Чужие. Лагерные хроники

(Из записей Марка Неснова)

                «Прошлое такое, каким мы его помним».
                Мудрость

 Аркаша Безносюк был  кандидатом исторических наук.

За аварию со смертельным исходом его осудили на четыре года колонии-

поселения.

Ни тюрьмы, ни лагеря он толком не видел.

Опасаясь, поначалу, встречи с уголовниками, он совершенно

успокоился, когда увидел простых и трудолюбивых людей.

Таких он  встречал и на воле, когда нужда заставляла общаться с

сантехниками, сапожниками или механиками автосервиса.

Ничего страшного он в них не видел, но и уважения  эта примитивная и

малокультурная публика у него не вызывала.

Посёлок, в котором находилась колония,  основали  поволжские

немцы, которых Сталин сослал на север в начале войны.

В центре посёлка стояли два больших общежития, а ближе к лесу

расположились домики для семейных.

Работать Аркадия определили в контору, где он вёл все бумажные дела.

Кроме начальника, в посёлке работали ещё два офицера и три надзирателя.

Колония заготавливала лес и вела строительство.

Работая прорабом на стройке, я часто общался с Аркадием.

Его удивляла и возмущала моя дружба с зэками, которых он откровенно

презирал.

-Скажите, Марк, ну что у Вас, образованного и интеллигентного человека,

может быть общего с этим контингентом.

- Дорогой Аркаша – спокойно отвечал я – когда Вы  поймёте, что я и есть этот

контингент, можно будет надеяться, что Вы в чём-то сумеете разобраться.

Кстати, этот контингент и есть тот русский народ, о котором Вы

рассказывали своим студентам.

Правда, этот народ не такой  красивый и героический, как в романах.

Но, как говориться, каков есть.

Может и последнее отдать, а может и топором спьяну зарубить.

Но народ себе не выбирают, как и родителей.
.
 Аркадий полагал, что я говорю ерунду или прикалываюсь.

Он искренне считал, что образование и книги научили его жизни и сделали

умным и  мудрым.

Во всяком случае, умнее, чем эти сиволапые мужики, которых кроме водки

ничего не интересует.

Когда он сказал мне, что хочет вызвать в посёлок свою жену, я посоветовал

ему этого не делать.

-Почему? Другие вон живут и всё нормально.

И действительно, внешне жизнь колонии казалась спокойной и

размеренной.

Поселенцам было что терять, а потому драки случались очень редко, а

приставать к чужим жёнам считалось и неприличным, и небезопасным.

Девицы, известного толка, появлялись в посёлке регулярно.

Одни приезжали заработать.

А других заманивали разными правдами и неправдами, а тут уже пьяными

удерживали по нескольку недель.

Начальство старалось этого не замечать, если все проходило тихо и без

тяжёлых последствий.

Таким, как Аркадий, ничего такого известно не было, потому что он был

далёк от реальной жизни посёлка.

Я всячески отговаривал его от «безумной» затеи привезти из Москвы жену,

но он меня не слышал.

Жена его, Аня, оказалась симпатичной, наивной, восторженной и модной

московской дамочкой.

К окружающим она относилась хорошо, искренне полагая, что её внимание

должно их осчастливить.

Окончательно я убедился, что она ещё глупее Аркадия, когда на свой день

рождения она пригласили десяток гостей и устроила им шведский стол с

канапе и сухим вином, потому что «так принято в Европе».

Привыкшие к другому застолью, гости разошлись трезвые и голодные,

пообещав себе никогда больше не бывать у этих «идиотов».

Но я продолжал с ними общаться, потому что, несмотря на свою житейскую

инфантильность, людьми они были начитанными и интересными.

О том, что Аня стала погуливать, я узнал от замполита Скворцова, которого

она удостоила теплотой своей души и тела.

Кого она ещё  этим удостаивала  меня интересовало меньше всего.

Пусть голова болит у Аркадия.

Но, он, похоже, ни о чём не догадывался.

Наверное, это так и осталось бы для него тайной, если бы, в один

прекрасный день, Аня не пропала.

Я нисколько не удивился.

Хитроумные и циничные урки, зная о её похождениях, могли её обманом

напоить и уволочь к себе в общежитие на радость всему коллективу.

Главное, что она дала им повод.

А это уже полностью оправдывало их в собственных глазах.

С приличными жёнами так поступать было не по понятиям, да и

небезопасно.

Остальное уже по схемам, отработанным годами.

Сам Аркадий никогда бы её  не нашёл, потому что с ним никто  не

разговаривал.

В панике он прибежал ко мне.

Я взял с собой приятеля Валерку Рустамова, и мы разыскали пьяную до

бесчувствия Аню в каптёрке общежития, куда уже выстроилась

живая очередь.

После долгих переговоров, уговоров и запугиваний, нам с Валеркой удалось,

за десять бутылок водки,  вернуть Аню мужу, который срочно

отправил её в Москву, где она, наверное, долго отходила от своих

приключений.

Во избежание проблем, самого Аркадия начальство перевело в другую

колонию.

Прошло около пятнадцати лет, когда я  встретил их в ресторане

«Макдоналдс», который впервые открылся в Москве.

Они сделали вид, что не узнали меня.

Наверное, в придуманном ими прошлом, для меня места не было.

Я не обиделся.

Если им так легче, то пусть живут, как умеют