***

Ты сидишь на кровати,
как Будда,
как маленький Будда,
как Будда с гитарой.

Я, как все, стану старым
потом, а покуда,
а пока ты играешь.
Ты же всё понимаешь.
я, как все, больше не буду
когда-нибудь - неизбежно,
Мне страшно, конечно.
Хотя, уже меньше:
глаза всех тех женщин,
кого я когда-то любил,
глядят на меня
из-под одной чёлки,
принадлежащей
некой упрямой девчонке,
меня называющей «милый»
и ещё  «чудовищем»,
за то что её приручил
так, как никто ещё.
Глаза всех тех женщин,
кого никогда не забуду,
глядят на меня,
занавешены светлою прядкой.
Ты сидишь на кровати,
как Будда,
как маленький Будда,
как Будда с тетрадкой.

Неумение понять, что каждый
принадлежит только себе,
объясняется нежеланием
мириться со своим одиночеством.
Когда чего-то искренне хочется,
можно просто забыть о судьбе
и не верить в пророчества,
даже,
если речь в них совсем не о том.
Ты, та же,
что и прежде, что будешь потом.
А как же!
Ведь когда что-то хочешь забыть,
забивая дверь в своё прошлое
крест-накрест прелыми досками, 
то ночами грызёшь свои простыни,
чтобы только во сне не завыть
дворняжкой, хозяином брошенной.
Как быть?

Стремительность темпов сближения
вызывает в душе раздражение
каждой струны,
считавшейся напрочь расстроенной,
но нашей вины,
а тем паче заслуги,
что жизнь так устроена,
нет.

А ты - ты сидишь на кровати,
как бронзовый Будда,
как маленький Будда,
уже не умеющий плакать.