Глава 22. Кара спускается на землю

       Кара и Далалай шли по узкой гладкой улочке вдоль высоченных каталожных шкафов. Город шкафов.
       – Нет, столица шкафов, – поправила Далалай. – Вся планета памяти – это города и города, шкафы и шкафчики. Хочу заметить: здесь только филиалы, своеобразные бюро запроса. Память – там!
       Далалай вытянула розовое крыло вверх.
       – Как ты можешь здесь жить, не понимаю! – посочувствовала Кара.
       – Замечательно! Ты видишь перед собой ворону, но я ведь не ворона!
       – Знаю, знаю. Какая же ты на самом деле, когда здесь никого нет?
       Далалай подпрыгнула и устроилась на небольшом ящичке с надписью «Для мусора».
       – Когда здесь никого нет – я никакая, просто планета. Видела зеркальные айсберги?
       Розовая ворона развернула крылья, и они, на глазах изумленной Кары, заледенели в сверкающие стекла. Как по волшебству к ним стали стремиться искорки-иголочки, неизвестно откуда взявшиеся.
       – На меня оседает память как пыль. Да вот, посмотри!
       Далалай ловко подцепила клювом одну несущуюся иголочку и подкинула ее в воздух. Воздух чуть подрожал, собрался в прозрачное облачко, и Кара разглядела в нем Бабайку рядом с толстым незнакомым мужланом.
       – Бабайка! Это мой Бабайка! Куда это он едет?! Карррр!
       Облачко резко свернулось в искорку и исчезло в зеркальном крыле.
       – Далалай, мне пора. Бабайка едет домой. Ты видела, какое у него довольное лицо?! С чего бы это?! Я вся дрожу!
       – Поймать еще одно мгновенье?
       – Ой, нет! Остановимся на прекрасном. Проводи, самой мне не выбраться из этих дебрей.
       Далалай стряхнулась, с нее полетели расколовшиеся льдинки-перышки.
       – А ящик для мусора зачем? Здесь мусор бывает? – спросила повеселевшая Кара.
       – Случается и такое. Ящичек для стертой памяти, пустой, как белый чистый лист. Листья и выбрасываю.
Кара непонимающе уставилась на розовую ворону.
       – Разве может быть память без памяти?
       – Еще как! Ее утрачивают, она блекнет, исчезает. Остается лишь слабый след, неподлежащий восстановлению. А бывает память, от которой отказываются. Иной раз – целые народы! Такая память здесь на особом счету.
       – На каком таком счету?
       – Она больше не выдается. А народ обречен на беспамятство.
       – А с памятью что?
       – С памятью все хорошо. Здесь она в полной и почетной сохранности. Ничего не исчезает бесследно, кроме пустоты.
       – Но пустота все равно есть.
       – Кто тебе сказал такую глупость?!
       – Ты. Только что.
       Далалай возмущенно взмахнула крыльями.
       – Пустоты нет, если ее не создать! А в природе она вообще отсутствует.
       – А воздух – не пустота?
       – Нет! И он наполнен жизнью, которой ты дышишь.
       – Бабайка говорил, что в космосе дышать нельзя. Там пустота?
       – Нет. Там нельзя дышать, но там можно жить.
       – Ты шутишь? Как жить, если не дышать?!
       – Спроси у планеты Земля. Космос – ее дом. Кстати, память тоже неплохо там себя чувствует и ей совсем не обязательно делать вдохи и выдохи. Скажу тебе по секрету, Кара: память – живая.
       – Далалай, прости. Не понимаю, мне надо над этим подумать. Пошли.
       Кара и Далалай подошли к лестнице, ведущей вниз.
       – Я очень рада, что перепутала планеты, – сказала на прощание Кара. – Спасибо тебе, Далалай! Однажды я спросила у Бабайки: если тебя придумали сердитые мамочки, то кто придумал меня?
       – Хи–хи! И что же ответил Бабайка?
       – Он еще не ответил, обещал подумать. Но мне почему-то уже не хочется этого знать.
       – Почему? Если ты задержишься здесь, то получишь ответ.
       Кара покачала головой.
       – Не важно, кто тебя придумал, важно – каким ты стал.
       Далалай обняла гостью крыльями.
       – Грустно расставаться. Хочешь, я подарю тебе свой розовый наряд?
       – Нет. Я к своему привыкла. Да и Шиш обсмеет. Посмотри: ну, какая из меня розовая ворона?
       – Да, действительно – никакая. А если одно перо? На память? Вот сюда, на шейку?
       – Тогда – с боку. Миленько! Но Шиш все равно обсмеет…
       – Ты уверена?
       – Уже – нет… И мне это нравится.