Рубль

                «Кому щи пусты, а кому жемчуг мелок»
                (Русская пословица).

               



                1
        Мгновение, облечённое в безмятежную простоту единственно верного штриха, мазка, ноты. Да мало ли в чём может обрести жизнь то состояние души, для которого в наших тяжёлых и нелепых словарях существует слово «Вдохновение». То вдохновение, которое, пожалуй, единственное только и есть, суть, начало всякого великого искусства. Когда, ощущая близость к потрясающим тайнам вселенной наш дух, преодолевая несовершенство человеческой природы взмывает над унылым и пошлым миром обыденности и факта. И тогда лаконичные и красивые мысли, облечённые в слова, выходящие из-под пера, не теснятся и не лезут друг на друга словно пассажиры у выхода из горящего вагона, а рождают красоту сюжета. Тогда каждый вновь сделанный кистью мазок приближает рождение великого полотна, способного самое чёрствое сердце испытать трепет. Тогда каждая последующая нота, вставая в строй становится частичкой торжественной строгости присущей серьёзной красивой музыке столь сладостной для слуха.
     Лука, -огромный бородач, лет тридцати пяти, с покрасневшим, покрытым бисеринками пота лицом, в засаленной спецовке и кожаном фартуке, неспеша раскладывал на столе только что откованные им элементы для ворот, которые он взялся изготовить для храма. Будучи человеком искренне верующим, он часто посещал этот храм во время церковных праздников.  В нём же он крестил свою дочь.
Лука, не смог сдержать улыбки, вспомнив тот взгляд, каким смотрел на него старый настоятель храма Отец Исидор, когда Лука сообщил ему о желании изготовить для храма новые ворота, и добавил, что все расходы, связанные с изготовлением, транспортировкой и монтажом ворот организация, которую представляет Лука (то есть, по сути, сам Лука), целиком и полностью возлагает на себя. 
  Лука не был близко знаком с настоятелем, но и того, что ему было известно, наполняло его душу уважением к этому человеку.  Лука знал, что под обликом, этого тщедушного, сгорбленного старика с покрытым морщинами желтоватым, вероятно в силу перенесённых некогда болезни, лицом, с жиденькой бородкой, торчащей узким клинышком из подбородка, настолько нелепо, что у стороннего наблюдателя могло сложится ощущение, что это и не настоящая борода вовсе, а один из атрибутов, полагающихся его сану вроде камилавки или фелони,  скрывался весьма строгий владыка, и очень рачительный хозяйственник.
Приехав несколько лет назад  откуда-то с юга, этот человек с тихим голосом, кротко взирающий на мир серыми усталыми глазами, взяв под свою опеку полуразвалившийся храм, служивший в былые времена складом, а после развала колхоза и вовсе пустовавший, за несколько лет вооружившись несгибаемой волей и почти самоотверженным трудолюбием, сумел превратить в дом господень куда в дни церковных праздников съезжались люди со всего края и слава о котором гремела далеко за пределами области.

