Собачки

СОБАЧКИ



«Ах ты ж, собачонка! Признаюсь, я очень удивился, услышав ее говорящею по-человечески. Но после, когда я сообразил все это хорошенько, то тогда же перестал удивляться. Действительно, на свете уже случилось множество подобных примеров. Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала два слова на таком странном языке, что ученые уже три года стараются определить и еще до сих пор ничего не открыли. Я читал тоже в газетах о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю. Но, признаюсь, я гораздо более удивился, когда Меджи сказала: «Я писала к тебе, Фидель; верно, Полкан не принес письма моего!» Да чтоб я не получил жалованья! Я еще в жизни не слыхивал, чтобы собака могла писать.»

Н.Гоголь "Записки сумасшедшего".


Данный текст пара-вербального общения кобеля Лоэнгрина Фридриха Трампа 3-го (удостоверение Лучшего Друга Человека № 44626, сертификат идеального сожителя № 799034, владелица Успенская М.И.) и кобеля Тамерлана Чапая Атиллы 77-го (удостоверение Верного Боевого Товарища № 18724, клубный сертификат отсутствует, владелец Алиев М.М.) переведен с собачьего на нелитературный русский язык и опубликован в сети в рамках гала-перформанса  "Кушай, Бобик, снэйк-гофре, витаминов много" от глобал-патриотик-концерна "Хвост вилял собакой".


Действующие лица:

Лоэнгрин, сокращенно Гринька - кобель породы брюссельский дракон. Он же граф де Буа-Траси, он же Змий Диавольский.

Мария Успенская, его хозяйка, эскортница по системе "все включено". Она же мимолетное виденье и гений чистой красоты.

Тамерлан, сокращенно Ланка, кобель породы российская пороховая. Он же полковник авиа-космических войск РФ, он же Георгий Победоносец.

Мухаммед Алиев, его хозяин, шуза-оптовик (но не шиза) с Апраксина рынка. Он же философ-стоик.

Зефира, гламур-сука породы болонка. Имя дано в честь Зефира, повелителя ветров, а также в честь известного кондитерского изделия.

Амур (вскоре покойный) - кобель породы болонка. Не бог любви, но наамурничал на своем веку немало.

Диана, их хозяйка, 30-70 лет - не богиня  Луны и не принцесса Великобритании, но как-никак, экс-балерина кордебалета столичного театра, на пенсии.



Действие первое.



Картина первая.


Обычный двор пост-советского пространства. Не самый бедный, но не вип, не топ, не бест, не маст, не вайп - хоть и не вай-вай.

Посреди двора две собачьих будки (нетипично, но так вот как-то). Одна арт-гламурная - облицовка кока-бола, спутниковая антенна, солнечная батарея, другая ретро-брутальная - дощатая, щелястая, в занозах.

Два кобеля сидят, каждый в своей конуре, ковыряются в лэптопах, кои неотлучно при них и делают вид, что нахрен не сперлись друг другу.

Тамерлан одет в спортивно-домашне-выходной костюм "Адидас", с прорезью на заду для хвоста, лапы обуты в стоптанные кроссы. Лоэнгрин в элегантной шелковой пижаме (тоже хвост сквозь прорезь в занице торчит наружу), бархатных шлепанцах с дамскими помпонами, на носу очки в оправе "Стрекоза и стрекозел лето красное пропели".

Впрочем, режиссер вправе предложить собственное креативное решение - заставить актеров таки-влезть в шкуры собак, дабы они таки-поняли, какова собачья жизнь.

Или, к примеру, определить их до пояса людьми, а ниже пояса - кобелями и сучками.

Или оперативным путем скрестить собак с человеками (если вы профессор Преображенский).


Лоэнгрин печатает на клавиатуре свой ежедневный блог и что-то подвывает себе под нос.

Тамерлан скалится, рычит, стучит об пол хвостом - на последней стадии терпения.


Тамерлан (не выдержав): Воешь, подлец? Скулишь? Ссучился на край? Что хвост задрал, кошка б..дская?

Лоэнгрин: Кошка сдохла, хвост облез! Кто промолвил, тот и съест! Рашен фольк пословица.

Тамерлан: Что, английские-то тебе на святой Руси не по глотке?

Лоэнгрин: А, дохлую пусси-кэт тебе в глотку! Суп с котом - на потом! Гуд лак, май френд!

Тамерлан: Это тебе гудлака в глотку! Кашу чужую воруешь! Проглотина! Думаешь, я не видел, как ты из моей миски жрал?

Лоэнгрин: Ничего ты не видел! И видеть не мог! Тебя вообще тогда на дворе не было! Тебя хозяин на кухне запер. Потому что к нему дама пришла! На случку.

Тамерлан: Я видел! Видел! Я из окна кухни видел, как ты крысятничал! До крыс до***лся!

Лоэнгрин: Докажи! У меня презумпция невиновности. Дура лекс, сед лекс! Закон дура, но это закон! Святой принцип римского права!

Тамерлан: Если ты еще раз к моей миске сунешься, я тебя, гад, без всякой дуры на бошку поставлю и узлом завяжу! Визжать заставлю! За загривок! И об забор! За глотку! И об будку! Об будку!

Лоэнгрин: О-о-очень страшно!

Тамерлан: Пасть порву!

Лоэнгрин: Тьфу, совок! Еще скажи: моргала выткну! С тобой культурному европейцу и собачиться западло.

Тамелан: Да, я совок! И горжусь! Я сделан в СССР! Со знаком качества! Я правильный пес! А ты под хвост кобелей дерешь, я видел! Гейропеец!

Лоэнгрин: Деру! Надо будет, и тебя задеру! С нашим удовольствием!

Тамерлан: Тьфу! Сука, он и есть сука.

Лоэнгрин: Я не сука, я элитарный кобель.

Тамерлан: КобЕль, она и есть кобЕль!

Лоэнгрин: Я гей в семнадцатом поколении. Я европейская клубная собака. С выставочной родословной!

Тамерлан: Какая родословная у педов! У тебя щенки-то хоть когда были?

Лоэнгрин: От суки-лесбиянки! Суррогатной матери! По ЭКО!

Тамерлан: Какая еще ко-ко? Это от курицы, что ли, щенки? Цыпки-гафки?

Лоэнгрин: Эко! Я донор спермы! В элитарном клубе! С гей-лесбийской родословной! А не двортерьер какой-нибудь!

Тамерлан: Пусть я двортерьер, да хотя бы, не гей-терьер.

Лоэнгрин (захлебываясь лаем): Я собачий граф! Де Буа-Траси! Я мусье! Шевалье! Из Парижа! Из Брюсселя! А не Шариков какой-нибудь, с балалайкой!

Тамерлан: А я вот простая российская собака. В натуре кобель с большим х**м.

Лоэнгрин: Да ты знаешь ли, что моя внучка Афродита Ифигения Элизабет на биенале в Венеции признана эталоном породы!

Тамерлан: Офигения у него внучка. Хренотения Собаковна.

Лоэнгрин: Лучшая сучка в породе! Сучка с ручкой! С лапкой наманикюренной. Она замуж вышла за потомка любимого кобеля его величества императора Карла Великого! Да, вышла! Законным браком! Их даже в церкви венчали. Не собачья свадьба тебе! Я фотки могу предъявить! Невеста в белом платье и в фате! И на белых лабутенах! Да!

Тамерлан: Они все в белом! Ё-моё! Графьё-шевальё! А я вот, простой парень. Как есть, в дерьме.

Лоэнгрин: Жених во фраке и в цилиндре! И с бабочкой!

Тамерлан: Ну да. Встань раком - будешь с фраком. Да еще и с бабочкой. Заместо бабы у него бабочка на шее.

Лоэнгрин: Мои внуки - принцы крови! И принцессы!


Тамерлан выходит из будки, демонстративно задирает хвост, гордо справляет малую нужду.

- Все принцы и принцессы - сучки с кобелями! А х** у меня все равно больше, чем у тебя.

Лоэнгрин: Ты, товарищ, почаще используй резиновое изделие №1. На что тебе размножаться? Подзаборников плодить. Вообще гондона не снимай. Говорят, что белое, в обтяжку - полнит (хихикает).

Тамерлан: Выходи, подлый трус! Х***и померимся! Посмотрим, у кого толще! Ты суку-то хоть раз в жизни драл?

Лоэнгрин: Я, если хочешь знать, их столько задрал, что тебе за всю жизнь не передрать. Да только мне оно все параллельно, женский пол этот, все ихние пусси. Уси-муси, муси-пуси, миленький мой. Ми-ми-ми, хвост прижми. Тьфу. Сука-скука.

Тамерлан: Не, в самом деле? Сук не стоит на сук? Давай, вылазь из будки! Я тебе покажу, что такое настоящий мужик!

Лоэнгрин: Только сунься. Тебе сразу пи**ец!

Тамерлан: О-о-о... У-у-у... Гейропеец русмат выучил. А ты хоть знаешь, что такое п***ец? Это пес с пятью ногами, который внезапно НАСТУПАЕТ. Пипец - это я! И
я-а-а-а таки НАСТУПЛЮ!

Лоэнгрин: Ты просто завидуешь, что у меня будка полимерная, эргономичная, с изотопной грелкой и автопоилкой. А у тебя старорежимная, Мухосранск-стайл. Да-а-а... Трудное детство, деревянные игрушки. Развалюха из говна и палок.

Тамерлан: Зажрались европиндосы! Обокрали весь мир! А за хвост тебя, буржуя, за хвост б**дский, да и вон из твоей евро-будки! Была вашинская, стала рашинская.

Лоэнгрин: Вот и все вы так! Агрессоры! Оккупанты! И узурпаторы!

Тамерлан: Фашистюги недобитые! Трамп-три! Морген фри, нос утри! Я на ваших фридрихов и адольфов клал, кладу и буду класть. Гитлер капут! А макроны-макароны, шульцы с сальцем мне вообще на хрен не сперлись. В жопу Европу! Со всеми ее либерте. И эгалите! И фраттелите! Пиндосам - пи-пи и понос!

Лоэнгрин: О-о-о... У-у-у-у-у! На святое посягнул? На идеалы! На принципы! На статую Свободы! На Великую хартию вольностей!

Раб крепостной! Холоп! Орда чингисханская!

Тамерлан: Не выходи ночю ва двор! Убю!


Во двор выходит Диана, вполне себе гламурное киссо, лет не то тридцать, не то шестьдесят, между "еще ничего" и "уже всё", с двумя мальтийскими болонками на сворке.

Болонки могут выглядеть людьми с песьими головами, или обычными чуваками, только в белых кудрявых шубках, или артистами балета в трико и пачках, на пуантах.

Диана отстегивает собачкам поводки. Хлопает в ладоши.

Диана: Амурка! Зефирка! Препарасьон! Атанде! Пятая позиция! Жетэ, жетэ! Баленсе!


Звучит танец маленьких лебедей. Или собачий вальс. Или 7-й вальс Шопена. Или рэп с стуком, или гоп со смыком, фиг ли с маком, в конце концов.

