Первый

У меня шесть рюмок есть с шестидесятых.
Ликёрные. Но можно под коньяк.
Из этих рюмок пили космонавты.
На море. В санатории «Заря».

Я отношусь к ним очень аккуратно.
С одной из них, неведомо какой,
пил космонавт с улыбкою крылатой.
Пил Первый, кто «пронёсся над Землёй».

Тот, кто ещё до моего рожденья,
имея шансы пятьдесят на пятьдесят,
в механику небесного движенья
вписался на ракетных скоростях.       

Никто не знал, чем станет запуск этот,
и сможет ли вернутся он живым.
А в СМИ пришли закрытых три пакета.
Из них счастливым был всего один.

Был выход на нештатную орбиту,
отсек не отделился кормовой
и стал причиной огненных кульбитов
уже по возвращению домой.

Превозмогая тряску и вращенье,
собрав в кулак весь разум свой и дух,
он понимал, что никаким уменьем
не отведёт он скорую беду.

Что никакой улыбчивой сноровки
не хватит, чтобы  это прекратить. 
И не известно, будет ли он снова
на удочку лещей и щук ловить.

Уже готовясь превратиться в факел,
сжигающий его и тот конверт,
почить в шарообразном саркофаге,
прожив на свете 27 мужицких лет,
он вдруг почувствовал отсутствие тревоги
и ангельские крылья за спиной.

Я верю, что подумал он о Боге,
уже прощаясь с бренностью Земной.
Приборного отсека вдруг не стало,
остановилась злая круговерть. 
И, чистому подобная кристаллу,
вселилась в сердце радостная твердь.

Та, на которую он начал опускаться,
покинув обгоревший тесный шар.
Под парашютами его весь мир вращался.
И вскоре про Гагарина узнал.

У меня шесть рюмок есть с шестидесятых.
Из санатория с названием «Заря».
Из этих рюмок пили космонавты.
И «Кедр» крылатый с ними пил коньяк.