  Рассматривая эскиз будущих ворот, который Лука привёз для утверждения спустя неделю после вышеизложенного разговора старый настоятель изредка бросал внимательные взгляды на огромного бородатого прихожанина, словно соизмеряя масштаб задуманного проекта, с масштабом личности человека взявшегося его реализовать.
  Приложив очередной элемент, Лука отступал на шаг от стола и сложив руки на груди долго и прищурив глаза. Затем он с минуту прислушивался к звукам, доносившимся из-за стены. В соседней мастерской трудились два его помощника. Это были весёлые разговорчивые украинцы, неистощимые на анекдоты и разные курьёзные истории, по большей части состоящие из побед на любовном фронте.
  Несмотря на то что Лука старался соблюдать дистанцию между собой и подчинёнными, благодаря его доброму и отходчивому нраву ему удавалось поддерживать в кузнице атмосферу, которая не позволяла, ни подзатыльникам, ни довольно резким окрикам, к которым время от времени, в процессе работы, приходилось прибегать, сбить у его подчинённых тот задор, без которого невозможна никакая творческая работа.
  «Наверное курят, лоботрясы, - беззлобно подумал Лука, оглядывая, только что выложенную из элементов балясину. Затем его мысли снова вернулись на храмовое подворье.
После того как все необходимые «Понял», «Хорошо» и «Согласен» были озвучены, они вместе с отцом Исидором отправились в трапезную.
  Ели они молча. Лишь однажды, покончив с борщом отец Исидор, отодвигая от себя тарелку, подмигнул Луке и с улыбкой прошептал заговорщицки, что не плохо бы устроить нагоняй на кухне, дабы не забывали, что недосол на столе, а пересол-на спине.
Лука в ответ лишь кивнул, так как в тот момент он, мысленно обшаривал все углы своей кузницы прикидывая сколько и какого свободного материала у него имеется в наличии. Когда с кузницей было покончено. Пришёл черёд гаража. Затем он вспомнил, что два десятка трёхметровых прутов, у него лежали на даче, и пусть эти пруты должны были пойти на оградку его участка, однако такая ничтожная цель как оградка в сравнении с храмовыми воротами тут же была взвешена Лукой на душевных весах и найдена лёгкой.
  После трапезы, когда Лука попрощавшись с отцом Исидором направился на стоянку, где ждал его джип, проходя под аркой старых деревянных ворот, он снисходительно улыбнулся, оглядывая потускневшие от времени доски створ с примитивными грубо выкованными петлями. Но его сердце наполнилось щемящим восторгом едва он представил, как будут выглядеть новые ворота. Ворота, сделанные его собственными руками.
 В тот день возвращаясь в город, Лука решил сделать небольшой крюк дабы посетить один из пунктов по приёму металлолома. Надо бы сказать, что наш герой и прежде довольно часто посещал подобные учреждения, он называл их «Клондайками», и в этом заключалась сермяжная правда, ибо всякий раз когда его джип отъезжал от ворот того или иного приёмного пункта, пластиковый короб стоявший в багажнике был забит до отказа всевозможным ломом, который ежедневно в огромном количестве стекался в такие приёмные пункты с мелких промышленных предприятий, со строек, котельных, автобаз, подвалов, контейнеров для крупногабаритного мусора. Трубы, прутья, обрезки металлического проката различной формы и размера. Весь этот металлический хлам, который обычный прохожий не удостоил бы взгляда, попав в умелые руки кузнецов подобных нашему герою довольно скоро обретал новую жизнь в виде различных каминных принадлежностей, ножей, флюгеров, подсвечников, канделябров, изящных завитушек становившихся в последствии частями каминных и оконных решёток, ворот, арок, перил, и многого другого. Как тут не вспомнить, затасканную максиму «Всё новое, это хорошо забытое старое».
Забегая вперёд, скажу, что в тот день «Клондайк» оказался к нашему герою весьма щедрым, ибо, когда его джип отъехал от ворот приёмного пункта в его багажнике лежало множество разного рода металлических обрезков, скоб, которые скоро должны были обрести вторую жизнь. Кроме того, Лука присмотрел и попросил приёмщика- вечно улыбающегося татарина, придержать пару дней несколько метровых железных полос, правда слегка затронутых ржавчиной, но её ничего не стоило очистить, и два довольно длинных уголка, бывших некогда составными частями двуспальной кровати.
Громкие удары молота за стеной вернули Луку в кузницу.