Собачки танцуют, притом весьма изящно. Видно, что с ними упорно занимались

Диана: Тур, тур! Шене, шене, шене! Баленсе! Баленсе! Поворот!

Лоэнгрин и Тамерлан очумело смотрят на танцущих из своих будок, крутят песьими головами.

Тамерлан: Фигассе!

Лоэнгрин: Шарман! Ле нюаж! Облака!


Картина вторая.


Запись разговора по вот-цапу (цап-царапу) произведена и опубликована в сети, на основании действующего законодательства, в рамках рекламной акции "Кушай, Тузик, пирожок, дофаминов много", от либерасьон-вип-концерна "Слон и Моська".

Оба собаковладельца сидят в своих квартирках, соседних, на третьем этаже, ковыряясь в смартфонах. Видны друг другу и зрителю в окнах (виндоус).


Мария в синем макси-платье, с голубой сверкающей диадемой в черных волосах, с огромными эзотерическими глазами, похожа на Богородицу с иконы. Но также и на топ-модельку с обложки глянцевого журнальчика, косящую под Анжелину Джоли.

Диадема не из натуральных сапфиров, игра не та, огранки не хватает, а бюджетная. Скорей всего, сваровские кристаллы (не сворованная, не воровская).

Мухаммед сухим пустынным ликом, бородой-хадж и особым разрезом глаз, вечно вопрошающих о чем-то вечном, похож на пророка, в честь которого ему дали имя. Но в то же время и на оптовика средней руки с Апраксина рынка.

Шузами торгуем, не без шизы.

По-русски говорит чисто, но с никогда до конца не истребимым восточным акцентом.

Мухаммед: И это все, что, правда? Ну, насчет биенале, свадьбы кобеля-гея с сукой-лесбиянкой и щенков, потомков императора Карла Великого?

Мария: А то. Мой Гринька - брюссельский домашний дракон. Специально выведенный клон. Идеальный компаньон для холостого джентельмена. На сук вообще стояка нет. Иинтерес только к своему полу. Экстерьер сертифицирован. Гибкость язычка, щекотливость усиков, длина пениса в возбужденном состоянии - все по гамбургскому счету. Меня просто силой заставляли в клуб его сперму сдать. И заморозить на вечное хранение с последующим многопрофильным осеменением. Короче, однажды открываю "Жизнь собачья ", и читаю - драконесса брюссельская Афродита Ифигения Элизабет 42-я на биенале в Венеции признана эталоном породы. Поздравляем владельцев! Фотка ее в свободном доступе, скрин родословной. Все как положено каждому звериному зверю - две бабушки и два дедушки, четыре прабабушки и четыре прадедушки, восемь прабабущек, восемь прадедушек... Прапрадедушек-прапрабабушек по шестнадцать. И один из пра-пра, я читаю - Лоэнгрин Фридрих Трамп 3-й. А это мой Гринька и есть. Граф де Буа-Траси. Лучшей сучки прапра. Вну-вну-прачки. То есть, пра-пра-внучки. У нее свадьба была с Парисом Зигфридом Адольфом, из королевского дома Бельгии.

- И дорого он вам обошелся, граф ваш? Если не секрет?

- Ой, не говорите. Я б за столько ни в жизнь не купила. Спасибо, друг помог, в беде не бросил. Машину мою разбил. Могу, говорит, борзыми щенками рассчитаться. Тогда нелегальных драконов брюссельских из Европы по спецпрограмме в пост-советию закидывали. Он и подрядился, олигархам втюхивать дракончиков. Ну, думаю, хоть собачиной взять. Приехала, взглянула. Интересный такой цуцик-мацек. Уси-пуси, лапочка-пипочка. Одна морда дракошкина чего стоит. Дай, думаю, тварь моя будет. Раз уж бабок от порядочного человека все равно никогда не дождешься. Так что, считай, по цене машины достался.

- Фигассе! Вон их бесплатных сколько по помойкам бегает.

- Лоэнгрин не помойный, в том и фишка. Он нас с вами, извините, по-рафинированнее. Ветеран Крестовых походов. Рыцарь яростного света. Сразу, со щенячьего возраста истинный дрессированный джентельмен был. Ничему учить не надо, сам все лучше тебя знает. Шубы не грызет, шузы не жует. С хейтерами не лается, к хакерам не клеится. С кошками не е**ется.

- Графья, они, известно, не писают и не какают.

- Какает он такими гламурными шоколадными какашками. Писает элегантно, тонкой струйкой, по синусоуиде. Ноблесс оближ. У него комильфо вбито в гены, намертво. А ваш, что, простая дворняга? Я без понтов, ты не думай.

- Зачем дворняга. Российская пороховая.

- Нету такой породы.

- Есть. В огне не горит, в воде не тонет. Скрестили фино-угорскую лайку, татарскую степную, сибирскую мелвежью, мордовского йорка... или орка, точно не помню... Белорусского бобра и русского серого волка. Всего пятнадцать, по числу республик СССР, плюс Куба, Китай, Севкорея, Венесуэлла ... И вышла пороховая российская. В просторечии натур-полкан. Несокрушимая, неодолимая. В боях познавшая радость побед!

- А клуб у вас имеется?

- Нету клуба. Не договоримся никак. У каждого, извините за грубое слово, члена, свои интересы. Свои мечты-понты.

- Я сейчас погуглила. Вылезает: российские пороховые собаки принимают участие в  СВО.

- Так точно. Они и мины, и дроны нюхом чуют. И шпионов. Разных там рукопожатых, звездунов, пятую колонну. На запах ловят. У предателей  такой запах особый появляется... Неприятный. Сладковатый такой. Его и люди чувствуют. Нутром. Кто свою стаю предал, того нигде не любят. У людей, сами знаете, друг на друга чуйка собачья.

- Мы все внутри - звери.

- Мой с утра поемши, попимши, за компьютер садится.

- Да... Дожили. Прям, до сих пор поверить не могу, что моя собачка переписывается с вашей в сети... Рыбы по полю гуляют, жабы по небу летают.

- Мыши кошку изловили, в мышеловку посадили.

- Я своего на Телеграмме еще в прошлом году зарегистрировала. Теперь он - блогерша Лорелея Грин. Инстра-самка. Рассуждает в постах. И знаете, так оригинально. Талантливо. Не то, чтобы одни штампы. Не пропаганда галимая, как у быдла, знаете. А собственное мнение. Эксклюзив. По проволоке дама идет, как телеграмма. Креатив!

- Мой тоже продвинутый. Когда я в танчики играю, он рядом на пуфике размещается, все сечет и лаем меня предупреждает об опасности. Дружеским тяфом, любовным, знаете ли, визгом. Вчера соседа дядю Колю в шахматы обыграл. Шах мол, тебе, и мат.

- А мой-то что учудил! Я его днем за уши от компа оттаскиваю. Так он по ночам в сети сидит. Звоню в М-сат. Алло! Моя собака по ночам тайно выходит в Интернет! И я теперь должна за это платить бешеные бабки! Отключайте его, давайте! А они мне: Сейчас проверим... Нет, мы не видим этого. Должно быть, ваша собака заключила договор с другим провайдером. Просто ле нюаж! Облака!

- Мыши кошку изловили, в мышеловку посадили... А жираф, словно граф, взгромоздился на шкаф.

- Послушайте, а вы откуда эти стихи знаете? Вы, извините, узбек или русский?

- Полукровка. Родители - понаехавшие, а я уже тут вырос. Узбекорус. Творческих узбеков вам!

- Мне эти стихи мама перед сном читала. Я жирафа боялась. А жираф, словно граф, взгромозился на шкаф, и оттуда на верблюда вся посыпалась посуда! Ужас ужасный. Глаза зажмурю, и под одеяло.

- Раньше говорили, что когда собака укусила человека, это не новость, а новость, это когда человек укусил собаку.

- Я читала в новостях, что два человека друг друга покусали, а собачка вызвала полицию и скорую.

- Диану из шестой квартиры знаешь? У которой болонки. Так вот, она их в балетные пачки наряжает и на пуанты ставит. И учит танец маленьких лебедей исполнять. Под минусовку.

- Да ну! Не может быть. Ну, собачий вальс, еще ладно... А чтоб танец маленьких лебедей... Еще скажите, па-де-де Зигфрида и Одетты. Минусовка за плюсовку зашла.

- Я бы сам не поверил. Но лично видел. Я к Диане как-то зашел. Не подумайте худого, просто за солью, по-соседски. Разговорились. Так она мне свой балет собачий показывала.

- А-а-а. Это теперь так называется.

- Да ничего подобного.Не виновен!

- Собаки - они тоже люди, да?

- Одно из двух. Или собаки - тоже люди, или мы - тоже собаки. Знаешь про дальнобойщиков анекдот? Кто в будке живет, на подстилке спит, в лоток какает, хозяина слушается?

- Вместо любви - случки. Сплошные чихуа-х**чки. А уж в блогах-то как собачатся. Рыла в крови, урчат.

- Собаки лучше нас. Не такие подлые. Не сдадут, не продадут. Ну, покусать, конечно, могут. Собака бывает кусачей, от жизни собачьей. Но зато у них никакой хитрожопости нет. Такого, знаете ли, этического ханжества. Лицемерия и криводушия. Никаких двойных стандартов. Они все без понтов, как есть. Что думают, то и гавкают.
 
- Мой когда я вечером домой прихожу, мой мне на грудь кидается и в лицо лижет язычком милым своим!

- А мой на лапках задних скачет. На брюхе ползает и скулит. У него брюшко такое нежное, беззащитное, все беленькое, в родинках.

- А у моего усики такие миленькие, торчком. И ушки розовенькие. Зайчик кроткий, как есть, хоть в натуре полкан. Я его люблю.

- И я своего.

- Я читала, одна сученька в Канаде три года на пристани сидела и хозяина ждала, который в море уплыл. Ее многие подманивали, взять домой хотели. Отличное содержание предлагали. И в собачий смарт-отель сватали, в самый дорогой. Но сученька не шла. Насильно забирали - убегала. Поводок перегрызет - и на причал. И вдаль смотрит, за горизонт. Потом умерла. Так ей там памятник поставили. На средства коммуны. Изваяли из мрамора. Вечно теперь она на пристани сидит!
 
- Такой бабы на всем свете не найти, как эта зверь.

- Сольвейг собачья.

- В США одна овчарка потерялась в отпуске. Хозяева ее не нашли, искали, искали, да так уехали. И пес шел 2000 километров, через реки Гудзон, Ист-ривер, Миссисипи, Миссури, через озера Мичиган, Эри, Забриски-пойнт, Мексиканский залив и Скалистые горы. Сорок дней шел. И дошел! В родной дом! Не емши, не пимши.

- Я вас давно хотела спросить, почему ваш Тамерлан так говорит: не емши, не пимши.

- Он так привыкнумши. Так красивЕе.

- А-а-а. Тогда понятно.

- И правильнЕе. А ваш Гринька все изрекает: ле нюаж! Облака!

