Мелконаварный бизнес. Детектив - 16

               ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

    Через три часа нас пригласили на посадку в самолет. На этот раз он был забит сверх всякой меры. Едва наша группа успела занять места, как в салон хлынула масса людей - лиц южной национальности. Они заполонили собой все проходы и встали, нависая над сидящими в креслах, словно фонарные столбы. В самолете сразу же стало шумно и душно, словно южные люди не только пришли сами, но и притащили с собой целый базар. Я запихнул сумку под кресло и закрыл глаза. Почему-то я был уверен, что после возвращения в Москву у меня не будет времени как следует выспаться.
    В мозгу лениво ворочалась мысль, что после перенесенных треволнений хорошо бы бросить бизнес и открыть свой собственный маленький свечной заводик по производству свечей... от геморроя, единственным клиентом которого был бы я сам.
    К Москве мы подлетели уже вечером. Когда самолет пошел на посадку, я увидел, как в сплошном черном вакууме ночи под нами светятся маленькие яркие светлячки. Постепенно их становилось все больше и больше, и вот уже целое зарево огней оповестило нас, что город совсем близко. Через несколько мгновений колеса самолета стали мягко отсчитывать стыки взлетно-посадочной полосы.
На земле самолет был медлителен и неповоротлив, как будто это не он всего лишь несколько минут назад стремительно резал воздушные потоки своими крыльями. Мы долго катили по жесткому покрытию аэродрома, пока, наконец, авиалайнер не остановился.
    Нас поздравили с прибытием в столицу России – Москву, и объявили, что температура воздуха за бортом минус пятнадцать градусов. Это сообщение вызвало среди прилетевших порядочное оживление. Люди задвигались, доставая и надевая на себя теплые вещи. Так как я отдал свой свитер Ольге, а куртка уже была на мне, беспокоиться и суетиться мне было ни к чему. Но все-таки я решил кое-что предпринять, зная, что череда новых неприятностей меня не минует. Я достал пластиковый пакет, который всю дорогу мешал мне удобно устроиться в кресле и протянул его Марине со словами.
    - Спрячь его у себя, пожалуйста.
    - А что там? - боязливо поинтересовалась она.
    - Там пистолет весьма оригинальной конструкции, который я забрал у Саши. Он снаряжен патронами с концентрированным раствором кислоты и цианидом. Саша хотел меня из него успокоить, но я оказался проворней.
    - И что мне с ним делать? - девушка никак не решалась взять в руки опасный пакет.
    - Я и сам не знаю, - честно признался я, - ясно одно, мне его у себя оставлять нельзя. И вот еще - возьми мой адрес. Вдруг пригодиться.
    Марина несколько мгновений подумала, затем вздохнула полной грудью, видимо решившись, и убрала оружие к себе в сумку. Я сверху накрыл ее ладонь своею и крепко сжал: теперь я знал, у меня есть союзник, а значит - все не так уж плохо.
    Я встал и пошел по проходу к открытой двери.
    - Не так быстро, - сказал мне Андрей, перегораживая рукой, как шлагбаумом, дорогу, - ты еще должен мне кое-что вернуть.
    - Не здесь, - прошел я мимо него как ледокол, - я не хочу, чтобы один из этих южных людей всадил мне под лопатку нож.
    - Дался тебе этот нож, - вздохнув, произнес Андрей, поднимаясь и следуя за мной.
    Мы вышли из самолета и по трапу спустились на землю. На улице было морозно, холодный колючий ветер, пользуясь большим пространством, свободно гонял по нему целые хлопья колючего снега. Наша маленькая колонна потянулась к светящейся невдалеке вывеске «Москва». Об автобусах для нас, конечно, никто не подумал.
    - Здравствуй, Россия, - горько усмехнувшись, сказал я вслух. Меня никто не поддержал. Наверное, не услышали.
