Нюрнбергский процесс. Преступления гитлеровцев

   Только сильный и мудрый Союз наших справедливых народов
Сможет мир освободить от фашистских уродов!
___________________
/ Нюрнбергский процесс./

    ВСТУПИТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ ГЛАВНОГО ОБВИНИТЕЛЯ ОТ СССР  Р.А. РУДЕНКО 
{Произнесена 8 февраля 1946 г.}
   
    Интервью генерал-губернатора, данное корреспонденту «Фелькишер беобахтер» Клайссу 6 февраля 1940 г. Из выступления Франка на заседании полиции от 30 мая 1940 г.:  «То, что натворили во всем мире ужасной пропагандой и клеветой на поведение национал-социалистских властителей в этой области, было бы для меня совершенно безразлично - тревожит ли это американцев, французов, евреев или папу римского, однако ужасно для меня и для каждого из вас непрерывно в продолжение этих месяцев слышать из министерства пропаганды, из министерства иностранных дел, из министерства внутренних дел и даже из армии голоса о том, что мы проводим режим убийц, что нам надо прекратить эти злодеяния и т. д.
...Я признаюсь откровенно, что тысячи поляков поплатятся за это жизнью и прежде всего это будут руководящие представители польской интеллигенции. «
 В 1939 году Франк был назначен генерал-губернатором оккупированных польских областей.
      ИЗ ДНЕВНИКА ГАНСА ФРАНКА.
[Документ СССР-228]
   Клайсс: Быть может, было бы интересно разработать положения, отличающие протекторат от генерал-губернаторства?
   Генерал-губернатор: Образно я могу об этом сказать так: в Праге были, например, вывешены красные плакаты о том, что сегодня расстреляно 7 чехов. Тогда я сказал себе: «Если бы я захотел отдать приказ о том, чтобы вывешивали плакаты о каждых семи расстрелянных поляках, то в Польше не хватило бы лесов, чтобы изготовить бумагу для таких плакатов. Да, мы должны были поступать жестоко» (стр. 3).
...10 мая началось наступление на западе, и в этот день во всем мире пропал интерес к событиям, которые происходят здесь у нас. При этом, конечно, было ясно, что мы должны сделать заявление о том, будто бы мы этого больше делать не будем. Было так же ясно, что до тех пор, пока эта область находилась под перекрестным огнем всего мира, мы были лишены возможности предпринимать нечто подобное в большом масштабе. Но с 10 мая мы не придаем этой ужасной всемирной пропаганде никакого значения. Теперь нам нужно использовать удобный момент...
Нас всех, как национал-социалистов, это время обязывает позаботиться о том, чтобы польский народ не был в состоянии оказывать сопротивление. Я знаю, какую ответственность мы этим берем на себя...
...Более того, обергруппенфюрер СС Крюгер и я решили, что мероприятие по умиротворению будет проведено ускоренными темпами. Я обращаюсь к вам как борец национал-социализма, и больше мне нечего вам сказать. Это мероприятие мы проведём. И, говоря откровенно, - во исполнение приказа, данного мне фюрером. Фюрер сказал мне: «Вопрос о немецкой политике и обеспечении её проведения в генерал-губернаторстве является сугубо личным делом ответственных лиц генерал-губернаторства...»
...Что касается концентрационных лагерей, то ясно, что мы не хотим устраивать в генерал-губернаторстве концентрационные лагери в полном смысле этого слова. Кто нам подозрителен, должен быть тотчас же ликвидирован.
Если в концентрационных лагерях рейха находятся заключенные из генерал-губернаторства, то они должны быть предоставлены операции «АБ» или уничтожены на месте... (стр. 33-38).
      Из речи Ганса Франка в Рейхсхофе 18 марта 1944 г.:
«...Если бы я пришел к фюреру и сказал ему:
«Мой фюрер, я докладываю, что я снова уничтожил 150000 поляков», - то он бы сказал:
Я прошу вас, господа, помочь нам со всей энергией при выполнении этой задачи. Что касается меня, то я сделаю всё, что могу для того, чтобы облегчить ее выполнение.
Он выразился следующим образом: «Необходимо ликвидировать имеющееся в настоящее время в Польше руководящее ядро; что еще подрастет потом, - нам нужно выявить и через определенный промежуток времени также устранить. Затем нам нужен германский рейх. Чтобы не обременять этим имперскую организацию немецкой полиции, нам не нужно сажать эти элементы в германские концентрационные лагери, потому что тогда у нас начались бы хлопоты и ненужная переписка с их семьями, - мы ликвидируем их в самой стране. Сделаем мы это в самой простой форме...»   
        Дополнительные выдержки из дневника Ганса Франк а, относящиеся к 1940 году:
 ...Мы не можем взваливать на имперские концентрационные лагери наши собственные дела. Ужас, сколько мы имели хлопот с краковскими профессорами.
Если бы мы за дело взялись отсюда, вышло бы по-другому. Поэтому мне хочется настойчиво просить вас никого больше не спихивать в концентрационные лагери империи, а на месте проводить ликвидацию или налагать надлежащие наказания. Всё прочее обременяет империю и приводит к постоянным затруднениям. Здесь у нас совсем другая форма обращения, и этой формы мы должны придерживаться. Я настоятельно обращаю внимание на то, что даже в случае заключения мира в этом обращении ничего не изменится. Этот мир будет только означать, что мы тогда, как мировая держава, будем ещё интенсивнее, чем до сих пор, проводить в жизнь нашу обычную политическую линию... (стр. 4). «Прекрасно, если это было необходимо» (стр. 38).