Мария (напевает):Белые кораблики, белые кораблики по небу плывут. Белые кораблики, белые кораблики дождики везут. Пристани корабликам, пристани корабликам в небе не нужны. Пристают кораблики, пристают кораблики к маковке сосны...

- А еще одна овчарка... Вы позволите вас шокировать немножко? Ну, в общем, она хозяина, деда старого любила, а когда он помер и лежал один в своем доме, неделю около него сидела, выла, а потом труп его стала свежевать, тем и питалась. Приехали полиция, скорая, а труп весь обгрызен. Пальцы на руках-ногах обкусаны и скальп снят.

- Хороший хозяин - мертвый хозяин.

- Мертвый хозяин - уже не хозяин.

- Так что, жди, если что, съест тебя твой цуцик с нежным брюшком в родинках.

- А может, я его съем. С голодухи. Не исключаю. Время теперь сами знаете, какое. Каждый сам за себя. Один Бог за всех.

- Кто кого. Либо человек съест собаку. Либо собака съест человека.

- Скорей, человек человека. Люди тоже друг друга жрут.

- И самих себя поедают. Изнутри. Что страшнее.

- Но правильнЕе?

- И красивЕе.

- Ле-нюажнее.



Картина третья.


Тамерлан: Лоэнгрин Псоевич, надоело мне тебе посты постить, когтями по клавишам шкрябать! Осто....ело!

Лоэнгрин: Ну и не пости, Тамерлан Кабысдохович. Я тебя к клавиатуре наручниками не приковывал. Знаешь частушку? Ты посты мне не пости, выпусти их из пасти. Не пощусь, Господь, прости - ты с поста мя отпусти!

Тамерлан: У тебя смехуечки, как всегда. Хи-хи, ху-ху. Тебе все пофиг, что ни пиши. Хоть об стену яйцами бейся, хоть крокодила съешь. Ты своё тяфкаешь.

Лоэнгрин: А ты свое. Так за что нам друг друга убивать? За зомби-ящик?

Тамерлан: Как это, за что. Каша моя гавкнулась. И так мне, мать моя сука, обидно стало!

Лоэнгрин: Обидно ему за кашу! Тут весь мир скоро гавкнется!

Тамерлан: А хоть бы и весь мир. Хрен собачий с ним! С этим миром зла, подлости и несправедливости! И мы тогда сразу в рай. А вы просто сдохнете.

Лоэнгрин: Размечтался. Это вы сдохнете, агрессоры.

Тамерлан (жалостно подвывая): Прощай, солнышко ясное, прощай, белый свет! Включите лампочку, дышать темно! Остановите Землю, я сойду! Пора, пора, пора творцу вернуть билет!

Лоэнгрин (крестится по-католически): Каждое утро выхожу из будки, писаю кипятком и на небо смотрю - вдруг там какой-нибудь Орешник летит! Полыхает синим пламенем.  А вокруг все - тьма, и на востоке и на западе, тьма! И на севере, и на юге! Господи милосердный, спаси люди твоя! Патер ностер! Весь мир умом тронулся! Кукуха поехала. Рашен пословица.

Тамерлан: Кукуху - на бронепоезд и в распоряжение части! Поехала! Поезд ушел и рельсы разобрали. Скоро всему п***ец. Шарик сдуется.

Лоэнгрин: (крутит пальцем у виска): Все из-за Шариковых. У которых шарики за ролики зашли.

Тамерлан: Из за евро-предателей, Иуд.

Лоэнгрин: А ты, Ланка,по-человечачьи все понимаешь?

Тамерлан: А чо там понимать. У них все как у нас. Секс и хавка. Хавка и секс. И драки все из-за этого. А вот скажи ты мне, Гринька, твоя хозяйка-то деньги на хавку где берет? Ей кобели дают? За секс?

Лоэнгрин: Не, она сама себя содержит. Ни под кого не ложится. Фемина
самодостаточная.

Тамерлан: Врет она все. Вид только делает. Баба завсегда под мужика ложится. Женщина тоже человек, долой предрассудки? Какая барыня ни будь, а все равно ее *буть. Бабе без мужика нельзя. Самодостаточные, Гринька - это всё эскортницы. Само-доставочные.

Лоэнгрин: Как это?

Тамерлан: Да так. Вход по мордоконтролю, пиво и минет включены, самоввоз-самовывоз.

Лоэнгрин: Моя - человек. Потому и одна. Человек он - один, во всем б***ском мире.

Тамерлан: И мой по жизни один. Сучку-то свою выселил с полезной площади. Она его кинула на бабки. Так он ее под жопу коленкой. И правильно. А то б до трусов раздела. Теперь он с ночного клуба водит, кого придется. Кого Бог пошлет. С кем по цене договорится. Бабы за бабки. Бабла-то уж списано немеряно на физиологические нужды! Крупы на них закупить сколько можно было бы! Костей!

У-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у!

Вынимает из-под кровати балалайку, играет на ней и поет:


Ехала деревня мимо мужика!
Вдруг из подворотни лают ворота!

Выбежала скалка с бабою в руке
И давай дубасить коня на мужике!

У-у-у-у-у! А-а-а-а-а!

У-у-у-у-у! А-а-а-а-а!

Ар-р-р-р-р!


Лоэнгрин: Шансон-пуассон. Пуркуа па? Комси комса. Нонеча не то, что давеча: хвост виляет собакой. А ля гер ком а ля гер.

Тамерлан: Я все могу простить. Но что ты мою овсянку из миски съел... Это, Гринька, называется: Измена! С большой буквы И. Это Предательство! С большой буквы П.

Лоэнгрин: Да не трогал я твою овсянку, старый ты параноик! Ее белые курчавые съели.

Тамерлан: Амурка, что ли, с Зефиркой?

Лоэнгрин: Сладкая парочка. Один в юбочке, другой в штанишках с кармашками. Любовь до гроба.

Тамерлан: Дураки оба. Хотя эта Зефирка-то... Она ничо так.

Лоэнгрин: Сойдет для сельской местности. В Париже такие не пройдут.

Тамерлан: Ой-тё! Да нашу любую средненькую собачушку кудлатую, блохастую! Хоть бы из Через-Забор-Ногу-Задерищенска! Причеши ее да накрась, переодень в дочь кабана. И хоть в Париж, хоть в Милан, хоть в Плэйбой, хоть в красну гвардию. Хоть удавись, за первый приз. Хвост пистолетом! Морда - портмонешкой!

Лоэнгрин: Нет. Для Парижа и Милана не хватает ей... Шарма, люкса, шика и смарта!

Тамерлан: А ты просеки, какие у ей лапки паучьи! Глазки как у трески, так и трескаются от счастья! Фигурка как у шакальчика! Ты ее после дождя когда-нибудь видел? Когда ее мокрая шерстка - всю, до жопки облепила?

Лоэнгрин: Сука как сука. Как все другие прочие.

Тамерлан: Другие сучки что! Четыре четырки, две растопырки, седьмой вертун. То есть, куда вертун вставляют. А эта! Да она же звездуля морская! Лебедь белая, очумелая! Скажи честно, ты такой бы засадил?

Лоэнгрин(сдаваясь): Ну... засадил бы.

Тамерлан: То-то же. Только она тебе не даст. Сьест-то он сьест, да кто ему даст.

Лоэнгрин: Что ж ты тогда ей овсянки жалеешь? Копейки считаешь? Это ж не ошейник брильянтовый, не разоришься.
 
Тамерлан: Брульянты - лучшие друзья сук. И кобелей на продажу. Зефирка с Амуркой овсянку не едят. Им овсянку кушать неинтересно. Их Дианка сливками с ложечки кормит. И конфектами шоколадными.

Лоэнгрин: С шоколада и сливок они па-де-де Зигфрида с Одеттой не станцуют.

Тамерлан: Я миску нюхал. Там курчавыми, белыми не пахнет. Тобой пахнет! Ты кашу съел!

Лоэнгрин: Кому она нужна, дрянь какая-то липкая.

Тамерлан: А ты почем знаешь, что липкая?

Лоэнгрин: О, Боже! Когда же она кончится, эта психопатология повседневной жизни! Это толкование сновидений! Этот синдром Плюшкина! Эта каша в голове!

Тамерлан: Мы, Гринька, не за кашу топим. Мы за правду и справедливость! Я, если надо, хоть последнюю шкуру с себя сдеру и другу отдам! Но мне чтоб все по справедливости было!

Лоэнгрин: Справедливость, дорогой мой Тамерлан, это очень относительное понятие.
Что для тебя справедливо, то несправедливо для меня. В римском праве...

Тамерлан: Э-э-эх! И не стыдно тебе, русской собаке о басурманские законы пачкаться? Ты же наш собакевич, хоть и из Гейропы, но тут вырос! Родной в своей сучности! Ты вот хотя бы Джульбарса вспомни! Знаешь, кто такой Джульбарс? Это служебный пограничный пес! Он рубежи Родины стережет! Слуга Отечества!

Лоэнгрин: Знаю. Джульбарса за верную службу гранатами обмотали, и под танк!

Тамерлан: Я честная российская собачь! Простой отечественный псина! Слуга царю, отец солдатам! Если на Родину враги нападут, я воевать пойду! Смело мы в бой пойдем! И как один умрем! В борьбе за это!

Лоэнгрин: За что - за это? Не думал? Стар ты в окопы, Тамерлан Атиллович! Чапай Мамаич! Кому ты на войне нужен. Лежи себе на солнышке, блох выкусывай.

Тамерлан: Враг придет - мы все встанем! И старый, и малый! Все как один! И пес! И конь! И боевой верблюд! И мышка! И комарик малеький! Все за Родину! Смерть врагам! Полный им Чапай с Джульбарсом! Тамерлан с Чингисханом! Не тыловой крысе судить боевого офицера! Российские пороховые не сдаются! А геям гейропейским этого не понять!

Лоэнгрин: Ну и ступай себе, умирать за Родину. А я пожить еще хочу. Потявкать, хвостом повертеть, косточку сахарную погрызть.

Тамерлан: Эх вы, пятая колонна! Все в Отечестве готовы обоссать, обосрать! Тебя в этом дворе родили! Кашей выкормили! Салом русским! Косточки подкидывали по праздникам! К работе приставили - родной двор охранять! Будку дали! Дрессировали! Уму-разуму учили!

Лоэнгрин: Ага. Ремнем по заду. Согласно маркизу Саду.

Тамерлан: Верного Руслана помнишь? Который за хозяина жись отдал! А Мухтара? Ты фильм смотрел "Ко мне, Мухтар"? Оперу "Иван Сусанин" слышал?

Лоэнгрин: Ну да, Иван с усами. Жизнь за царя. За веру, царя и Отечество. Православие, самодержавие и народность.

Тамерлан: Не за миску каши. Не за гамбургер с гудлаком! За правду на земле! За мировую справедливость! Космическую гармонию!

Лоэнгрин: Ты еще про Белку со Стрелкой вспомни.

