От музыки спасенья нет рецензия

Дина Дронфорт «Огонь в ладонях» Санкт –Петербург «Алетейя» 1925 г.
Сегодня я держу  в руках совсем свежую книгу, только что увидевшую свет   престижном петербургском издательстве, и, хотя этот сборник стихов не столь уж велик по объему, можно не сомневаться: он не разочарует библиофилов и подлинных любителей поэзии. Более того, для многих, как и для меня, он станет неожиданным и счастливым обретением нового дарования, нового имени. Отважусь ли утверждать, что изящная книжечка Дины Дронфорт томов премногих тяжелей? Да, пожалуй, рискну, потому что это утверждение прозвучит вполне обоснованно. Благодаря яркой образности, интенсивности переживаний многие строки из этого первого авторского сборника остаются в памяти.
                ***
Обращаясь к творчеству Дины Дронфорт, невозможно хоть несколькими словами не обмолвиться об особенностях ее жизненного пути. Дина родилась и выросла в подмосковном Томилине, но уже тридцать пять лет живет и работает в немецком городе Франкфурте-на-Майне. Она профессиональный фотограф и организатор выставок, пишет не только стихи, но и прозу, стала автором творческого проекта «Невод», вступила в ряды Союза литераторов РФ. Можно было бы сказать, как принято в таких случаях, что в связи с отъездом в Германию ее жизнь поделилась на ДО и ПОСЛЕ. Вот только поделилась ли?
                МАТЬ  и МАЧЕХА
Несмотря на достаточную успешность, востребованность и занятость в Германии, Дина Дронфорт испытывает чувство, не совсем равное ностальгии, но сходное с ней.  Точнее всего было бы назвать его ощущением утраты родной почвы под ногами. «В мокром Франкфурте утром хмурым» память возвращает ее в родные места, она явственно видит улицу, на которой выросла, тополя в Томилино(именно так - «Тополя в Томилино» - даже названо одно из стихотворений)… Вольно или невольно все эти приметы вросли в ее душу, стали частью прожитой жизни и ее самой. К ней приходят, словно наваждение, привычные картины русской зимы: «сугроб хрустальным сталактитом/струится  в талую купель», и особенно пронзительным предстает воспоминание( или видЕние?):
                Мой далекий, мой Балаклавский
                Смотрит окнами, как снег идет.
Казалось бы, сказано предельно просто, без каких-либо особенных поэтических изысков, но именно эта строка способна кольнуть в самое сердце. Одним словом, не столь уж трудно выбрать другое, более комфортное место обитания, но гораздо сложнее  изменить сознание, и, как бы   случайно, намеком поэтесса роняет:
                По клетке,
                улетев,
                тоскует птица
                И гибнет,
                не  осилив перемен.
               