                2.
В полдень, когда все трое собравшись в «каптёрке», сели обедать, Лука, потянувшись за куском хлеба, внезапно ощутил острую боль в пояснице.
«Только этого мне сейчас и не хватало, - подумал он, медленно убирая руку.
Это был один из участившихся в последнее время приветов из далёкой юности. Сказывались долгие часы, проведённые в холодной, полуподвальной «качалке», где они с друзьями по двору желая покорить все женские сердца родного микрорайона, подбадривая друг друга, поднимали огромные, самодельные гантели, безвозвратно калеча свои позвоночники и суставы.
В течении нескольких минут, пока его помощники, похохатывая и бесстыдно смакуя скабрезные подробности ночных любовных похождений, с аппетитом уплетали борщ, Лука просидел неподвижно, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
   И хотя к счастью, на этот раз боль вскоре отпустила, когда обед завершился Лука счёл за благо посидеть с пол часика.
  Потягивая крепкий, сладкий чай из огромной алюминиевой кружки, и оглядывая грязные стены каптёрки, оклеенные грязными фотографиями актёров и актрис, старыми календарями, он возвращался в воспоминаниях в свою давно минувшую юность, в тот далёкий, летний день, когда он, четырнадцатилетним чумазым мальчишкой, с расцарапанными в кровь коленями, сжимая в руке сломанный велосипедный руль, постучал в дверь этой кузницы.   Как после, стоя у двери и ожидая, когда ему уделят время, он, одновременно и с опаской, и с интересом озирался по сторонам. Тогда ему казалось, что он попал в таинственные чертоги, где обитают нет, не люди, но сказочные гномы (у всех троих работников имелись окладистые, густые бороды), которым подвластно какое-то заповедное, недоступное простым смертным знание. Ему, вдруг, ужасно захотелось стать частью всего этого волшебства, и потому, когда огромного, голубоглазый улыбчивый бородач, обратился к нему с просьбой посмотреть свежим взглядом ровным ли получается прут, над которым тот трудился, Лука тут же откликнулся на его просьбу.
   В тот день починить руль Луке так и не удалось, и потому на следующий день он снова переступил порог кузницы, и его снова попросили помочь, и снова он, не раздумывая согласился. Потом его попросили сходить в магазин за чаем, а когда Лука вернулся его усадили за стол и накормили до отвала горячими пельменями, вкус которых он запомнил на всю жизнь. Вскоре едва ли не всё своё свободное время лука стал проводить в кузнице. Мало по малу ему работники кузницы стали поручать нашему герою мелкие, не требующие особых навыков дела, с которыми Лука блестяще справлялся.
И однажды, это случилось летом, после окончания школы. В конце рабочего дня, когда они сидели в каптёрке и пили чай, хозяин кузницы-старый угрюмый молдаванин, с кольцом в ухе, которого за глаза называли Будулаем, предложил ему поступить к нему «подручным» и Лука не раздумывая согласился. Предложение о работе, надо заметить поступило весьма своевременно, поскольку незадолго до этого медицинская комиссия, изучив состояние его спины пришла к выводу, что в армии нашему герою делать нечего.
  Сделав очередной глоток, Лука не смог сдержать усмешку вспомнив те насмешливые взгляды, которые первое время бросали на него другие сотрудники кузницы. Эти взгляды словно бы говорили:
«Ну что же, потужься птенчик, потужься. Всё равно ремесло ты выбрал не по себе. Таким как ты здесь не место. Да что там ты, все вы сейчас такие. Не ты первый не ты последний. Рано или поздно ты сдашься, захнычешь и тогда тебе дадут на мороженное, погладят по головке и отправят под крылышко к твоей мамочке, которая тебя устроит почтальоном».
   Однако время шло, и «птенчик» оперился настолько, что мало по малу старый мастер стал поручать ему более серьёзную работу, на которую у него самого не хватало времени. Кроме того, разительные перемены произошли и во внешнем облике нашего героя произошли разительные перемены.  Он значительно вырос, раздался в плечах. От постоянной серьёзной работы его мускулы стали твёрдыми как железо. Редкие жиденькие волосы, свисавшие с подбородка, разрослись и превратились в окладистую светлую бороду, которая придавала его облику вид старорусского купца, или былинного богатыря, взявшегося, в ожидании грядущего ратного подвига, за ремесло дабы сила его не пропала даром.  Его речь, некогда вызывавшая раздражение у товарищей раздражение обилием изящных оборотов, обрела чёткость и краткость, словно удары молота. В каждом его движении теперь чувствовалась отчётливая, скупая точность, которая отличает юношу от зрелого мужа.   
   Часто, глядя на этого доброго, улыбчивого гиганта, старый кузнец Будулай, тихо вздыхал, жалея, что судьба не дала ему такого сына.
   Однажды став свидетелем того, как Луке одним своим окриком удалось придать сложившейся в кузнице обстановке, необходимую степень серьёзности, старик сделал его своим заместителем, которому переходила вся полнота власти в его отсутствие.
                3.
   Удешевляя товары повседневного спроса путём наращивания объёмов производства, инженеры и экономисты, сами того не желая, попутно вознесли на неслыханные высоты стоимость изделий, изготовленных при помощи ручного труда. По всей видимости не столь уж не правы те, кто утверждает, что стремление к исключительности заложено в человека самой природой, а из этого с необходимостью следует, что чем более механизироваться будет в дальнейшем жизнь, тем больше будет человек готов заплатить за исключительность. Мало что может подарить человеку такое ощущение собственной исключительности, нежели чем обладание изделием изготовленным с помощью ручного труда мастера.
  Множество людей разного возраста, достатка и социального положения с раннего утра до позднего вечера приходили в кузницу старого Будулая, принося с собою чертежи, рисунки и эскизы всевозможных решёток, флюгеров, каминных принадлежностей и прочей утвари.
  Когда речь заходила об оплате, иные клиенты проявляли такую лёгкость и беспечность в этом вопросе, что в пору было задуматься над вопросом: на каком же поприще должен подвизаться в этом мире человек, чтобы такие суммы не имели для него никакого значения? Впрочем, справедливости ради следует заметить, что и для Луки, во всяком случае, в тот момент, когда он разглядывал эскиз изделия, которое ему предстояло изготовить, деньги не имели никакого значения.

