Пейзаж. проза

 Горы сидят, словно опьяненные великанцы на пряных просторах, пока их макушки остроносыми кактусами врезаются в небо. Но даже под потолком этой широкой клетки мне удается дышать лишь серым воздухом нижнего этажа.

«Ты просто блуждаешь, как муха в тарелке с супом!» — выкрикнул Лим где-то вдалеке. Я развернулся и обнаружил его силуэт, обнявший сосну. Наверное, он всегда таким был, всегда искал, где бы застрять, и строил дымные баррикады, хотя и надеялся втайне, что мир заглянет в его глаза и заметит там тончайшую взвесь незаменимого человека.

«Я думал, что один здесь», — ответил я.

«Ага. Только это не так или даже… всегда не так. И смотришь ты тоже, всегда не туда. Лучше, глянь на эти камни», — сказал он. Его взгляд заскользил по булыжникам вокруг, как по вылизанному льду. — «Каждый камень рождён из плоти земли и верит в то, что он тоже играет свою роль. К тому же кто-то, вероятно, вырезал на одном из них “жизнь” и “смерть”, чтобы бросить им в нас».

Я поднял небольшой камушек с вкраплениями пирита, намереваясь закинуть его в какую-нибудь расщелину. Но как только я замахнулся, камень выскользнул и грустно покатился вниз по склону, а после исчез.

Лим сделал вид, что ничего не произошло, и продолжил рассуждать о поиске истины, о мессии, о слиянии с природой, как будто перед ним лежат все карты, и он уже выбрал крайнюю черви.

Его растрепанные мысли заходят в мою голову, точно острие штопора.

«К чему это?» — не выдержал я.

«Да вот в чем дело», — говорит Лим, указывая на облака, которые в спешке уплывают. — «Они прячутся, будто жучки от света, переживающие за свои судьбы. Какие же они… незаконченные. Как и мы все», — заключил он и рассмеялся.

Пожалуй, это было его главное откровение.