Погрязшие

Идёт борьба

Осенняя слава жестока,
как ветер весною в лесу,
что с самого дует истока,
сбивая с листочков росу.

Невежество лунных затмений
в безоблачном небе тоски,
где звёздные кружат сомненья,
поют под снегами пески.

Река, стервенея, стремится
за синий уйти поворот.
Поэту безвестному мнится,
что вырвался будто вперёд

всех классиков древнего Мира
и полностью занял Парнас.
Его неуёмная Лира
звучит, но опять не про нас.

И всё повторяется снова,
идёт беспрерывно борьба
за чистое честное слово,
видать, предписала судьба.


Продолжил

Вышивает осень гладью,
зарёй подкрашенный рассвет,
закат… а с днём рожденья, сватья,
продолжил вышивку Поэт.

И снова осень листопадит.
Года листочками летят –
сдирает ветер их, не гладит,
и лужи во степи пестрят

и отражают звёзды ночью,
а днём купают облака
и появляются в них строчки.
Журчит усталая река,

волнуется осенней страстью
и оголяет в страсти мель…
Мы поздравляем нашу сватью
вновь с днём рожденья, ждём апрель.


Погрязшие

В трамвае скрежещет, в автобусе
я еду в осеннем тепле.
И что же творится на Глобусе?
Кто лист прикрепил на стекле?

Спросил я у ветра осеннего.
Он грубо ответил вчера.
Такого ответа мгновенного
ещё не слетало с пера.

Осталась трагедия в облаке,
грозою в Душе пронеслось.
Возникло видение колбами,
воздетыми днями на ось

метельных порывов неверия
в мятежность осенних ветров.
В них стонет, понятно, империя
предателей, подлых рабов.

И всё повторяется в точности
за тем вероятным дождём
предзимней суровой порочности,
погрязшие в ней мы живём.