                4.
День ото дня мастерство нашего героя возрастало, Он давно уже выполнил собственноручно не один заказ. И молва о талантливом ученике старого Будулая достигла многих и многих ушей. Со временем многие клиенты стали настаивать на том, чтобы их заказы выполнял именно Лука.
  Однажды, в самом конце лета, они заработались допоздна, (тогда они взялись выполнить один крупный заказ для министерства культуры области). Когда пришло время расходится по домам, хозяин, отозвав Луку в сторону попросил того задержаться ненадолго.
   Когда они остались одни, старик сообщил Луке, что ему необходимо уехать на довольно длительный срок, и он принял решение оставить вместо себя именно Луку.
-Как считаешь, справишься? –спросил старик с прищуром глядя на Луку.
 Не зная, что ответить, тот лишь смущённо пожал плечами.
«Справится, -думал с улыбкой старик, разливая по кружкам душистый чай с мятой. -Конечно справится.

                5.
     С твоего, дорогой читатель, позволения, я опущу, тот период, когда в отсутствие старого Будулая, кузницей руководил Лука.
 Вернувшись в город, прямо с вокзала старик отправился в кузницу. Был выходной и в кузнице не было ни души.  Каково же было изумление старого кузнеца, когда, войдя в каптёрку, увидел на стене над столом, за которым они пили чай, вставленную в рамочку благодарственную грамоту, вручённую его предприятию от министерства культуры области «За своевременно и качественно выполненную работу». Рядом в такой же рамочке красовалась фотография, на которой министр культуры области широко улыбаясь, пожимал руку... Луке. 
  Глядя на фото, старик не смог сдержать улыбку, настолько нелепо эти двое, узкоплечий человечек в чёрном костюме и очках и светлобородый великан, смотрелись рядом друг с другом.
                6.
   Время шло, и старый кузнец стал всё чаще жаловаться на сильные боли в сердце, а однажды придя на работу, и едва переодевшись в спецовку схватился за сердце и попросил вызвать скорую. Несмотря на решительные протесты полной и до неприличия накрашенной медсестры, Лука настоял, чтобы ему позволено было сопровождать старика.
   Полтора часа Лука просидел в коридоре. Наконец дверь открылась и долговязый доктор с бородой, делавшей его похожим на шведского моряка, коротко бросил поднявшемуся на встречу Луке:
-Инфаркт. Возраст.
-Никогда не забывай вовремя платить аренду, и при каждом удобном случае уворачивайся от уплаты налогов, - учил Луку старый Будулай, когда тот на следующий день пришёл навестить его.
  Неделю спустя старик умер и владелец кузницы, не желая расставаться со стабильным доходом, предложил Луке заключить с ним арендный договор, на тех же условиях, что и прежде. Вот так, наш герой однажды переступивший порог кузницы смущённым подростком со сломанным велосипедным рулём в руке, спустя много лет переступил тот же порог полновластным хозяином.