Тамерлан: Белка со Стрелкой в космос летали! К новым горизонтам Вселенной! Автостопом по Галлактике! Заправлены в планшеты космические карты! И на Марсе будут яблони цвести!

Лоэнгрин: Еще собак Павлова припомни.

Тамерлан: Собаки Павлова все науке отдали! Всех себя! До капельки крови!

Лоэнгрин: Вот это фашизм и есть. Чтоб себя отдать всего за идею там какую-то вселенскую, до последней капли крови. А что такое свобода личности, и почему эта личность выше всего во Вселенной, вы вообще не понимаете.

Тамерлан: Личность, бля. Где у тебя лицо-то? Морда лица у тебя вполне собачья. Не личность ты, а мордастость.

Лоэнгрин: Кремлебот!

Тамерлан: Дерьмократ!

Лоэнгрин: Колорад!

Тамерлан: Говномет!

Лоэнгрин: Ксенофоб!

Тамерлан: Долбо*б!


Вылезают из будок и рычат.


Лоэнгрин: Я свободный европеец!

Тамерлан: Попиндосник ты!

Лоэнгрин: Рабья кровь! Весь век свой рабский на цепи просидел! Пороли тебя господа возжами на конюшне! Да, видно, мало!

Тамерлан: А ты продался. За импортную хавку и будку с грелкой. За ящик печенья и бочку варенья. Какой ты свободный? У тебя хозяин есть. Вашингтонский обком, чай.

Лоэнгрин: А у тебя что, хозяина нету? Небось, руку кормящую не кусаешь.

Тамерлан: Я человече собачий. Я своего хозяина люблю. Жись за него отдам, не скрываю. Как в Писании сказано! Жись свою за други своя!

Лоэнгрин: Где ж твоя свобода, человече собачий? Любовь у него!

Тамерлан: Либо свобода, Гринька, либо любовь. Одно из двух. Вместе это не бывает. Так-то.

Вытаскивает из-под компьютерного столика балалайку.

-Гринь, а давай нашу споем! Собачий гимн!

Лоэнгрин: Фу. Три аккорда, три аккорда я тебе сыграю гордо. Самодеятельность малохудожественная. Слова народные, музыка подъездная.

Тамерлан: Да уж не опера "Лоэнгрин". Зато от души. С тоски!

Лоэнгрин: Ну, разве только с тоски. Лучше уж петь хором, чем закусать друг друга до смерти.

Тамерлан, запевает (взвывает):

Переехало собаку колесо!
Слез не лили обязательных над псом!
Оттащили его за ногу в кювет.
Оттащили, поплевали, и привет!

У-у-у-у-у!
У-у-у-у-у!

Лоэнгрин вступает:

И меня вот так же за ногу возьмут.
Не посмотрят, что одет и что обут.
Не посмотрят, что талантливый поэт,
Так же кинут меня за ногу в кювет!

Дуэтом:


У-у-у-у-у! А-а-а-а-а!

О-о-о-о-о! И-и-и-и-и!

Ы-ы-ы-ы-ы!



Картина третья.


Мухаммед, сидя на корточках у будки, гладит по башке Тамерлана.

- Ланка! Друг боевой! Ты на меня не обижайся, что я тебя из квартиры в будкинстан выселил! Это все она, ведьма. Или, говорит, я, или твое у*бище блохастое. По будке все согласовано, ты не думай, место заколочено, сто рублей заплочено. Не выгонит никто. Ведьму эту, чувствую, скоро саму придется ссаными тряпками. Я тебя тогда обратно заберу.

Тамерлан скулит, лижет Мухаммеда в лицо.

Мухаммед: Ланка! Ты мне вот что скажи. Вы же с Лоэнгрином кореша. Песни поете. Терки трете. Так вот, чего это его хозяйка тоже в будкинстан перевела? Не говорил?

Тамерлан чешет ногой за ухом, чихает.

Мухаммед: К ней, конечно, тоже  мужики ходят? Так кобеля вон - чтоб не мешал кобелиться другим кобелинам? Ты, Ланка, кивни! Или головой помотай!

Тамерлан чешет лапой за ухом. Кивает головой.

Мухаммед: А Лоэнгрин, как, не обижается?

Тамерлан мотает головой.

Мухаммед: Ну и правильно. Чо хорошего - любовников за трусы хватать, за пятки тяпать. А вот, скажи ты мне, эта Мария, она как - за тариф, или бесплатно? Секс без обязательств? Мы гордые фемины. Спасибо за доставленное удовольствие и гудбай май лав, гудбай. Патриархат закончился.

Тамерлан пожимает собачьими плечами.

Мухаммед. Не знаешь. И я не знаю. Мне бы лучше если б за бабки. Проще как-то. Заплатил по прейскуранту, и из головы выкинул. Ничего не должен.  А то лябоффь, лябоффь. Лябоффь придумали, чтоб денег не платить. Ты, друг, как считаешь? Что правильнЕе? Любовь или свобода?

Тамерлан шумно вздыхает. Разводит лапами.



Картина четвертая.


Тамерлан и Лоэнгрин лежат на порогах будок, выкусывают блох.


Тамерлан: Людишки - они псы подлые, Гринька. Псы смердящие. Сидят у себя в офисах и собачатся целыми днями. Потом на метрЕ, в автобусе, в маршрухе едут к себе в отдаленку. Бешеной собаке сто верст не околица. Устают конечно, как суки. Большинство - шавки, за еду работают. Пипл все схавает. Лопают, что дадут. Выходит волк в овечьей шкуре, бросает кость электорату. Кто не согласен - того можно за хвост, да об будку. А быдлу и ладно. Его бьют - а он руку бьющую лижет. Заживет, как на собаке. Особо упертых - на цепь!

Лоэнгрин: Люди, Ланка, это, теперь выходит, мы с тобой.

Тамерлан: А больше некому людьми-то быть. Представь, Гринька, что все люди на земле передохли.

Лоэнгрин: От атомной войны?

Тамерлан: От своей вредности и от дезы ежедневной. Остались только мы.

Лоэнгрин: Погоди, а мы почему живы? Армагедон же, как-никак. Звездец. Блудница верхом на звере. Четыре всадника Апокалипсиса. Лиловый гриб.

Тамерлан: Тараканы от атомного гриба не умирают. Научный факт. И мы не умрем.

Лоэнгрин: Да с какой стати мы-то не умрем?

Тамерлан: Может, с той стати, что мы, собачки, врать не умеем. Не просверлил нас телевизор до дырки. Останемся на земле одни. С тараканами. Эти нам не враги, а если что, их- дустом. Главное, чтоб в голове тараканов не завелось. Заживем! Сами себе хозяева.

Лоэнгрин: А что, мы справимся не хуже, чем двулапые! Лучше их все устроим!

Лоэнгрин: Мы все заодно будем! Это главное. В одном строю! И либерасты, и ватники! И колорады, и дерьмократы! И черненькие, и беленькие! И рыженькие! И красненькие, и голубенькие! И розовенькие! Что нам делить! Все мы - божьи собаки!

Тамерлан: Мы все за свободу! И мы все за любовь!

Лоэнгрин: Мы лучше человеков! Любода! Свобофь! Человечки изолгались! Расчеловечились!

Тамерлан: Святая правда! И справедливость! Мы дальше их пойдем! Провозгласим Первую Собачью Мировую Республику Справедливости и Любви! Э-эх! Мечта моя!

Лоэнгрин. Ле нюаж! Облака! А как мы ее назовем?

Тамерлан. Будкостан. А что - Первый Мировой Будкостан правды, совести и геройства!

Лоэнгрин (смахивая собачью слезу): Ле нюаж! Облака!

Тамерлан: По ночам не сплю, все мечту мечтаю! Вот фигассе, так фигассе!

Лоэнгрин. Мечтать не вредно.

Тамерлан. Вредно не мечтать.

Лоэнгин. Либерте, эгалите и фраттерните!

Тамерлан: От каждого по способностям, каждому - по труду.

Лоэнгрин: Собакам - права человека! Человекам - права собаки!

Тамерлан: Кто был ничем, тот станет всем!


Достает гармошку и играет матросский танец "Яблочко".

Тамерлан и Лоэнгрин танцуют (забористей, чем балетные Амурка с Зефиркой).
 


Картина пятая.


Псы приоделись. Тамерлан в советском военном мундире, с полковничьими погонами, в портянках и берцах. Лоэнгрин в стильном шелковом костюме, с галстуком, с платочком в кармашке пиджака, в лаковых штиблетах.


Тамерлан: Гринька, ты мне сосед, как-никак. Вместе выросли из щенят. Ты мне вместо брата, считай.

Лоэнгрин. ОК, перемирие. Прекращение огня на всех фронтах. Батальоны не просят огня. День тишины.  Мэйк лав, нот уор. Я тебе за твою кашу банку ройял-конины предоставлю. В рамках компенсации. Или в счет контрибуции. Как хочешь.

Тамерлан: Чо еще за рояль-конина? Мясо на рояле, что ль?

Лоэнгрин: Еда английская. Потроха королевские. Моя хозяйка в клубе покупает. На самом деле, там ни короля, ни коня.

Тамерлан: Все печеньки буржуйские жрешь? Западные гранты отрабатываешь? Я за европейскую дохлятину не продаюсь. Сам ее жри.

Лоэнгрин: Э-эх! Тебе что совой об пень, что пнем об сову!

Тамерлан: Чур, я сова! Да, а чо. Сова - баба умная. А ты вот - пень пнем. Хоть и европеец. Не обижайся, это я в высшем смысле ругаюсь, в мировом масштабе.

Лоэнгрин: Все сову на глобус натягиваешь. Зря ты. Либо сова лопнет, либо глобус.

Тамерлан. А другого у нас нет.

Лоэнгрин: И этот скоро в клочья раздербоним.


Молчат и сопят.


Тамерлан: Страшно, Гринька? Умирать-то никому не хочется.

Лоэнгрин: Страшно, Ланка.

Тамерлан: Ланка! А давай сыграем! Как играют овраги, как играет река! Как щенки играют в драмкружке при собачьей школе! Ар де ви, братан! Талия и Мельпомена - наше все!

Лоэнгрин: Любовь к искусству без взаимности. Приют комедиантов, он же "Бродячая собака". Полупоэты слагают куплеты. Глубокая философия на мелких местах.

Тамерлан: Да с тоски ведь!

Лоэнгрин: Ну разве что с тоски.


Принимают концертные позы, кланяются.


Исполняют этюды (по выбору):


Была у собаки хата — и та волками занята (черные риелторы).

Было дело, да собака съела (бизнес).

Против собаки волков не зови (общественная ативность).

Верю — тому зверю, собаке и ежу, а тебе погожу (бизнес).

Продает собаку, а говорит, что лиса(супермаркет).

Писали писаки, а прочтут собаки (пост в ЖЖ).

Черного кобеля не отмоешь добела (анти-герой и хейтеры в сети).

Богат Тимошка - есть пес да кошка (передача "Видели видео" - нехилый доход от просмотра домашних роликов).

