ребра

говорят, что недопустимо
стрелять в спину и точить ножи.
рубленое мясо оттого вкусней,
что никто жертву не готовил
прежде, чем убить.
и, вытаскивая рёбра с туши, порционно
нарезаю страх, за ним идёт неловкость со смелостью - это дикий товар.
по зип-пакетам расфасую счастье -
нынче опасный, запретный дефицит.
нюхни его чуть-чуть и в облаках порхай,
пока пощёчина не разбудит со словами -
"эй, что спишь?!"

истолковать мой замысел неверно невозможно -
я тушу человеческую делю на компоненты,
дабы удобрить внутреннего монстра.
монстра не в создателе,
а в потребителе.

и рёбра нынче ничего не стоят -
под них залезть - есть золотая шахта.
ведь склоки, грязное бельё вкуснее,
нежели успех - без вкуса,
весь стерилен.
скучно.

и с себя, ножом срезая гнилость,
я собираю уличный фастфуд на пять минут.
там горстка мыслей,
а в середине соус из собственной "позиции на час".


Рецензии