                7.
   Дела у новоявленного хозяина кузницы пошли не просто хорошо, а хорошо настолько, что не прошло и двух лет, как заработанные средства позволили ему жениться, приобрести квартиру, обзавестись прекрасным огромным джипом, запастись впрок довольно большим объёмом металла, и купить пусть и «с рук» несколько станков, которые позволили весьма расширить спектр выпускаемых его кузницей товаров.  Кроме того, в связи с возросшим числом клиентов, Лука был вынужден взять на работу двух помощников.
Несколько раз к услугам Луки прибегала и городская администрация. Не было ни одного района в городе, где бы глаз не радовали оградка, перила, или красивая решётка, вышедшая из кузни Луки. Пока чиновники города, всеми возможными способами стремились склонить столь непостоянное пресловутое общественное мнение приписывая себе установку той или иной ограды, или череды скамеек в городском парке и многого другого, Лука трудился, трудился и трудился. Его простая, скромная натура не мучилась ревностью, когда он слышал, как при виде великолепной кованной ограды, над которой он с помощниками трудились больше года, горожане возносили хвалебные панегирики в адрес очередного мера, который, к слову, и вступил то в должность лишь спустя четыре месяца после того, как в кузницу поступил заказ на эту ограду.
  В прочем не станем, дорогой мой читатель искать во всём этом лишних смыслов и плодить новых сущностей, успокоимся на том, что каждому в этом мире своё: Городу – ограды и решётки, политикам, - голоса избирателей, а нашему герою, - грамоты и благодарственные письма в рамочках на стену и, конечно же, деньги.
Возобновившиеся звуки за стенкой вернули Луку в реальность. Медленно поднявшись со стула, он прошествовал к раковине, под которой стояло полупустое ведро. Вылив в ведро остатки остывшего чая, он поставил кружку на стол и покинул каптёрку.

                9.
Время шло и с каждым днём всё выше росла гора готовых деталей для будущих ворот, всё больше было пропущенных посланий и звонков, и всё меньше в его кузнице появлялось клиентов. 

  Первое время, застав Луку за работой, они терпеливо ожидали, сжимая в руках листы с эскизами и чертежами. Но как известно бог всему в этом мире отпустил меру. Имелась такая мера и у терпения клиентов Луки. Первое время они, выслушав наскоро выдуманное Лукой объяснение, соглашались подождать ещё немного. Однако едва клиент улыбаясь покидал кузницу, Лука, забыв обо всём вновь все помыслы устремлял к воротам. При следующей встрече всё повторялось, и мало по малу клиенты, перестали посещать мастерскую Луки вовсе. А вместе с клиентами пропали и доходы кузницы.

