия, в том числе и со стороны полиции, то ясно, что «добровольное заточение» не могло ни сказаться на его депрессивном настрое и, что в конечном итоге привело к алкоголю и раннему уходу из жизни.

Стоит лишь сокрушаться об исчезнувших церковных и краеведческих книгах, титаническими трудами собранных священниками щекурьинского прихода. А, судя из приоткрывшейся занавеси истории православия в Ляпинском крае, – на служении Ляпинского прихода находились весьма деятельные, умные и талантливые священнослужители, отнюдь не рядовые церковники, - с собственными взглядами на политический строй, на общество, на положение в государстве Российском. Все они, вопреки канонам церковного служения того времени, искали в этом диком заброшенном крае связи с общественностью, с деятелями науки, с просветительством; все много читали, выписывали книги, журналы и газеты, и не только церковную литературу. Много размышляли и думали. И собранные ими в Щекурьинском храме книги, однозначно были ценнейшими изданиями, как краеведческими, так и древними церковными, возможно – с 16-17 веков! Скорее всего, в огне антицерковного костра тридцатых 20-ого века, сожжён и древний «Месяцеслов», о котором писал К.Н. Носилов в очерке.

Нынешнее здание церкви было перестроено уже после смерти отца Василия в 1905 году и позже, неоднократно ремонтировалась. Так, где-то в 1983 году (?) при ремонте сгнившего пола была обнаружена в прекрасной сохранности, не проржавевшая, сабля в ножнах, переданная затем на хранение в краеведческий музей Берёзова.

Пожар конца 19-ого века (в1898 году???), вызванный шаровой молнией произошёл на памяти отца Василия. О нём он описывает на страницах своего дневника (опубликованных в журнале «Югра» за 1989 год). …«В конце мая стояла жара, 29 мая, которая разразилась грозой. Гроза собиралась с утра и разразилась стихией в четыре часа дня. Пролетел светлый огненный шар, и одновременно грянул гром. Стёкла в окнах зазвенели и церковная колокольня, словно пошатнулась. Столб, на котором возвышался церковный крест «расщепило и расщеляло», доски с крыши скинуло и раскидало. Показался дым. Набатом сельского колокола собрали весь народ Щекурьи. Дружные действия людей не дали огню захватить церковь (судя по всему, церковь, кроме непосредственно - колокольни не загорелась). Воду носили «девицы, бабы в вёдрах, тазах, ушатах». Церковное имущество успели вынести. К пяти часам пожар потушили. Священник прочитал благословенный молебен. Поблагодарил прихожан.

 7, 8 декабря свершилось полное освещение щекурьинского престола во имя Богоявления Господня. Во время пожара и спасения имущества церкви святой престол был поколеблён, именно поэтому потребовалось его полное освещение, об этом немедленно в Берёзово донёс местный причта, и ему было предписано от 30 июля, как можно скорее, освятить повреждённый храм. Настоятелем был приглашён из Берёзово Иоанн Бешкильцев и в декабре тем был освещён престол. На освещении присутствовало много чумовщиков – оленников. На торжестве освещение отцом настоятелем было сказано слово об истории торжества христианства в Ляпинском крае и об истории воздвижения Ляпинских храмов. В заключении были розданы листки епархиального братства и оттиски статьи местного священника, помещённые в «Тобольских епархиальных ведомостях». (Что касается Бешкильцева, - то настоятель Берёзовского храма тоже оказался в рабстве у алкоголизма. За пьянство его дважды отправляли на исправление в Кондинский монастырь, но должного эффекта, похоже, ссылка не возымела).

К Щекурье в эти дни подходили два парохода – один арендованный, другой – Сибирякова (это было уже 1 июня). При церкви обучалось в то время всего 4 человека. Отец Василий предложил Саранпаульским жителям – зырянам собрать деньги – пожертвование на постройку школы в Саран-пауле. В это время в Саранпауле проживало до 250 человек обоего пола, из этого числа детей школьного возраста от 6 до 15 лет – 54 человека (28 мальчиков и 26 девочек) – по данным дневников о. Василия. Школу саранпаульцы планировали построить и содержать собственными силами, и задумывали не простую, - а церковную. Но, похоже, замыслы отца Василия не сбылись.