Бывает, что кошка собаку съедает (непредсказуемость российской политики и вообще, жизни).


После последнего этюда опять включают вытье.



Действие второе.


Картина первая.


Тамерлан: Гринька, а ты знаешь, что такое собачья радость? Я вот давно уже в этой жизни живу. Дерусь за жись. Что только держись. Кусаюсь. Сучек трахаю. Ну и побои принимаю. Коль невпопад залаю. Живу, хлеб жую! А так ничо и не понял. Счастья в жизни нету.

Лоэнгрин: Счастье есть. Его не можно не есть.

Тамерлан: А ты-то ел его хоть раз? Хоть не от пуза, хоть на один зубок?

Лоэнгрин: Объясняю для Шарикова Полиграфа Полиграфовича. Собачья радость, Ланка, это булка с сосиской. Она же хот-дог. Горячий пес. У Полиграфа Полиграфыча счастье было - пирожок с ливером, отдельная колбаса.

Тамерлан: Нам отдельного ни для кого не надо. Нам чтоб все разделить. Между всеми скотами поровну.

Лоэнгрин: Ну да. Полиграф Полиграфыч за эту мечту по ночам кошек душил. На польта.

Тамерлан: Ни хрена. Полиграф, Гринька - это детектор лжи. По нему свою совесть сверять надо. Что в жизни правда, а что вранье.

Лоэнгрин: Ты еще Дунькину радость припомни, "Подушечки" в кульке. 

Тамерлан: Да я ваще не об том. Я про традиционные ценности и скрепы духовные.

Лоэнгрин: Сосиса жареная, с горчицей и кетчупом, твоя отдельная, личная - вот скрепа главная.

Тамерлан: А любовь?

Лоэнгрин: На лябофь ливерного пирожка мало. Надо бы хоть требухи с костями. А то сучку не оприходуешь. Видал с утра, как Амурка Зефирку драл? Они парочкой живут! Вылизывают друг друга!  Спят на одной подстилке! А мы... Мы с тобой как совы по ночам воем. Одни во всем мире, одинокие кобели.

Тамерлан: Любовь приходит и уходит. А кушать хочется всегда.

Лоэнгрин: О-ля-ля! Шерше ля фам. Се ля ви. Авик плезир!

Тамерлан: Селявуха, она, брат, такова. Не мы такие, жись такая. Раньше говорили - собаке собачья смерть. А теперь - собаке собачья жизнь. Жизнь пострашнее смерти.

Лоэнгрин: Лучше б я крокодилом родился. Хапал бы всех, кто шевелится, жрал бы их и слезы проливал, вместе с желудочным соком.

Тамерлан: И чо, крокодилушка, в болоте б ты сидел, мочил голую жопу?

Лоэнгрин: По небу бы летал. Низе-е-е-хонь-ко. Да только сбили бы меня рано и поздно, все равно. Нас всех когда-нибудь собьют. И умных, и глупых, всех.

Тамерлан: Это, Гринька, и есть сучность окружающего мира.


Молчат, сопят.


Лоэнгрин: Ланка, одиноко мне.

У-у-у-у-у-у!

Тамерлан: Да и мне, Гринька, одиноко.

Р-р-р-р-р! Р-р-р-р-р-р!

Лоэнгрин: Особенно когда дождь идет. А хозяйки нет, хозяйка ушла.  Сидишь в будке,  и плачешь. И такую богооставленность в душе ощущаешь!

У-у-у-у-у-у!

Тамерлан:

- У-а-а-а-а-а-а! У-а-а-а-а-а-а! У-а-а-а-а-а-а!


Во двор, жеманно ступая стройными лапками, выходит мальтийская болонка Зефирка.

Лоэнгрин (вскинувшись): Здравствуй, мой кумир! Мой белоснежный ангел! Моя прекрасная дама!

Зефирка: Здравствуй, рыцарь Лоэнгрин!


Лоэнгрин резво подбегает к ней и жеманно нюхает под хвост. Изобраает на морде выражение райского блаженства.


Тамерлан: По здорову ли, соседушка! Звезда морская! Лебедь в облачках!

Зефирка: Я-то здорова, мерси. А вот Амурка что-то захворал.

Тамерлан: А что с ним?

Зефирка: Лежит на диване, который день. Блондин в шоколаде.

Тамерлан косолапо подбирается к ней и с шумом нюхает под хвост.

- От тебя, Зефирка, шоколадом и сливками пахнет.

Зефирка: Да, позавтракала недавно. Парижскими круассанами. Настоящими, не из "Пятерочки". Хозяйке из Франции вертолетом доставляют. И сливки провансальские. Кофе о лэ.

Тамерлан: Везет белым пушистым. А тут одну овсянку годами жрешь. И той не хватает.

Зефирка: Кто как себя поставил. Главное - себя поставить. Все дело, кобели, в правильном позиционировании. Позитивное миросозерцание. Высокий уровень притязаний. Высокий уровень самооценки. Это половина успеха... Я теперь и писаю сливками. И какаю круассанами.


Подымает хвостик, делает свои дела, жеманно потягивается, кокетливо потяфкивает и уходит.


Лоэнгрин(глядя ей вслед): Лонфре-лонфра! Лам-та-ти-та! А лапки у ней правда ничего. И хвостик торчком. Мордочка только малость подкачала. Малость волосата. Эсс оф фэйс. Так сазать, задница лица.

Тамерлан: Ой-тё! Блогер-блохер.

Лоэнгрин: Шавка - брысь под-лавку. А строит из себя Марию Антуанетту.

Тамерлан: Это как?

Лоэнгрин: Мы геркулес на воде жрем, и то не хватает. А она шоколад со сливками на регулярной основе потребляет. Круассаны парижские, с доставкой на дом. Зачем говорит, вам, собаки, хлеб, когда пирожные есть, они слаще.

Лоэнгрин: Да это и всегда так на земле было. Помнишь, басню дедушки Крылова? В собачьей школе учили.

Тамерлан: Про Жужутку, что ли?

Лоэнгрин: Про Жужутку, жуткую.

Тамерлан: Гринька! А давай поиграем! С тоски ведь!

Лоэнгрин. Ну, разве что с тоски.


Оба встают, принимают концертные позы, кланяются.
 

Лоэнгрин декламирует:


- Дворовый, верный пес Барбос,
Который барскую усердно службу нес,
Увидел старую свою знакомку,
Жужу, кудрявую болонку,
На мягкой пуховой подушке, на окне.
К ней ластяся, как будто бы к родне,
От умиленья чуть не плачет,
И под окном визжит, вертит хвостом и скачет.
- Ну, что, Жужутка, как живешь,
С тех пор, как господа тебя в хоромы взяли?
Ведь, помнишь: на дворе мы часто голодали.
Какую службу ты несешь?


Тамерлан, тоже приняв театральную позу, подхватывает:

- На счастье грех роптать,- Жужутка отвечает, -
Мой господин во мне души не чает;
Живу в довольстве и добре,
И ем, и пью на серебре,
Резвлюся с барином, а ежели устану,
Валяюсь по коврам и мягкому дивану.
Ты как живешь?

Лоэнгрин:

— Я,- отвечал Барбос,
Хвост плетью опустя и свой повеся нос,-
Живу попрежнему: терплю и глад, и холод,
И, сберегаючи хозяйский дом,
Здесь под забором сплю и мокну под дождем.
А если невпопад залаю,
То и побои принимаю.
Да чем же ты, Жужу, в случай попал,
Бессилен бывши так и мал,
Меж тем, как я из кожи рвусь напрасно?
Чем служишь ты?


Тамерлан:

— Чем служишь! Вот прекрасно!,-
С насмешкой отвечал Жужу,-
На задних лапках я хожу!

Лоэнгрин:

- Как счастье многие находят
Лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят!


Раскланиватся.


Тамерлан: Да эти-то, сучки, они по жизни не горбом честным, а другим местом зарабатывают. И такие сейчас все прынцессы, бля. Хвост подымут, попой крутят. Щелью своей торгуют. Кому бы повыгодней всучить.

Лоэнгрин: Это, Ланка, называется: мужской шовинизм.

Тамерлан: Сучки-то просто притворились, что они такие же люди, как мы, кобели. А на самом деле второй сорт. Бабенка, она и есть бабенка, она только при мужике чего-то стоит, а так, сама по себе, просто тьфу. Никто, ничто и звать никак. Я Библию читал, там определенно сказано, что баба не человек. Адам есть образ и подобие Божие. Его Бог создал, как сына своего. А Ева - она из ребра Адама. Часть человека. Так. Инкубатор для щенков и секс-игрушка.

Лоэнгрин: Дурак ты, брат! Тебе-то что за выгода, если баба тебе на хвост сядет? Как неполноценная тварь? Пусть она уж лучше человеком будет! Долой предрассудки! Даешь стирание граней между мужчиной и женщиной. Пусть она, как ты, вкалывает, пусть себе сама на миску каши и на будку зарабатывает! И щенков сама вылизывает! И шкуру тебе! И все остальное!

Тамерлан: А по мне, пусть она лучше моим ребром будет! Чтоб не выделывалась!



Картина вторая.



Мухаммед: Привет, Мария. Я видел, вы Лоэнгрина с цепи спустили. По двору ходит, философствует.

Мария: Привет, Мухаммед. Я решила, нечего живую тварь на цепи держать. Твари живой свобода нужна. Каждый имеет право на лево. Свобода приходит нагая, бросая на сердце цветы.

- А если я Тамерлана с цепи спущу?

- Ну и нормально.

- Погрызутся они.

- Не факт. В последнее время они не так сильно дерутся. Вчера, слышали, выли вдвоем под балалайку.

- Ну, смотрите. Мой Тамерлан-то мой злее вашего аристократа будет. Не такой изнеженный. Как бы не загрыз.

- Мой хоть изнеженный, а зубы острые.

- Ну, смотрите. Вы на всякий случай ведро с водой готовьте. Разливать будем, если что.

- Лучше я косточек им запасу. У меня от холодца остались, наваристые.

- Да хоть бы от них одни только косточки не остались бы...



Картина третья.


Тамерлан: Гринька! Ты чо без цепи?

Лоэнгрин: Меня хозяйка спустила. И ты, вижу, без цепи.

Тамерлан: Кусаться опять будем? Не по-децки? До красной юшки, что ль? До СВО, по принципам? Или сегодня просто срач в блоге? Армагеддец, туды его, лайт?

Лоэнгрин: ОК. Давай, перетрем тему.

Тамерлан: Об что сегодня?

Лоэнгрин: Да так. Обо все. Мы же за все хорошее и против всего плохого. Как в басне, помнишь, которую в собачьей школе учить заставляли. Не про Барбоса и Жужучку и не "Слон и Моська", а другая.

О всякой всячине: и о собачьей службе,
О худе и добре и, наконец, о дружбе.

Тамерлан: А я чо, против, что ли? Я пожалста: дружба, мир, гони сувенир.


