Пиит

Там, где дворцы не скошены,
И ливень не чествует лица,
Там, где страницы в печь брошены -
Пиита молодость мчится.
Гости по праздникам редки,
Глаз не заряжен картечью,
Идут разговоры в беседке
С ломаной русской речью.

Зло полоскает журналы -
Ищет в печали наживы,
Но если приснятся мне скалы,
Значит - детства пейзажи все живы.
Нет, не помогут в молитве
Строчки, хоть были бы правы,
И если я выстою в битве -
Не смогу обрести былой славы.

Отдыхает на коврике пепел,
Догорают в руках переплёты -
То не реквием в полночи встретил,
Просто, с клетки сбегают ноты.
И никем я не стану с одною
Обожжённой рукой. В этой жизни
Не нажил я врагов за стеною.
Так откуда ж взялись в отчизне?

Как хочу что-то бросить на звонком,
Чтоб как встарь - струны сердца запели.
Вот бы так и остаться ребёнком,
И спокойно уснуть в колыбели,
Вот бы снова с отцом читать книжки,
Пропуская охапки страниц,
На дверях щёлкать пальцем задвижки
Под вечерний стук маминых спиц.

Есть только улица где-то,
Всё, что зовут её частью,
Не пройдутся по ней поэты,
Предпочтя запятую счастью.
Мне не запахи снятся клевера,
Хотя, вряд ли он тешит ладони,
А скорей - холод русского севера,
И мольба о гроше на картоне.

Всё, что было дано - потрачено,
От пегаса лишь шерсть клочками,
И неделя ещё не оплачена -
Значит, ждёт наказанье стихами.
Нету ни сил, ни паники,
Радость уходит по горстке,
Тепло остаётся в предбаннике,
И зимой, как в родном Пятигорске.

Завтра трубе останется
Жить на январь, и хватит,
Иней к тетради потянется,
Чернила на холод потратит.
Спят на заре великие
Люди, чьи буквы в пособиях,
Как леса - в неизвестности дикие,
Только сердцем в несложных утопиях.

Восемь звонков не отвечены,
Прёт телефон за ударника,
Цифрой на карте отмечены
Адреса для душевного карлика,
Не найти по гудкам парадных,
И открытых дверей не прибавится,
Всё равно на людей нарядных
Никогда и никто не оглянется.

Так проходит вся жизнь, всё планами,
Чемоданы от тряпок ломятся,
Сделав вид, что обжился странами,
Всё по прошлому взгляд беспокоится,
Хорошо, что он не был картечью.
Биография напрочь забыта.
И, мешаясь с восторгом и речью,
Молодость мчится пиита.