В селе Щекурьинском население, благодаря трудам настоятеля храма знакомилось с печатными изданиями: «Сибирская торговая газета», «Нива», «Вокруг света», «Родина», «Сибирь», «Новости», «Семья», «Биржевые ведомости», «Тобольские епархиальные ведомости», «Читатель». Отдельные из перечисленных периодических изданий выписывались в нескольких экземплярах. Очень вероятно, что в церковной библиотеке с годами были собраны подшивки названных журналов и газет. Подписываемая периодика ярко отражает обширный кругозор и охват тематики интересов отца Василия: православие, торговля и экономика, семья и география, политика и жизнь общества, России, Сибири, литература и новости…

В этот же период в Щекурье у священника гостил А.И. Тронтгейм. Он закупил по Ляпинским деревням для полярной экспедиции 75 ездовых собак и доставил их в Архангельск для господина Вельдмана. Гостил Евгений Фёдорович Гейнборг – служащий датской компании, интересующийся бытом вогулов, остяков, самоедов и готовивший экспедицию по северу, разрабатывающий проект молевого сплава печорского леса по Печёре. Но главный интерес у них во всём, конечно же, – сугубо коммерческий и подход к нашему краю рассматривался - с этой стороны. Так из записей дневника отца Василия видно, что в наших сёлах в большом количестве закупались собаки для упряжек норвежских полярных исследователей. Как знать – не на щекурьинских ли и саранпаульских лайках в конечном итоге были покорены Земные полюса – Северный и Южный норвежскими полярными исследователями?! Очень даже вероятно. В эти годы активно изучается северными государствами (норвежцами, шведами, россиянами) северный морской путь. Русскими исследователями активно изучается водный путь в наш край с севера – по морям Северного Ледовитого океана, через Обскую Губу.

Из рассказов старожилов Щекурьи известно, что службы в Богоявленском храме велись вплоть до разорения его большевиками - до зимы 37-38 (???) годов 20-ого века. Именно в эти годы по поселениям Ляпинского края, в том числе Щекурьи, Саранпауля прокатилась волна сталинских репрессий - арестов и массовых расстрелов мужского населения. В 1939 году храмы Берёзовского уезда (района) были уже разорены – колокола сброшены, библиотеки сожжены, церковные ценности – разграблены и уничтожены. Здание Щекурьинского храма было перестроено под деревенский клуб.

 …Кто были последующие за отцом Василием священники – пока данных нет. Но можно предположить, что в какие-то времена в Щекурьинском храме служили и женщины – матушки – игуменьи (?). Так Кондинский монастырь, вплоть до его разорения большевиками, возглавляла матушка - игуменья. Мужская обитель была преобразована в женский монастырь, когда полностью утратила свои позиции. Женщины – монахини сумели в короткий срок возродить святыню, наполнить её новой жизнью.

 – Кто же захоронен в 1909 году на Щекурьинском зырянском погосте? – «матушка», - судя по всему–священнослужительница, возможно, сменившая «на посту» служения христианской вере мужчин-священников, как правило, пьющих и не возымевших должного влияния на паству?!.. Или же?!.. - матушка – жена отца Игната, приехавшая с ним в дикий край по «гневу» владыки за какие-то прегрешения мужа?!.. Она стойко восприняла бедность, голод, убогость своего существования в диком крае среди некрещеных язычников; весьма была набожна и первоначально жутко боялась язычества, шаманизма, приходила в ужас от звуков бубна шамана, от жертвоприношений щекурьинских вогулов.

Судя по рассказу К.Д. Носилова, шаманский бубен матушка не позволила даже внести в пределы оградки храма. Но со временем она приспособилась. Научилась солить, сушить рыбу, рыбачить и даже управлять парусом рыбацкого баркаса. - Уехали ли они к себе на родину в черноземье?.. - где жили проще и богаче, где приходы могли содержать своего священника безбедно… или… - похоронена на Щекурьинском погосте именно она?!.. Несомненно – это была весьма стойкая мудрая христианка, служившая в нашем крае на благо просветительства более десятка лет. С той поры (с 1886 года), когда К.Д. Носилов встретил семью священника на реке, до 1896 года, когда священником Щекурьинского прихода стал отец Василий, прошло ещё 10 лет!!! Тогда получается, что семья отца Игната (?) в Щекурьинском приходе служила верой и правдой более 20-ти лет! И «матушке–старушке», как называет её Константин Дмитриевич, шёл шестой десяток лет, а батюшке – того больше! Возможно, матушка пережила мужа и ушла из жизни на 13 лет позже – в 1909 году на седьмом десятке лет жизни, прослужив в Щекурьинском храме более тридцати лет?! - Что сталось с её дочерью? За кого она вышла замуж?! Известно, что в Саранпауле проживали потомки какой-то семьи священнослужителей Щекурьинского храма. Но кто они?!.. И кто возложил надгробные литые плиты – в знак вечной памяти, любви, уважения, благодарности за самоотверженное служение христианской вере и людям?!.. – Дети?!.. Прихожане?!.. – пока только вопросы…
Изредка встречается упоминание, что «одна из матушек», вопреки христианским запретам, настолько свыклась с язычеством местных вогулов, что ходила ворожить на бубне к шаману. Сейчас, такое не кажется чем-то аномальным, в те времена - не допускалось церковными канонами…