    Супруга Луки, сухощавая красивая брюнетка, говорила с мужем о многих вещах, но молчала всегда только об одном, - о деньгах. А молчать она умела весьма внушительно. И всё чаще приходя домой с работы Лука, не услышав от благоверной ни слова проходил на кухню, где ждал его холодный ужин, после которого, было желание поскорее укрыться под толстым одеялом и отвернувшись к батарее, заснуть. Что, собственно говоря, Лука и делал.
 Не то в силу некогда почерпнутых в детстве убеждений, не то просто по причине отсутствия интереса, супруга никогда не проявляла интереса к тому, чем муж занимается на работе. Однако она, весьма чутко реагировала на толщину струи семейного дохода вытекающей из-за дверей кузницы. И толщина эта в последнее время её всё больше настораживала. Она (в отличие от нас с тобой дорогой читатель) решительно не понимала, почему вдруг иссяк тот щедрый поток, который столько лет неустанно орошая их семейное гнездо, наполнял её сердце уверенностью в завтрашнем дне и покоем. Начались скандалы и упрёки. И надо сказать упрёки не всегда были беспредметными. Так, например, в минувший день рождения дочери, жена едва не испепелила его взглядом, когда Лука, вместо обещанной гитары, подарил ребёнку книгу сказок.
Подумав о дочери Лука почувствовал, как огромный влажный, и тёплый комок подкатил к горлу. Перед его мысленным взором вновь встали большие и такие любимые глаза его ребёнка. Глаза полные слёз и непонимания. Чувство стыда ещё более усилилось когда  он вспомнил  как глядя в мерцающие холодным гневом глаза супруги, он выдумывая на ходу, принялся, с деланным весельем объяснять обеим, что, дескать, накануне узнал от одного своего знакомого весьма компетентного по части музыкальных инструментов, что та гитара, которую хотел купить, это пустая трата денег, в результате он пришёл к выводу, что лучше будет чуть подождать и  купить настоящую «Кремону» (он специально заучил накануне марку инструмента, чтобы его версия прозвучала более правдоподобно). В самом деле, не мог же он рассказать за праздничным столом, что деньги, отложенные им на гитару, целиком пошли на частичное погашение долга по зарплате своим сотрудникам, один из которых на его просьбу повременить с деньгами, сказал, с улыбкой, что он то повременит, но вот хозяйка его квартиры, предупредила его, что если к вечеру он не принесёт денег, то ночевать будет на улице.
     Мало по малу, из такой, в общем-то, банальной для российской действительности проблемы как, нехватка денег, подобно чёртику из табакерки родилась другая. Как известно женщина-существо мнительное. Супруга нашего героя в этом смысле не составляла исключения. Если раньше отсутствие супруга дома объяснялось его стремлением обеспечить семью, то что думать бедной женщине, если нет ни мужа, ни денег? Правильно! – любовница.
   И вот однажды, придя с работы домой, Лука в первый раз за много лет не нашёл на плите ужина, зато на столе его ждала записка, в которой жена говорила, что вместе с дочерью переезжает к матери.
Следующими кто покинул Луку были его сотрудники.
   Вероятно, окажись на месте Луки кто-нибудь другой, уход сотрудников наверняка заставил бы его осмотреться по сторонам и ужаснуться узрев истинное положение дел, но в том то и дело, что на месте Луки был сам Лука, и потому, подписывая заявления, он был удручён не столько утратой ценных сотрудников, которые, ко всему прочему, в скором времени, несомненно, усилят его конкурентов, сколько тем, что ему приходится из-за таких мелочей отрываться от по-настоящему серьёзной и важной работы.
   Когда за его бывшими сотрудниками закрылась дверь, Лука вернувшись к столу переложил местами две завитушки, которые ещё с вечера не давали ему покоя. Отойдя в сторону и присмотревшись, он нашёл, такое решение более удачным несмотря на то, что теперь ему нужно было изготовить несколько дополнительных деталей, для придания прочности конструкции и весьма усердно поработать «болгаркой».