Встает в концертную позу и декламирует:

- Что ж лучше-то было б-то,
Как с другом сердце к сердцу жить,
Во всем оказывать взаимную услугу,
Не пить без друга и не есть,
Стоять горой за дружню шерсть,
И, наконец, в глаза глядеть друг другу.
Чтоб только улучить счастливый час,
Нельзя ли друга чем потешить, позабавить,
И в дружнем счастье всё свое блаженство ставить!


Лоэнгрин (тоже встав в концертную позу, что у него выходит намного изящней, чем у Тамерлана):

- Вот если б, например, с тобой у нас
Такая дружба завелась:
Скажу я смело,
Мы б и не видели, как время бы летело.


Тамерлан:

- А что же? это дело!
Давно, давно мне больно самому,
Что, бывши одного двора с тобой собаки,
Мы дня не проживем без драки.
И из чего? Мерси хозяевам:
Не голодно, не тесно нам!
Притом же, право, стыдно:
Пес дружества слывет примером с давних дней,
А дружбы между псов, как будто меж людей,
Почти совсем не видно.

Лоэнгрин: Явим же в ней пример мы в наши времена! Дай лапу!

Тамерлан (подает лапу): Вот она!

И станем обниматься
И целоваться,
Не зная с радости, к кому и приравняться!

Лоэнгрин: Орест мой!

Тамерлан: Мой Пилад!

Лоэнгрин: Я рад!

Тамерлан: А я-то уж как рад!


Обнимаются, целуются.


Лоэнгрин (указывая на лапу Тамерлана): Осмелюсь спросить... А скажи ты мне, милый друг, что это у тебя такое?

Лоэнгрин (вертя перед носом своей лапой): Как, что? Ну, лапка.

Лоэнгрин: А это что у тебя, драгоценный друг мой? (указывает на ухо Тамерлана).

Тамерлан (чешет лапой за ухом): Что-что. Ну, ушко.

Лоэнгрин: Ушко! Ушенько! Милый мой! Как дорого мне все в тебе!(указывая на шею Тамерлана) Скажи, Ланушка, что это у тебя?

Тамерлан (кокетничая): Как будто сам не видишь... Ну, шея... А на шее ошейник.

Лоэнгрин: Милый друг Ланушка! Разреши поцеловать твою драгоценную лапочку!

Тамерлан (отворачиваясь и жеманничая, протягивает лапу): Ну, целуй, пожалуй.

Лоэнгрин берет его лапку, целует, как кавалер даме.

- А вторую?

Тамерлан как бы нехотя протягивает ему вторую.

Лоэнгрин целует ее.

- О, какое блаженство! О, счастье! Разреши поцеловать твои нежные розовые ушки!

Тамерлан (жеманно): Ну, что ж... Если уж ты так хочешь...

- И шейку лебединую твою!


Обнимаются, лобызают друг друга во все места.


Тамерлан: Ты вот что, Гринушка... Я знаю, ты цветочки любишь... Всегда их нюхаешь, когда во дворе гуляешь... Так я тебе на газоне анютиных глазок нарву. И незабудок. Я видел, они за гаражом расцвели.

Лоэнгрин (доставая из кармана платочек и промокая на глазах выступившие слезы): Спасибо, родной! Я твой букет буду хранить у сердца! Вечно!


Обнимаются. Вальсируют под "Голубой Дунай". Либо под "Вальс фантазия" Глинки. Либо под "Растаял в далеком тумане Рыбачий, родимая наша земля"...

Катаются по траве, лижут друг друга.


Лоэнгрин: Ты мой Лапочка! Я тебя называть теперь буду - Лапочка!

Тамерлан: А я тебя - Солнышко! Солнышко ты мое!


Во двор, завывая, скуля, выбегает Зефирка.

- О-о-о-о-о! А-а-а-а-а!

- У-у-у-у-у! И-и-и-и-и!

- Уи! Уи! Уи! Это я по-французски!


Кобели вскакивают, воззряются на нее.


Тамерлан: Зефирка, ты чо?

Зефирка: Амурка! Амурка помер!

Лоэнгрин: Околел, стало быть, белый курчавый. С чего б это вдруг?

Зефирка: Шоколаду объелся! Его хозяйка всю дорогу шоколадками кормила. Он на них и подсел. С утра сегодня три штуки сожрал. Лег на свою постельку шелковую, голову на подушечку пуховую положил, я ему одеяльце атласное под задние ножки подоткнула... Он вздохнул, слезки на глазах выступили. Прощай, говорит, моя Зефирушка! Уж мы больше с тобой на этом свете не увидимся! И - бэмс! Бряк!  Ухряп! Глазки повылезли. Ушки упали. Уй, уй, уй, уй, уй!


Тамерлан: С хорошей жизни, значит, пикапер-то околел. Быстрей, чем трудовые кобеля с плохой жизни околевают. А хайпанул-то он, при своей-то хозяюшке нехило. Да и ты, Зефирка, удачно так зашла. Шоколадом тебя, сучку, кормят, на постельку пуховую ложат, по спинке гладят, духами прыскают, и все за так.

Зефирка: А моей хозяйке за так еще и бриллианты дарят.

Лоэнгрин: Преставился, значит, раб божий, пес Амур. Коней двинул. Ласты склеил. Причалил на ледяной гондоле к серебряной луне. Наамурничал-то в жизни много.

Зефирка: Хозяйка ему гробик купила глазетовый, лакированный. Прелесть что такое. Баксов не пожалела. Весь голубым атласом обшит, с фестончиками. И сверху венок из анютиных глазок, в форме сердца. Повезла Амурчика в церковь отпевать.

Тамерлан: В какую еще церковь? Окстись. Собак в церкви не отпевают.

Зефирка: Вот и батюшка ей тоже сказал, когда она попросила собачку отпеть по-христианскому, значит, обряду, что нет мол, дочь моя, нельзя, ни в каком случае. У скотины, говорит, души вовсе нет. Не положено ей. А хозяйка не отстает. Я, говорит, моего Амурчика истинно любила. Мне он милее гражданского мужа был. Муж-то ее приходящий нас с Амуркой не жаловал. Выбирай, говорит. Или я, или эти твари зажравшиеся. От них, говорит, по всему полу шерсть. И по дивану блохи скачут. Выгони их, говорит. Но она нас не выгнала. Вместо нас мужа выставила.Лесом и полем пошел,*барь. Мужики, говорит - это чужие и временно, а собачки - родные и навсегда.

Лоэнгрин: Так что батюшка-то?

Зефирка: Сказал - ступай, дочь моя, к протестантам, в молельный дом, через дорогу от нас. Они тебе, может, скотину твою отпоют, нехристи. Хозяйка повернулась и пошла. Потом остановилась, обернулась и спрашивает: а как вы думаете, батюшка, две штуки баксов протестантам хватит? Ну он и отвечает: что ж ты, дочь моя, сразу мне не сообщила, что собачка твоя - православная!


Машина за воротами сигналит.

Голос хозяйки:

- Зефирка! Зефирка! Поехали!


Зефирка: Ну я побежала, кобели. Мы на крем-кремацию опаздываем.


Убегает, задрав хвост.


Тамерлан: Ты вот что, Ланка. Поскольку ты мне друг, я сразу скажу - Зефирка теперь моя.

Р-р-р-р-р! Р-р-р-р-р-р!

Гав!Гав!Гав!Гав!Гав!

У-у-у-у-у-у!

Лоэнгрин:

- Нет, моя!

Тяф-тяф-тяф-тяф-тяф!

У-у-у-у-у-у! О-о-о-о-о! И-и-и-и-и! А-а-а-а-а-р-р-р!


Тамерлан: Тяфкаешь, подлец? Воешь воем? Хвост задрал, как кошка бл..ская? С конца капает?

Лоэнгрин: Кошка сдохла, хвост облез! Дохлую кошку тебе в глотку!

Тамерлан: Сучку чужую хочешь склеить? А говорил ведь, что ты гей!

Лоэнгрин: Гей, не гей. Эге-гей! На сучек смачных у меня завсегда встает. Геев, друг косматый, вообще на свете не бывает. Так, баловство одно.

Тамерлан: Я так и думал, что это одна придурь и разврат! Если ты к моей сучке сунешься, я тебя мой х*й сосать заставлю!

Лоэнгрин: За загривок тебя! За загривок! За глотку! И об будку! Об будку!

Тамерлан: Хвост отгрызу! Твой сучий хвост отгрызу!

Лоэнгрин: Пасть порву! Моргала выткну! Зубами всех заем! Не оторвешь!


Сцепляются в драке.


Картина четвертая.


Из подъезда выбегает Мария с пакетом в руках.


- Тамерланушка! Лоэнгринушка! Вы что, миленькие? Чего не поделили?

Оттаскивает упирающегося воющего Лоэнгрина за ошейник. Гладит его по голове. Вынимает из пакета угощение - две говяжьих кости.

- На тебе, Гришенька, косточку! И тебе, Тамерлаша, косточку!

Гладит Тамерлана по спине. Лоэнгрина чешет за ухом.

- Не деритесь, собаченьки! Будьте добренькие! Прощайте обиды! До семидесяти семи раз прощайте! Любите ненавидящих вас! Благословляйте проклинающих вас! Молитесь за врагов своих! Ничего мудрее на этом свете не сказано!


Тамерлан:Р-р-р-р-р! Р-р-р-р-р-р! Гав!Гав!Гав!Гав!Гав! У-у-у-у-у-у! Эта кость - моя! И твоя кость - моя! Отдавай, тварь!

Лоэнгрин: Ты отдавай, агрессор! Хозяйка моя! Значит, мои обе две кости!

Тамерлан: Х** тебе, а не кость! Все сучки мои! И косточки все мои! И будки все мои!

Все мое! Весь мир! И весь амур! И весь эфир! И зефир, конфетки мягонькие! И ветер зефир - тоже мой!

Я президент Будкостана! Я председатель Земного шара! Принц де Юниверс!


Сцепляются в драке.


Во двор выбегает Мухаммед с поводком в руках. Хлещет им сцепившихся собак:

- Тубо! Лежать! Оборзели, твари!

- Р-р-р-р-р!

- У-у-у-у-у!


Тащит Тамерлана за ошейник.

- Ты чего это, скотина? Много понимать о себе стал? Тубо! Лежать! К ноге!

Охаживает поводком Тамерлана по спине. Пинает Лоэнгрина.


Тамерлан:

- Убю-у-у-у-у!


Лоэнгрин:

- Зае-э-э-эм!

Мухаммед убегает в подъезд. Возвращается с ведром воды и начинает лить на дерущихся воду.


Титр на небе:

Где делся и совет, и лад?
Грызутся и визжат Орест, Пилад.
Лишь клочья вверх летят, хвосты трубою!
Насилу, наконец, их розлили водою.



Картина пятая.


Тамерлан и Лоэнгрин, посаженные на цепь, каждый у своей будки, одетые в одинаковые стремные собачьи комбинезоны, грызут каждый свою кость.

На скамейке сидят Мухаммед и Мария.

Приснодева и Пророк.

