Бог

Милосердный? Или кровожадный?
Бестелесный? Иль антропоморфный?
Авангардный? Или ретроградный?
Громогласный? Или же безмолвный?

Эллинский? Библейский? Вавилонский?
Римский? Иль этрусский? Иль индийский?
Кельтский? Иль славянский? Иль японский?
Православный, то есть византийский?

Дух святой? Зиждитель? Вседержитель?
Всеблистающий? Всеблагодатный?
Игнорант? Губитель? Иль спаситель?
Многоликий? Иль одномандатный?

Всевеликий? Всевеликолепный?
Всеблаженный? Всеживотворящий?
Всезагадочный? Небесный? Склепный?
Леденеющий? Или горящий?

Ложный? Истинный? Неуловимый?
Племенной? Рогатый? Иль крылатый?
Разъярённый и неукротимый?
Всё вмещающий и всебогатый?

Благонравен? Иль противоправен?
Своенравен? Так его ж казнили!
И Фома Аквинский, и Державин
Объясняли, да не объяснили.

Он сжигал дыханием самума,
Заставляя вспомнить: есть инферно!
В сердце протопопа Аввакума
Он стучал, всевечный и всеверный.

Бестелесный? Иль антропоморфный?
Дух святой? Зиждитель? Вседержитель?
Громогласный? Или же безмолвный?
Игнорант? Губитель? Иль спаситель?

Праведность трудна и нестерпима,
Лёгок грех, да вот страшит геенна,
А душа тонка и уязвима,
Тело же истлеет несомненно…
 
В глубине душевного надреза
Зреют страсти, антитезой щерясь,
Ибо привлекательна аскеза,
Будто запредельный, райский эрос.

И когда-то, наслаждаясь карой,
Днём и ночью пил святой Антоний
Чёрный яд геенского угара,
Чашу нескончаемых агоний…

Душегубки. Печи. Трупов заваль.
Эти времена не для поэта!
И барахтал душу бедный Пауль
В чане с чёрным молоком рассвета.

Солнце мозга рвал протуберанец…
Чем спастись? Ужель волной речною?
Как стряслось, что гений и рыдалец
С топором гонялся за женою?

Всё проходит мимо – струйкой дыма…
Надорвёшься, логикою тужась:
Божии дела непостижимы,
В их числе – страдания и ужас…

28.10.24.