                10
И вот наконец настал день, когда ворота были закончены. Тускло поблёскивая свежей краской и патиной, они стояли прислонённые к стене кузницы, ожидая отправки к месту установки.
   На протяжении двух дней Лука как заведённый приглашал в свою мастерскую знакомых, дабы показать им плод своего длительного труда. Ворота и впрямь были хороши. Трудно было себе представить насколько чёрствым должен был быть человек, который увидев такую красоту, остался бы равнодушным.   Причудливость узоров и качество ковки свидетельствовали, и как верилось Луке ещё много лет будут свидетельствовать о том, что человек изготовивший их был движим не жаждой наживы, но совестью. И так тепло становилось на душе у нашего героя, что на какое-то время он забывал, и о том, что вот уже неделя прошла с того дня как хозяин предупредил, что пора вносить плату за аренду, и о том, что накануне, возвращаясь домой и проверив почтовый ящик Лука обнаружил в нём кроме нескольких газет и квитанции за квартиру, извещение о разводе.

                11.
 На следующее утро Лука, покрываясь потом, напрягал все силы до скрипа в суставах, силясь погрузить ворота в кузов ГАЗ-ели, которую он нанял, заложив в ломбарде золотую цепочку, подаренную ему женой на годовщину их свадьбы. Наконец, когда сжалившийся над ним водитель пришёл к нему на помощь, ворота были поставлены в кузов и закреплены с помощью верёвки.

                12.
     Всякий раз, когда по дороге автомобиль потряхивало, у Луки сжималось сердце и он просил водителя, если того не затруднит, быть по осторожнее.

                13.

     По приезде выяснилось, что настоятель с самого утра находится в отъезде, а замещающий его диакон, на просьбу Луки дать ему кого-нибудь кто помог бы ему выгрузить ворота, довольно сухо ответил, что он не уполномочен решать подобные вопросы.
-Ваше время, ваши деньги, - безразличным тоном ответил водитель, когда Лука попросил его подождать немного.

               
                14.
«Немного» продлилось около трёх с половиной часов. Приехавший настоятель, отрядил Луке в помощь нескольких работников.
Наконец ворота были выгружены во двор монастыря.
Глядя на то, с каким восторгом оглядывают труд его рук проходящие мимо ворот люди, Лука испытывал гордость.
   -Когда займёшься монтажом? – обратился к Луке настоятель, когда тот, расплатившись с водителем, подсчитывал достанет ли ему денег добраться до дома.
 -Завтра и займусь -ответил Лука пожав могучими плечами. -Чего тянуть-то?
    На следующий день, заехав в кузницу, Лука сложил в багажник своего джипа необходимые инструменты и отправился в монастырь.
 С твоего читатель позволения, я опущу в моём повествовании, те три дня, в течении которых наш герой вместе с тщедушным, подслеповатым и, судя по всему, не вполне здоровым в умственном отношении стариком-сторожем, отряженным отцом Исидором в помощь, демонтировал старые ворота, и устанавливал на их место новые.


                15.
   И вот-Случилось!!! Ворота наконец были установлены.
-Пришедший посмотреть на выполненную работу отец Исидор, не сумев совладать с чувствами, обнял и прижал к себе, зардевшегося Луку. 
- Приезжай после завтра в гости. У нас крестины намечаются, - прощаясь сказал отец Исидор, пожимая могучую руку кузнеца, когда тот садился в свой джип.
-Хорошо, приеду, - ответил Лука, поворачивая ключ зажигания.
Но Лука не приехал, ибо, проснувшись на следующий день по возвращению из храма, он понял, что не в силах даже подняться с кровати. При каждом малейшем движении спину пронзала адская боль. Однако не подлежит сомнению, что он был бы горд и счастлив видя с каким восхищением прибывшие на крестины гости, проходя сквозь новые ворота, останавливаясь, осматривали их. Как деловито и старательно мужчины трогая места сварки одобрительно покачивали головами, а женщины проводя тонкими холёными пальцами по изящно изогнутым ветвям восхищались сложностью узоров и тонкостью деталей.


                16.

