Дед Кузмич

Жил-был дед, как дед,
Жил миром, по-старчески всё ладил сенцы,
И не стрелял он в белый свет.
В деревню нагло вдруг ворвались немцы...

Особо ласково они себя там не вели, -
Побили кур, забравши поросят,
И девушку пыталися схватить, помимо её воли.
Вдруг деда подозвали :"Иди там, старший тебя спросит".

Зашёл наш дед в избу, -
Там немец, весь холеный при погонах:
- Ты дед, если не хочешь дырочки во лбу,
Дорогу нам покажешь, - как зайти к солдатам русским в тыл, покажешь пальцами, что на твоих ладонях.

- Добро, но только я домой зайду,
Мне надо взять воды, харчей немного,
Без них не ровен час я не дойду,
Ведь как-никак не близкая дорога.

Ну вот родимый дом,
Внучок любимый на пороге,
Бабуся, та за сердце - в горле ком.
Ох, знала, те глаза дедули - строги.

А он с порога: "Внучок, такой расклад -
Ты слышишь канонаду в трёх верстах - там наши,
Фашисты захотели в тыл зайти, то бишь - в зад.
Так вот, внучок, ты упреди...и приготовьте встречу им, засаду. Ты помнишь наш шалаш, - и всех их в кашу.

Я поведу их, окольным всё путем,
По бездорожью и болотам,
Я покажу фашистским обормотам,
Красивейшее место, где живём!"

Старик стоит, седая борода -
Котомочка через плечо с нехитрой снедью,
Вокруг него танцует нечисть, словом - сволота:
- Ну что, старик, ведёшь, иль здесь тебе "адью?"

Пошли, вокруг болота - непролазны,
Тайга такая - жуть берёт.
Он до того их дотаскал, что немочь и глаза все слёзны.
А дед ничо, идёт себе, бредёт.

Два дня таскал дедуля фрицев по болотам,
Два дня, все дикие места он посетил,
На третий день фашистским мотам
Мечту свою он в вечность воплотил...

Пришёл он к месту, где их исправно ждали
И угостили с качеством - свинцом.
Все фрицы жизнь свою отдали
В том месте с дедушкой - отцом

Да дед не дрогнул от фашистской пули,
Не опустил свои глаза,
Он улыбался, а в руки сложились "дули",
Сквозь зубы прошептал: "Ну, немчура, такая вот коза.