Три брата - три любви сказка для взрослых

ТРИ БРАТА - ТРИ ЛЮБВИ  сказка для взрослых

Когда-то жило трое братьев,
И судеб получилось три.
Вот выросли из детских платьев,
Гляди, уже - богатыри!
Забылись прежние забавы,
А в мыслях путался лукавый.
Тот, кто был духом боевит,
Однажды как-то говорит:
- Друзья! Настало наше время
Покинуть милый отчий дом.
Пора раздвинуть мир плечом,
Седлать коней, а ногу - в стремя!
Благословил детей отец,
А мать всплакнула под конец.

Бывает, тянется уныло,
Порой несётся как стрела,
А вот теперь легко поплыло,
Как будто лодка без весла.
То драгоценно, то убого,
Лишает сна, как недотрога,
Оно – тот яд, что пьют до дна,
Нам время - благо и цена.
Одно лишь сделать не посмеет:
Остановиться хоть на миг!
Хотя соблазн порой велик.
А, вот, что, может быть, страшнее:
Уходит, хоть не без следа,
Но не вернётся никогда.

Мой друг читатель, недовольно,
Наверно, скажет мне сейчас:
 - Зачем так долго и крамольно
Ты рассуждаешь битый час?
Прошу, простите сумасброда,
А в сказке минуло три года.
Вернулись братья все домой,
Какая радость, боже мой!
Суровой дерзостью во взглядах,
Привычкой тратить мало слов,
Походкой лёгкой молодцов
В заморских дорогих нарядах
Родным был дан простой ответ,
Каким был след от этих лет.

Шумит задорное веселье,
Вино и явства на столе.
Не будет думать о похмелье
Тот, кто сейчас навеселе.
Поговорили откровенно
И разошлись все постепенно.
Зарёй погашены огни,
Остались братья лишь одни.
О чём теперь заговорили
В кругу своём и в тишине?
О битвах в гибельном огне?
Иль славу о себе трубили?
Читатель, кротость прояви:
Речь шла лишь только о любви.

По старшинству, что нам не ново,
Брат первый начал свой рассказ.
Его б назвали «казанова»
По меркам, что в ходу сейчас.
- Она вошла, как наважденье,
Мир изменив в одно мгновенье.
Блаженство тут, а дальше – тьма,
Страшна так, будто смерть сама.
Не опишу волненье словом,
Стоял покорно перед ней,
Мир становился всё тесней,
Одним сплошным став властным зовом.
Такое сделалось в груди…
Молю, о боже, пощади.

Она прекрасна, что добавить?
Над ней был яркий ореол.
Без сил с любовью страстной сладить
Я смело к ней тогда пошёл.
Блаженству, плахе ли навстречу?
(К тому и этому, отмечу),
Огнём любви в глазах разя,
Чему противиться нельзя.
Какие яростные ласки
Дарила в пламенной ночи,
Блаженства сладкие бичи
В раю меня хлестали адски.
Моя душа осталась с ней,
Нет в мире женщины милей!

Я об одном теперь радею:
Пускай теперь же мать, отец
Рукой родительской своею
Благословят путь под венец.
Немного братья помолчали,
Заговорил тут средний дале.
Былой обычай соблюдём,
Расскажем коротко о нём.
Он мог цитировать из книги
Главу иную наизусть,
Глазам его присуща грусть,
Улыбку знал капризной Ники,
Был несомненный удалец
А там, где надо, ловкий льстец.

- Терпя походные мытарства,
Любя сраженья, как вино,
Достиг пределов дальних царства,
Где быть мне было суждено.
При этом чувствовал всечасно,
Что ангел мой там, где опасно
Меня скрывал своим крылом,
И я мог рваться напролом,
И верить: путь мой через битвы
К любви единственной ведёт,
Что славой оплачу я счёт,
Забыв никчёмные молитвы.
Спокоен был душевный пыл,
И сердце я пока забыл.

Однажды днём благословенным,
Когда сбываются мечты,
Затмив мир светом сокровенным,
Вошла - в смятении застыл.
О, как же всё таки красива!
Смотрю восторженно-стыдливо.
Что я могу? Лишь умолять!
Стяжает сердце благодать!
Сорвать тяжёлые оковы
И улыбнуться хоть разок?
Не получить бы вдруг щелчок!
И где взять силы, хоть для слова?
То холод, то пожар в груди,
О, боже правый, пощади!

Когда я рядом, то робею,
Украдкой только взгляд ловлю.
Заговорён, наверно, ею?
И знает ли, как я люблю?
В сомненьях мучился напрасно,
Пусть речь моя была несвязна,
Любовь увидела в глазах.
А, может, выдал детский страх,
Растущий в доблестном мужчине,
Представшим перед божеством,
А, может, страшным колдовством,
Живой единственной святыней.
Кого поставить наравне?
С другой не будет счастья мне.

Смогу с одной смириться долей,
Пускай теперь же мать, отец
Родительской разумной волей
Благословят путь под венец.
Немного братья помолчали,
Заговорил тут младший дале.
Немного скажем и о нём,
Не чтя то каторжным трудом.
Последний самый - ровня старшим,
Имел и ловкость, и азарт,
Скажу короче, был он хват.
Умом, в задумчивость впадавшем,
Парил в несбыточных мечтах
И жил в неведомых мирах.

- Всю жизнь гонялся я напрасно
За вашей славой по пятам.
Любовь к сражениям заразна,
Скажу уверенно я вам.
Она одна владеет миром,
Сводя с ума кровавым пиром.
Но вас рассказ ждёт о другом:
О том, когда всё к верху дном.
Всю жизнь сквозь прорези забрала
Ведём с врагом коварным речь,
Язык которой – острый меч,
Но кое-что страшней металла.
Не проклянём ли мы тот час,
Когда судьба «отметит» нас?

Нет никого милей на свете
Чем та, в которую влюблён.
Но на пути любви к победе
Стоит стена из двух корон.
Моя любимая – принцесса,
Не хватит силы геркулеса,
Что б справиться с таким концом:
Любви могила под венцом.
Померкнет солнце, буря грянет,
Померкнет синий небосвод,
Иль выйдут чудища из вод,
Сам дьявол пусть в глаза мне глянет,
Мне испугаться не дано,
Свой ужас я изжил давно.

Читатель, баловень дивана,
Что ты зарубишь на носу?
Скажи мне прямо без обмана:
Увижу я твою слезу?
- От острой головной мигрени?
А! Всё равно, мой стих - Елене,
Понявшей: сказка  - жизнь моя,
А трое братьев - это я.
Писал и жадно рвал преграды,
Как ураганный южный шквал,
И о любви к тебе взывал,
Моя любимая Эрато.
Повинен, если, так казни!
Но, умоляю, не кляни.