 - Что за участь постигла последних священников Богоявленского храма? Кто они были? В рассказах жителей наших сёл сложена легенда, что священников арестовали и посадили в тюрьму, но они ушли загадочными, лишь им ведомыми путями… - «сквозь стены и запоры»; выбрались на свободу и потом жили среди простых людей. Но это, конечно, - мечта о торжестве веры, добра и чуда, к сожалению не всегда осуществимая…

В завершение хотелось бы отметить, что в наших сёлах распространены фамилии Поповых, Герасимовых, Понамарёвых, Пеликовых, Бабиковых, Дмитриевых. - Кто они?!.. – Прямые потомки или же однофамильцы?!.. При крещении не знающих русского языка местных жителей священнослужители в церковных книгах регистрации прихожан записывали под выдуманными фамилиями и именами – отсюда и Николаи, Василии, Игнаты, Фёдоры и фамилии церковной иерархии – Поповы, Понамарёвы, Понамаренки, Дьяковы, Дьячковы и т. д. Скорее всего, имело место и то и другое. …И, - чем больше узнаёшь, тем больше вопросов появляется!..



При написании очерков использованы материалы интернет, книги: «У вогулов»
К.Д. Носилова, 1997 г.; «У вогулов» - оригинал, размещённый в интернет; энциклопедии, журнал «Югра»; «Очерки истории Коды», 1995г. В.М. Морозова, С.Г. Пархимовича, А.Т. Шашкова; разноплановая разрозненная информация исторических и краеведческих источников; краеведческая информация, предоставленная жителями Берёзовского района; личные краеведческие изыскания автора с авторскими выводами, обобщениями, сопоставлениями, с привлечением изучения первоисточников, краеведческих памятников Ляпинского края, Югры, Урала.



Фото Татьяны Немшановой. На фотоснимке сельский клуб деревни Щекурья Берёзовского района Ханты-Мансийского автономного округа Югра, Крайнего Севера Западной Сибири, Зауралья. Фотоснимок до 2008 года. Бывший православный старинный храм – самый северный, самый старый в Югре, Зауралье югорском ХМАо.


Анонс: Краеведческие исследования автора о самом северном храме Западной Сибири, ХМАО –Югра, Берёзовском районе. О первых его священниках, о становлении православия на севере Зауралья, жизни северян Севера Зауралья.

Ключевые слова: Храм, православие, Крайний Север, Западная Сибирь, Хмао-Югра, Зауралье, христианство, становление христианства на севере, первосвященники, Щекурья, Саранпауль, Берёзовский район, Приполярный Урал, вера, язычники, аборигены, тайга, клуб, история севера Югры, краеведение Югры, Щекурьинский храм, Ломбовож, Носилов, Кондинский монастырь, казаки, остяки, самоеды, угры, вогулы, русские, церковь, храмовое зодчество, Остяко- ваогульский округ, Сибиряков, сибиряковка, Урал, оленеводство, Обь, Северная Сосьва, рыбалка, Ляпин, Сыгва, Саква, Хурумпауль, Хошлог, Сибирякрвская пристань, Пономарёвы, приказчик Сибирякова, Щекурьинский погост, революция, гражданская война, мятеж, Щекурья, - село Щекурьинское, деревня Ясунт,  Ясунтские юрты, Юрта,  вогульские неукреплённые (не военные) поселения, Городками, острогами, укреплённые, военных столкновений, поселения,  «Русь-пауль» , «Пристанское», «Пристань»,  поселение купца Сибирякова,  реки Ятрии, Сертыньи, Щекурьи,  Хулга, ручья Пристанского, пароходной торговой пристани, начало Сибиряковского торгового тракта через Урал из Сибири в Центральную Россию, село Ляпино на Сыгве, село Лапи, Ляпи, Щекурьинское,  зырянский посёлок «Саран – пауль», русское купеческое поселение «Русь – пауль», село Щекурьинское, христианского храма, молебный дом,  часовенка.

Самый северный храм Югры