Эскортница "все включено" и оптовик с Апрашки.

Она: Господи, как я устала! Вечные эти драки. И чего их мир не берет! Дня не проходит, чтобы не сцепились. И на цепи их все время держать нельзя. Хоть они и зверье.

Он: Нельзя. Взбунтуются. Всех вокруг загрызут, и сами со злости сдохнут.

Она: Мухаммед, а мы ведь для них боги.

Он: Это как?

Она: Я Мария, я к ним с добрым словом. А ты Мухаммед. Ты с палкой. Божий гнев. И божья милость. Ад и рай! Страшный суд. Иосифат.

Он: С этим народом строго надо. Добрым словом можно многого добиться. Но добрым словом и палкой добьешься большего.


Тамерлан внезапно перестает грызть кость. Ложится мордой на лапы и скулит.


Лоэнгрин: Ланка, ты чего воешь, друг? Косточка поперек горла пришлась? Не разгрызть?

Тамерлан: Я так, вообще. Я не за кость. Я в философском смысле плачу.

Лоэнгрин: В смысле, как это?

Тамерлан: Вот скажи мне, Гринька, что ты видишь вокруг себя?

Лоэнгрин (оглядевшись): Ну, двор наш вижу.

Тамерлан: А во дворе что?

Лоэнгрин: Газон зеленый, с репьем, с одуванчиками. Воробышки чик-чирик. Мусор разнообразный. Будки наши.

Тамерлан: А за двором что?

Лоэнгрин: А за двором, Ланка, забор.

Тамерлан: Вот то-то и оно, что забор. Вот так и мы, Гринька, помрем. И ни одна сука о нас не вспомнит.


Лоэнгрин кладет морду на лапы и скулит.

- В Китае... В Корее... Собак вообще не осталось... Всех съели. И нас с тобой людишки сожрут. И не оттого, что есть им нечего. Не потому, что блокада Ленинграда и по сто грамм хлеба в одни руки.  А просто из понтов. Потому что так модно. На шаурму настрогают, на коклеты скрутят, и с маянезиком, под телевизор. Им сейчас что по телевизору скажут, то и правда. Объявят в каком-нибудь сучьем ток-шоу, что собак держать западло, немодно и некультурно - они и поверят.

Лоэнгрин: На гранулы всех собак истолкут, на корм для бичей. И мы с тобой пойдем -на бич-пакеты. А ты Ланка не читал, что в Бразилии, в Перу, свинок морских на мясо разводят. И на шкурки. Маленьких таких, пушистеньких... Кротких, безответных мышаток  - душат, обдирают. Разные фрикасе из них выделывают, с подливом... С этим их кетчупом кровавым (плачет). Здоровое питание! БелОк! По двести тысяч в год уничтожают!

Тамерлан: Да, белОк. Из бЕлок. Из них знающие люди рагу-миньон с хреном стряпают. Гурманы-гондоны.

Лоэнгрин: Кошкам вот повезло. Их никто жрать не хочет. Невкусные они никому. Даже собакам. Потому и выделываются.

Тамерлан: Старые мы с тобой, Гринька, скоро уж станем, никому не вкусные! Слюнявые станем и вонючие. Погонят нас тогда наши хозяева со двора, пинком под зад. Будем  по закоулкам шляться, с помоек питаться. А то на живодерню сдадут. Там обдерут нас, шкурки подбреют, выкрасят под норку и продадут. На польта.

Лоэнгрин: Не под норку, а под песца. Писец нам с тобой, это без сомнения. Одно утешает - и людишкам всем в итоге песец.

Тамерлан: Ты Есенина читал, "Песнь о собаке"? Про то, как сука семерых щенят родила. Детенышей родненьких. Лапушек ненаглядных. Вылизывала их, кормила. Но прищел тут хозяин хмурый, семерых всех поклал в мешок...(плачет). И утопил. По сугробам она бежала... (плачет). Покатились глаза собачьи золотыми звездами в снег...(вытирает собачьи слезы). А про Герасима и Муму читал? Зачем Герасим утопил свое Муму? Оно не сделало плохого никому!

Лоэнгрин: А ты про Каштанку читал? Как ей давали кусок колбасы на ниточке, а когда она его глотала - обратно из желудка за ту же ниточку вытаскивали. За ниточку! Мы все на этой ниточке висим! У-у-у-у-у!

Лоэнгрин (сквозь слезы): И вот как после этого верить, что люди - это боги? Как их любить-почитать? Молиться на них?

Тамерлан: Ты перед ним на брюхе ползаешь, руки ему лижешь! А он тебя - палкой! И на живодерню!

Лоэнгрин: Шкуры драть заживо, чтоб шкуры поживей смотрелись! Чтоб продать! Хоть чучелом, хоть тушкой!

Тамерлан: Амурку хоть похоронили по-человечачьи. А нам с тобой и того не дождаться. Моя Мария православная. Такая пса паршивого в храм отпевать не повезет. Грех ей. А твой вообще мусульманин. Для мусликов собака - нечистое животное.

Лоэнгрин: Зачем нам вообще хозяева? А может, сбежать от них, Ланка? Я сбегу!

Тамерлан: Куда бежать-то? Трамваю под колеса?(поет): Головой-вой-вой не кивай-вай-вай, все равно попадешь по трамвай!
 

Воют на два голоса.


Тамерлан: Бога нету. Все люди - сволочи и гады.

Лоэнгрин: Не люди они. Нелюди. Людишки недоделанные.

Тамерлан: Гринька, а ты не считаешь, что их больно много на свете расплодилось? Этих людишек недорезанных? Пора бы их поурезать.

Лоэнгрин: Многовато. И все хвостами крутят, на брюхах юлят, зубы скалят, кусаются. И брешут, брешут, с утра до вечера брешут.

Тамерлан: Мужики баки поотращивали, как хвост у собаки. Бабы ссучились.

Лоэнгрин: На диетах сидят, собако-люди Павлова. Слюной истекают, зожники.

Тамерлан: Старые уже твари, 70 миллионов лет им, а все не уймутся, все новым да новым фокусам учатся. Мучаются. Но выкручиваются.

Лоэнгрин: Семья, семья! Прочная семья! Лябоффь-морковь! А сами живут, как кошка с собакой!

Тамерлан: Это кошка с собакой живут, как два человека.

Лоэнгрин: БДСМ у них, видешь ли. Любят трах, как собака палку.

Тамерлан: Сучки они и кобели.

Лоэнгрин: Много чести им! Все наоборот. Будем говорить про собак: любят трах, как человек палку.

Тамерлан: Точно. Будем говорить не "собаке собачья смерть", а "людишкам - человечья смерть". Околел человечишко. Обезьяна сдохла, хвост облез.


Разбегаются один направо, другой налево, за занавесы пронсцениума.

Под марш из кинофильма "Цирк" на сцену выходит Тамерлан, ведя на поводке Мухаммеда (ползущего перед ним на четвереньках).

Навстречу ему выходит Лоэнгрин с Марией на поводке (она тоже на четвереньках).

Кобели важно прохаживаются туда-сюда.


Лоэнгрин: К ноге, человечишко! Служи!

Мухаммед прыгает на задних лапах, гавкает.


Лоэнгрин: Тубо, сука! Сидеть!


Мария бросается на грудь Лоэнгрину, лижет его в лицо.


Лоэнгрин: Да отвали, слюнявая! Чо лижешься? Сидеть, я сказал!


Хлещет Марию поводком.

Мария скулит, юлит.

Садится нараскаряку, как собака.


Лоэнгрин: Встать, тварь! Служи!

Дергает ее за ошейник.


Тамерлан и Лоэнгрин прогуливаются по сцене с людьми на поводках.

Уводят их за занавес.



Картина шестая.

Мария и Мухаммед - оба очень красивые, а в остальном, как все - сидят во дворе на скамье. Она достает из кармана пальто пластиковую бутылку виски ноль пять. Протягивает  Мухаммеду.

- Не откажитесь? Или вам нельзя, как мусульманину?

Мухаммед: У вас, православных говорят: если нельзя, но очень хочется, то немножко можно.

Берет бутылку, отвинчивает крышку, делает хороший глоток.

- На брудершафт! Вы как, не против?

Мария: На ты? Да мы с вами давно на ты. То есть, с тобой. Запуталась. Но целоваться не будем. Это лишнее.

Мухаммед: Ты на крем-кремации была?

Мария: Была.

Мухаммед: Ну и как?

Мария: Да так... Вполне себе гламурненько. Фестончики с оборочками. Урна с прахом. Моцарт с реквиемом. Батюшка с кадилом. Речи надгробные. Речи прощальные. Очи безумные. Взоры глубокие. Покойник мимишный песик был. На злобу безответный, на доброту приветный. Ко всем всегда с распахнутой душой и с собачьей лаской. Жизнь прожил, мухи не обидел. Божий праведник наш прекрасный. Тихий свете моей души.

Мухаммед: По глупости хозяйкиной кобель шоколаду объелся.

Мария: Да... Осталась от собачки горстка пепла.

(Сквозь слезы):

- Ночь приходит... Вот и луна уже взошла... И звездочка маленькая мерцает во тьме...

(Кричит в пустоту):

- Звери вы,господа! Звери алчные! Пьявицы ненасытные! Провались в чертям весь этот бл***кий мир!

Мухаммед: Мир как мир. Всегда такой был. Или случилось что?

Мария: Ничего не случилось. Жив был, да помер. И все. Я уж так... Я в абстрактном смысле плачу... В философском ключе... Мировую справедливость и гармонию вселенскую в последний путь провожаю...

Рыдает.

Мухаммед привлекает ее к себе:

- Ну ладно, ладно. Не убивайся так. Мир как мир. Другого у нас все равно нет.

Мария (утирая слезы): Вот скажи, Мухаммед, что ты видишь вокруг себя?

Мухаммед: Ну, двор наш вижу.

Мария: А во дворе что?

Мухаммед: Газон с одуванчиками. Воробышки чик-чирик. Мусор. Будки.

Мария: А за двором что?

Мухаммед: А за двором забор.

Мария: Вот то-то и оно, что забор. И зачем все это тогда, а? Все муки наши, страдания, все слезы которыми наша Земля до самого ядра пропитана? Где смысл? В чем суть?

Мухаммед: Да сволочная суть, уж ты не обессудь.

Мария: Жизнь - сучье вымя!

Мухаммед: В смысле - сисечки такие розовые у суки на брюхе?

Мария: Нет, в смысле - нарыв такой подмышкой, с несколькими головками гнойными.

Мухаммед: Мышка под мышкой. Да я спорить не буду. Жизнь - собачьи какашки. Но что проку переживать из-за дерьма. Незачем тут расстраиваться и не о чем плакать.

Мария: Одиноко мне, Мухаммед!

Мухаммед: Да и мне, Мария, одиноко.


Мухаммед берет Марию за руку:

- Дай, Джим, на счастье лапу мне!
Такую лапу не видал я сроду.

Целует ей руку.

Мария:

- Давай с тобой полаем при луне
На тихую безмолвную погоду!