   Из выступления Ганса Франка на заседании политических руководителей НСДАП в Кракове от 15 января 1944 г.:
   !Я не постеснялся заявить, что если будет убит один немец, то будет расстреляно до ста поляков...»
   16 декабря 1943 г.:
Нужно также обсудить - не является ли возможной организация особых мест для казни, так как установлено, что польское население стекается к доступным местам казни, набирает в сосуды пропитанную кровью землю и несёт в церкви...   
     ПРЕСТУПЛЕНИЯ ГИТЛЕРОВЦЕВ В ОТНОШЕНИИ МИРНОГО НАСЕЛЕНИЯ
      Генерал-губернатор Франк Краков, 2 октября 1943 г. № 82:
«Приговоры военно-полевых судов полиции безопасности подлежат немедленному исполнению.»
   ИЗ ПОКАЗАНИЙ СВИДЕТЕЛЯ СТЕФАНА КОРБОНСКОГО 1, ДОПРОШЕННОГО В г. ВАРШАВЕ НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ 31 ОКТЯБРЯ 1945 г.
   п.6. «Во время совершения этих казней немцы расстреливали или лиц из варшавской тюрьмы «Павиак» где они были заключены после облав, сделанных на улицах, или лиц, арестованных иными способами, а также и людей, захваченных непосредственно перед совершением казни. Число этих публичных казней, а также и число людей, расстрелянных при каждой казни, увеличивалось до тех пор, пока оно достигло 200 человек, расстреливаемых одновременно. Они продолжались до самого начала варшавского восстания.»
    Речь идет о постановлении Ганса Франка от 2 октября 1943 г. «О подавлении нападений на германское строительство в генерал-губернаторстве».
    п.7. Поскольку деяние, являющееся преступлением в соответствии с п.п. 1 и 2 настоящего постановления, одновременно представляет собой другое преступление, подсудное военно-полевому суду, должны быть применены только процессуальные правила настоящего постановления.
    п.8. Настоящее постановление вступает в законную силу 10 октября 1943 г. («Вестник постановлений для генерал-губернаторства», изданный в Кракове 9 октября 1943 г. № 82).
«...Вскоре по обнародовании этого приказа, независимо от увеличившегося числа казней, совершенных немцами тайно на месте бывшего варшавского гетто и в варшавской тюрьме, называвшейся «Павиак», немцы начали публичные казни, т.е. расстрелы целых групп поляков числом от 20 до 200 человек каждая. Эти казни совершались в разных районах города, на улицах, открытых для нормального движения, которые оцеплялись небольшими участками чинами гестапо непосредственно перед самым совершением казни для того, чтобы польское население наблюдало казни из окон или улиц, расположенных за цепью чинов гестапо. Сначала немцы привозили поляков на место казни в закрытых грузовиках. Они были одеты в штатские костюмы, и иногда их руки были связаны за спиной. Но так как жертвы, привозимые для казни, кричали «Долой Гитлера», «Да здравствует Польша», «Долой немцев» и т. д., немцы стали лишать их возможности кричать, наполняя им рот гипсом или заклеивая им губы пластырем. Заключенных в «Павиаке» привозили на расстрел одетыми в рубашках или в одежде, сделанной из бумаги.» -
 Стефан Корбонский, адвокат, назвался участником движения сопротивления:
   «Тела расстрелянных нагружались другими заключенными на грузовики и отвозились в бывшее гетто, где они обыкновенно сжигались на костре. Заключенные, которые должны были увозить и сжигать эти тела, являлись, главным образом, заключенными из «Павиака» и постоянно назначались на эту работу. Польское население сейчас же покрывало цветами пятна, оставленные кровью на земле, ставило зажженные свечи на то место, где раньше лежали тела расстрелянных, и вешало на стенах кресты и иконы. Ночью члены подпольного движения делали на стенах лаком надписи такого характера, как «Слава героям», «Слава погибшим за родину» и т. д.
В генерал-губернаторстве механизм правосудия был в особенности изменен декретом от 26 октября 1939 г. Польские суды были подчинены надзору немецких судов, установленных в генерал-губернаторстве. Их юрисдикция была ограничена только теми делами, которые были вне подсудности немецких судов. Введены были новые принципы права. Наказание могло быть наложено «по интуиции», обвиняемый был лишен права выбора защитника и права апелляции. Немецкое право было введено, а польское право онемечено. Я часто получал сведения от нашей подпольной организации через наших агентов, работавших в тюрьме «Павиак», о том, что немцы перед казнями совершали операции над осужденными: они выпускали им кровь и вспрыскивали различные химические вещества, что вызывало физическую слабость и делало невозможным попытки к побегу или сопротивлению. По этим причинам обреченные на казнь приводились на место ее совершения бледными, слабыми, апатичными, так что они еле могли стоять на ногах, хотя и вели себя героями и не просили о пощаде. Когда немцы замечали эти надписи, они арестовывали людей в этих местах и отводили их в тюрьму «Павиак». Иногда немцы стреляли в толпу людей, стоящих на коленях и молящихся на месте, где совершались казни, так, например, на Сенаторской улице, где было убито несколько человек и, кроме того, несколько человек было ранено. После каждой публичной казни немцы развешивали в городе на стенах домов плакаты со списками имен убитых, под которыми были даны списки заложников, подлежащих расстрелу в случае неисполнения немецких приказов. В Варшаве немцы расстреляли несколько тысяч поляков путём публичных казней, не считая жертв, расстрелянных в других городах. В Краковской области они также расстреляли несколько тысяч людей.»