На скамье и на блюдце...

На задумчивой скамье январской
утро невидимкою присело,
листья сосчитать, что на тропинке
с осени припрятаны укромно...
А на дереве ворон оседлых
рыхлое гнездо качает ветер.

После утра дня чуть-чуть и вечер
и ещё немного рифм полу-продрогших.
Близ пройдёшь и выйдешь на дорогу,
что сквозь город и через войну
к миру неизменному стремится.

А зимой так молчаливы птицы
и у них всё ищущие лица:
ищут что б поесть и где б напиться...

Ну а людям чаще нужно к Богу,
просят редко, молят о пощаде,
всё мельчает список упований.
Только бы скорее мир и счастье,
ведь они синонимы, ты веришь?

Тихо ночь плутает в комендантском
сумраке, подсвеченном негусто.
Прячут люди жизнь свою и чувства:
зверь имеет злое обонянье –
вдруг учует радости остатки?

Вот листок кончается в тетрадке.
Чтоб ещё желать? И чаять... чаять?..

*

"Кликни, чтоб принесли на фарфоровом блюдце
Поцелуй, припорошенный сахарным снегом…"
                Ирина Юрчук

"Поцелуй, припорошенный сахарным снегом"(с),
это чудо в подъезде, чтоб быстро согреться,
о кафе не мечтает озябшее сердце,
до кафе не добраться в хмельном полу-детстве...

А потом этот кофе, чтоб только проснуться,
в полусне недосыпа, учёбы, работы,
добежать бы с коляской до солнцеворота,
доспешить и успеть к себе прежней вернуться...

А сейчас только вспомнишь и прыгает сердце
аритмично... и рифма стекает сквозь пальцы...
Лучше чай. А картины иголкой на пяльцах.
Эрл Грэй и печенька... куда от них деться?