Интерпритация брюссельских событий глазами артюра

Я  в Брюссель захотел. Думал, там оживу.
Память всё восстановит в моём дежавю.
Но в  Брюсселе случился меж нами скандал.
Поль - себе на уме.
Сука, су мне не дал..
Рисовал перспективы, пускался в вояж,
А в итоге - он пил. Я ж носил саквояж.
Хоть не нигер его,  не батрак и не раб.
В Шарлевиле сей жмот именуется — шкраб.
Я назвал его шкрабом. Пошла перепалка… Грянул выстрел!
Я медленно сполз по стене.
Консистенцией равной
      живой пастиле.
И в мгновение мой sher ami поседел.
Дело прошлое. Срок он сполна отсидел.

Жизнь итоги подводит… За ставнями осень.
В шевелюру моток новых красок подбросит.
Ишь. за летом, отпетым дождями голосит.
И листву, пожелтевшую, паводком сносит.
Сожалеешь ли ты о скандале, Артюр?
Финиш творчества. Мало подобных натур.
На поэзии ставишь ты крест или точку?
Каждый сам по себе.
Станем жить в одиночку,
натерпевшись от славы, дружб и литератур…
Загляните на выставку миниатюр...
вход свободный. Не надо монет и шуршащих купюр.
Обязателен лишь золотой педикюр.
От Брюссельских кутюр.
04.08.24.






 1. ВЫСТРЕЛ ПОЛЯ ВЕРЛЕНА . ОДНО ЛЕТО В АДУ.
Год 1873. Брюссель. Grand Hotel 

Молчала тишина. Десятое июля.
Поль как обычно пьян. Подвыпивший Артюр.
Поль вертит револьвер и говорит, ревнуя:               
- Зачем бросать меня? Для новых авантюр?
Я надоел тебе? Вперёд, дитя, как знаешь!
Счастливого пути, партнёр и фаворит!
Собаку бросить жаль... А ты меня бросаешь?
Смотри, не пожалей, одумайся, Артюр!

Поль вертит револьвер, к виску его подносит.
В своём ли Поль уме? Неужто  обалдел?
Он нервничает, Поль,  он зноя не выносит…
- Наездились! Брюссель - последняя гастроль.
Протянута рука.
      И пуля — рикошетит.
И из запястья кровь стекает на паркет.

Теперь, месье Поэт, за стрельбы срок вам светит.
И гений, впопыхах, крест ставит на стихах.
Став в девятнадцать лет  судьбе самоубийцей,
отвергнул навсегда и рифму и верлибр!
Абсент ли виноват, похоронивший Лиру?
Иль револьвер — вещ. док - убийственный калибр?
15.07.24



3. ДИАЛОГ МАТИЛЬДЫ МОТЕ де ФЕРВИЛЬ И ПОЛЯ ВЕРЛЕНА

Матильдушка, перечитал намедни
шедевр Рембо я ”Ле бату ивр!”
ЛЮБОВЬ МОЯ, отставь дела, не медли.
Оставь в покое колбасу и сыр.
Я не могу представить, чтоб в семнадцать
писали бы, как этот паренёк.
Что ни строфа — шедевр,  достойнейший оваций.
И мне доселе, Тильда,  невдомёк,
как можно так нарисовать стихию…
найти в обычной речи те слова,
которыми жонглируем мы всуе.
Найти рассветы в океане тьмы.
Да,, гений тоже смертный человек.
Сперва он пишет о стихии рек,
несущей  скорлупу еловой шишки\,
на бездну бури жизни...
налёт индейцев, пленный экипаж...
Читаешь — по спине мурашки аж!
Холодным потом сердце прошибают.
Не верится... но в жтзни так бывает!..
Я в чтиве книг имею прочный стаж.
А тут гарсон семнадцатилетний:
И с этих пор я плыл ПОЭМОЙ моря,
забредшую в лазурный омут тины.
Где плыл »обрадованный» утопленник
в глуши бездонной трюма корабля.
Такой поэзии аналогов не сыщешь.
 Там каждый шаг открытием насыщен.
С ума бы не сойти от тех пассажей.
Сравнений и эпитетов, которые выносит
на свет божий
сей мастер слов и выдумщик метафор,
неведомых для наших подворотен.
- Так он же…Самородок!
- Раз в столетье ТАКОЕ ОТКРОВЕНЬЕ происходит.
и нам с тобой — за счастье знать Артюра,
как солнечное-лунное затменье.
А рифмы! Боже, мой, какие рифмы!
Он «блем» рифмует с «ле поэм»…
«де сапин» зарифмсовывает с «граппин».
Смотри, а как созвучны «флотс» - «фалотс»!.
Здесь слиты мастерство и настроенье.
Что снажешь?
-Тут слепому  видно — Гений!
13.12.24.