    За стеклянными, ярко освещенными воротами царила обычная суета. Наша группа разделилась на две части: одни пошли забирать свой багаж, другие заторопились прямо к выходу. В числе других были и мы с Андреем.
    - Все, - сказал он, когда мы были уже в центре зала, - отдавай бутылки.
    - А может, в автобусе? - спросил я, точно зная, что он мне ответит.
    - Я не поеду в автобусе, так что отдавай сейчас.
    Я пожал плечами и расстегнул сумку: сейчас так сейчас. Перед смертью не надышишься.
    - Ну, все, - сказал удовлетворенно Андрей, когда бутылки перекочевали к нему в сумку, - я пошел. Может быть тебя подвезти? У меня машина.
    - Меня укачивает сзади, - покачал я головой, а про себя добавил: «особенно лежа в багажнике». - Я уж лучше, как все. На автобусе.
    - Тогда, пока, - легко согласился Андрей, - до встречи.
    - До встречи, - задумчиво вздохнул я, не сомневаясь, что при всем желании мне вряд ли удастся ее избежать.
    Я подождал, пока Андрей скроется из виду, и пошел в камеру хранения забрать газовый пистолет и деньги. Ячейку с номером «25», в которой я оставлял вещи на хранение, я нашел сразу. Я полез в карман за мелкой монетой, позволяющей набрать шифр и открыть ячейку, но этого не потребовалось: дверь ячейки была приоткрыта. Я нагнулся и заглянул внутрь: ячейка была пуста. Я поднялся с колен и невидящим взглядом осмотрел длинные ряды железных ящиков. Мелькнула мысль: «а может быть, я перепутал номер ячейки?» Но я отбросил ее - уж слишком запоминающимся был номер.
    Я брел по проходу, волоча по полу сумку и пытаясь размышлять о том, что же произошло? То ли за мной кто-то наблюдал, когда я делал закладку; или... или я все-таки оказался разговорчивей, чем мне показалось, когда меня отравили какой-то дрянью в первый же день приезда в Дели. Но сейчас это было не самым важным. Главным было то, что я остался без оружия. Я поспешил к автобусу, который должен был ждать нашу группу на стоянке. Я был почти уверен в том, что этим поздним морозным вечером со мной ничего не произойдет. Андрей, скорее всего, принадлежит к одной из крупных питерских бандитских группировок, а здесь - Москва. Здесь чужая территория, на которой ему ни к чему устраивать разборки. Да и зачем? Он знает мой домашний адрес, место, куда я все равно должен буду вернуться. Так стоит ли ему суетиться?
    Я был почти уверен, что в автобусе, который действительно ожидал группу, Марины не будет, Андрей наверняка захватит ее с собой. Так и оказалось. По моей просьбе водитель подождал еще десять минут, а потом все в салоне зашумели, что ждать больше не имеет смысла, и мы поехали. Я прошел мимо нахохлившихся словно воробушки, Оли и Наташи, которые даже не подняли на меня глаза. «Что ж! - подумал я обречено. - Когда все плохо, надобно даже из этого извлекать какое-нибудь удобство: раз Марина не явилась, я могу ехать в Санкт-Петербург, занимая два кресла». Что я и сделал, свернувшись калачиком.
    Автобус, плавно покачиваясь на наших родных российских колдобинах, вырулил на шоссе и ровно покатил по нему, сокращая расстояние между Москвой и Петербургом. За окном было совсем темно, да и смотреть в него не хотелось: все, что я мог увидеть, я уже увидел по пути «туда». Все мое тело ломало после отнюдь не ортопедического самолетного кресла, а голова, недавно немного успокоившаяся, вновь стала болеть.
    Я достал из кармана упаковку «Пенталгина», которую купил в аптечном киоске и выдавил в рот сразу две таблетки. Так как запить таблетки было нечем, я разжевал их и проглотил, ощущая во рту ужасную горечь. Я достал из кармана мятную жвачку и положил в рот аж четыре подушечки. Стало лучше и, лениво почавкав минут пятнадцать, я все-таки задремал.

                ***

                Картинка из Интернета.