    Когда обряд был завершён, пёстрая толпа гостей, выйдя из храма направилась в сторону автостоянки.
   Проходя по паперти многие останавливались возле небольшого деревянного столика, за которым, на грубо сколоченной табуретке, сидел, сгорбившись, старый, дряхлый монашек. На столе кроме разного рода церковной литературы, образков и крестиков стоял небольшой фанерный ящичек для пожертвований. Надпись на ящике гласила, что собранные пожертвования пойдут на строительство колокольни. Каждого бросившего в ящик купюру или монету, монашек одаривал поклоном и благословением. Поклона и благословения удостоилась и белокурая, зеленоглазая девчонка в голубеньком платьице, положившая в ящичек незаметно вынутую изо рта за секунду до этого жевательную резинку, несмотря на то, что её мама, - роскошная, высокая шатенка, увлечённо беседующая о чём-то с пожилой дамой, дала ей для этой цели пятисотрублёвую купюру.
    К столу подошла молодая пара. Стройная, красивая девушка лет двадцати, с огромными, печальными, серыми глазами. Её светлые густые волосы, были убраны под белую косынку. Каждая черта лица незнакомки, была, как бы сказал Александр Грин: «выразительна и чиста как полёт ласточки».
Её спутнику на вид можно было дать лет двадцать пять. Это был один из тех типажей, про которые принято говорить: «они точно знают, чего хотят от этой жизни». Одет он был в прекрасно сшитый серый костюм. На мизинце красовался огромный золотой перстень. Одним словом, всем своим видом этот человек источал успех и уверенность.
-Гена, давай пожертвуем сколько-нибудь на благое дело, - протянула девушка, просительно заглядывая спутнику в глаза.
-Ты что мать, с ума сошла. Я что, Марина, по-твоему, деньги с земли поднимаю? -  произнёс парень, с нагловатой усмешкой глядя на старика
-Гена, - обиженно протянула девушка, - ну ты посмотри какой покой вокруг. Ну отдохни ты хоть немного от своих дел. Никуда они от тебя не убегут. Печатный станок всё равно ведь не обгонишь, а от смерти не откупишься.
Не то признав правоту в словах спутницы, не то просто, чтобы отвязаться от неё, парень, кряхтя, полез во внутренний карман.  Вынув большой, кожаный бумажник, он несколько минут внимательно изучал его содержимое.
-Наконец он произнёс, с неприятной улыбкой:
-Мариша, дорогая, у меня с собой только крупные. И, кажется, какая-то, совсем уж мелочь.
-Ну давай хоть мелочь, - махнула рукой девушка, которую уже начало раздражать поведение её спутника.
Открыв отдел для мелочи, парень вытряхнул на свою пухлую ладонь одну единственную монету.
-Мариша, дорогая, у меня только рубль.
-Ну давай- давай свой рубль, сказала девушка, по лицу которой было видно, что она уже и сама была не рада своей затее.
Опустив в коробочку рубль, и оставив без внимания  поклон и благословение монаха, девушка взяла спутника под-руку, и они не спеша направились в сторону ворот.
     -Гена, ты посмотри какая красота! - сказала девушка, когда они проходили мимо распахнут распахнутых створ. - Вот это ворота!  Послушай, Гена в прошлый раз, когда мы с тобой приезжали сюда, на крестины сына Лёни и Вики их ведь не было. Красотища. Как ты думаешь, сколько такие ворота могут стоить?
 -Рубль они стоят Марина. Рубль, -ответил её спутник не поворачивая головы.
Как рубль? - удивлённо вскинула глаза на спутника девушка. – Какой ещё рубль? Ты что Гена, шутишь?
-Да нет, родная, - ответил парень, широко улыбаясь. – Я вполне серьёзно говорю.  Они стоят рубль. Вот тот самый рубль, который ты, только что, опустила в коробку.
Видя, что его спутница по-прежнему его не понимает, молодой человек привлёк её к себе, и произнёс с улыбкой:
-А ты думаешь дорогая моя, ты одна на свете такая дура?
.                Конец.

                31. 12. 2024г.







               



 
               














                Рубль.
                (новелла).