Отметим, однако:   отношение не к малой, а к большой, огромной Родине у Дины Дронфорт достаточно сложное и неоднозначное: «Я люблю Россию, но в этой стране/Можно шляпу носить, если ты на коне…». И, хотя не горечью и злостью, как у Лермонтова, облит ее стих, но, помимо боли, чувствуется в нем и обличительный пафос:
                А где же та, далекая страна?
                Расхристанная, тянущая душу,
                Та, что, родив, давала имена
                И, не кормя, бросала равнодушно?
И вместе с тем связь с покинутым пространством неразрывна, что объясняется, видимо, не только силой воспоминаний, но и сладчайшей властью родного языка:
                В похмелье битвы истин и утопий
                То рушит небо и возводит ад,
                То заново мостит ступени строчек,
                Полночным часом верует в рассвет,
                Клянет, благословляет и пророчит –
                Тобой живет, Россия, твой поэт!
                СВЕТ И ТЕНИ
Дина Дронфорт – профессиональный фотограф, тонко чувствующий нюансы и выразительные возможности, которые приносит с собой удачное использование светотени. Ее чуткая и отнюдь не чуждая мистики душа хорошо знакома с тем, что Евгений Шварц выделял как теневую сторону вещей, с тем, что было увидено Блоком  как «из света в сумрак переход». Возможно, «где-то там, за пределами разума,/ где-то во мраке», но царство теней определенно существует. Это зазеркалье нашего  подсознания, которое  дает о себе знать не всегда, но порою очень отчетливо.
                Кто знает, какие тени
                Витают, легки и гулки,
                Чьи блеклые отраженья
                Хранят зеркал закоулки.
«В тени за оправой внимательных глаз» пробегают призраки и воспоминания, отсветы и отблески, недаром поэтесса называет себя сомнамбулой у вечного окна. Не случайно темой одного из ее стихотворений становится театр кабуки, где, как известно, немаловажную роль играет теневой двойник сценического персонажа. «Оставим в Амстердаме наши тени», - бросает реплику своему спутнику ее лирическая героиня. И, похоже, именно с помощью приемов светотени Дине Дронфорт удается вылепить столь удачный образ старой Европы:
                Старуха, независима, согбенна –
                Сама Европа! - мерзнет у ворот.
Одним словом, энигматичная, завораживающая тема изнанки, подтекста, теневой стороны действительности и человеческой души становится одной из ведущих в сборнике, придавая ему психологическую и мистическую глубину:
                Кто знает, какие тени
                В доме моем витают.
                СТИХИ О ПРЕКРАСНОЙ ДАМЕ, написанные ею самой
Впервые за долгие годы берусь утверждать с полной уверенностью в своей правоте: передо мной лежит очень  женская книга. И дело вовсе не в камерности тем и переживаний: автору отнюдь не чужды и гражданские мотивы, в некоторых стихах они звучат в полный голос. Однако сама позиция, отношение к реальности, ощущение своей роли в ней у Дины Дронфорт, несомненно, сугубо женские:
 
                По древу каждому  вьюну:
                Пусть баобаб себе найдет,
                Взберется стеблями упрямыми
                И оплетет его лианами,
                Гоня побеги в небосвод.
Именно женщине свойственно желание свить вокруг себя надежный и теплый кокон, создать свой маленький мирок, в котором можно спрятаться от вселенских бурь. Недаром тысячелетняя  мудрость Востока гласит: «Дом мужчины – мир, мир женщины – дом». «Уютен кокон одеяла» - читаем мы у Дины Дронфорт. И тема правды и лжи органично сплетается у нее все с тем же коконом, на сей раз психологическим:
                Пусть слова,
                семицветные   витражи
                стены и свод полагающих окон,
                запестрят вокруг
                и совьются в кокон
                тонкой, но согревающей лжи.
Как тут не вспомнить цветаевское «… И как могу/ Не лгать, /Раз голос мой нежнее/Когда я лгу», хотя, разумеется, и ракурс темы, и интонация в стихах Дины Дронфорт иные.
С предельной  наглядностью особенности этой сугубо женской жизненной позиции, ее силу и слабость демонстрирует стихотворение «Твоя Галатея», которое следует отнести к несомненным удачам сборника:
               …Я была тебе глиной,
                белела холстом,
                отливалась в тугие хореи.
                Мой возлюбленный!
                Муж мой, Ваятель,
                скажи,
                для чего же сегодня
                ты мечешь ножи
                в беззащитную грудь Галатеи?
                ***
 «Не сравнивай: живущий несравним» - с непоколебимой  уверенностью утверждал Осип Мандельштам. Действительно, сложно подыскивать аналоги и параллели, говоря о самом сокровенном – внутренней жизни человека и его творчестве, верном зеркале этой жизни. Но, если уж пытаться найти некое родство, то, мне кажется, темперамент и  манера Дины Дронфорт заставляют невольно вспомнить  блистательную Мирру Лохвицкую, некогда популярную и знаменитую, теперь незаслуженно забытую. Обе поэтессы несут своему читателю и вечную женственность, и скрытое, прирученное пламя души. Именно об этом и свидетельствует название сборника Дины Дронфорт – «Огонь в ладонях».
                Елена Печерская