Мухаммед: Похоже мы с тобой, Мария, одни книжки читали. Это много значит, когда люди читали одни книжки.

Мария: Зачем тогда мы разные такие? Ты вот с кнутом в руке...то есть, с поводком, а я с пряником... то есть, с косточкой.

Мухаммед: Потому что... Потому что ты женщина, а я мужчина. Ты красивая женщина, Маша. На Синкстинскую Мадонну похожа.

Мария: Это та, которая... гений чистой красоты?  Чистейшей прелести чистейший образец?

Мухаммед: Да.

Мария: А ты знаешь, что она куртизанка была?

Мухаммед: Кто?

Мария: Да та самая. Натурщица Рафаэля. Сожительница его, с которой он свою Мадонну Сикстинской капеллы рисовал.

Мухаммед: Не может быть. Она ж святая. С богом на руках!

Мария: Правда, правда. Как, все-таки, странно жизнь устроена! Тут тебе и святость, и бл*дство. Все рядом. Какая, все-таки это пропасть - душа человеческая!
 
Мухаммед: Да...  Целая Вселенная в человеке. В каждом. И Бог там, и дьявол. Какие-то святые б***и мы. На все способны, и на скотство и на подвиг любви. Причем, в один и тот же момент.

Мария (с ужасом): Пропасть, пропасть! Чтобы в ней пропАсть.


Целуются.


Мария, отводя губы: А в крематории так погано пахло. Парфюмом каким-то сквозь горелое... Крем-кремация...

Мухаммед: Забудь.

Мария: Как забудешь?

Мухаммед: Да... Запах забыть трудно. Теперь только горелым повеет - и ты сразу собачий крематорий вспомнишь.

Мария: Нет, так дальше жить нельзя! Надо застрелиться! - подумала Каштанка.

Мухаммед: Ту би ор нот ту би? Мементо море? Да ладно. Умереть всегда успеем. В божей канцелярии прием круглосуточный.

Мария: А я вот прямо сейчас хочу.



Картина седьмая.

Посреди двора, между двух будок стоит Лоэнгрин, выряженный драконом: плащ в звездной чешуе, кроваво-красный гребень, черные крылья. В лапе - священный меч короля Артура (можно написать это на рукояти).

Против него Тамерлан, в доспехах Святого Георгия - кольчуга поверх рубахи сурового полотна, панцирь, поножи, наручи, шелом. Одесную меч, ошую - щит.

Оба замерли перед схваткой, разглядывая друг друга.


Лоэнгрин (решившись): Нет! Нет нам места на одной земле!

Тамерлан: Да! Я с тобой на одном поле и срать не сяду!


Тамерлан бросает Лоэнгрину перчатку.

Тот ее подымает.


Лоэнгрин: Ничто не слишком!

Тамерлан: Не ссу! Прорвемся!


Лоэнгрин: Делай раз!(приосанивается).
 

Делай два!(заносит меч над головой).


Делай три!


Бросается на Георгия, ударяет его мечом, сбивает с ног. Ухватив противника поперек корпуса, взмывает в воздух.

В небе идет воздушный бой, с переменным успехом сторон.   

И все же сила на стороне Георгия. Дракон, теряя чешую, истекая кровью, медленно, кругами снижается. Падает. Георгий, схвативший его за крыло, тоже приземляется.


Георгий: Делай раз!(выпрямляется).

Делай два!(подымает копье).

Делай три!


Заваливает дракона, приставляет к его горлу копье.

Дракон, извиваясь, как уж под вилами, выскальзывает из-под древка.


Оба, на два голоса:

Делай раз!

Делай два!

Делай три!


Сходятся. Обнимаются. Тесно сплетясь телами, взмывают ввысь.



Картина восьмая.


Мария: Всё. Не могу так больше. Нету сил. Я - гений чистой красоты! Я чистейшей прелести чистейший образец! И божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы и любовь! Понимаешь ты это?

Мухаммед: Понимаю.

Мария: И я же... "Все включено"!


Возводит очи горе.


Мухаммед: Ты всё на небо смотришь.

Мария (после паузы): Там свечение какое-то. Взрывы.

Мухаммед (глядя в небо): Где? Не вижу.

Мария: Ты выше смотри. Не на горизонт, выше. Еще выше!

Мухаммед (всматриваясь): Да... Полыхает.


Слышен далекий раскат грома.

Еще один.


Мухаммед: Гроза. Далекая гроза.

Мария: Похоже на взрывы. На бой.

Мухаммед: Стороной проносит.


Вспышка молнии.


Мария: Вот так и я в одно прекрасное утро обмотаюсь гранатами, да и взорву себя!

Мухаммед: Зачем? Ты красивая такая. Молодая. Живи!

Мария: Мне жить опротивело. Бог меня не любит. Плевать Богу на меня. Я ему молилась. Не помог! Я всем святым молилась. Я Богородице молилась. Не спасает!

Мухаммед: Царица небесная, Пресвятая Дева непорочная! Если ты любишь всякую живую тварь, полюби и меня! Потому что я та еще скотина.

Мария: Да и я не лучше. Скоты мы скотские, хоть и дети Божьи.

Мухаммед: А как быть не скотом в этой жизни? Скажи!

Мария(высморкавшись): Ну... Поступать с другими так, как хочешь, чтоб с тобой поступали. Это категорический императив Канта. Нас так в институте учили. Точно.

Мухаммед: Плохо вас в институте учили. Не точно. Категорический императив это, во первых - в каждом человеке видеть представителя всего человечества. Во вторых - человек есть цель, а не средство. И потом только, в третьих - не поступай с другими так, как ты не хочешь, чтоб поступали с тобой. С частицей "не". В отрицательном только смысле. А в положительном - тут уже все сложней. Все мы разные. Что тебе любо-дорого - то другому без надобности (тихо смеется).

Мария: Что тут смешного?

Мухаммед. Так. Анекдот один вспомнил. Про поручика Ржевского.

Мария: Какой анекдот? Расскажи.

Мухаммед: Нехороший. Тебе не понравится.

Мария: Расскажи уж.

Мухаммед (неохотно): Ну... Наташа Ростова на балу говорит Ржевскому: Фи, поручик, какой вы эгоист!
А он: А как мне не быть эгоистом?
А она: Я дам вам совет. Вы поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы он поступали с вами!
А он: И что же мне тогда? Каждому минет делать?

Мария: Фу.

Мухаммед: Зря я тебе это рассказал.

Мария: Я слово "минет" очень не люблю. Не нравится мне это слово.

Мухаммед: Но другого-то нету. Только нецензурные. Это как с ж... Она есть, а слова нет.

Мария: Может, можно как-то иначе выразиться.

Мухаммед: По-французски миньет - это маленькая кошечка. Котенок. Сделай мне кошечку. Котеночка изобрази. По-моему, даже милое словечко.

Мария: А если без кошечки - тогда как?

Мухаммед: Что значит, как? По-разному можно. И так, и эдак (показывет на пальцах). И еще разэтак (показывает на пальцах). Необязательно орально.

Мария: Да я не про секс. Вот, мужчины! Как быть-то?

Мухаммед: Как жить, в смысле? Читай, дочь моя, заповеди Господни.
 

Мухаммед: Все.

Мария(после паузы): Допустим, я соглашусь. Не разбирая. Сразу на все обеими руками подпишусь. К чему мучиться, всю жизнь свою правду искать? Господу ведь виднее. Он сверху, с облаков своих на землю смотрит, он больше нас видит. Я покорюсь. И выполню все, что высечено на скрижалях Моисеевых. И двенадцать заповедей блажества. И все суры Корана - сколько их? И Конфуция... И Заратустру... И Канта категорический императив...

Мухаммед: Невозможно это.

Мария: Невозможно, так зачем все это писать было? Мозги нам мутить? Тогда пусть отстанут от нас. Они, которые там наверху. От**утся.

Мухаммед: Что-нибудь одно выбирай. Мусульманство или христианство... или хоть буддизм... Или Бхагават-Гиту...

Мария: Или Гиту и Зиту! Еще скажи - Трембиту! А как насчет слона, которого мудрецы щупали с разных сторон? Один за хобот. Другой за ногу. Третий - за хвост... И все разное про этого слона рассказывали. А слон-то был один. Не согласен?

Мухаммед (после паузы): Да, Бог, я думаю, один. Один на всех. И мы, человечество, только все вместе можем понять, что это - Бог.

Мария: Я все приму. И Христа, и Будду, и Коран. Но что тогда? Что в жизни переменится? В космосе? Во мне? В нас? Ответь, Мухаммед, хоть ты мне!

Мухаммед: Честно? Не знаю.

Мария: И я не знаю.

Мухаммед. Этого не знает никто.

Мария: А когда-нибудь будет знать?

Мухаммед (эллегически): Когда-нибудь? И хоть кто-нибудь на этом свете? Хоть через миллиард лет?

Мария: Боюсь, никто и никогда. Такое знать человеку вообще не положено. Не  нашего человеческого ума это дело. Не осилим.

Мухаммед: Вот и я боюсь, что никогда этого не будет.


Из будок доносится вой собак:

- Бу-у-у-у-дет... Бу-у-у-у-дет... Бу-у-у-у-у-дет... У-у-у-у...


Мария:(прислушавшись): Что это? Кто это?

Собаки:

- Бу-у-у-дет! Бу-у-у-дет!


Мухаммед (прислушавшись): Не фига себе!


Собаки:

- Бу-у-у-у-дет!


Мухаммед (офигивая): Фигассе! Просто фрикассе на чистом овсе!

Мария (мечтательно): Ле нюаж! Облака!


Вспышки огня где-то в вышине.

Удары - железом о железо.


Мария и Мухаммед, придвинувшись друг к другу, смотрят в небо.

Там, в облаках Георгий бьется с Драконом - меч против копья.


Ослепительная вспышка.

Грохот, как от разорвавшейся бомбы.

На припаркованных во дворе машинах срабатывает сигнализация.

Где-то вдали включается сирена противовоздушной обороны.


Мария (закрывая уши руками): О-о-о! У меня сейчас голова лопнет!

Мухаммед (глядя ввысь): Началось?

Мария: Что началось?

Мухаммед: Облака, посмотри, горят! Полыхают синим пламенем!

Мария (глядя ввысь): Небо пробило! Дыра в небе!

Мухаммед: А ты все говорила: ле нюаж! Мечта! Облака! Вот тебе облака!

Мария: Так это что, бомбежка, что ли?


Воздух рвется на части.

Пространство раскалывается пополам.

Из образовавшейся щели лезут языки пламени.

Гудит сирена, сигналят автомобили.

По всей округе, во дворах и в домах надрывно воют собаки.


Гул летящего снаряда.

Удар.

Взрывной волной переворачивает скамейку. Марию и Мухаммеда подбрасывает в воздух, швыряет оземь.

Дым, пламя, развороченный осколками асфальт.


Мухаммед и Мария лежат, распростершись, лицами вниз, обнимая землю.