Как я с милым на карете в шляпке модной Объезжаю с

Алим Мила Люйколя
 
Никогда я не была в Париже.
Но похоже, там  я все-таки была.
Помню. Улицы прямые, длинные
И чудесные елисейские поля.

 И кареты, и извозчики, и шляпки,
И ротозеев, не сводящих глаз, толпа,
 Как мы с ним шагаем  по  бульвару
И от счастья  наши светятся глаза.

Я великолепна . Это несомненно.
 Всех   прохожих мой   чарует   взгляд
 Помню,  как пушинкой легковесной
Я кружилась на его  больших  руках.

В этой жизни я не была в Париже.
Но похоже в той, другой, я там жила.
Помню, как мне руки целовал любимый,
Белые перчатки и елисейские поля.
 
  Память воспроизводит и Испанию,
 Там   в Сопротивлении мужчиной я  была.
 Помню,  как меня  фашисты расстреляли,
 Но осталась  я все таки жива.
 
Я тогда свое дыханье  так затаила,
 Что подумали они, что я мертва.
 Но  я выползла,  очнувшись, и из могилы
 Потому и  осталась я жива.
 
Помню,  было  холодно и  много  снега.
 Мои руки были все в крови.
Но дожила  я до  большой  победы
 И потом уехала в Россию жить.
 
 Где и когда еще жила, не помню.
  Душа помнит   самое лучшее в летах.
 Воскрешение из мертвых, кони, розы,
 Сладость поцелуев на губах.
 

Но все чаще все же мне приходит
В моих дивных  разноцветных  снах,
Как  я с милым на карете в шляпке модной
 Объезжаю   счастливые поля.